– Я так думаю, что это все "понты для приезжих". Просто хотят заставить нас думать, что не надо лезть в это дело, здоровее будете.
– Может быть, хотя я не думаю! Слишком далеко все зашло, чтобы блефовать. Скорее всего, это все-таки угроза.
– Лидия Васильевна, присядьте, у нас есть все-таки молодой сотрудник, которому надо еще "учиться, учиться и учиться", как любил говаривать дедушка Ленин. Сережа, иди приготовь какую-нибудь закуску, а то уже стол пустой. Давай, не стесняйся.
Когда Сергей вышел с пустыми тарелками на кухню, Стрелков наклонился к Лиде и начал быстро говорить:
– Я так думаю, что нам нужно сделать следующим образом: вы завтра с утра едете докладывать генералу, а я одновременно, по звонку, иду докладывать своему начальству. В этом случае ни тот, ни другой похоронить дело втихую не смогут, даже если все так плохо, как вам объяснил тот дяденька. Мы доложим, дадим прослушать беседу, постараемся перевести все это в шутку, типа и не такие угрозы приходилось выслушивать. Потом рассказываем, что план такой – ловить убийцу тринадцатого числа в тринадцатых квартирах, потому что у нас единственный выход – его поймать. Тогда и будет видно. Те все зацепки, что у нас были, оказались пустой тратой времени. Про то, что у квартир убитых не объявились наследники, про это молчок. При Сергее это пока не надо обсуждать.
Как раз в это время Сергей на подносе внес закуски.
– Игорь Витальевич, разрешите, я схожу к невесте, а то скоро и забуду – какая она.
– Как состояние?
– Бодрое!
– Лида, посмотрите, можно его в таком виде на свидание отпускать, чтобы не опозорил наши доблестные органы.
– Можно, он нормально выглядит, – резюмировала она свой недолгий осмотр.
– Иди, Дон Жуан, но завтра в восемь тридцать, чтобы был на месте.
– Слушаюсь! Я побежал.
Когда дверь захлопнулась, Игорь Витальевич пожалел, что отпустил его. Находиться вдвоем с женщиной ему не хотелось, так как такая обстановка могла стать совсем нежелательной.
– Давайте, Лида, выпьем за вас!
– Давайте, не ломаясь, чокнулась с ним она и залпом опрокинула бокал. – Закусив бутербродом, посмотрела не него и продолжила, – расскажите о себе, Игорь Витальевич.
– О работе рассказывать не буду, а личная жизнь у меня не сложилась. Два раза был женат и оба раза развелся. Жены бывшие уехали далеко, с детьми видеться не дают. Так что рассказывать собственно нечего.
– А родители?
– Мать жива, но после смерти мужа, моего отца, вышла замуж за другого. Теперь у нее новая семья, новые заботы.
– Вот так один и живете, весь в работе и больше ничего?
– Как вам сказать, я уже привык жить один. С приятелями на рыбалки и охоту езжу, иногда на море отдыхаю, но не больше пяти дней – надоедает. Да, ничего интересного, – выдохнул он.
– Выпьем?
– Конечно, выпьем, только теперь за вас, чтобы у вас жизнь веселее стала!
Когда бутылка закончилась, а разговаривать было уже не о чем, Стрелков распрощался и быстро ушел, чего-то боясь. А Лида ухмыльнулась, понимая его, и вскоре уснула, так и не дождавшись своего соседа, который восполнял пробелы взаимоотношений от редких свиданий.
Договорив последние слова, жена моя как-то резко заснула прямо в кресле. Скучная глава и тяжелый приятный день сделали свое. А я вместо обещанной ночи любви получил храпящую жену в кресле и холодную постель.
День шестой
– Ты знаешь, дорогой, я как-то уже устала от твоего детектива, может, закончим? – начала она ныть после ужина.
– А как же любовь, голуби, морковь и сопли?
– А ты сам не можешь додумать?
