- Это всего лишь грязный старикашка, возомнивший себя невесть кем, - скривился в пренебрежительной усмешке Радченко. - Он любит наддать из-за спины, но на этот раз он будет вынужден столкнуться со мной лицом к лицу… Идите в кабинет, Олег Борисович. Не вертитесь под ногами, а то схлопочете пулю. Я сам решу эту проблему. И все встанет на свои места.
- Уже никогда ничего не встанет на свои места! - заорал Шерстнев. - Я за трое суток потерял всех своих людей! Какой-то маньяк бродит по моему особняку! Я…
- Убирайся в свой кабинет, придурок, пока я сам тебя не пристрелил! - прикрикнул на него Радченко. - Я устал с тобой препираться! Ты мне мешаешь! Убирайся в кабинет и закройся там!
- Чушь какая, - пробормотал Шерстнев, - какая- то нереальная чушь… Если бы я знал заранее…
Он вошел в свой кабинет и заперся изнутри на ключ.
- Вот так-то лучше, - удовлетворенно сказал Радченко. - Теперь, когда нам ничего не мешает, можем и начать…
Одной рукой ухватив Ключинского за шиворот, он направил пистолет на дверь и крикнул:
- Где ты там?! Выходи, я тебя жду! Я знаю, что ты слышишь меня! Выходи, сволочь, иначе через минуту…
Раздался звон бьющегося стекла, и Радченко сильно качнуло вперед. Пытаясь устоять на ногах, он выпустил пистолет и двумя руками вцепился в пиджак Ключинского.
- Все-таки со спины, - удивленно пробормотал он. - Он всегда стоит за спиной… всегда…
Глаза его остекленели, изо рта побежала тоненькая алая струйка, и, все еще цепляясь за одежду художника, он сполз на пол. Увидев торчащую из его спины рукоять стилета, Света завизжала и прижалась к Ключинскому, пряча лицо в ладони.
- Тихо, тихо, - пробормотал Ключинский, растерянно глядя на труп. - Тихо, малышка, я здесь, с тобой… Тихо…
- Помогите мне, - послышался за окном голос Лихолита. - Староват я уже для подобных трюков… Откройте окно…
Старый разбойник висел вниз головой, привязанный за ноги прочным канатом и, скрестив руки на груди, недовольно смотрел на Ключинского.
- Ты снимешь меня, наконец, отсюда, или мне всю жизнь так и болтаться?! - ворчливо поинтересовался он. - Мало того, что я чуть себе ноги не выдернул, падая на этих веревках с третьего этажа, так меня еще и вовнутрь втаскивать не торопятся, предпочитая лицезреть в качестве елочной игрушки… Снимите же меня, в конце концов!
Ключинский распахнул окно, схватил Лихолита за свитер и, втащив в комнату, помог освободиться от веревок.
- Эф-ф! - с облегчением вздохнул Лихолит, поднимаясь на ноги. - Сколько раз видел "тарзанки" по телевизору, а вот испытать самому довелось впервые… Нет, это не для меня. Староват я уже на роль Тарзана… Староват… Малышка в порядке?
- Да, только испугалась очень, - сказал Ключинский.
- Нет, я не испугалась, - запротестовала Света. - Я не боюсь…
- Вот и молодец, - похвалил Лихолит и уточнил у Ключинского: - Их было только пятеро?
- Если не считать Шерстнева… Эх, Коля, Коля…
Лихолит наклонился, вытаскивая стилет из спины
убитого, вытер лезвие о его штаны и пожал плечами:
- Что вы все такие нежные и впечатлительные? Все живы, здоровы… Все, кому нужно быть живыми… Где Шерстнев?
- В кабинете, - указал на дверь Ключинский. - А Ларису они увезли на ферму, там засада…
- Была, - уточнил Лихолит. - А теперь там милиция… Впрочем, о результатах мы можем узнать прямо сейчас… Господин Шерстнев, можно я воспользуюсь вашим телефоном? - крикнул он.
В кабинете раздался выстрел, и пробившая дверь насквозь пуля ударила в стену напротив.
- Спасибо, - поблагодарил Лихолит, поднимая брошенный Шерстневым радиотелефон и нажимая кнопку повтора. - Насколько я понимаю, именно туда он звонил в последний раз? Алло?.. Алло?.. С кем имею честь?.. Майор, позовите капитана Сидоровского. Он должен быть где-то там… Это полковник Лихолит беспокоит, слышали о таком?.. Что?.. Так… Так… Понятно… Спасибо.
