- У него появилась еще одна большая работа, и ему, похоже, нравится серая мгла этого города, так что получается, ты можешь остаться в его доме до Рождества, - сказала Элисон, когда позвонила мне, чтобы сообщить новости. - Более того, он рад, что ты присматриваешь за домом… и он не собирается ничего с тебя брать, за исключением оплаты коммунальных услуг.
- Очень мило с его стороны.
- Еще он просил передать тебе, что все, что произошло с тобой, - это перебор и несправедливость. Он даже написал этим ребятам из "Эмми", что они повели себя как последние засранцы.
- Он на самом деле употребил это слово?
- Приблизительно.
- Когда будешь снова разговаривать с ним, скажи ему, что я ему очень благодарен. За последнее время это мое первое везение.
Но я недолго радовался. На следующий день, когда мне наконец удалось дозвониться до Бобби, в шаге от меня разорвалась мегатонная бомба.
Я позвонил ему на мобильный. Услышав мой голос, Бобби заметно смешался.
- Привет, как делишки? - спросил он.
- Бывало и лучше.
- Да, я слышал, тебе туго пришлось. Откуда ты мне сейчас звонишь?
Я рассказал, что Салли вышвырнула меня из дому, а Элисон нашла это убежище на берегу.
- Да, ты попал в настоящее дерьмо, - заметил Бобби.
- Это еще слабо сказано.
- Ладно, слушай, прости, что я не объявлялся, но я был в Шанхае по поводу этой поисковой системы. И я знаю, ты мне звонил, чтобы узнать, насколько упали акции.
В ушах зазвенел тревожный звонок.
- Какое отношение эти акции имеют ко мне, Бобби?
- Какое они имеют отношение к тебе? Послушай, ведь это ты велел мне вложить в них все твои деньги.
- Я никогда такого не говорил.
- Черта с два, не говорил! Помнишь тот разговор, когда я тебе звонил пару месяцев назад, чтобы сообщить о дивидендах на последний квартал?
- Да, помню…
- И о чем я тебя спросил?
Бобби спросил меня, не хочу ли я стать одним из акционеров, которым будет позволено серьезно вложиться в самые надежные акции азиатской поисковой системы… системы, которая гарантированно будет ведущей в Китае и Юго-Восточной Азии. Благодаря моей хорошей памяти я помнил наш тот разговор в деталях.
"Это все равно что вложиться в Yahoo с раскосыми глазами…"
"Ты удивительно политкорректен, Бобби…"
"Послушай, речь идет о самом крупном и еще не тронутом рынке в мире. И шанс купить по дешевке. Но я должен знать… тебя это интересует?"
"Пока ты меня не подводил, Бобби…"
Черт! Черт! Черт! Этот идиот решил, что я разрешил ему покупать…
- Ну как, вспомнил? - спросил Бобби. - Я ведь спрашивал тебя, интересуют ли тебя эти акции. Ты ответил утвердительно. Я и решил, что ты "за".
- Но я не разрешал тебе переводить весь мой портфель…
- Так ты и не возражал. Для меня "за" и значит "за".
- Бобби, ты не имел права покупать акции без моего письменного одобрения.
- Чушь, и ты это знаешь. Как, по-твоему, осуществляется брокерский бизнес? Путем вежливого обмена подписанными бумажками? Это игра, Дэвид, игра, в которой все меняется в считаные секунды. Я сделал тебе предложение, и ты его принял. И если ты прочитаешь соглашение, которое ты подписал, когда стал клиентом нашей компании, ты увидишь, что там есть пункт, разрешающий покупать и продавать акции по твоему словесному указанию. Послушай, если ты хочешь подать на меня в суд, я ничего не имею против. Но тебя обсмеют.
- Поверить не могу…
- Эй, не принимай близко к сердцу, это не конец света. Через девять месяцев стоимость акций вырастет в четыре раза, а это означает, что ты не только вернешь потерянные пятьдесят процентов…
- Что, мать твою, ты только что сказал? - подскочил я. Звон в ушах сменился набатом.