– Могу, но тогда опять это будет не интересно женщинам. К чему тогда было меня разводить на шкурку несчастного пушистого зверька, который теперь украшает твой гардероб вместо того, чтобы грызть спокойно орешки в сибирской тайге?
– Ладно, ладно, я совсем уже забыла про твой подарок.
– Забыла? А я, почему-то, еще долго буду вспоминать свою пропавшую заначку, на которую собирался купить новую лодку для рыбалки!
– Все, "брейк", я продолжаю, милый, – ее очаровательная улыбочка должна была, по-видимому, компенсировать мне и потерю заначки, и несостоявшуюся ночь любви.
Глава шестая
Генерал молча выслушал доклад Лидии Васильевны и стал внимательно прослушивать запись с разговором. Перед тем как зайти к нему, она позвонила Стрелкову и коротко сказала: "Я пошла!" Стрелков поднялся в кабинет начальника и, сказав секретарю: "Это срочно", зашел без приглашения. Быстро, по-военному доложив, он включил копию того разговора, которую Лида с Сергеем сделали для него. Глядя на полковника, Стрелков был уверен, что тот тут же захочет доложить об этом в область. Он ухмыльнулся, предвидя, как он изменится в лице, узнав, что генерал уже в курсе.
– Что скажешь? – полковник глянул на него сверлящим взглядом.
– Скажу то, что даже если это так, что маловероятно, не в наших правилах прислушиваться к подобного рода угрозам. Проверки и время показали, что действительно мы имеем дело с очень серьезными ребятами, а коль так, то дело чести их взять грамотно, спокойно и надолго. Поэтому предлагаю: во-первых, начать подготовку к захвату по установкам тринадцать – тринадцать. Таких квартир всего шесть, а до тринадцатого января их количество должно уменьшиться до двух.
– Должно, или уменьшится? – полковник, до этого слушавший доклад, уткнувшись в бумаги, для вида, поднял голову.
– Уменьшится, Николай Павлович.
– Продолжай.
– Во-вторых, необходимо взять под полный контроль деятельность этой, так называемой церкви, силами областного управления, так как наших сотрудников они наверняка уже всех вычислили.
– В-третьих, доложить обстановку и ход расследования областному и Главному управлению.
– В-четвертых, после доклада попросить помощь у руководства по линии внедренных агентов в эту структуру, наверняка они уже работают с этими ребятами. Все это позволит нам предотвратить следующее преступление и заручиться поддержкой вышестоящих структур. Я закончил.
В это время зазвонил телефон.
– Да, товарищ генерал! Так точно!
Стрелков еле заметно улыбнулся.
– Есть прибыть к вам к пятнадцати ноль-ноль с обстоятельным докладом и предложениями. Слушаюсь! Так точно, Стрелков слышит!
Во время разговора полковник вскочил и вытянулся в струнку. Все это происходило скорее по инстинкту и выучке прошлых лет, однако, по тому, как смирно вытянулся полковник, Стрелков понял, генерал не в духе. Начальник сел, вытер пот со лба и повернулся к нему:
– Все понял?
– Так точно, товарищ полковник, во сколько быть у вас и как едем?
– В четырнадцать ко мне. Поедем на моей машине, а по дороге все обговорим. Свободен!
Выйдя из кабинета, он тут же набрал Аиду.
– Привет, как прошло? – спросил он сразу.
– Как по нотам!
– Генерал злой?
– Да, в три часа вам придется попотеть, Игорь Витальевич!
– А ты что такая довольная?
– Да мысль одна возникла, при встрече расскажу.
– Ладно, после генерала к нам поедешь?
– Ну, конечно, надо будет посидеть, подумать.
– Хорошо, – обрадовался Стрелков, – ты о закуске сразу подумай, а коньяк я куплю.
– Лучше водки, а то коньяка много не лезет, да и голова утром болит.
– Ого! Ты начинаешь расти в моих глазах! Ладно, до встречи!
Стрелков нервно стал расхаживать по кабинету. Что-то ускользало от их внимания, и он это чувствовал. Это что-то было рядом, он ощущал его дыхание, но близость развязки не давала ему мыслить спокойно.
