– С голосом у нее что-то, простыла, наверно.
– Водки холодной нахлесталась, вот и приболела. Ладно, ступай, передай, чтоб завтра на работе как огурчик была.
– Есть! – отрапортовал он и быстро исчез.
Когда Спиричев собрал всех тех, кого он вызывал, Стрелков посмотрел на них и спокойно начал.
– Все то, что вы сейчас услышите, является государственной тайной, за разглашение которой вам может грозить до пятнадцати лет строгого режима. Поэтому не мне вам объяснять, что ни одного слова, услышанного здесь, не должно быть передано третьим лицам. Спиричев! – опять заорал он.
– Слушаю! – влетел ошалевший лейтенант.
– Подготовь быстро три подписки о неразглашении государственной тайны и через пять минут ко мне! – когда тот вылетел из кабинета, Стрелков продолжил, – мне нужна от вас информация о данных объектах недвижимости, – он раздал бумаги с адресами, – полная информация с историей. Кто, кому, когда и за сколько. На настоящих владельцев этих квартир тоже обстоятельная информация – где проживает, прописка, перечень недвижимости в его собственности и так далее. Все это вы предоставите мне до пятнадцати ноль-ноль. И без возражений. Дело находится на контроле нашего Министерства, с коим я очень вам советую не шутить. Вот мой телефон, если будут вопросы. Спиричев!
Когда все ушли, он подмигнул лейтенанту, прочитал расписки и удивленно произнес:
– Сам придумал, или откопал где?
– Сам! – с гордостью ответил он.
– Ну и дурак! Статья предусматривает лишение свободы до восьми лет, а ты захреначил пятнадцать! Это же тебе не часть вторая с передачей сведений иностранной разведке при отягчающих обстоятельствах!
– Я думал нужно так, чтоб они обделались!
– Мне кажется, тебе это удалось! Ладно, иди и никому ни слова, а то тебе госизмену пришью!
Когда все распоряжения были отданы, он спокойно уткнулся взглядом в картину на стене и попытался привести свои мысли в порядок.
"Откуда это предчувствие? Откуда какая-то тревога, что он что-то упустил? Откуда нервозность и слабость?" – задавая себе эти вопросы, он не узнавал сам себя. Обычно в тупиковых ситуациях он становился собранным, решительным и уверенным, а тут. "Что-то здесь не так", – еще раз про себя подумал он и окунулся в раздумья.
Фартовин в два часа закончил свою работу и летел к Лиде. Поднимаясь, он перепрыгивал сразу через две ступеньки. Предчувствие скорой встречи с желанной и прекрасной королевой сводило его с ума. Он не стал звонить, как обычно, предупреждая о своем приходе, а начал вставлять ключ в замочную скважину, чтобы тихонько войти и неожиданно подарить ей цветы, которые только что купил. Ключ не вставлялся. Он попытался еще раз, и опять не получилось. "Лида наверно закрылась изнутри", – подумал он и с досадой позвонил. Когда она открыла дверь, он увидел стоящего рядом в прихожей отца Кати, его девушки. Лицо его поменялось, и он от неожиданности не знал, что делать и говорить. Выручила Лида:
– Ну, вот, Григорий Андреевич, а вы говорите, что бросил вашу Катеньку, смотрите, он даже цветы ей купил. Катя! – крикнула она вглубь комнаты, – иди сюда скорей и утри слезы.
Вышла Катя с заплаканными, опущенными вниз глазами.
– Сережа, ну что ты стоишь? Быстро подари Кате букет, и обнимитесь, а то мы уже с Григорием Андреевичем совсем скоро с ума сойдем.
Катя кинулась на шею Сергею и начала его целовать.
– Так, давайте на улицу, мириться, а мы поговорим с Григорием Андреевичем немного.
– Как я рад, что у Сережи такая замечательная тетя! – умиленно заключил папа Кати, когда они выходили из квартиры.
– Лида… то есть, – Сергей обернулся в ее сторону, – тетя Лида, мне на шестнадцать к начальнику, соберите с собой поесть, а то не знаю, во сколько освобожусь.
