9
Театр "Ла Скала" уже несколько месяцев был на ремонте, и представления шли на сцене театра "Арчимбольди" - огромного музыкального дворца, построенного на периферии Милана и рассчитанного на две тысячи зрителей. Дон Мельчиорре, финансирующий работы, проводимые в "Ла Скала", чувствовал себя там как дома. Именно поэтому иногда он назначал встречи здесь, вдалеке от любопытных взглядов, в ложах театра, покинутых на время реконструкции.
Когда Милан запустил эту великую стройку, владелец группы "Verdi" поторопился предложить свою финансовую помощь, зная, что в этом ему не смогут отказать. В качестве компенсации он добился того, что три сезона после открытия этого волшебного театра будут посвящены творчеству Верди. Рабочие часто видели в театре этого пожилого мужчину, напевающего что-то себе под нос, и не знали, что это аграрный магнат.
Как и всегда, дон Мельчиорре вошел в театр с черного хода; поговаривали, что через эту дверь во время долгих спектаклей принцесса Висконти сбегала на свидания к своему любовнику. Проходя по сцене, дон Мельчиорре не удержался, чтобы не прикоснуться к знаменитому пурпурному бархатному занавесу, и это доставило ему большее удовольствие, чем успехи в молочном бизнесе.
Затем он направился к самой известной и большой ложе почитателей бельканто, освещенной тяжелыми хрустальными люстрами. Там он принялся ждать. Консьержу были даны указания проводить визитера прямо сюда. Как он и предвидел, дон Мельчиорре пришел слишком рано - а может, человек, которого он ждал, опаздывал. Он выключил свет и остался в полумраке, слушая грустную мелодию, удобно расположившись на софе.
"Реквием" Верди всегда производил на него один и тот же эффект: эта музыка словно переносила его в далекие миры. Путешествуя во времени, дон Мельчиорре оказывался в XIX веке, когда музыка его соотечественника приобрела широкую известность. Несмотря на то что музыка Верди была довольно мрачной, она проникала глубоко в душу.
Через десять минут после назначенного времени появился маленький лысый мужчина в жилетке, поднимающейся на круглом животике. Дон Мельчиорре пригласил гостя присесть.
Двое мужчин разговаривали в темноте: их беседа не предусматривала яркого освещения. Дон Мельчиорре уменьшил звук проигрывателя и спросил:
- Как дела у вашего банка?
- Хорошо, - ответил его собеседник, широкий шелковый галстук которого украшала серебряная булавка с изображением гербов знаменитых семей Ломбардии, к которым дон Мельчиорре, каким бы ни было его состояние, принадлежать не будет никогда. - Момент наступил? - в свою очередь спросил банкир.
- Думаю, да. Но я этого боюсь.
- Вам нечего бояться, поверьте. Я вас слушаю.
- Я никогда не доверял ни банкам, ни банкирам, - начал дон Мельчиорре. - Но, видите ли, доктор Лермини, в нашем секторе свежей продукции жизнь компании может закончиться очень быстро, если не обращать внимания на целостность рынка. Нужно предлагать свои цены дилерам, снижать затраты на транспорт и налоги, финансировать рекламные акции, чтобы вызывать у людей желание приобретать наши молочные продукты, салаты, минеральную воду или кукурузные хлопья.
Альдо Лермини, владелец одного из самых влиятельных банков полуострова, занимающихся промышленным инвестированием, согласно кивнул головой.
- Мой финансовый директор всегда нацелен на точный и положительный результат, и я не устаю его поздравлять с успехами, но… - тут дон Мельчиорре немного помолчал, а затем продолжил: - Мы перестали расти, поэтому…
- Оказались в критической ситуации, не соответствуя новым требованиям Европы, - закончил банкир.
- Совершенно верно, доктор Лермини. Слушайте, я знаю, что у наших соседей-французов продается один большой молочный завод. Он дает миллион литров по квотам Брюсселя с восьмидесятых годов. Прибрать к рукам такой источник было бы благословением. Но это дорого.
- Сколько?