"Да, все идет к концу. Ни черта не понятно, но все идет к концу", – думал он.
Входя в кабинет генерала, он уже знал, что и как будет докладывать полковник. Всю дорогу они шлифовали доклад, и, казалось, все предусмотрели.
– Здравствуйте, – поприветствовал всех генерал, – прошу в темпе, так как я через сорок минут еду в министерство. Прошу, полковник.
Пока полковник докладывал все то, что они подготовили, Стрелков не спускал взгляд с генерала. Тот как будто и не слушал его, а окунулся в какие-то бумаги, которые, видимо, вез в столицу. Когда полковник закончил, генерал поднял глаза и, окинув взглядом присутствующих, подвел черту:
– Все отлично, но никуда не годится. Ведь именно так себе представляет наши действия преступник. Вы все делаете и говорите правильно, но и они все это легко предугадают. Это все никуда не годится. Что-то мне подсказывает, что наши предположения сформированы именно так, как хотят они, наши с вами противники. Если это так, то все, что вы говорите – обречено на провал. Поэтому, до двадцать пятого декабря новый план должен лечь мне на стол. Стрелков до указанного мной срока формирует группу с привлечением специалистов любого отдела областного управления и переходит в мое личное подчинение, с соответствующими полномочиями. Все действия и меры по подготовке операции он имеет право докладывать только мне. Все разговоры сотрудников группы засекретить. До Нового года мы должны быть полностью готовы. Игорь Витальевич, все свои дела сдайте заместителю, и с сегодняшнего дня придаю вам служебный автомобиль с проверенным водителем. Ваше предложение относительно информации от возможных внедренных агентов в эту структуру, я попробую проработать с товарищами из министерства. Все свободны.
Назад ехали молча. Каждый думал о своем, хотя трудно было предположить, что генерал не ошарашил их всех. Полковник вообще был расстроен, так как его фактически вывели из игры, Лида автоматически перешла опять в подчинение Стрелкову, а он сам ничего не мог сообразить и ехал с одним желанием – скорее сесть за стол и опрокинуть пару рюмок для восстановления нормального мышления.
День седьмой
– Дорогая, – не вытерпел я за ужином, – ты, наверное, хочешь поженить Стрелкова и Аиду в последней главе?
– Нет, любимый, не в последней. Но ты ведь, как опытный ловелас, знаешь, что в любви важна прелюдия!
– Ты хочешь сказать, что предыдущие шесть глав были прелюдией к предполагаемому роману?
– Возможно!
– Возможно?! А возможно, и нет? А возможно, любовь у них в этой книге останется на уровне зародыша, и основные части будущего любовного романа мы ощутим, прочитав третий том этой бесконечной истории?
– Потерпи, дорогой, уже совсем скоро твое любопытство будет удовлетворено.
– Наверно так же, как я удовлетворился в ночь любви, которую ты мне анонсировала двое суток назад.
– Пошли уже в кабинет, страстный мой!
Глава седьмая
Стрелков ел и пил так, как в последний день перед концом света: быстро, много и с грустным выражением лица. Попытки Аиды как-то разговорить его на другие темы не увенчивались успехом. Сергей все время пытался узнать у них обоих, что же было у генерала, но в ответ лишь слышал: "Потом". В конце концов, Стрелков отстранился от стола и посмотрел на Сергея.
– А ты что это к невесте не торопишься сегодня?
– Да мы поссорились немного.
– Ну, так иди и мирись, пока время есть. С завтрашнего дня его совсем не будет.
– Да, Сережа, – поддержала Аида, – сходи, ни к чему вам молодым ссориться. Поженитесь, так потом этого добра будет сполна.
Сергей помялся немного, так и не поняв намека парочки, что он третий лишний, и, в меру своей нераспущенности, принял все за "чистую монету".
Быстро собравшись, он ушел.
– Выпьем? – предложила Аида.