- Я сказал: если учесть нынешнее падение стоимости ценных бумаг, то акции пошли не так хорошо, как ожидалось… Так что примерно половина из них обесценилась, и твоих в том числе, - спокойно ответил Бобби.
- Не может быть…
- Ну, что я могу сказать… Только одно: случается. Ведь так или иначе, все это рулетка, верно? Я всегда пытаюсь уменьшить риски… но иногда рынок выкидывает фортели. Главное в том, что это вовсе не катастрофа. Ничего подобного. Потому что в будущем году ты получишь…
- Бобби, в будущем году я окажусь в долговой тюрьме. Я должен налоговой службе четверть миллиона, меня трясут студии… Ты хоть понимаешь, что со мной произошло? Все контракты прерваны. В Голливуде я из касты неприкасаемых. Единственные деньги, которые у меня были, я вложил в твою компанию. И теперь ты мне говоришь…
- Я тебе говорю, чтобы ты не нервничал…
- А я тебе говорю, что у меня всего семнадцать дней, чтобы заплатить налоги. Ты и сам знаешь, налоговая служба не относится по-отечески к тем, кто вовремя не платит по счетам. Они ведь самые большие мерзавцы на планете.
- И что ты от меня хочешь?
- Верни мне мои деньги.
- Тебе придется потерпеть.
- Я не могу терпеть, мать твою!
- Дэвид, я не могу дать тебе то, что ты хочешь. Во всяком случае, немедленно.
- А что ты можешь дать мне немедленно?
- Только текущую стоимость твоего портфеля, то есть примерно четверть миллиона баксов.
- Ты меня разоряешь…
- Полагаю, ты сам себя разоряешь. Я ведь пытаюсь тебе внушить, если ты оставишь деньги там, где они есть, через девять месяцев…
- У меня нет девяти месяцев! У меня всего семнадцать дней. И когда я заплачу налоги, у меня не останется ничего. Ты понял? Меньше нуля…
- Что я могу сказать? Игра есть игра.
- Если бы ты был со мной честен…
- Я и был с тобой честен, придурок, - сказал он, внезапно разозлившись. - Давай смотреть фактам в глаза. Если бы тебя не выкинули пинками из твоего шоу за то, что ты крал чужие строчки…
- Мать твою, мать твою, мать твою…
- Вот-вот. С тобой здесь все кончено. Буквально и фигурально. И я не хочу иметь с тобой никаких дел.
- Ну еще бы, после того как ты меня подставил!
- Я не собираюсь продолжать этот диалог. У меня к тебе последний вопрос: хочешь, чтобы я ликвидировал все твои ценные бумаги?
- У меня нет выбора.
- Это утвердительный ответ?
- Да, продавай все.
- Прекрасно, будет сделано. Деньги придут на твоей счет завтра. Конец истории.
- Никогда мне больше не звони, - сказал я.
- Зачем я буду тебе звонить? - удивился Бобби. - Я не имею дел с лузерами.
На следующее утро весь разговор с Симзом крутился вокруг этой последней фразы Бобби.
- Так вы считаете себя лузером? - спросил он меня.
- А вы как думаете?
- Вы мне сами скажите, Дэвид.
- Я не просто лузер. Я - зона повышенной опасности. У меня отобрали все, абсолютно все. И все благодаря моей собственной глупости, моей самоуверенности.
- Ну вот, вы снова скатываетесь к ненависти к самому себе.
- А чего вы ждали? Теперь я еще на пути к финансовой катастрофе.
- И вы полагаете, что у вас не хватит ума из этого выбраться?
- Каким образом? Повеситься?
- Лучше так не шутить со своим психотерапевтом.
Моего менеджера, которому я рассказал про штучки Бобби Барра, это тоже не повеселило.
- Не хочу напоминать, - сказал Сэнди Мейер, - но я предупреждал вас об опасности сосредоточения всего портфеля в руках одного брокера.