Дон Мельчиорре откашлялся и тихо назвал цифру.
- Да, - сказал Лермини, - но, позвольте заметить, это не столь безнадежно.
- Это то, что я уже устал повторять Грациани. Но он не видит дальшй подсчетов в конце месяца. Будущее кажется ему недостижимым, и он ведет себя так, будто завтра никогда не наступит.
- Вы правильно сделали, что пришли ко мне, - с улыбкой произнес Альдо Лермини. - Вам нужна огромная сумма, которая может быть оправдана только той прибылью, которую вы получите, вложив деньги.
- Это очевидно, - согласился патрон группы "Verdi". - Налоги для производителей во Франции меньше, чем у нас. Если мы реорганизуем сбор молока по нашим критериям, дело будет весьма рентабельным.
- Я вижу, - проронил банкир, причмокнув, словно смакуя что-то, хотя сам не выносил даже вида молока, не говоря уже о том, чтобы его выпить.
- Это еще не все, - продолжил дон Мельчиорре. - Я навел справки о двух продающихся предприятиях.
Одно - мясное производство в Аргентине, где, напоминаю вам, поголовье было заражено бешенством, а другое - большое предприятие по производству копченостей в Австралии, возле Брисбана.
- Эти предприятия вас тоже интересуют? - спросил Лермини, немного удивленный аппетитами дона Мельчиорре.
- Да, - уверенно ответил старый итальянец.
- Сколько?
- Каждое?
- Нет, назовите общую сумму.
Ненадолго задумавшись, Дон Мельчиорре сдавленным голосом, словно просил подарок у Деда Мороза, назвал сумму. Глаза банкира округлились, но не от того, что сумма была слишком велика, - наоборот, она казалась ему вполне приемлемой, - а от того, с какой страстью говорил владелец группы "Verdi". Лермини никогда не видел этого сдержанного, даже сурового человека в подобном состоянии. В его глазах горела какая-то особая, всепоглощающая страсть.
Лицо банкира приняло торжественное выражение, как и всегда, когда он собирался говорить о деньгах.
- Дорогой дон, - начал он, - не в обиду вам будь сказано, но в финансовых вопросах вы действуете старыми методами семейного бизнеса, которые сегодня тормозят ваше развитие. То, что тридцать лет назад называли итальянским чудом, приказало долго жить, потому что на самом деле мы были просто любителями по сравнению с большинством европейских соседей, не говоря уже об американцах.
- Но бизнес всегда нужно строить на чем-то надежном, иметь твердую основу… - попробовал защититься дон Мельчиорре.
- Безусловно. Но ваши методы развития компании - это ничто по сравнению с вашими возможностями. Уверен, что не сообщу вам ничего нового, сказав, что группа "Verdi" вовсе не обязана существовать только в таком славном месте, как Бертоццо. Отныне она может принимать множество форм в различных местах - видимых или невидимых.
- Видимых или невидимых? - удивленно повторил дон Мельчиорре.
- Сейчас я вам все объясню. Когда в этом чудесном театре должна была идти "Аида", вы настояли на том, чтобы она была сыграна согласно воле Верди, то есть с тем условием, что…
- Оркестр будет скрыт от публики, которая видит только игру актеров.
- Итак, без оркестра нет оперы, так же как нет ее без декораций и шикарных костюмов, но, в отличие от последних, его не видно, в то время как он существует. Вы следите за моей мыслью?
- Думаю, я вас понял. Но как перенести этот принцип на группу, которой я управляю?
- Дон Мельчиорре, - настойчиво произнес банкир, - мы вступаем в эру инвентивного финансирования.
- Инвентивного финансирования?
- Именно. Все государства производят законы - так же, как сталь или зерно. Некоторые страны объединяются в союзы, чтобы подчиняться общим правилам. Но государства все же стремятся оставить для себя свободу действий. И вот здесь идет речь о рае, налоговом рае, если верить фотографиям с изображением островов Иль-Вьерж, которые, между прочим, принадлежат Великобритании. Иначе говоря, не нужно быть изобретательным в Лондоне, но вы можете делать это при условии, что находитесь на одном из островов Иль-Вьерж. С этого момента вы можете претендовать на создание филиалов "Verdi", чтобы перевести туда свои налогооблагаемые прибыли или, наоборот, скрыть там свои убытки, когда планируете заключение очередных сделок. Теперь понимаете?
