– Лев Абрамович так следил за ней, что тебе не придётся ничего ремонтировать.
– Рано или поздно она всё равно сломается.
– Саша тебе поможет.
– Я не могу всё время его просить.
– Ты уникум, Боря, другие мужчины жаждут сесть за руль, а ты находишь какие-то причины, чтобы этого не делать.
– Да, вот такой я, Нина Михайловна, а значит водить вашу машину мне никак нельзя. Вы же не хотите, чтобы я попал в аварию и стал калекой. Останетесь вы тогда без гроша на чёрный день и с инвалидом зятем.
– Лев Абрамович ездил тридцать лет и у него не было ни одной аварии.
– Так ведь я не Лев.
– Знаю я, знаю. Ты не Иванов, ты не Поланский, но если ты будешь осторожно ездить, даже и с тобой ничего не случится.
– Нет.
– Тогда я подарю машину Рае.
– Вам такой подарок не по карману.
– Если ты хочешь, можешь мне заплатить. Я готова брать с тебя деньги частями, у меня пока ещё есть на что жить.
– Не во-зь-му, – повторил Боря, чётко выговаривая каждый слог.
Нина Михайловна была уверена, что он набивает себе цену, и в конце концов уступит, однако время шло, но ничего не менялось. Между тем Зубов говорил ей, что если на машине не ездить, то она скиснет и её не восстановишь. Так это было или нет, она не знала, но рисковать не хотела и, когда Володя Муханов предложил купить "Москвич", Нина Михайловна согласилась.
– За сколько вы его отдаёте? – спросил Борис.
Поланская назвала сумму.
– Да вы что? Машина стоит гораздо больше.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю, потому я у вас её и не брал.
– Возьми, ещё не поздно.
– Нет, не возьму, но я найду вам хорошего покупателя.
– Я уже обещала Володе и не могу отказываться от своего слова. Тем более он и гараж хочет купить.
– Откуда у него деньги?
– Ты можешь спросить его сам, он же твой друг.
– Обязательно спрошу, но гараж вы пока не продавайте.
* * *
Отведя Лену в детский сад, Борис уже собрался домой, но Вика его задержала.
– Тебя можно поздравить, – сказала она.
– Спасибо, только я не знаю с чем.
– Твоя дочь первая в своей группе выговорила слово "трактор".
– Здорово, – обрадовался он, – вы можете мне это продемонстрировать?
– Конечно, а что ты так разволновался?
– Я с ней разговариваю по-английски и уверен, что именно поэтому она развивается быстрее, чем все остальные.
– По-английски?
– Да, я два года назад закончил курсы и, чтобы окончательно всё не забыть, решил практиковаться с Ленкой. Сочетаю, так сказать, приятное с полезным, а, чтобы самому быть на уровне, изучаю классическую литературу по адапташкам для младших школьников.
– Мой зять точно также изучает мировую живопись. Он в своё время собирал марки с картинами известных художников, а теперь передал коллекцию дочери.
– Значит, ваша внучка будет знать историю искусств.
– Если с ней заниматься, то, возможно, и будет.
– А вы занимаетесь?
– В молодости я ходила на лекции в Пушкинский музей и теперь, чтобы не забыть, даю Ире такие же уроки, как в своё время давала её отцу.
– И в чём они заключаются?
– Я объясняю сюжет картины и немного рассказываю про автора.
– А не рано?
– Простыми словами можно, но через пару лет мы с тобой должны будем скооперироваться и по очереди возить наших девочек в музеи.
– До этого ещё дожить надо.
– Нет, Боря, сначала это надо спланировать, потому что если ты доживёшь и не подготовишься, то окажешься в дурацком положении.
– А если подготовишься и не доживёшь?
– Тогда тебе уже будет всё равно.
– Вот за это я вас и люблю, Великанида Игнатьевна, – сказал Боря, обнимая её, – на всё у вас есть ответ.
Он действительно испытывал к Вике глубокую симпатию. Они всегда находили о чём поговорить и часто, выходя покурить, надолго задерживались на улице. Нина Михайловна даже ревновала зятя к своей подруге и иногда появлялась во время их беседы, приглашая обратно за стол.
– Ладно, – сказала Вика, – пойдём, я соберу детей и ты посмотришь на плоды своего труда.