– Конечно, Сереженька, конечно!
Григорий Андреевич начал собираться и перед уходом сообщил:
– Лидия Васильевна, очень прошу сегодня к восьми к нам на ужин.
– Обязательно придем, только мы можем задержаться, если Сережу раньше не отпустят с работы.
– Хорошо, только позвоните, как будете выходить, мы будем ждать, – и он вышел.
Сергей залетел через пятнадцать минут и кинулся на нее, как тигр на раненую лань. Она не сопротивлялась, нет. Она тоже решила получить удовольствие, понимая, что синица в руке всегда предпочтительнее журавля в небе. После, собираясь на работу, он взглядом ее спрашивал, как все будет дальше. Она поняла и ответила:
– Я, Сереженька, еще сама ничего не знаю, так что ты, пожалуйста, сделай так, чтобы твои ухаживания за этой девочкой продолжались, как ни в чем не бывало, а там решим. Не забудь, нам сегодня на званый ужин. Купи цветы невесте и ее маме. И вот, возьми, передай Стрелкову обед, а то, небось, сидит опять голодный.
Стрелков сидел и голодный, и злой.
– Как Лидия Васильевна? – с порога поинтересовался он у Сергея.
– Очень хорошо! – заулыбался он.
– То есть? – поднял глаза капитан.
– Лучше, – поправился он, – значительно лучше. Вот, передала вам обед.
– Хорошо, спасибо. Я буду кушать, а ты докладывай, только главное, – Стрелков принялся жадно кусать котлеты с бутербродом.
– Из того, что мне удалось установить, нас может заинтересовать только одна квартира, по улице Кирова. Там живет ветеран войны, Дмитрий Степанович Тушев. Переехал он туда недавно, около года назад, и уже тогда каждые выходные посещал знакомый нам адрес. Об этом мне рассказала его соседка, у которой на улице Щорса живет дочь, в доме шестнадцать. Так вот и она, и ее дочь частенько видели этого гражданина, заходящего в калитку дома тринадцать, где находятся, как мне сказала бабушка, какие-то баптисты. Однако, в последнее время вышеуказанный дедушка перестал посещать дом тринадцать по улице Щорса. После чего к нему зачастили какие-то люди. Разговоры у них происходили на повышенных тонах, из которых было понятно только одно: Дмитрий Степанович требовал от них вернуть ему его квартиру и деньги, которые он кому-то там отдал. Люди, навещавшие его, тоже не стеснялись в выражениях, которые можно, опять же, по словам старушки, описать одним выражением: "Хрен ты что получишь. Сиди и помалкивай!" Я предложил ему свою посильную помощь, однако дедушка об этом со мной разговаривать отказался, сказав мне, что ему теперь вряд ли кто поможет. Из всего вышесказанного можно сделать вывод…
– Ладно, я понял, выводы уж как-то я сам сделаю. Хорошо, Сергей, хорошо. Теперь иди и пиши рапорт, где опиши и остальные разговоры по другим адресам.
Когда Сергей ушел, он, доев третий бутерброд, заварил себе чай и сел рассматривать схемы, которые он нарисовал по поступившей от дамочек из соответствующих учреждений информации. Получалось интересное кино. Все тринадцать квартир были оформлены на трех человек: две – на сотрудника церкви, а шесть и пять, соответственно – на местного предпринимателя и его дочь. Причем все квартиры сдавались в наем прихожанам церкви, которые были сначала там прописаны, а затем, кроме тринадцатой квартиры, выписаны, в связи со смертью. После выписки убитых жильцов, естественно, никто не мог претендовать на жилье, о чем и говорила Лида. Спиричев! – опять крикнул Стрелков, но уже добрее, так как голод прошел.
– Да, товарищ капитан!
– Быстро, начальника налоговой ко мне! И кого-нибудь из отдела по борьбе с экономическими преступлениями.
Через десять минут Стрелков, объяснив пикантность ситуации, просил быстро подготовить полное досье на Григория и Екатерину Бакулиных.
