Кен Нотт работает на лондонской радиостанции "В прямом эфире - столица!" и в выражениях себя не стесняет - за то ему, собственно, и платят. Угрозы в свой адрес он коллекционирует, а наиболее выдающиеся вешает на работе на стенку. Но когда происходит то, что можно трактовать как попытку покушения на его жизнь, даже он вынужден отнестись к этому серьезно: что, если мистер Мерриэл, один из королей столичного преступного мира, прознал о том, что жена, красавица Селия, ему изменяет? Что, если все меры предосторожности, которые она принимала, оказались недостаточны и теперь Селия с Кеном в страшной опасности? Что, если джеймс-бондовские часы со спутниковой антенной не помогут?..
Впервые на русском.
Обратная сторона обложки.
Бэнкс - это феномен… дико успешный, не знающий страха в творчестве.
Уильям Гибсон
Самый творческий британский писатель своего поколения.
The Times
У Бэнкса вышел роман с двойным дном - глубоко сатирический и наводящий на размышления триллер, который заставит вас смеяться и испытывать ужас одновременно.
Sunday Express
Захватывающее чтение.
Это ослепительно умная, резкая, тревожная книга.
Scotland on Sunday
Содержание:
Иэн Бэнкс - МЕРТВЫЙ ЭФИР 1
Глава 1 - Не все то яблоко, что летит 1
Глава 2 - Разнос, учиненный в среду 6
Глава 3 - В низовье Темзы и наверху небоскреба 13
Глава 4 - Когда болеешь за клуб-аутсайдер, характер закаляется, но не всегда 22
Глава 5 - Наш девиз 30
Глава 6 - "Око Лондона" 41
Глава 7 - Сексуальное пике 49
Глава 8 - Все отрицать 59
Глава 9 - Большие пушки - большие шишки 63
Глава 10 - Местоположение, местоположение, местоположение 73
Глава 11 - Эффект длительной паники 73
Глава 12 - Подскок дохлой кошки 82
Глава 13 - Вердикт по-шотландски 90
Содержание 92
Примечания 92
Иэн Бэнкс
МЕРТВЫЙ ЭФИР
Посвящается Роджеру.
Автор также выражает благодарность Мик и Брэду
Глава 1
Не все то яблоко, что летит
- Тебя плохо слышно.
- …говоришь?
- Да ладно, не важно.
- …казал?
- Пока! - Я сложил мобильник.
Дело было за три недели до всей этой истории с клубом "Круть" и с повстречавшейся там Рейни (пардон, с клубом "Круть" и с лже-Рейни), и еще с такси, проездом под железнодорожной эстакадой, а еще с тем злополучным окном и, наконец, со всем тем, что случилось той серой лондонской ночью, которую я провел где-то между Ист-Эндом и Уэст-Эндом, когда, собственно, и узнал, что какие-то сволочи - ведь не одна же она была, эта сучка, - всерьез собрались кинуть мне подляну или даже - во всяком случае, так они сами пообещали - убить.
От всех тех событий совсем недалеко до нынешнего места в моей истории (с которого мы и начнем, а начнем мы с него потому, что именно тут, похоже, закончилось время, когда все знали, что с нами происходит, а после началось уже что-то совсем иное) - случившееся еще совсем свежо в моей памяти, и, кажется, до него можно камнем добросить или даже потрогать рукой, так близко оно, это место, с которого мы начали. Конечно, в это трудно поверить, потому что места, с которого мы начали и где все закрутилось, больше не существует.
Как бы то ни было, я уверен, что случившееся в одном месте всегда неразрывно соединено с происшедшим в другом, а также с тем, что какие-то, казалось бы, посторонние вещи уже начались или закончились, подобно тому, как одна костяшка домино валится на следующую в этих показушных стадионных шоу с огромными цепочками ложащихся друг на друга элементов затейливых узоров, которые должны побить очередной рекорд и где одно-единственное малозначительное падение ведет к тому, что все прочее тоже начинает рушиться и опрокидываться, - короче, к целой лавине таких же незначительных одиночных явлений, расходящихся веером, ведущих к ветвящемуся каскаду мелких событий, происходящих в быстрой последовательности и так тесно связанных, что они становятся похожими на одно очень большое событие, - и вот вся выстроенная из тщательно расставленных друг за другом столбиков композиция выходит из состояния покоя и начинает свое кажущееся бесконечным нарастающее и неудержимое движение.
- С кем ты разговаривал? - спросила Джоу, подходя к парапету.
- Не имею понятия, - солгал я, - Даже не сумел вспомнить, чей это номер.