– Да, наливай, потому что у меня есть к тебе серьезный вопрос, – как-то неуверенно промямлил Стрелков.
– Ну, задавай, – Аида опрокинула рюмку и стала закусывать лимоном.
– Я прошу тебя, – тут он запнулся, – объяснить мне, почему ты до сих пор, – он поднял глаза, и они встретились взглядами, – почему ты до сих пор не доложила мне о квартирах, у которых нет наследников?
Аида застыла с идиотским выражением лица и лимоном на вилке.
– Что? – переспросила она, а потом спохватилась, – ах, квартиры? Я еще не до конца выяснила.
– Аида, надо это сделать как можно скорее. Ты понимаешь, что у нас нет времени, а это чуть ли не единственная зацепка, – он опять посмотрел на нее.
– Хорошо, Игорь Витальевич, я завтра доложу. Только я думала, мы сегодня вдвоем хоть немного отдохнем от наших служебных дел.
– Да, конечно, но понимаешь, у меня из головы это все никак не выходит. Предчувствие скорой развязки не отпускает и не дает ни о чем другом думать.
– Так может наоборот, надо расслабиться и хоть на несколько часов забыться? – уже в лоб начала намекать Лида.
Стрелков испугался. Нет, он не боялся женщин, он боялся повторения того давнего случая, когда, пытаясь расслабиться так же с красивой женщиной, у него ничего не получилось, и он опозорился как мужик. Как и тогда в голове все перемешалось: симпатия, желания и подходящий момент. Его напряжение передавалось во все части тела, и он испугался, что это повторится. Представив в уме, как это произойдет, он попросил ее еще налить.
"Стесняется, что ли?" – подумала она, наливая.
– Может, на брудершафт? – сделала последнюю попытку она, сама уже сгорая от желания.
Поднявшись, она не одернула платье, которое скомкалось от сидения и оголило таким образом прекрасные ножки. Сделав шаг к нему, она увидела, как его взгляд скользнул по ее нижней части тела, и была готова освободить свое женское тело от многолетней тоски по мужским объятиям, но… Стрелков выпил и резко направился к выходу.
– Извини, Лида, но в следующий раз.
– В следующий раз? Это ты мне говоришь? Да ты должен ползать у моих ног и умолять меня о благосклонном моем отношении к тебе, как к мужчине, а он заявляет: "в следующий раз"?
Она отвернулась, ничего не понимая, и услышала, как за спиной закрылась дверь. Она чувствовала себя конченой дурой. Она просто не знала, что делать. Присев, она допила рюмку, которую налила для брудершафта, горько улыбнулась и пошла на кухню, убирать со стола и мыть посуду. В мыслях была какая-то ерунда, а тело стонало от несбывшихся ожиданий.
В дверь позвонили. "Вернулся, касатик", – подумала она и с торжественным видом победителя направилась к двери, вытирая на ходу руки. Она распахнула незапертую дверь и увидела на пороге Сергея. Он был безобразно грязный и плакал.
– Боже мой, что случилось, Сережа, – она силой втянула его в квартиру.
Он боязливо стал заглядывать в комнату.
– Не волнуйся, Игорь Витальевич уже ушел, – поняла она его страхи, – быстро раздевайся и в душ, на тебя смотреть страшно.
Он вышел и весь трясся. Слезы текли по его щекам, и он не скрывал их.
– Сережа, успокойся, – она подошла к нему, – что случилось?
– Она сказала, чтобы я больше не приходил. Она меня не любит.
– Боже, ну неужели из-за этого надо так убиваться, – Лида, как мать, стала гладить его по голове, – будет у тебя еще любовь, обязательно будет. А эта девочка наверно тебя никогда и не любила.
