* * *
Утренних летучек я решил пока не проводить. Летать пока не с кем. Вообще больница полупустая. Очевидно, из-за своей недоброй славы.
Поприсутствовал на обходе. Теперь имею какое-то представление, кто здесь с чем лежит. Особо внимательно посмотрел прооперированного вчера. Вроде порядок. С утра сделал Семёну Викторовичу первый сеанс. Результат привёл его в удивление. Сказал, что ему летать захотелось. Слава богу, у него не возникло отторжения. Потом он сам предложил мне обсудить плановые операции. Оказывается, они здесь всё-таки проходят. Пожаловался мне, что ему одному на отделении трудно. Ещё бы! Предложил ему свою помощь. Согласился! Похоже, тоже намечается контакт.
Обсудили список необходимых медикаментов. Обсуждали все вместе. Семён Викторович к написанному терапевтами добавил ещё столько же.
– Саша! – ко мне в кабинет, постукивая протезом, быстро входит Павел. – Я был на пищеблоке. Она же в жопу пьяная! Её гнать надо!
– Ты сам готовить собрался? – ехидно интересуюсь я.
– Иди ты! В общем, я поехал к тёте Маше.
– Кто это?
– Ну та пенсионерка, о которой говорил Скориков. Я взял координаты.
– Отлично! Постарайся её уговорить. В конце концов, пригласи приехать сюда с тобой. Вместе попытаемся.
– Ладно. Да! Я вчера вечером звонил Диме. Просил его в общественном порядке помочь с лифтом. Он согласился на выходных.
– Отлично! Я тоже робу с собой возьму.
– Ты лучше подумай, кто на выходных будет здесь в травмпункте работать, – сурово напоминает Павел.
Вот повезло мне! Проблемы хватает на лету!
– Паш, на сегодняшний день я вижу только одну кандидатуру.
– Вот! А ты на чердак собрался лезть, – с некоторым удовлетворением отмечает он. – А то давай – ты на чердак, а я тут руки и ноги вправлять буду.
– Понял, товарищ начальник, – принимаю я его справедливый упрёк.
– То-то же! – он с довольным видом скрывается за дверью.
Почти сразу входит охранник.
– Александр Николаевич, тут женщина к вам просится. Пустить?
Как хорошо, что хоть охрана нормально работает. И то потому, что она из охранной фирмы. Кроме того, мне пришлось сразу скомандовать и запретить всякие хождения.
– Да, позовите её, пожалуйста.
Входит довольно симпатичная женщина средних лет.
– Здравствуйте, Александр Николаевич!
– Здравствуйте!
– Меня Александр Васильевич прислал. Я здесь старшей медсестрой работала ещё год назад. Моя фамилия Шитова.
– Садитесь, пожалуйста.
Из стопки личных дел, которые теперь лежат на моём столе, вытаскиваю её дело. Листаю… Почти пятнадцать лет работы. Старшей – десять. Одни благодарности… Стоп! Последний выговор "за упущения в работе" и сразу увольнение по собственному желанию.
– Елена Михайловна, а что случилось?
– Вы про выговор? Так это я тогдашнему главному по морде съездила. Он работал у нас всего полгода. Женщинам прохода не давал. И ко мне стал приставать. Я его отшила, так он пригрозил, что если я с ним не пересплю, то слечу с должности. Сказал и стал лапать. Ну я ему и врезала. Аж очки с него слетели.
Она при этом с удовольствием смеётся.
– Я к женщинам не пристаю. Поэтому можете спокойно писать заявление о приёме на работу в качестве старшей медсестры. Единственно, о чём хочу предупредить: персонала очень мало, и, видимо, вам придётся и сутки дежурить пока, ну и всё прочее типа процедур, уколов…
– Я этого не боюсь, – она встряхивает пышной причёской. – Вам тут уже такую рекламу сделали, что если даже половина правда, то мы сможем тут всё привести в порядок.
Вот это подход!
– Елена Михайловна, я ведь только врио. Когда заступит настоящий главный, Кирилл Сергеевич Золотов, поверьте, тут многое преобразится. Я с ним на севере работал. Это – настоящий главный.
– Александр Николаевич, мне уже всё про вас и вашего учителя рассказали. И про ваш зимний визит, про операцию, и как вас выгнали… Посёлок у нас небольшой, новости распространяются быстро. Короче! Когда можно приступать?