В большом зале дети уже возились со своими игрушками. Вика взяла пластмассовый трактор и, обходя малышей, спрашивала каждого, что это такое. Борис, затаив дыхание, слушал, как почти все дети, в том числе и внучка Вики и сын Муханова говорили "тъяктой", а Ленка несколько раз скороговоркой повторила: "трактор, трактор, трактор, трактор".
Он чувствовал себя на седьмом небе. Его распирало от гордости и с трудом дождавшись, когда Рая вернётся с работы, он стал рассказывать ей об успехах Лены.
– Моя дочь, – говорил он, петухом расхаживая по комнате, – мои гены, моя кровь. Голубая, между прочим. Её не спрячешь, её сразу видно. Мне даже Вика сказала, что аристократизм утаить нельзя. Ты посмотри, у Ленки интеллект в глазах просто светится. А развивается она быстрее своих сверстников, потому что я с ней занимаюсь. Я развиваю её способности и тренирую мозги. Я знаю, что ей нужно, я её чувствую. И хотя баба Нюра прекрасная няня, иностранных языков она не знает, а Федя не может выговорить слово "трактор". Он так и будет вместо позавчера говорить "третёвни", а Ленка это самое позавчера скажет шестью разными способами на двух языках.
– Если ты так гордишься своей дочерью, то можешь посидеть с ней, пока я схожу к Вике на день рождения, – сказала Рая.
– Нет уж, я пойду с тобой.
– Лена нас обоих не отпустит.
– Раньше ведь отпускала.
– Раньше с ней оставалась моя мама.
– Ничего, я её уговорю, – но ещё до того, как Боря открыл рот Лена начала хныкать:
– Не хочу одна, хочу с вами.
– Мы сегодня не можем, Леночка.
– Мне страшно, я боюсь.
– Ведь раньше ты не боялась. На прошлой неделе ты оставалась одна, помнишь.
– А сегодня боюсь, мне страшно, я хочу с вами.
– Леночка, нас пригласили друзья. Ты же встречалась в садике со своими друзьями, а теперь мы хотим встретиться со своими.
– Возьмите меня.
– Тебе там не с кем будет играть. Ирочка ночует у своих родителей. Она же послушная девочка и делает всё, что они ей говорят.
– Всё равно я не хочу одна.
– Мы скоро придём.
– Вы меня не любите.
– Ну, что ты, Леночка, мы тебя очень любим.
– Нет, не любите, не любите, не любите, – захныкала Лена.
– Любим, любим, любим, – стал дразнить её Борис.
– Если бы любили, то не бросали бы меня одну.
– А мы и так тебя не бросаем.
– Вы только и думаете о своих удовольствиях.
– Что? – Борис удивлённо уставился на дочь.
– Если вы не хотите заниматься детьми, так нечего было их рожать.
– Ты ещё руки в боки воткни, будешь совсем как бабушка, – сказал Боря.
– Она вам только хорошего желает, а от вас никакой благодарности, – ответила Лена тоном Нины Михайловны.
– Ну, так я пойду, – хмыкнула Рая, – а ты побудь с дочерью, пусть она тебя жизни поучит.
* * *
Летом Нина Михайловна уехала с Зубовым в дом отдыха. Нога у неё стала значительно лучше и она уже не думала об операции, а в минуты особо хорошего настроения даже рассказывала Петру Константиновичу о субботнике, на котором так неудачно упала. Впрочем, её хорошее настроение продолжалось недолго, потому что Зубов стал оказывать внимание женщине, сидевшей с ними за одним столом. Поланская к этому не привыкла. Лев Абрамович всегда относился к ней как к ещё не завоёванной вершине. Он был юрист по призванию и в любых ситуациях старался избегать ссор. Когда Борис познакомился с Поланскими, у Льва Абрамовича кроме работы и машины никаких увлечений уже не осталось. Были ли они раньше, Боря не знал, но по характеру тестя мог предположить, что даже если и были, он никогда не позволял жене усомниться в своей верности. За много лет супружества она к этому привыкла и вела себя как красивая, знающая себе цену женщина. Она прекрасно выглядела и не могла примириться с тем, что должна делить внимание Зубова с кем-то ещё, а для её соседки по столу это было обычное курортное приключение. Нина Михайловна всё прекрасно понимала, но не на шутку разнервничалась. У неё опять заболела нога и она начала заметно прихрамывать. Однажды она сорвалась и, придравшись к какой-то мелочи, наговорила своей сопернице грубостей, а та, спокойно выслушав её, сказала:
– Не надо так нервничать, а то с тобой произойдёт такая же история как с Ниной-хромоножкой, которая любила, а замуж не вышла.