Он продолжал плакать, припав к ее груди. Она усадила его на диван, села рядом и стала успокаивать. Его мокрое лицо вздрагивало на ее груди, и губы бормотали что-то невнятное. Он прильнул к ней, пытаясь найти защиту и успокоение. Глаза его открылись, и он увидел ее грудь, женскую грудь. Его губы непроизвольно стали ее целовать, а она, вместо того, чтобы отстранить бедного мальчика, влекомая несбывшимися ожиданиями, все сильнее прижимала его к себе. На секунду они оба замерли, боясь спугнуть внезапно возникшее влечение и желание, и затем упали в объятья друг друга. Время остановилось, и была одна страсть. Страсть молодого юноши, еще не знавшего настоящей женской любви, и страсть опытной, красивой женщины, которая отбросила все, что ее до сих пор останавливало, и предалась лишь женским инстинктам. Уже не было слез и сожаления, не было границ и стеснения, не было ничего. Была только страсть.
Всю ночь они не сомкнули глаз и не разжимали объятий. Это была их ночь, о которой никто не мог даже предполагать, о которой они еще несколько часов назад и думать не могли. Эта была только их ночь, за которой, возможно, начиналась новая жизнь.
– Завтра нас ожидает счастливый конец и слезы с соплями, да, дорогая?
– Может, поспорим, а то у меня ощущается острый недостаток туфелек.
– Спать, дорогая, и только спать. Завтра, наверно, твоим сказкам придет конец, и мы это дело отпразднуем!
– Тогда накрываешь стол ты!
– Ладно, я не против, пошли спать!
День восьмой
После работы я забежал за цветами для любимой жены, купил два огромных стейка, овощей для салата и хорошего вина, две бутылки, на всякий случай. Быстро приготовив ужин, стал дожидаться прихода моего счастья из парикмахерской. Ждал не долго, долго пришлось восхищаться новой прической, так как, если бы я этого не сделал, то можно было выкидывать ужин в помойку, а вино выливать в унитаз. После всех необходимых в таких случаях ритуалов, мы, наконец-то, сели за стол. Праздник, который получился спонтанно, удался, и мы, довольные приятным времяпровождением, плавно переместились в кабинет, для прослушивания "последнего аккорда".
Глава восьмая
Стрелков проснулся у себя в кабинете, за столом. Пакостное чувство вины начало сразу его мучить. Называя себя всякими нехорошими словами, решил сегодня все исправить. Чувство вины отступило, и он кинулся с головой в работу.
– Спиричев! – громко заорал он, – ко мне!
– Слушаю, товарищ капитан! – залетел и с порога вытянулся в струнку сотрудник, так как знал – эта утренняя интонация капитана не к добру.
– Срочно, на девять ноль-ноль, ко мне начальника паспортного стола, начальника БТИ и государственного нотариуса. Быстро!
– У них же работа, они могут не прийти в назначенное время?
– А ты объясни им популярно, что если их не будет в девять у меня, то в девять пятнадцать они прибудут сюда под конвоем наряда милиции с автоматами, понял?
– Так точно!
В кабинет вошел сияющий Фартовин.
– Ты что так светишься, как новая копейка? На любовном фронте все наладилось?
– Так точно, товарищ капитан! Какие будут указания?
– Значит, так! Вот тебе список тринадцати квартир тринадцатых домов, шесть штук. Идешь по адресам, встречаешься с проживающими там, говоришь, что поступила жалоба на жильцов квартиры четырнадцать, например, и все попутно выясняешь. Все, Фартовин, все! Затем заходишь в соседние квартиры и говоришь о жалобах на жильцов тринадцатой, понимаешь?
– Так точно! И выясняю все о них!
– Все, Сережа, все! Особенно интересуйся про то, ходят ли они в ту самую церковь. Как ты будешь это все выпытывать, я не знаю, но к шестнадцати часам ты мне предоставляешь полный расклад. Обрати внимание, что преступник мог уже побывать в этих квартирах, поэтому помни об этом и предупреди жильцов. Выполнять!
– Товарищ капитан, можно дома пообедать?
– Что там много вкуснятины осталось?
– Да, много! Вам принести?
– Захвати чего-нибудь. А где Лида?
– Я не успел доложить – приболела. Попросила денек отдохнуть.
– А что сама не позвонила?