– Да прямо сейчас и приступайте. Если на сегодня у вас нет других планов.
– Меня это устраивает. Значит, можно принимать разрушенное хозяйство?
– Конечно! Только я вас попрошу, когда всё, что осталось, примете, сделайте мне перечень того, что нужно покупать: что в первую очередь, что во вторую, ну и так далее. И вообще прокуратура посоветовала мне сделать инвентаризацию.
– Непременно!
Уходит. Неужели у нас будет хорошая старшая медсестра?
– Александр Николаевич, – обращается ко мне, входя в кабинет, Клавдия Лаврентьевна, – там с серьёзной ссадиной парнишка пришёл. Смотреть будете?
– Конечно! Клавдия Лаврентьевна, тут Шитова приходила…
– Ленка! Уговаривайте её вернуться! Мастер на все руки! Десять лет всё хозяйство в идеальном порядке содержала. Кстати, и в операционной может. Она до этого была хирургической сестрой, да и потом помогала.
– Она уже принимает хозяйство. С сегодняшнего дня будет работать.
– Значит, мы все в лотерею главный приз выиграли. Ленка своё дело отменно знает!
Тётя Маша, а вернее, Мария Васильевна – крупная пожилая женщина с простым и добрым лицом.
– Ребята… Вы меня так просите, как будто на мне свет клином сошёлся.
– Мария Васильевна… – начинаю я.
– Тётя Маша, пойдём на пищеблок! Сама посмотришь и всё поймёшь, – Павел встает. – Пойдём!
Они уходят, и я наконец могу собраться с мыслями. Мне надо найти время съездить в Облздрав к Ольге Николаевне. Вопрос – когда?
Чёрт! Телефон!
– Александр Николаевич, у меня для вас две новости. Одна хорошая, другая плохая. С какой начинать?
Это Скориков.
– Давайте с хорошей.
– К выходным обе нужные детали для вашего лифта уже будут у вас.
– Отлично! Значит, будем ставить! Спасибо! Ну а плохая?
– На шлагбаум денег не хватило. Тут – либо лифт, либо шлагбаум.
– Ну и бес с ним пока. Лифт важнее. Огромное спасибо!
– Работу с бывшими сотрудниками проводим. Так что ждите!
– Шитова уже пришла. Будет работать.
– Я вас поздравляю!
Появляются Павел и тётя Маша.
– Ну что, самый главный… Вон ему скажи спасибо, – тетя Маша показывает на Павла. – Я как увидела эту чувырлу и её стряпню… В общем, я согласна. Людей мне жалко!
– Только с продуктами пока будет сложно, – неуверенно предупреждаю я.
– Знаешь, что я тебе скажу? – она нависает над моим столом. – Нормальный повар даже из вашего… может хорошо приготовить.
Потом поворачивается к Павлу.
– А ты, Паша, как я поняла, тут главный по хозяйству?
– Ну да…
– Так ты съезди в совхоз, потом на птицефабрику. Их люди ведь тоже тут лечатся. Вот и поговори!
Мы с Павлом переглядываемся. Ай да тётя Маша!
– Ладно! Завтра в шесть выхожу на работу, – как ультиматум объявляет она. – А этой… чтоб тут уже не было. Пусть дома пьёт!
Уф-ф… День пролетел, как один час. Я уж не знаю, как Павел увольнял прежнюю повариху, только даже мне здесь было слышно, как котлы и кастрюли там летали…
– Ну всё. Я её выпроводил, – докладывает он, просовывая голову в приоткрытую дверь. – Подсобница осталась. Но, по-моему, они вместе пили. Ты не волнуйся, я прослежу.
– Паш, зайди. Посоветоваться с тобой хочу.
– Слушай, Саша, я тут только собрался пару каталок покрасить. Даже краску из дома принёс. Ничего, что синяя?
– Нормально. Главное, чтоб ржавыми не были. Только всё-таки надо посоветоваться…
– Ты ещё домой не собираешься?
– Какое там домой! Я ночую сегодня здесь. На сутки некого оставить.
– Ну вот! – Павел явно рад. – Значит, у нас вся ночь впереди! Ну я пошёл!