– За какие такие "шиши", в течение полгода эта парочка приобрела одиннадцать квартир? У нас что, город стал перспективным, чтобы предприниматели стали вкладываться в жилье?
– Нет! – отвечали ему приглашенные сотрудники.
– Тогда в чем дело? До конца дня с полным досье ко мне.
– Не успеем, товарищ капитан, – робко возразил старший лейтенант.
– У меня рабочий день заканчивается в двадцать четыре часа. А следующий начинается в ноль часов. Исполнять! Я жду, – резко приказал Стрелков, прекрасно понимая, что превышает полномочия. – При неисполнении моего приказа в срок, я буду вынужден немедленно доложить генералу.
– Сергей! – крикнул Стрелков в открытую дверь, когда кабинет опустел.
– Вызывали, товарищ капитан?
– Садись! Скажи, а в разговоре с жильцами сегодня, или раньше, нигде не проскакивала у тебя фамилия Вакулина?
– Ну как это не проскакивала? Она каждый день у меня проскакивает, Игорь Витальевич!
Стрелков от неожиданности выронил ручку.
– Вакулина Катя – моя невеста, вы же знаете. А Григорий Андреевич – ее отец, – улыбка полная недоумения повисла на лице Фартовина.
– Та-ак! А ну-ка, орел, вспоминай, когда ты их в последний раз видел?
– Сегодня, три часа назад, у меня на квартире. Они приходили к нам с Лидой, ой, Лидией Васильевной мирить нас с Катей.
– Ну, и?
– Мы помирились, и сегодня они меня и мою тетю, тетю Лиду, пригласили на званый ужин в двадцать ноль-ноль. А что?
– А то, что тут к месту, куда вас пригласили. Вести себя исключительно вежливо, и не вздумай хоть… – он замер с открытым ртом, затем глянул на часы и скомандовал, – быстро домой, привести себя в порядок и прибыть с тетей… чем-то обидеть невесту и хозяев, понял?
– Да, понял, я, понял, только объясните мне, в чем дело?
– А дело в том, что сегодня после ужина вы звоните мне и я приду к вам, чтобы вы мне все рассказали.
– Товарищ капитан, вы меня пугаете.
– Не дрефь, лейтенант! – и, глянув на испуганного Фартовина, продолжил, – чего задрожал? Давно я на свадьбах не был. Возьмешь посаженным отцом, а?
– Возьму, только о свадьбе еще не было разговора.
– А ты заведи, и скажи, что если бы была отдельная квартира, то давно бы уже женился на Кате.
– Да вы что, товарищ капитан?
– Выполнять, Эраст Петрович! Это приказ! Остальное потом расскажу! Кру-гом! Бегом марш!
Концовку я дослушивал на работе, так как уснул теперь я. Не скажу, что мне было не интересно, но хорошее вино, тихий голос жены и сытный ужин сделали свое грязное дело. Домой после работы возвращался злой, как Стрелков, которого подло обманули. "Лишь бы не сорваться, лишь бы не сорваться!" – повторял я до самой входной двери. Дверь гостеприимно распахнулась и…
День девятый
На пороге меня встречала жена в шикарном пеньюаре, который говорил все за нее. Мы не стали выяснять отношения и, по обоюдному согласию, ужин походил у нас сегодня "после того". Стол был скромен и без вина.
– Я так понимаю, что "хэппи энда" мы и сегодня не дождемся?
– Дорогой, я так устала, что, может быть, сегодня сделаем выходной?
– Что, вдохновение пропало?
– Нет, просто "киска" хочет ласки и "муркаться".
– "Киске" бы не мешало за вчерашнее надавать по попке!
– Ну, не злюкайся! Я просто не хотела портить такой прекрасный ужин, да и ты бы меня не понял, а теперь все на свои места встало!
– Уже все на свои места легло, так что давай, благодарные слушатели ждут!
– Без вариантов?
– Без! Варианты потом! Итак…
Глава девятая
Стрелков уже битый час ходил возле подъезда, где жили Сергей с Аидой. "Веселье видимо затянулось", – не успел он подумать, как из-за угла показалась Аида с каким-то мужчиной.