Зубов не смог скрыть ухмылки и, хотя потом он попросил пересадить их за другой столик, Поланская в тот же день позвонила Рае и сказала, что возвращается домой раньше времени. Ей только нужно обменять билеты. Летом, в разгар сезона сделать это было весьма непросто. Рая стала уговаривать мать остаться, однако переубедить её не смогла.
Поланская сумела купить билет только через неделю на очень неудобный поезд. К этому моменту её соперница уехала домой, а она уже помирилась с Зубовым, но билет, приобретённый заранее, был сдан, новый куплен и произвести обратный обмен оказалось невозможным. Она позвонила Рае, назвала номер поезда и вагон и добавила, что прибывает в четыре утра, а поскольку в такую рань таксисты могут заломить неподъёмную цену, она хотела бы, чтобы её встретили. Борис попросил у Саши машину и тот дал ему "Жигули" своего отца. Его собственная "Антилопа Гну" проходила очередную модернизацию. Не успел Боря запарковаться, как к нему подошёл парень в модной кожаной куртке и спросил, не нужно ли ветровое стекло. В то время среди наиболее дефицитных запасных частей легковых машин ветровое стекло стояло на первом месте, а воровство их стало чумой для автолюбителей. Борис только сейчас заметил маленькую трещину на стекле Сашиной машины. Наверное, кто-то пытался его снять, но в спешке или по неумению только испортил. Продавец видно тоже заметил дефект.
– Профессионал, – подумал Борис.
Парень ждал ответа. Он выглядел очень интеллигентно: очки в золотой оправе, модное осеннее пальто и хорошо выглаженные брюки. Род его занятий был очевиден. Он ночью снимал стёкла у беспризорных машин и тут же их продавал. Быстро, удобно и очень прибыльно, никаких накладных расходов. Гораздо эффективнее, чем воровать колёса, которые до продажи нужно ещё где-то хранить.
Боре вдруг ужасно захотелось набить морду этому хлыщу и сдержался он только потому, что знал – где-то поблизости находится его телохранитель.
– У меня при себе нет денег, – сказал Коган, – давай встретимся днём.
– Нет, я могу продать только сейчас.
– Хорошо, подойди ко мне минут через двадцать. Я сейчас встречу друга и одолжу у него деньги.
– Ладно, – согласился спекулянт, но когда Боря вернулся к машине с Ниной Михайловной, никто к ним не подошёл.
* * *
Утром Нина Михайловна сама отвезла Лену в детский сад, а после работы пешком пошла с ней домой. Встреча с внучкой успокоила её. Около дома Лена увидела бабу Нюру и радостно бросилась к ней. В течение двух недель, пока в детском саду была эпидемия гриппа, Лена находилась на попечении няни. Она успела влюбиться в няньку и не отходила от неё ни на шаг. Потом, когда Лену вернули в детский сад, она ещё несколько дней просилась обратно. Борис пытался переманить бабу Нюру и специально для этого несколько раз, как бы оговорившись, назвал её Арина Родионовна. Она действительно была похожа на Пушкинскую няню из советских учебников по литературе, но либо не знала кто такая Арина Родионовна, либо притворялась, что не знает.
Поланская, увидев как Лена радостно приветствует соседку, с трудом сдержала раздражение. Поздоровавшись с бабой Нюрой, она стала тащить Лену домой, а войдя, сразу же начала отчитывать Раю:
– Посмотри, как Лена похудела. При мне этого бы не произошло. Вы отдавали её чужим людям, у вас самих не было времени следить за дочерью. Ребёнок требует внимания и заботы, а вы готовы её оставить кому угодно только бы пойти развлекаться. Она из-за этого вообще стала какой-то странной. Когда мы гуляли, она тыкала пальчиком в машину и каркала.
Боря засмеялся. Рая и Нина Михайловна удивлённо посмотрели на него и даже в глазках дочери был большой вопросительный знак.
– Чему ты так радуешься? – спросила Нина Михайловна, а Рая, не дожидаясь ответа, повела Лену в ванную.
– Лена не каркает, она говорит по-английски, – ответил Боря, – саг это машина.
– Она-то откуда знает?
– Я её научил.
– Ты? А ты советовался со специалистами?