Понятно. Он ещё не представляет, какой может быть эта ночь. Ладно! Надо пока отзвониться всем. В первую очередь – Кириллу Сергеевичу.
– Сашенька! Я тебя поздравляю с решением сразу трёх главных проблем. Я имею в виду старшую, пищеблок и зама. Начало прекрасное. Теперь, надеюсь, ты наконец сможешь заняться поисками врачей. Иначе нам с тобой всё придётся делать самим.
Я очень чётко осознаю, что требовательный Кирилл Сергеевич уже потихоньку мною рулит с больничной койки. Это радует, но… хлопотно.
– Кирилл Сергеевич, вот я сегодня остаюсь на сутки и в травме. Надеюсь, у меня будет время полистать ещё старые личные дела. Они у меня в кабинете. Может, кого и найду.
– Сашенька, ты обдумай ещё один вариант. Может, если положение с персоналом такое катастрофическое, на время официально закрыть травмпункт?
– Я против. Но подумаю.
Так… Даше доложился, Михал Михалычу рассказал… Надо сказать, он очень живо интересуется всеми нашими событиями. Набираю Ваньку.
– Привет, Саш… Когда тебя ждать?
– Ванюха, я сегодня не приеду. Некого на сутки оставить. Так что вы с Антошкой уж как-нибудь сами.
– Хочешь, я покормлю Антошку и к тебе приеду?
– Ты что, ненормальный? Сорок километров…
– У тебя, ненормального, не может быть нормального брата. Я ответил на твой вопрос?
– Ладно, Ванюха, спасибо. Ты лучше отдыхай. Мы с Павлом тут как-нибудь продержимся. Он тоже не собирается домой.
– Вот видишь! Компания придурков подбирается! – весело заявляет он. – Короче, ждите!
Отбой даёт сразу, чтобы я не успел ничего сказать.
Выхожу из кабинета и иду на первый этаж в приёмный покой. Там сегодня дежурит миленькая, но страшно бестолковая девочка Лиза. Однако что делать! Не могу же я просить остаться на своём дежурстве самую опытную медсестру. Пусть она с другими дежурит.
В приёмном пока никого нет. Лиза сидит и что-то читает.
– Лиза, сегодня дежурю я. Поэтому когда кто-то появится – сразу ко мне в кабинет.
– Хорошо, Александр Николаевич! – она сочно стреляет глазками в мою сторону.
Делаю вид, что не замечаю. Возвращаюсь к себе. Снова листаю личные дела уволившихся. Вот! Алёшин Алексей Сергеевич… Хирург… Сорок три года… Уволился два года назад. Интересно! Надо будет у Семёна Викторовича спросить, что это за человек и специалист.
– Александр Николаевич, разрешите?
– Елена Михайловна, а что вы ещё здесь? – удивляюсь я. – Садитесь, пожалуйста.
– А почему вы здесь, и Павел Николаевич тоже? – с лёгкой улыбкой спрашивает она, садясь у моего стола.
– Ну я остался на сутки. Больше некому. А Павел…
– Знаю. Он красит каталки. Ну а я обустраиваю своё хозяйство, – подытоживает она, – Вот то, что вы просили.
Бегло просматриваю списки.
– Александр Николаевич! – с округлившимися глазами влетает Лиза. – "Скорая" привезла…
Судя по её перекошенному лицу, там что-то ужасное. Быстро спускаюсь в приёмный. Шитова следом за мной. В смотровой на носилках мужик. Лицо землистого цвета, губы синие. Вроде трезвый… Пульс есть, но… Дыхание короткое и частое. Вопросительно смотрю на фельдшера "скорой".
– На улице хлопнулся… Нас вызвали…
Бл… Не "скорая", а транспортная компания…
– Лиза, трубку мне! Быстро!
– Мобильник?
– Фонендоскоп! Слышала такое название? Елена Михайловна, кардиограф принесите, пожалуйста.
Сам дурак, конечно! Так и не ношу с собой трубки. Мешает она мне, болтаясь на шее!
Слушаю сердце… Пытаюсь посмотреть "своим" зрением.
– Так, давайте я кардиограмму сниму, – быстро подходит Елена Михайловна с кардиографом. – Вообще тут, в смотровой, был когда-то свой.