- Да, но до сегодняшнего дня этот парень делал мне неплохие деньги. И я рассчитывал в этом году хорошо заработать…
- Я знаю, Дэвид. Ситуация сложная. И я предлагаю поступить следующим образом. Двести пятьдесят тысяч за проданные ценные бумаги уйдут в налоговую. Ваши долги по кредитным картам сейчас составляют двадцать восемь тысяч, так что их придется выплатить из тех тридцати тысяч, которые сейчас у вас на счету. Итого остается две тысячи наличными… Но Элисон сказала, что сейчас вы не платите за жилье.
- Не плачу и мало трачу. Если я трачу двести долларов в неделю, это уже целое событие.
- Значит, на две тысячи вы сможете прожить десять недель. Но остается проблема с алиментами. Я говорил об этом с Элисон. Она сказала, что сейчас на вас работает крутой адвокат. Уверен, в связи с вашими тяжелыми обстоятельствами суд согласится уменьшить ежемесячные выплаты…
- Я не хочу этого делать. Это несправедливо…
- Но, Дэвид, Люси сейчас хорошо зарабатывает… И с моей точки зрения, алименты вам присудили непомерно большие. Я знаю, вы зарабатывали примерно миллион в год. Но даже учитывая это, размер алиментов показался мне чрезмерным. Это, простите, скорее плата за вину…
- Это и была плата за вину.
- Ну, теперь вы не можете себе позволить чувствовать себя виноватым. Одиннадцать тысяч в месяц вам не по карману.
- Я продам машину, как вы предлагали. Получу за нее сорок тысяч.
- А на чем вы будете ездить?
- На чем-нибудь подешевле, что стоит менее семи тысяч. Оставшихся тридцати трех мне хватит на выплаты в течение трех месяцев.
- А потом?
- Понятия не имею.
- Вам лучше поговорить с Элисон, пусть найдет вам работу.
- Элисон - самый лучший агент в городе… но даже она не сможет мне ничего найти.
- Если позволите, я все же ей позвоню, - сказал Сэнди.
- Пустое занятие. Я пропащий человек…
На следующий день позвонила сама Элисон:
- Привет, пропащий человек!
- Чувствую, ты уже пообщалась с моим уважаемым менеджером…
- О, я пообщалась с кучей народа, - сказала она. - Включая твои студии.
- И что?
- Что? Снова комбинация плохих - хороших новостей. Сначала плохие: обе студии собираются заставить тебя вернуть гонорары.
- Тогда со мной покончено.
- Не спеши. Хорошие новости заключаются в том, что они согласились вдвое сократить свои требования. Так тебе придется выплатить сто двадцать пять тысяч.
- Все равно я разорен.
- Да, Сэнди мне все объяснил. Но на этом хорошие новости не закончились. Я уговорила их разрешить тебе выплачивать долг отдельными взносами, причем первый взнос можно сделать только через полгода.
- Большое дело. Беда в том, Элисон, что у меня не только нет денег, чтобы делать эти выплаты. У меня нет работы.
- Ничего подобного!
- О чем ты говоришь?
- Я нашла для тебя кое-какую работу.
- Писательскую?
- Точно. Ничего особо гламурного, но это работа. И если учесть время, которое она займет у тебя, она неплохо оплачивается.
- Говори скорее!
- Но я не хочу, чтобы ты, начал стонать, когда услышишь…
- Элисон, говори!
- Это романизация.
Я и в самом деле постарался не застонать. Романизация - поденная работа: берешь сценарий фильма, выходящего на экран, и превращаешь его в короткий роман, который обычно продается у касс в супермаркетах. С профессиональной точки зрения - ниже опускаться некуда. На такую работу соглашаются только те, кто не уважает себя или отчаянно нуждается в деньгах, опустившись на самое дно. Не сразу, но до меня дошло, что я подходил по обоим показателям, поэтому, проглотив гордость, я спросил:
- Что за фильм?
- Только не стони снова…
- Я не застонал в первый раз…
- Ну, сейчас, возможно, ты не сумеешь сдержаться. Это новый фильм для подростков.
- Называется? - спросил я.
- "Потерять это".
На этот раз я все-таки застонал.
- Давай догадаюсь… Фильм про двух прыщавых шестнадцатилетних подростков, которые хотят потерять невинность?