- Да, - произнес дон Мельчиорре. - Но сначала на все это нужно найти деньги.
- Сейчас мы подойдем к этому, - подхватил Лермини. - Чтобы все удалось, вы должны выйти из тени, в которой вы и ваше предприятие пребываете в течение столь долгого времени. Чтобы увеличить прибыли, нужно, чтобы о вас узнали. А в этом вам поможет помпезный выход на рынок.
- Вы говорите о котировке на бирже?
- Именно. Речь идет об очень деликатной операции, которую необходимо тщательно обдумать, о счетах window-dressing.
- Простите?
- Речь идет о подкорректированных счетах, чтобы не испугать инвесторов, особенно когда сумма дохода, как в вашем случае, является сезонной.
- Продолжайте.
- Нужно поручить какому-нибудь рекламному агентству - кстати, у меня есть одно на примете - составить солидное и персонифицированное досье на вас, создать вашу личную легенду, Инвесторы любят ассоциировать продукт с личностью.
Дон Мельчиорре ничего не ответил, но по его лицу Лермини понял, что старый итальянец с этим не согласен.
- Таковы правила игры, - настаивал на своем банкир. - Вы должны убедить и соблазнить. А потом вам дадут все, что захотите.
Патрон группы "Verdi" пожал плечами. Он был уязвлен, но отступать не хотел. Старый итальянец ворчал, проклинал этот мир, но его не покидала мысль о клятве, часом ранее данной на маленьком заброшенном кладбище, где покоились его родители. Дон Мельчиорре пообещал своему отцу, давно превратившемуся в прах, что прославит имя своей семьи. Теперь он не может отступить, потому что речь идет о его чести.
- Мы являемся лидерами в области выпуска облигаций на европейские рынки. Мы вывели на мировой уровень "Fiat" и "Montedison". Ни разу мы не видели держателя акций, требующего обратно то, что ему причитается. Они доверяют нам, и такое же доверие будет существовать между вами и обществом. Могу добавить без преувеличения, что у вас просто золотое досье.
- Это почему? - спросил удивленный и в то же время польщенный дон Мельчиорре.
- Подумайте сами. Ваши молочные продукты у всех итальянцев ассоциируются с детством. Все мы выросли на больших чашках молока "Rigoletto" (банкир промолчал, что сам терпеть не может знаменитую белую жидкость). Ваша продукция воплощает в себе нежность, невинность, свежесть, отличное здоровье и радость. Это совсем не то, что составлять досье на производителя стальных конструкций или представителя химической промышленности.
Скромная улыбка появилась на лице дона Мельчиорре.
- Меня беспокоит одно, - решил он все-таки высказать свои сомнения.
- Я вас слушаю.
- Вы говорили о создании моей истории, о персонализации предприятия.
- Да.
- Боюсь, это будет невозможно. Вы представляете, как я буду рассказывать о своей жизни незнакомцу? Очевидно, что моя жизнь в компании и моя личная жизнь неразделимы, и я не хочу выносить это на публику, даже для того, чтобы прославить свои заслуги.
- Будьте уверены, речь идет не об автобиографии, а о том, чтобы с вашей помощью представить достоинства вашего предприятия, его подлинность, близость крестьянскому миру и в то же время его современность. Если вы захотите продолжить, я представлю вам специалистов по пиару, и вы увидите, что игра стоит свеч.
- Хорошо, - сказал дон Мельчиорре, вставая. - Я подумаю.
- Не тяните слишком долго, если хотите обладать французским молочным заводиком и этими прекрасными предприятиями в Бразилии и Австралии.
- Увидимся через два дня.
- Прекрасно.