– Здравствуйте, Игорь Витальевич, – плохо попыталась сыграть удивление Аида, когда они подошли к нему, – вы ко мне, или просто так прогуливаетесь?
– Просто так, случайно забрел в ваши края.
– Познакомьтесь, Игорь Витальевич, это Григорий Андреевич Вакулин, отец невесты Сережи.
– Здравствуйте, очень приятно, – протянул руку Вакулин.
– Здравствуйте, – без особенного энтузиазма ответил Стрелков.
– Надеюсь, Сережин наставник тоже будет у нас на свадьбе?
– Конечно, Григорий Андреевич, непременно! А когда свадьба?
– Сережа настоял, чтобы тринадцатого января! Мы, конечно, удивились, но он нам все объяснил, что ему в юности цыганка так нагадала, мол, женишься тринадцатого числа – вся жизнь как мед будет!
– Да, интересно, даже очень интересно! – не смог скрыть своего удивления Стрелков.
– Он вообще вел себя как-то странно, – добавила Лида, – но скорей всего просто волновался. Ну, что, Григорий Андреевич, спасибо, что проводили, до скорого свидания!
– Да, разрешите откланяться, до свидания!
Он слегка поклонился, пытаясь изобразить из себя отпрыска благородный кровей, и, повернувшись, быстро ушел.
– Пойдемте в квартиру, – и Лида, взяв под руку Стрелкова, утянула его в подъезд.
Как только разделись, Лида предложила выпить, но он отказался.
– Расскажите, Лида, что там еще вытворил этот Ромео?
Лида ничего не успела рассказать, так как дверь распахнулась, и в нее ввалился Сергей.
– Стучаться не учили? Тут, как никак, женщина с тобой проживает? Или ты уже вообще оборзел?
– Нет, товарищ капитан, это я как бы на крыльях любви влетел.
– Смотри мне, а то все перья повыдергиваю. Раздевайся, садись и рассказывай.
– Ну, в общем, женюсь я, товарищ капитан!
– Это я понял, дальше!
– Когда меня начали склонять к скорейшей свадьбе, я объяснил, что давно бы уже сделал предложение, если бы было куда привести жену. Мне рассмеялись в лицо, затем Григорий Андреевич отлучился куда-то на минутку. Зайдя в комнату, он держал в руке ключи от квартиры. "Это Катино приданое – двухкомнатная квартира", – сказал он и положил ключи на стол. Мне, как истинному джентльмену, в данной ситуации ничего не оставалось делать, как предложить даме руку и сердце, чему все собравшиеся были очень рады. Вот, собственно, и все!
– Нет, не все! – Стрелков от волнения встал, – с какого это ты перепугу назначил свадьбу на тринадцатое число? Ты что забыл, что у нас тринадцатого намечается?
– А это мне тетя Лида посоветовала, – Сергей испуганно глянул на Лиду.
– А тетя Лида чем думала, когда советовала?
– А тетя Лида думала головой, Игорь Витальевич! – Лида тоже встала и подошла к Стрелкову. – Я подумала, что свадьба будет очень неплохим прикрытием для нашего основного мероприятия. Гости и куча приглашенных ментов вдруг приезжают не просто так к нам в город, а на свадьбу к Сереже. А вот, сколько у него таких друзей, мы можем только догадываться, да, Сережа?
– Да, Лидия Васильевна! – ответил Сергей.
– Только вот тут и произошло на званном ужине самое интересное. Когда Сережа, по моему совету, стал твердо настаивать на том, что свадьба состоится только тринадцатого числа, выяснилось, что приданое Катеньки – квартира на улице Кирова находится в доме тринадцать и имеет такой же номер.
– Ты не шутишь?
– Нет!
– Как ни пытались хозяева сдвинуть свадьбу на любое другое число, Сережа твердил, как зомбированный: "Цыганка нагадала, что: только женившись в этот день, я буду счастлив". В конце концов, Вакулин признался, что в этой квартире живет его знакомый ветеран войны, который может съехать только четырнадцатого числа. Потом рассмеялся и сказал, что ничего страшного, можно отправить молодых на недельки две на острова, отдыхать, а за это время квартиру приведут в "божеский вид". На том и порешили. Так вот, Игорь Витальевич, что вы на это теперь скажите?