- С ними все в порядке? - обеспокоенно спросил Ключинский.
- Пока не знаю, - Лихолит отложил телефон и посмотрел на дверь кабинета. - Смотри, дверь-то добротная… Чем бы ее вышибить?
- Что с ребятами? - повторил Ключинский. - Почему ты не знаешь, живы ли они? Что тебе ответили?
- Небольшая накладка вышла. Упустили они часть бандитов… Ларису они с собой прихватили и, прикрываясь ею, как щитом, успели удрать. Сидоровский с Врублевским преследуют их. Думаю, справятся - бандитов всего двое, против двух крепких офицеров - это хороший расклад… Но до чего же все-таки сопливая нынче молодежь пошла - умудрились упустить бандитов… Эх, меня там не было… Эй! - постучал он в дверь кабинета. - К вам можно?
Из-за двери послышался шум передвигаемой мебели.
- Баррикаду строит, - догадался Лихолит. - Олег Борисович, пустите гостя… А то он дверь вышибет…
В ответ один за другим хлопнули два выстрела, и от двери полетели щепки. Лихолит отступил в сторону и огорченно пожаловался:
- Делает вид, что сильно занят… Олег Борисович, откройте! Я ненадолго.
В ответ раздался еще один выстрел. Парой секунд спустя послышался грохот, словно перед дверью обрушился шкаф.
- Серьезно готовится к обороне, - оценил Лихолит. - Олег Борисович, а не тяжело вам будет все это разгребать, когда я ваш особняк подожгу?
- Оставь ты его в покое, Николай, - попросил Ключинский. - Вызови милицию, и хватит с него. Не надо больше крови… И так ее слишком много.
- Постой, постой, - нахмурился Лихолит, прислушиваясь, - Ах, подлец! Ах, негодяй!
- Что случилось?
- Он сам звонит в милицию! - возмутился Лихолит, припадая ухом к замочной скважине, - Это ты его надоумил?.. Точно, в милицию… Просит приехать… Обзывает меня маньяком… Какой подлец! Обещает дать чистосердечное признание… Нет, действительно подлец! Негодяй, открой! Открой, тебе говорят!
- Пойдем, Коля, - попросил его Ключинский, - Я очень устал… Очень… Это все не для меня… И не для нее, - он посмотрел на девочку. - Пожалей хотя бы нас.
- Вот только высунь нос на улицу до прибытия милиции! - погрозил двери Лихолит. - Я тебя внизу ждать буду! Подлец! Трус!.. Может, все же выйдешь, а?.. Точно подлец… Хорошо, уходим, - вздохнул он. - Скоро здесь будет милиция. Протоколы, опросы, допросы… Какой подлец, а?! Ладно, я его и на зоне достану!.. Спрятался в кабинете, заперся на ключ, выстроил баррикаду, наябедничал в милицию, да еще и чистосердечное признание хочет дать, спрятавшись от меня за широкими спинами тюремщиков! Нет, как обмельчала современная молодежь!.. Вылезай, подлец!.. Ключинский, не тяни меня так, ты мне рукав оторвешь! Что ты за него заступаешься? Дай мне до него добраться!.. Ну не тащи меня, не тащи, я сам иду… Шерстнев, выходи!..
- Он опять потерял сознание, - сказала Лариса, и Сидоровский осторожно опустил Врублевского на землю. Присел рядом, проверяя пульс и стараясь не глядеть в заплаканное лицо Ларисы, в сотый раз повторил:
- Он будет жить… Обязательно будет. Только нужно успеть дойти… Дойти до наших и доставить его в больницу… Нужно успеть…
- Он истечет кровью, - сказала она. - Не успеем..
- Не скули! Раскаркалась! Как это "не успеем"?! Обязательно успеем! Жгуты я наложил, парень он крепкий… Успеем…
- Какие жгуты? - всхлипнула она. - У него вместо ног студень из мяса и костей… Когда они гранату бросили, я думала, что вам двоим - конец.
- Вот и он так подумал, потому и бросился меня собой закрывать… Но ничего, ничего, мы дойдем… Все будет хорошо…
- Ночь, лес, и неизвестно, правильно ли мы идем… Мы же не знаем, где находимся и как далеко отошли от города… Мы заблудились…
- Нас должны искать, - уверенно сказал Сидоровский. - Они же слышали выстрелы, слышали взрыв… Нас наверняка уже ищут… Лес прочесывают. Просто нам надо идти им навстречу… Как он?