- Бог мой, до чего же ты умный, - сказала Элисон. - Только детишкам по семнадцать.
- Поздно начали.
- Слушай, девственность нынче в моде.
- Как зовут этих двух протагонистов?
- Тебе понравится: Чип и Чак.
- Похоже на бобров из мультиков. И происходит все в каком-нибудь банальном пригородном месте вроде Ван Нуйз?
- Горячо. Графство Орендж.
- И один из ребятишек драчун?
- Нет, это в "Крике". Но там есть замечательный поворот в конце: выясняется, что девица, которую Чип наконец трахает, сводная сестра Чака…
- Но Чак не знает о ее существовании?
- Бинго. Выясняется, что Дженуари…
- Ее зовут Дженуари?
- Да ладно, это такой фильм.
- Понятно. Похоже, полное говно.
- Абсолютно. Но они предлагают двадцать пять тысяч при условии, что ты сделаешь это за две недели.
- Берусь, - сказал я.
Сценарий был доставлен на следующее утро. Он был омерзителен: плоские герои, заезженные ситуации (включая неизбежный минет в машине), масса грязных шуток насчет эрекции, клитора и пердения… и обязательная драка между двумя парнями, когда Чак выясняет, что он родственник девушки, с которой спит Чип. В финале Чак и Чип мирятся, а Дженуари признается Чипу, что он был ее первым любовником… и хотя она не стремится к "настоящему роману", они всегда будут друзьями.
Закончив читать, я позвонил Элисон.
- Ну? - спросила она.
- Мусор, - сказал я.
- Но ты сможешь переписать это в срок?
- Без проблем.
- Отлично. Теперь перечислю тебе несколько основных правил, о которых меня уведомил издатель, Макс Ньютон. Объем не должен превышать пятнадцати авторских листов. И помни, это для идиотов, поэтому действие должно развиваться быстро, все должно быть просто… Но учти, что сексуальные сцены должны быть, как он выразился, "горячими, но не обжигающими". Ты понимаешь, что он имел в виду?
- Думаю, да.
- Еще одно под конец: издатель знает, что именно ты делаешь эту работу…
- И он не возражает?
- Он живет в Нью-Йорке. И он полагает, что все, что происходит здесь, жуткая глупость. Но мы с ним решили, что, дабы защитить и его и тебя, будет лучше, если ты воспользуешься псевдонимом. Ты ведь не возражаешь?
- Ты шутишь? Я не хочу видеть свое имя на такой муре.
- Тогда быстренько придумай.
- Как насчет Джон Форд?
- Почему бы и нет, черт побери? И последнее, Дэвид. Хотя ты знаешь, что это дерьмо, и я знаю, что это дерьмо, и даже издатель знает, что это дерьмо, все же…
- Понимаю: будь профессионалом.
- Молодец.
Если начать с завтрашнего дня, в моем распоряжении ровно тринадцать рабочих дней, чтобы переписать текст.
Но перед тем как я начал планировать сюжет, разбивая его на главы (задача на сегодня), я произвел маленький подсчет: пятнадцать авторских листов - это шестьсот тысяч знаков. Значит, в день я должен выдавать примерно по сорок семь тысяч знаков, если хочу сдать работу вовремя. Сорок семь тысяч знаков - это около двадцати пяти страниц в день: совершенно безумное количество, если не учитывать того факта, что текст не заслуживает глубокой вдумчивости.
Однако работа есть работа, тем более, повторю, у меня не было выбора. Поэтому я отнесся к задаче серьезно, решив привнести в этот убогий материал налет профессионализма.
Я составил для себя жесткое расписание и неуклонно его придерживался. Я позволял себе отвлечься только дважды в день - для беседы с Мэтью Симзом и Кейтлин (по-прежнему через день).
- Похоже, вы немного взбодрились, - заметил Симз, когда я находился примерно на середине романа.
- Работа. Помойная работа, но все же…
- Но вы выполняете ее прилежно, что похвально.
- Мне нужны деньги, а также заполнить время чем-то полезным.
- Другими словами, вы поступаете разумно. А ведь совсем недавно вы говорили, что не сможете найти себе работу.