– А вот теперь, Лида, наливай! – Стрелков сел и откинулся в кресле, закрыв глаза.
Ели и пили молча, Стрелков только иногда пристально вглядывался то в лицо Лиды, то в лицо Сергея. И только через час, когда бутылка закончилась, он неожиданно предложил:
– Лида, вы не хотели бы прогуляться со мной? Так сказать, на свежем воздухе.
– А что уже от меня какие-то секреты? Так бы и сказали, я бы погулял часок, не маленький, – обиделся Сергей.
– Нет, Сережа, ты тут не причем, просто действительно хочется прогуляться на свежем воздухе, – спокойно ответил Стрелков, – а ты, согласись, не лучший вариант для этого.
– Да, Игорь Витальевич, я буду готова через пять минут, – Лида кинулась в свою комнату.
– А вот теперь давай спокойно рассуждать, – Стрелков предложил ей взять его под руку. – Все как в учебнике пятого класса. Сергей сегодня встречался с этим ветераном, Дмитрием Степановичем Тушевым, который живет в интересующей нас квартире, по улице Кирова. Тот ему намекает, что у него большой конфликт с людьми из церкви из-за недвижимости и денег. Причем ветеран этот уже ни на кого не надеется и обреченно ждет своей участи. Через несколько часов владелец этой квартиры, Вакулин Григорий Андреевич, приходит к Сергею и умоляет помириться с его дочерью, Катей, чтобы поженить их. Вечером, вы идете к ним в гости, и, по моему и твоему совету, Сергей там разыгрывает спектакль по поводу квартиры и даты свадьбы. В результате имеем все основания говорить о том, что нам намекнули, что тринадцатого они уберут Тушева, и квартира для сотрудника милиции будет свободна. Где они с дочерью причастного к убийству старика, будут жить долго и счастливо. Это что? Они нас или за дураков считают, или все намного сложнее.
– Например, – подхватила Лида, – вы ничего не предпринимайте, а мы вашего Сереженьку в лучшем виде оформим на безбедное существование.
– Нет, ну это уже свинство, так думать о наших доблестных органах. Или это уверенность в том, что вверху сделают так, чтобы все так и случилось?
– Не знаю, Игорь, – она остановилась и, приблизившись к нему, прошептала, – я так устала, хочется лечь и ни о чем не думать, хотя бы на несколько часов освободиться от всего этого.
– Лида, я, конечно, понимаю наглость моего поступка, но мы сейчас стоим перед моим домом, где нас ждет горячая чашечка кофе с коньяком и бутербродики с маслом и осетриной. Зайдем?
– Только одно условие! Ни слова о работе!
– И они, конечно переспят! – заключил я.
– Нет, они будут стихи Лермонтова до утра читать! – парировала жена. – Это так просто, что вам мужикам не понять.
– Да, это для вас, оказывается, очень просто: соблазнить молодого парня, заморочить ему голову, потом посватать его тут же с другой и, поняв, что ты выполнила свою трудную миссию на Земле, прыгнуть в постель к другому.
– Все не так, все намного сложнее.
– Что сложнее, дорогая? В народе давно уже придумали имена такому поведению женщины, самое приличное из которых – распутство. И ты, пропагандируя подобный образ личной жизни высокопоставленного сотрудника правоохранительных органов, еще смеешь утверждать, что это произведение очень понравится всем?
– Да, особенно женщинам!
– Только за то, что можно мужиков менять как перчатки?
– Ладно, милый, что мы ссоримся по пустякам? Если ты так буйно будешь реагировать на мои фантазии, я не буду заканчивать.
– Нет, не обижайся, я просто рассуждаю, поэтому давай доживем до завтра и может быть, дождемся хэппи энда?
– Ой, не знаю, не знаю, что мне дальше с ними делать? – закатила глазки моя ненаглядная, – но, ладно, до завтра что-то придумаю, отбой?
– Отбой!