Она сунула мне в руку низкий бокал. В нем было виски со льдом, а наверху сидело яблоко, ни дать ни взять толстая румяно-зеленая задница на эдаком прозрачном унитазе. Я посмотрел на свою подругу поверх затемненных очков. Она выудила веточку сельдерея из своей "Кровавой Мэри", и наши бокалы чокнулись.
- Тебе надо поесть.
- Я не голоден.
- То-то и оно.
Джоу была низенького росточка, с очень густыми черными волосами, коротко подстриженными, и нежной белой кожей, проколотой в самых разных местах. У нее был широкий рот, как у рок-звезды, что нельзя было назвать неуместным, поскольку она занималась пиаром на лейбле "Айс-Хаус". Сегодня она оделась, считай, под Мадонну времен "Утонувшего мира" - на ней были черные колготки, коротенькая юбка из шотландки и потертый кожаный пиджачок поверх драной футболки, с большим искусством доведенной до такого состояния. Я знал, что многие, и даже не только американцы, отзываются о ней как об остроумной, миленькой и зажигательной, - хотя, как правило, не более одного раза. Она была с норовом, отчего я и соврал насчет телефонного звонка, это вышло как-то машинально, ведь никакой серьезной причины для вранья не имелось. Ну, почти никакой.
Я взял яблоко и вонзил в него зубы. Выглядело оно потрясающе, но на вкус так себе. Пожалуй, Джоу оказалась права, и мне действительно следовало что-нибудь съесть. На завтрак у нас с ней было только по апельсиновому соку и по несколько дорожек кокаина. Вообще-то в последнее время я баловался им совсем мало, но у меня есть на этот счет своя теория, гласящая, что негоже укокошиваться на ночь глядя и насиловать отгулявший свое организм, ведь тогда есть хороший шанс выкинуть из жизни весь следующий день; лучше уж вынюхать еще в светлое время, а затем ненавязчиво перейти к алкоголю и таким образом соблюсти нечто, отдаленно напоминающее обычный суточный ритм.
В результате на этой свадьбе, состоявшейся днем, мы с Джоу почти ничего не съели - наверное, надо было действительно себя заставить, во избежание эксцессов. С другой стороны, яблоко оказалось слишком уж неаппетитным. Я положил его на кирпичный парапет, который мне был по грудь, - оно вздрогнуло и покатилось к самому краю, готовясь упасть. Мне удалось подхватить его и тем уберечь от падения с высоты доброй сотни футов на разбитый асфальт заброшенной автостоянки. Хотя, пожалуй, на сей раз она выглядела не такой уж заброшенной. Мой приятель Эд оставил на ней свой сияющий лаком новехонький желтый "порш", только у другого конца, поближе к воротам. Все же остальные припарковались с другой стороны здания старой фабрики, где мы сейчас находились, на почти неестественно пустой и тихой улочке.
Кулвивдер и Фэй вот уже года два как поселились в этом еще не успевшем стать фешенебельным уголке лондонского Ист-Энда к северу от пристани Кэнэри-Уорф, хотя и прекрасно понимали, что дом в любой момент могут снести. Фабричному зданию из красного кирпича было больше ста лет. Первоначально тут делали всякую всячину из свинца - например, "оловянных" солдатиков и дробь (для ее производства, оказывается, нужна была высоченная башня, с самого верха которой капельки расплавленного металла падали бы в большой бассейн, заполненный водой). Отсюда и высота всей постройки: восемь этажей с невероятными потолками, где последний десяток лет или около того находились в основном студии художников.
Кулвиндер и Фэй снимали половину чердака, превратив его в пентхаус в нью-йоркском стиле - большой, просторный и гулкий. Там все было выкрашено в белый цвет, как в картинной галерее, и большинство помещений можно было легко спутать одно с другим, зато там имелось то, что люди, связанные со сценой, называют "объемами". Объемов там было хоть отбавляй, и их чуть ли не до краев заполнял всяческий минимализм - правда, очень дорогой и высокохудожественный.
Увы, какому-то застройщику в конце концов удалось заполучить разрешение на снос, так что дому оставалось простоять всего неделю-две. Кул и Фэй уже купили жилье в Шордитче. Это приобретение, похоже, подвигло их на дальнейшие свершения, потому они и вступили утром в законный брак (церемонию мне пришлось пропустить - утренний эфир), а вернувшись с регистрации, устроили нынешнюю пирушку в своем пентхаусе. Во время которой, как я уже рассказал, мы с Джоу почти ничего не съели.