- Но это не совсем то, чем мне бы хотелось заниматься.
- Почему бы вам не взглянуть на это как на позитивное начало?
- Потому что романизация не может считаться позитивным опытом.
Несмотря на грустные мысли, я продолжал трудиться. Каждый день я выполнял свою норму, стараясь не опускаться до низкого уровня изначально тупого материала. Я хорошо поработал. Я сделал три экземпляра текста. Один отправил издателю, другой - Элисон, а третий оставил себе. И я успел в срок… И даже успел на ближайший пункт срочной доставки за целый час до закрытия.
Наградой за изнурительный труд был поход в маленький итальянский ресторанчик в Санта-Барбаре (сорок минут езды). Это была первая ресторанная еда с тех пор, как я перебрался сюда, - и я ее заслужил. Мне приятно было поесть вне дома. То, что недавно считалось само собой разумеющимся, сейчас превратилось в редкое удовольствие.
После ужина я долго бродил под луной по пляжу, радуясь тому простому факту, что я выполнил работу в соответствии с оговоренными условиями, причем меня не за что упрекнуть.
Через три дня позвонила Элисон и сообщила, что издатель в Нью-Йорке в восторге от результата.
- Знаешь, что сказал мне Макс Ньютон: "Этот парень получил вонючее дерьмо и превратил его в высококачественное дерьмо". Он находится под большим впечатлением… причем не только от самого текста, но и от того, что ты уложился в срок. Да, и еще - что ты не возникал. Поверь мне, это делает тебя редчайшей особью среди писательской братии. Но по-настоящему хорошие новости заключаются в том, что Макс делает по одной такой романизации в месяц. Раньше он пользовался услугами разных людей, но всегда был недоволен результатом. Вот он и решил предложить тебе контракт на шесть романизаций, по двадцать пять тысяч за каждую. Сроки те же…
- И я буду продолжать пользоваться псевдонимом?
- Да, Джон Форд, никаких проблем. Самое главное, ты сможешь погасить долг какой-нибудь из студий.
- Ты забываешь о моих алиментах.
- Да, Сэнди мне говорил. Ты должен добиться снижения месячной суммы. Это же сумасшедшие деньги! И Люси может себе позволить…
- Пожалуйста, давай не будем это обсуждать.
- Как скажешь, Дэвид.
- Но новости хорошие, Элисон. Замечательные просто! Никогда бы не поверил, что скажу такое про романизацию, но…
- Все лучше, чем ничего, - согласилась Элисон.
В ту ночь я спал на удивление хорошо. Утром проснулся отдохнувшим и способным спокойно смотреть на вещи. Если Максу понравятся первые шесть романов, может быть, Элисон удастся уговорить его взять меня на постоянную работу. При такой оплате, минус налоги и комиссионные Элисон, я смогу продолжать платить Люси и потихоньку рассчитаюсь с обеим студиям.
- Приятно слышать, что вы так оптимистично настроены, - заметил Мэтью Симз во время нашей очередной беседы.
- Да, это окрыляет - суметь подняться с колен.
Прошла неделя. Макс Ньютон прислал чек за через Элисон. Я немедленно перевел деньги на счет Люси, присовокупив электронное послание, в котором коротко написал:
"Алименты за два месяца сегодня поступят на твой счет. Было бы приятно как-нибудь с тобой перекинуться словечком".
На следующий вечер, разговаривая с дочерью, я спросил у нее, не может ли мама подойти к телефону.
- Прости, пап, она говорит, что занята.
Я не стал настаивать.
Прошли еще несколько дней, нового сценария от Макса Ньютона не поступало. Я послал Элисон записку по электронной почте, поинтересовавшись, что происходит. Она ответила мне, что вчера разговаривала с Максом и все в ажуре. Более того, он сказал ей, что его юридический отдел собирается завтра переслать мне контракт.
Но наступило завтра, и Элисон позвонила сама. По ее дрожащему голосу я догадался, что случилась очередная беда.
- Не знаю даже, как тебе сказать… - пробормотала она.