Дон Мельчиорре проводил своего гостя к выходу и вернулся в большой зал. Занавес подняли, и стали видны невероятные сооружения из лесов, которые могли бы послужить декорациями для какой-нибудь постмодернистской пьесы.
Но дон Мельчиорре, казалось, не замечал всего этого уродства, проникшего в самое сердце красоты. Он думал об оркестре "Аиды", спрятанном в яме. Да, нужно уметь маскировать часть реальности, чтобы придать ей размах. В конце концов, сказал себе старый Кабальеро, инвентивное финансирование - это просто вид искусства, связанный с деньгами, с возможностью стать фокусником и творцом.
Когда он вернулся в машину, уже начало смеркаться.
- Я думал, ты собираешься ночевать в театре! - воскликнул Джузеппе. - Поедем скорее! Нас ждут вкусный ужин и калабрийское вино, которое мы откроем, когда ты расскажешь новости, "патрон"!
- Едем, - произнес дон Мельчиорре. - Только соблюдай скорость. Я не хочу неприятностей с полицией. Я не хочу неприятностей ни с кем.
10
Как только Грегуар Батай появился в офисе Амбруаза Беллека, тот сразу же перешел к делу. Грег вернул мячик для гольфа "боссу", и мужчины договорились о реванше в Ардело или Сен-Ном-ла-Бретеш, до которых был всего час езды от города.
Они оговорили зарплату, Беллек пообещал Грегуару заманчивые премии и предоставил полную автономию действий. В тот же день молодой финансист оказался хозяином собственного кабинета, через окна которого мог любоваться прекрасным видом.
В полдень Амбруаз Беллек пригласил его на обед в ресторан "Vaudeville". Он заказал столик возле входа, поскольку любил наблюдать за посетителями, угадывать их настроение и мысли. Нужно сказать, что этот ресторан в течение долгих лет был "столовой" биржевых маклеров, и владелец "Bellec Investissement" сохранил привычку всматриваться в лица завсегдатаев, словно по одному только выражению их лица он мог догадаться, нужно продавать или покупать.
- Ваш столик готов, - сказал официант, подмигнув Беллеку, что свидетельствовало об их давнем знакомстве.
Беллек настоял, чтобы его новый протеже сел в кресло. Сам он выбрал твердый стул - не из-за привычки к строгости, а, скорее, из-за удобства. Сидя в кресле, можно было прекрасно видеть двери, которые постоянно открывались, впуская проголодавшихся финансистов. Белле к никогда не лишал себя этого зрелища, несмотря на то что в нынешнюю эпоху интернета и виртуального рынка биржа казалась уже чем-то устаревшим. Тем не менее Беллек был исключительным инвестором, и он, словно ищейка, продолжал принюхиваться ко всему, регулярно посещая "Vaudeville". Именно после обедов здесь, услышав какие-то обрывки фраз, доверительный шепот и даже характерное молчание, он чувствовал необходимость или срочно избавиться от своих вложений в "Vivendi" (это было перед провалом Жан-Мари Месье), или не прислушиваться к заманчивым предложениям "France Telecom" во время частичной приватизации. Одним словом, у Белле ка был нюх охотничьей собаки, и обеды в "Vaudeville" были для него отличной тренировкой.
Беллек заказал газированную воду и свежую дыню с пармской ветчиной. Затем, пригласив Грегуара последовать его примеру, начал беседу.
- Вы слишком молоды, чтобы помнить это. Здесь, я говорю о бирже, я видел всех агентов по продажам, маклеров, брокеров, игроков - весь этот бомонд, стоя аплодирующий советскому министру финансов.
- Кто это был? - спросил Грегуар.
- Это был Петр Береговой.
Они немного помолчали.
- По правде говоря, левые перестроились на рыночную экономику быстрее, чем святой Павел признал Бога на дороге в Дамаск! - воскликнул Беллек, чтобы прервать тишину.
- Я не очень хорошо знаю этот период, в 1981-м мне было всего одиннадцать лет.