Нахмурившись, я полез пальцем в бокал, выковырял оттуда лед, а потом высыпал его блестящие на солнце кубики на широкий кирпичный парапет.
Джоу пожала плечами.
- Лед входил в комплект, дорогуша, - проговорила она.
Я отхлебнул холодного виски и бросил взгляд в сторону невидимой отсюда Темзы. Терраса, окаймлявшая крышу, выходила на юг и на восток, с нее открывались туманные дали - под кучевыми облаками, плывшими над небоскребами, что недавно выросли близ Кэнэри-Уорф, к бесконечным хаотично застроенным равнинам Уэссекса. Свежий ветерок холодил мои мокрые пальцы.
Мне совсем не нравилось, когда Джоу называла меня "дорогуша". Звучало как-то слишком уж нарочито. И вместо "танцы" она иногда говорила "танцульки". Выросла она в шикарном районе Манчестера, но, послушав ее, можно было подумать, что она родом из какого-то местечка между Манхэттеном и кварталом Мейфэр. Я смотрел на тающие льдинки, медленно превращающиеся в маленькие лужицы на кирпичной кладке, и размышлял, нет ли каких похожих мелочей, связанных со мной, которые могли бы вызывать раздражение у Джоу.
Резким движением я смахнул полурастаявшие ледышки за борт, на усеянный трещинами асфальт автостоянки.
- Кен, Джоу, - обратился к нам подошедший Кулвиндер, - как поживаете?
- Прекрасно, Кул, - сообщил я ему.
На нем был клевый черный костюм с белой рубашкой и воротником в стиле Джавахарлала Неру. Кожа у него была насыщенного цвета, блестящая, напоминающая темный мед, а еще - большие влажные глаза, в данный момент прикрытые очками в серебристой оправе от Окли. Он был концертным промоутером и принадлежал к тем возмутительным типам, которым ничего не стоит попадать в струю моды, в особенности когда они откапывают какое-нибудь старье, о котором все и думать забыли, но которое - стоит его вытащить на белый свет кому-то вроде Кулвиндера - внезапно начинает пользоваться успехом, потому что все вокруг понимают, как на самом деле классно все это на нем смотрится.
- А как ты, жизнь в браке тебя все еще устраивает?
Он улыбнулся:
- Пока очень недурно.
- Милый костюмчик. - Джоу тронула Кула за рукав.
- М-да… - произнес Кул и, приподняв руку, принялся разглядывать ткань, - Подарок от Фэй к свадьбе.
Фэй работала журналисткой на той же радиостанции, что и я, читала новости; они с Кул ом и повстречались-то однажды вечером в нашем "рабочем" пабе. Кажется, я когда-то в прямом эфире назвал Фэй "хорошенькой".
- Когда вы отправляетесь в Нью-Йорк? - спросил я.
Они собирались поехать на медовый месяц в Штаты: Нью-Йорк и Йосемитская долина. Всего шесть дней, это из-за работы Кула, а затем, на следующей неделе, переезд на новое место жительства.
- Завтра.
- Где собрались остановиться?
- "Плаза", - сообщил Кул и пожал плечами, - Фэй всегда хотелось там побывать, - Он отпил пива "Хобек" из бутылки.
- Полетите на "конкорде"? - осведомилась Джоу.
Кул обожал путешествовать стильно, даже по Лондону он ездил в "фантомасовском" "Ситроене DS".
- Нет, - помотал он головой, - их пока еще снова не пустили.
Джоу посмотрела на меня с упреком.
- Кен ни за что не повезет меня в Штаты, - поплакалась она Кулу.
Тот взглянул на меня, вопросительно приподняв брови.
Я шевельнул плечами.
- Пожалуй, следует подождать, пока они там не восстановят демократию.
Кулвиндер хмыкнул.
- Ты так сильно недолюбливаешь Дабью?
- Вообще-то да, но не в этом дело. Просто я сохранил какую-то старомодную веру в то, что, если проигрываешь гонку, приз тебе доставаться не должен. Если ты его получаешь в результате манипуляций с голосами, если полиция в штате, где заправляет твой братец, не пускает черных на избирательные участки, если толпа правых штурмует пункт подсчета голосов, а Верховный суд битком набит свиньями-рес-публиканцами, это называется… погоди-ка. тут, черт побери, кажется, есть официальный термин? Ну да, государственный переворот.
Кул покачал головой и одарил меня взглядом своих больших темных глаз.
- О, Кен, - проговорил он с грустью, - ты опять сел на своего конька; и не высоко там тебе, не пора спуститься на землю?