Сказано это было таким тоном, что Борю передёрнуло. Глядя на тёщу в упор, он зло ответил:
– Нет, Нина Михайловна, не советовался, но всем мало-мальски грамотным людям известно, что лучше всего иностранный язык усваивается в детстве, а поскольку вы образованием не обременены и не знаете даже элементарных вещей, то должны поверить мне на слово.
– Я не смогла закончить институт, потому что рожала твою жену, а бумажка с печатью мне не нужна, меня жизнь научила. Я старше тебя и прекрасно понимаю, что от двух языков в Леночкиной маленькой головке все перепутается и она вообще не сможет говорить.
– В дворянских семьях специально нанимали учителей-иностранцев, чтобы обучать детей различным языкам.
– Дворяне могли делать, что хотели, а я не позволю так обращаться со своей внучкой.
– Мне не нужно ваше позволение, я буду воспитывать свою дочь, так как считаю нужным.
– Тогда она вырастет такой же антисоветчицей как ты и будет называть всех подонками и негодяями.
– К сожалению, в большинстве случаев она окажется права.
– По-твоему на земле есть только один порядочный человек – это ты.
– Нет, порядочных людей много, но в Советском Союзе их чаще всего называют диссидентами, сумасшедшими или американскими прихвостнями.
– Из-за тебя Лена может стать моральным уродом.
– Может, но не из-за меня, а из-за вашей партии.
– Моя партия тебе ничего плохого не сделала.
– Она мне всю жизнь искалечила.
– Нечего на зеркало пенять, если рожа крива.
– Это у вас глаза косы, а не у меня рожа крива.
– Как ты со мной разговариваешь.
– Как думаю, так и разговариваю. Ведь коммунисты учат всегда говорить правду, вот я и следую их завету, в отличие от вас.
– Я никогда никого не обманывала.
– Вы обманули всех своих сотрудников. Вы сказали, что ваше отчество Михайловна, хотя по паспорту вы Моисеевна.
– Я сделала это, чтобы им было легче, они люди простые, таких имён не слышали.
– Конечно, откуда они могли слышать про местечкового сапожника Мойше. Он, наверное, и сам не знал, что произвел на свет секретаршу партийной организации и что для деятеля коммунистического движения в Советском Союзе неприлично иметь такое отчество. В государстве, построенном по проекту Карла-основоположника, сам он тоже оказался бы человеком второго сорта.
– Ты просто брызжешь ненавистью, когда говоришь о стране, которая тебе всё дала. Такому антисоветчику не место в нашем обществе и если бы ты не был моим зятем, я бы первая лишила тебя гражданства и выгнала из страны паршивой метлой.
– Сделайте милость, похлопочите перед своим правительством. Пусть оно даст мне выездную визу и я не буду осквернять вашу землю своим присутствием. Я вам хорошо заплачу.
Раньше миротворцем в таких ситуациях выступала Рая, но сейчас она была в ванной и из-за шума воды ничего не слышала, а спор переходил на всё более высокие тона. И Поланская и Борис, уже не сдерживаясь в выражениях, говорили то, что давно у них накипело. В конце концов, Нина Михайловна воскликнула:
– Я не хочу, чтобы ты жил в моём доме.
– Я и сам не хочу, – ответил он.
– Ну, так и уходи отсюда!
Через несколько минут Рая вышла из ванны.
– Где Боря? – спросила она.
– Он разговаривал со мной как последний хам. Он совершенно не умеет себя вести и я не хочу терпеть его оскорбления.
– Не терпи, тебя никто не заставляет, а где он?
– Я сказала ему, чтобы он уходил.
– Что?!
– Он обзывал меня последними словами, он, он…
– Ты не имеешь права.
– Что я ему плохого сделала. Я ведь помогаю вам, как только могу, я жертвую для вас своей личной жизнью.
– Ничем ты не жертвуешь, просто она у тебя не сложилась и ты вымещаешь это на нём.
– Да, не сложилась, но вам я всё равно помогаю, а вы платите мне черной неблагодарностью. В наше время дети уважали родителей.
– А в наше ещё и родители должны уважать детей.
– Рая, он унижает меня на каждом шагу, он специально всё делает наперекор, а если я пытаюсь ему что-то посоветовать, он прерывает меня на полуслове. Он пользуется тем, что меня некому защитить, если бы твой отец был жив, он не посмел бы себя так вести.