– Похоже на обширный… – тихо говорю я ей. – Лиза, подготовь… – осекаюсь. Ну – столбик с глазками! – Ладно! – быстро пишу срочные назначения на листе бумаги. – Неси всё, что есть. Быстро!
– А как мы его запишем? – вдруг спрашивает она. – Документов у него нет.
– Лиза… Давай сначала оставим его на этом свете, а потом будем записывать. Иди! – я еле сдерживаю раздражение.
Ловлю понимающий взгляд Шитовой.
– Вот, посмотрите, – она подаёт мне ленту, – думаю, вы правы.
– Елена Михайловна, пожалуйста, сходите вслед за Лизой. Чего она там копается?!
В этот самый момент появляется Лиза и протягивает… несколько ампул и физраствор.
– Александр Николаевич, всё, что есть… – говорит она растерянно.
Переглядываемся с Шитовой.
Решение приходит само и сразу. Смотрю на часы. Восемь вечера. Набираю Ванькин номер.
– Ванюха, ты вроде собирался приехать…
– Я уже еду. Антошку накормил, – докладывает он.
– Ты за город ещё не выехал?
– Почти… А что?
– Паркуйся, сейчас будешь записывать.
– Готов! – через некоторое время сообщает Ванька.
Диктую ему названия препаратов и количество упаковок.
– Я всё понял! Сейчас разворачиваюсь и ищу работающую аптеку.
– Ванюха, только ты постарайся побыстрее. Можем опоздать…
– Сашка, я сразу понял. Всё. Отбой!
– Это мой младший сводный братишка Ваня, – отвечаю я на вопросительный взгляд Шитовой. – Пока давайте попытаемся хоть что-нибудь сконструировать из того, что есть.
Кое-как соорудили поддерживающую капельницу тут же, в смотровой.
– Александр Николаевич, Клава сказала, что вы кофе – пьёте, – осторожно обращается ко мне Шитова.
– Пью, и много. Сейчас бы с удовольствием.
– Я сделаю и принесу.
– Хорошо. Я тут побуду.
Выходя, она сталкивается с Павлом и делает ему предостерегающий жест.
Тоже выхожу в коридор.
– Чего там? – не понимает Павел.
– Обширный инфаркт у мужика. Сейчас Ванька привезет всё, что надо, а пока вот… тем, что есть…
– Понятно… Жить-то будет?
– Это зависит от нас. Ну и от того, когда приедет Ванька.
– Слушай, Ленка сейчас нам с тобой ужин принесёт. Только что позвонила.
– Паш… Ты извини… Пока не приедет Ванька…
– Да понимаю я! Только жрать тоже надо.
– Александр Николаевич. Вот кофе… Давайте! Вся ночь впереди, – Шитова ставит передо мной чашку прямо на стол в смотровой. – Павел Николаевич, а вы могли бы уже идти отдыхать. Вы же не врач…
– Могу быть санитаром, – бурчит он.
– Кстати, Елена Михайловна, я тоже ещё не врач. Только пять курсов пока, – расставляю я акценты.
– В эти сказки я не верю, – она очень симпатично улыбается. – И вообще я ничего такого не слышала.
– Ладно… Скажите, пожалуйста, вы помните Алёшина?
– Алексея Сергеевича? Помню, конечно.
– Какой он хирург?
– Я ему помогала как хирургическая сестра. Руки у него золотые были.
– Почему были?
– Лёха пьёт сильно, – вмешивается Павел. – Он сейчас грузчиком в магазине трудится, когда не пьяный.
– Да, он пить стал, ещё когда тут работал. Всё после смерти жены началось, – добавляет Шитова.
– Он же по собственному… – непонимающе переспрашиваю я.
– Да. Он сказал, что у него стали дрожать руки и поэтому оперировать он больше не может, – объясняет она. – Вообще он человек очень ответственный был… тогда. Вы хотите…
– Да. Я хочу поговорить с ним.
– Ну так я тебе его обеспечу! – говорит Павел.
– Пожалуй, давай на следующей неделе.
– Спать-то вы когда собираетесь? – не выдерживает Шитова.
– Ночью, может, пару часов удастся перехватить вот тут на кушетке, – и перевожу разговор на другую тему: – Елена Михайловна, я пройду по палатам, посмотрю… Когда Ваня приедет, сразу поменяйте капельницу. А я ещё посмотрю, что там у нас в реанимации. Можно ли туда положить. Тогда мы с Ванькой его на третий этаж занесём и там устроим.