- Думаешь, я в этом разбираюсь?
- Проклятье! И я в медицине - ни в зуб ногой… Надо торопиться. Помоги мне его поднять.
Врублевский громко застонал и открыл глаза.
- Сидоровский, - прошептал он, - это в твоем амплуа, Сидоровский…. Тащить человека в тюрьму, даже на собственной горбине…
- Врублевский, заткнись! - отозвался капитан, с трудом различая тропинку в ночной темноте, - У меня может возникнуть непреодолимое желание не мучиться, а взять и пристрелить тебя прямо здесь… Какая темнота, ничего не вижу… Лариса, иди вперед и освещай дорогу хотя бы зажигалкой…
- А у меня нет зажигалки…
- Тьфу! Связался я с вами… Сверну себе шею в какой-нибудь канаве, да еще этот "капитан Флинт" сверху придавит…
- Нет, Сидоровский, ты вредный, ты не будешь ломать себе шею и тем самым доставлять мне удовольствие, - пробормотал Врублевский сквозь зубы. - Ты будешь тащить меня до самой тюрьмы… Ничего, зато в камере я всем расскажу, как на тебе верхом катался…
- Ты замолчишь наконец?! - прохрипел Сидоровский, пытаясь сдуть с кончика носа каплю пота. - Вот ведь, тяжелый какой боров… Отъелся на дармовых харчах… Может, тебя по частям перетаскивать?
- Вот-вот, - подтвердил Врублевский, - на это ты способен… И не тряси так, вези плавно, с комфортом… Музыку включи… и кофе мне, пожалуйста, в купе… Наверное, мне надо в такой ситуации что-нибудь героическое говорить? Типа: "Брось, капитан, брось"? Ни фига, тащи дальше… И не пыхти так, ты мешаешь мне наслаждаться поездкой. Не каждый день на капитанах угро кататься доводится…
- Он бредит? - испугалась Лариса.
- Нет, - отозвался Сидоровский. - Сейчас он как раз в здравом уме… Когда он бредит, он что-то хорошее говорит, а сейчас он в полном порядке…
- Сидоровский, я давно хотел тебя спросить… Как ты умудрился из командировки вернуться?
- Я же говорил тебе - вызвали… в связи со смертью жены…
- Нет… я не про это… Я про напарника твоего, Устинова… Ты знал, что он - человек Шерстнева?
- Знал, - признался Сидоровский.
- А то, что он должен был тебя… задержать там… навсегда… знал?
- Знал, - Сидоровский остановился, привалившись плечом к сосне и переводя дыхание. - Только беда с ним случилась… Несчастье…
- Что такое?
- Я же говорю: несчастье… Несчастный случай… Помнишь, ты мне рассказывал, еще в самом начале нашего знакомства, про полковника, который вышел за охраняемую территорию лагеря и… с ним случилось несчастье? Вот и с Устиновым такое же… несчастье случилось, когда он меня за территорию лагеря вывел… Обстреляли нас террористы… Мне только фуражку прострелили, а вот ему… не повезло…
- А-а, - протянул Врублевский, - понятно… Так значит, ты у меня дважды в долгу… Запомним…
- Запоминай, запоминай, памятливый ты наш… Где же эти паршивцы? Почему не ищут нас?! Ничего, дойдем… Обязательно дойдем…
- Я и не сомневаюсь… Ты сам подохнешь, а меня до тюрьмы дотащишь…
- Врублевский, заткнись!
- Не дождешься… Битый небитого везет, битый небитого везет…
- Вот ведь клоун! Ладно, крепись, парень. Мы дойдем… Обязательно дойдем!..
Лихолит забросил чемодан на верхнюю полку и помахал рукой стоящему на перроне Ключинскому.
- Попрощайся с дядей Гришей, - сказал он Свете.
- Не скучайте, дядя Гриша! - закричала она. - Мы будем к вам в гости приезжать! Часто будем приезжать! Правда, дядя Коля?
- Правда, - подтвердил Лихолит, усаживаясь напротив, - О!.. Ну вот и тронулись… Счастливо, Григорий!