- Ваша молодость - это ваша сила и, конечно же, ваша беззаботность, - бросил Беллек. - В 1954-м мне было десять; в школе нас заставляли выпивать стакан молока, чтобы укрепить кости, а заодно увеличить его потребление. Это была идея Мендеса-Франса.
- Вы серьезно?
- Если речь идет не о финансах, я никогда не бываю серьезным, Батай. Запомните это.
Молодой человек широко улыбнулся. Они заказали по антрекоту с зелеными овощами. Беллек, как обычно, заказал горшочек с горчицей и перечницу, затем принялся рисовать своему новому работнику картину его предстоящих завоеваний.
- Посмотрите на этот стол, мой дорогой. Превосходного качества сочное саперское мясо, ничего не скажешь! Зеленая фасоль с юго-запада, более мясистая, чем кенийская. Мы с вами принадлежим к привилегированному обществу в этой стране. Не открою вам нового, если сообщу, что нас подстерегает монотонность, стандартная еда. Это овощи, похожие на воду, фрукты без аромата, сыры, которые, согласно брюссельским предписаниям, настолько напичканы асептиками, что лучше есть гипс, к тому же это дешевле…
- Вы преувеличиваете! - прервал его Грегуар.
- Нет, я аргументирую.
Беллек схватил горчицу и перец.
- Если бы я заказал реппе alia rabiata , я показал бы вам настоящий соус. Потому что будущее за этим. Потому что у основного блюда больше нет ни запаха, ни вкуса, ни цвета. А значит, ему нужно их придать. Вот почему уже десять лет предприятия, предлагающие различные приправы* являются настоящими звездами рынка. Их прибыли огромны, а образ естественности создает им безупречную репутацию. Вы меня понимаете?
- Понимаю, - произнес Грег, обмакивая кусочек нежнейшего мяса в горчицу, которую он положил на краешек своей тарелки.
- Отлично, я вижу, у вас хороший вкус, - довольно сообщил Беллек, в свою очередь проделав то же самое. - Сложность, или, поскольку я не люблю говорить о сложностях, игра, которая стоит свеч, заключается в том, чтобы обнаружить компании, которые пока еще сами не раскрыли свой потенциал. Это как с красивой девушкой, Грег. Когда она знает, что хороша, то всегда обходится вам очень дорого. Поверьте, я знаю, что говорю.
Грегуар ничего не ответил, предоставив своему новому патрону возможность и дальше рассуждать о состоянии агропромышленного рынка Европы.
- Не нужно покупать вслепую под предлогом низкой цены. Здесь нужно иметь тонкий нюх. Некоторые предприятия стоят дешево, потому что действительно ничего из себя не представляют. Вы найдете уйму таких заводов в Польше и Румынии; их можно приобрести за гроши. Но это потому, что они и не стоят больше. На бумаге все кажется многообещающим. Вы едете на место и понимаете, что никакой модернизации там не было еще со времен коммунизма, что рабочие ушли с предприятия, прихватив с собой часть инструментов. Здесь надо быть начеку.
- Вы уже нашли что-нибудь подходящее?
- Найти их - это самое простое. Сейчас у меня нет на это времени, и анализом фирм, уже вышедших на биржу, занимаются специальные организации. Те же, кто держится в стороне от финансового рынка, остаются неизвестными. И именно они меня интересуют.
Подошел официант с сырной тарелкой. Беллек выбрал самые вкусные сорта: мюнстерский, рокфор и пятилетний комте, - наполнил бокалы легким вином и посоветовал Грегуару заказать фирменный десерт - крем-брюле с мадагаскарской ванилью. Затем он начал излагать молодому финансисту свою стратегию.
- Я раскрою вам план сражения, который будет называться "Батай"* - воскликнул он, довольный своим остроумием.
Грегуар расслабился. Он прекрасно чувствовал себя в Париже, в этой атмосфере авантюризма и новизны. Грегуар все начинал с нуля. Он был в предвкушении большой игры и приготовился внимательно слушать Беллека.
- Итак, мой друг, секрет в семьях.
- В семьях?