– Александр Николаевич… Вы же будете здесь. Если пойдут пациенты, то вам не вырваться в реанимацию…
Шитова говорит дело.
– Согласен. Пусть до утра полежит здесь. Елена Михайловна, вы-то когда домой пойдёте? Давайте, вот Ваня приедет, капельницу поменяете, и отдыхать, – заканчиваю я строго.
– Александр Николаевич, – её глаза начинают опасно поблёскивать, – давайте сразу договоримся один раз и на всё оставшееся долгое время. Я сама буду решать, когда я тут не нужна. Договорились? Может, я изголодалась по работе.
– Договорились, – уступаю я.
– Ну сами посудите! Галя одна на два поста! Лиза… Вы сами видите…
– А я? – обиженно переспрашивает Павел.
– Санитарам – выносить утки и судна! – шутливо отмахивается она.
Почему-то всем нам сразу становится весело. Неужели команда подбирается?
* * *
На лестнице меня ловит медсестра Галя.
– Александр Николаевич! В двадцать четвёртой у бабули бред. Какого-то Сашеньку всё зовёт.
– Ну что ж, раз зовёт, придётся Сашеньке прийти к ней, – я фыркаю: вот ведь совпадение! – Пойдёмте.
В палате вижу, что бред действительно есть.
– Сашенька, зайчик, – тянет ко мне руку больная, – принеси бабушке водички…
Галя прыскает. Я её понимаю. "Теперь все тут будут звать меня Сашенькой-зайчиком", – проносится в голове.
– Дайте ей немного попить, – прошу её, а сам осторожно сажаю бабулю и начинаю прослушивать. Хорошо, что трубка так и осталась при мне.
То, что у неё воспаление лёгких, я знаю, но судя по записям в истории, оно стало ослабевать, а тут – бред. Щупаю её лоб. Понятно… Более сорока. Рецидив…
– Галя. Приготовьте жаропонижающее внутримышечно.
– А температуру измерить?
– Я уже измерил. Сорок и две.
– Вы так шутите? – не понимает она.
– Можете поставить градусник и меня проверить, – суховато говорю я.
– Я поставлю…
– И укол обязательно.
Галя ставит термометр и уходит готовить укол.
Ещё не спящие соседки бабули молча за всем наблюдают.
– Скажите, вчера, позавчера в палате окно открывали? – спрашиваю я их.
– Да вчера оно полдня было открыто. Нюра открыла и забыла, – говорит одна из женщин. – Потом Светлана Сергеевна во время вечернего обхода сама закрывала и ругалась.
Вспоминаю слова Михал Михалыча – из-за бестолковой няньки выходить не можем. А Нюра – это одна из двух санитарок. И что мне с ней делать?
Появляется Галя со шприцем.
– Вот и укольчик!
– Давайте, – беру у неё шприц.
Она вынимает термометр, смотрит на него, потом на меня.
– Что? Что-то не так? – я изображаю недоумение.
Глаза Гали готовы выпрыгнуть из орбит.
– Так сколько же там?
– Сорок и одна…
Осторожно поворачиваю больную и делаю укол.
– Галя, через два часа снова посмотрите температуру. Наверное, придётся сделать ещё один укол. А пока найдите её историю и принесите мне. Кто её ведет?
– Надежда Ивановна.
– Хорошо… У остальных как, нет пожеланий? – обращаюсь я к бабулиным соседкам.
– Доктор! Три ночи уже не сплю. Может, можно снотворного?
– Вы у нас с чем?
– Обследование у меня. Надежда Ивановна положила…
– Посмотрите-ка на меня, – изучаю её "своим" взглядом. – Думаю, что у вас проблемы со щитовидкой. Давно проверялись?
– Да не проверялась я…
– Ладно. Утро вечера мудренее. Сегодня поспите вволю. Посмотрите мне в глаза… Вам очень уютно в вашей кровати… Вы устали… Вам хочется спать… Сейчас вы уснете и будете спать восемь часов. Раз… Два… Три! – и слегка щёлкаю пальцами.
Глаза женщины медленно закрываются, она глубоко вздыхает и засыпает.