Он еще раз помахал рукой торопливо семенящему рядом с вагоном Ключинскому, а когда тот скрылся из виду, утомленно откинулся на спинку сиденья:
- Уф-ф, вот ведь и закончилось. Скоро будем дома. Что ни говори, а староват я становлюсь для подобных "гастролей"… Староват… Пора уже думать о домашнем уюте, мягких тапочках, кресле-качалке и теплом пледе… фу, гадость какая!
- Мы теперь будем в самом Петербурге жить? - спросила Света, - У нас там будет дом?
- Квартира, - сказал Лихолит, - Но большая.
- Дядя Коля, а почему мы простились только с дядей Гришей? А дядя Сережа? Дядя Володя? Тетя Лариса?
- Дядя Володя все еще болеет, его сейчас лучше не волновать… Он и так после ампутации ног… м-да… Скажем так: переживает… Но за ним дядя Гриша присмотрит, с ним все будет в порядке… Дядя Сережа и тетя Лариса тоже… заняты…
- Мы сбежали от них? - просто спросила она.
Лихолит немного помолчал и нехотя признался:
- Сбежали… Не люблю прощаться. Все эти "слюнки-сопельки" - это не по мне. Мы с тобой сначала обустроимся на новом месте, обживемся, а уж потом начнем наносить визиты, ездить в гости и принимать гостей сами…
Дверь купе открылась, и вошла Лариса Устенко, одетая в брючный костюм и с большой спортивной сумкой через плечо. С вызовом посмотрела на Лихолита и продемонстрировала билет:
- Одно из этих четырех мест - мое… Возражений не будет?
- Как ты нас нашла? - удивился Лихолит. - Ключинский проговорился? Что у него за привычка такая - устраивать чужие судьбы по своему разумению?
- Ключинский здесь ни при чем, - сказала она. - Просто ты оставил в доме всю свою аппаратуру, а ошейник с "маяком" все еще на Фросе, не так ли? Не все тебе одному играть в шпионов и ковбоев… К тому же я давно подозревала, что ты собираешься удрать втихаря. На этот раз не вышло.
- Значит, вы нашли тот дипломат, что оставил для вас дядя Коля? - спросила Света, - И едете с нами?
- Оставил для меня? - переспросила она. - Так значит… ты его оставил специально?! Ты все это задумал заранее, да?! А я-то думала… ты хотел, чтобы я прибежала за вами на вокзал, но чтобы эта инициатива исходила не от тебя, а от меня?! И после этого у тебя еще хватает совести ломать здесь комедии и удивляться, как я узнала?! Я всегда была невысокого мнения о мужчинах, но ты сумел превзойти их всех! Ты - старый, гнусный, лживый…
- Так вот оно какое, "тихое семейное счастье", - задумчиво глядя в окно сказал Лихолит. - Всю жизнь меня интересовало, что это такое, и только теперь я начинаю понимать… Что ж, неплохое начало для создания крепкой, счастливой, полноценной "ячейки общества"…
- Может быть, все-таки поцелуешь меня?
- Хм-м… Интересное предложение… Как ты думаешь, - обратился он к Свете, - стоит им воспользоваться?
- Думаю, стоит, - серьезно ответила девочка. - Мне даже кажется, что вам обоим этого очень хочется…
Сидоровский поставил коробки у порога и нажал кнопку звонка.
- Едва дотащил, - пожаловался он открывшему дверь Ключинскому. - В два захода пришлось поднимать… Здравствуйте, Григорий Владимирович.
- Здравствуй, Сережа. Рад тебя видеть. Проходи… Давай помогу…
- Осторожнее, они очень тяжелые, - сказал Сидоровский, затаскивая коробки в квартиру. - Это подарок Лихолита. Для Володи.
- Как они? Как Света? Как Лариса?
- Передавали тысячи приветов и извинялись, что не могут приехать погостить… Но у них на то есть действительно серьезная причина. Ни за что не догадаетесь, - улыбнулся Сидоровский. - У них ожидается прибавление семейства. Через пару месяцев на свет появится Лихолит-младший.
- Вот это новость, так новость! - рассмеялся Ключинский, - Рад за них. Очень рад…
- Да, признаться, я даже не ожидал такой тихой семейной идиллии. Видать, старик все же взялся за ум. И то дело: сколько ж можно воевать да бродяжничать? Чай, не двадцатилетний пацан, а целый полковник. Лариса призналась мне по секрету, что поначалу он все же порывался навестить в Петербурге Березкина. Но женщины не были бы женщинами, если бы не умели добиваться своего. Она умудрилась так взнуздать старого пирата, что он даже дал ей торжественную клятву не подходить к Березкину ближе чем на пятьсот метров, не говоря уже о чем-то более… м-да…
- "Взнуздать" Лихолита? - удивленно покачал головой Ключинский. - Об этом не мечтал даже я. Невероятно… Какие только чудеса не происходят в этом мире… Что ж, я только рад этой новости.
- Он просил передать для Врублевского компьютер, - кивнул на коробки Сидоровский. - Говорит, что эта работа придется ему по душе.
При упоминании о Врублевском старик заметно погрустнел. Сидоровский заметил это и, невольно понижая голос, спросил:
- Он все так же?.. Никаких улучшений?..
- Пока никаких, - вздохнул Ключинский. - Ты и сам знаешь: раны души заживают куда дольше телесных ран. Никак не может смириться с тем, что теперь он навсегда прикован к инвалидной коляске. Я делаю, что могу… Пытаюсь как-то развлечь его, обучить рисованию, но… Целыми днями сидит и смотрит в телевизор… или в окно. И как мне кажется, с одинаковым "интересом"… На скрипке больше не играет. Даже не притрагивается к ней. А ведь я еще раньше заметил, что он берет ее в руки, когда чувствует в себе силы для дальнейшей борьбы… Сейчас же она просто пылится на подоконнике. Я понимаю: молодой, сильный, красивый парень, и вдруг такая трагедия… Он уверен, что вместе с ногами у него ампутировали будущее… Но ничего. Он крепкий. Он снова выпрямится.
Ключинский запнулся и смолк. Некоторое время они стояли, молча глядя друг на друга, потом Ключинский еще раз вздохнул и закончил:
- Но пока все остается по-прежнему. Очень переживает… И к тому же считает, что теперь он "в тягость", а я "вожусь с ним из жалости", и что я "посадил себе на шею бездельника и тунеядца, не способного заработать даже на пачку сигарет". Но я уверен, что это говорит не он, а его горечь и депрессия. Сам-то он знает, что заменил мне и сына, которого у меня никогда не было, и ученика, которому я могу передать все, что знаю и умею сам. Выздоровление не бывает мгновенным. Впереди будет еще много ошибок и глупостей, - он улыбнулся. - С таким авантюрным характером, как у Володи, их будет еще немало… Но я буду рядом и всегда смогу помочь и делом, и советом. А он сможет сделать правильный выбор и сумеет найти себя. Это я тоже знаю наверняка.
- Да и я, вроде как, надеюсь на это и прилагаю все силы, - улыбнулся в ответ Сидоровский, - Пойду к нему, передам подарки и приветы…
Он постучал в дверь комнаты Врублевского и, услышав бесцветное: "Войдите", заглянул вовнутрь. Врублевский сидел в инвалидном кресле, укутанный теплым клетчатым пледом, и невидящим взглядом смотрел в телевизор.
- Привет! - как можно жизнерадостнее поздоровался Сидоровский. - Это я.
Не поворачивая головы, Врублевский кивнул.
- Я был у Лихолита, - сказал Сидоровский, подходя к его креслу. - У него все хорошо. Представляешь, скоро у них будет ребенок… Здорово, правда?
Врублевский все так же меланхолично наклонил голову, соглашаясь.
- Он прислал тебе подарок. Компьютер. И еще… Сейчас, сейчас, - он покопался в карманах, вытаскивая на свет сложенный вчетверо лист бумаги. - Вот это Лихолит просил передать тебе лично в руки. Какая-то шарада, или ребус. Наверное, хочет, чтобы ты попытался разгадать… Вручал мне этот листок с таким хитрым и загадочным видом, что если бы я не был уверен в благотворном влиянии на него Ларисы и Светы, то мог бы заподозрить неладное… Здесь какие-то цифры, буквы… Похоже на шифр или код… Что это такое, как думаешь?
Врублевский безразлично пожал плечами.
- Странно, - удивился Сидоровский. - Он просил передать тебе эту записку ровно в девятнадцать ноль- ноль, - он взглянул на часы. - Почти семь вечера… Ах да, он еще просил настроить для тебя телевизор на пятый канал. Сказал, что ты поймешь. Переключить на пятый?