- У меня таких целая конюшня, Кул, - возразил я.
- Засада, - проговорила Джоу, уставясь на дисплей мобильника.
Я и не слышал, как тот зазвонил: обычно она ставит его на режим вибрации. (Что с полгода назад помогло мне придумать прикол, ставший одной из самых долгоиграющих и успешных хохм в программе, которую я веду. Долгоиграющей в том смысле, что я до сих пор время от времени к ней возвращаюсь, и успешной по нашим извращенным меркам, когда меня и моего режиссера очень радует, если в результате к нам приходят десятки жалоб на нашу грубость и непристойность - что много против нормального их количества, обычно не столь уж большого.)
Джоу сердито нахмурилась, нажала на кнопку и героически произнесла абсолютно неискренним жизнерадостным тоном:
- Тодд, это ты? Как дела? Нужна моя помощь?
Она покачивала головой и издевательски лыбилась в трубку все время, пока Тодд, один из ее боссов в "Айс-Хаусе", по слухам абсолютно неадекватный во всех отношениях, что-то ей говорил. Она отвела в сторону трубку и скорчила страдальческую гримасу, потом отвернулась и снова поднесла ее к уху.
- Понятно. Это не может подождать? - проговорила она, медленно прохаживаясь по широкой террасе. - Хорошо… Нет… Понимаю… Да… Да… Нет, конечно…
- Ну а как насчет тебя, Кен? - спросил Кул, облокачиваясь на парапет и поглядывая на Джоу, которая теперь стояла уже в нескольких шагах от нас, издали тыча в телефон отставленным средним пальцем, однако продолжая издавать в него какие-то звуки, - Джоу еще не собирается сделать из тебя честного человека?
Я перевел взгляд на него.
- Свадьба? - мягко спросил я и опять посмотрел на Джоу, - Ты говоришь о свадьбе?
Он только ухмыльнулся. Я тоже облокотился на парапет и переключил внимание на постепенно темнеющую мякоть яблока.
- Не думаю. Мне одного раза хватило.
- А как Джуди?
- Насколько я слышал, у нее все хорошо.
Моя бывшая в настоящее время жила с каким-то полицейским в солнечном Лутоне.
- Общаетесь? - задал вопрос Кул.
- Очень редко, - пожал я плечами.
Тут надо было осторожно, потому что мы с Джуди время от времени пересекались, после чего все иногда заканчивалось в постели, несмотря на тот неприятный осадок и то взаимное недовольство, которые обычно остаются после развода. Но мне совсем не хотелось, чтобы об этом кто-то знал, например Джоу или новый дружок Джуди в его полицейской форме. Собственно, это совсем не стоило того, чтобы болтать на такую тему с приятелями. Да и вообще, подобного не случалось вот уже более полугола, так что, кажется, все действительно осталось в прошлом. Может, и к лучшему.
- Вы с Джоу встречаетесь примерно с того самого времени, когда познакомились и мы с Фэй, - пустился в воспоминания Кул.
Джоу теперь находилась на другом конце террасы, она облокотилась на парапет, обращенный к югу, все еще разговаривала по телефону и при этом трясла головой.
- Так давно?
- Да, около восемнадцати месяцев, - Он опять отпил из бутылки и посмотрел невидящим взглядом куда-то сквозь меня и Джоу, - Я думал, вы либо остепенитесь, либо расстанетесь, - произнес он тихо.
Я позволил себе проявить то удивление, которое действительно почувствовал при его словах.
- Почему?
- Кен, твои связи с женщинами редко продолжались дольше полутора лет. В среднем около года.
- Господи, Кул, ты что, вел им учет?
- Нет, - покачал он головой, - у меня просто хорошая память, и я вижу закономерности.
- Ну… - начал я и, возможно, дал бы ему отчасти понять, что наши с Джоу отношения на пороге того, чтобы зайти в тупик, но тут она захлопнула свой мобильник и быстрым шагом вернулась к нам.
- Проблемы? - спросил я.
- Ага, - подтвердила она и чуть не плюнула. - Опять эти мудаки из "Аддикты".
"Аддикта" являлась последней горячей находкой фирмы "Айс-Хаус". Воплощение уловленного момента; их время было здесь и сейчас. Мне вроде как даже нравилось то, что они исполняют: мелодичный английский грандж с оазисами удивительной меланхолии, но из солидарности с Джоу я уже начинал их ненавидеть - такой обычно надежный источник сведений заставлял верить, что они и впрямь самые поганые и вонючие задницы, с которыми кому-либо из нормальных людей только приходилось иметь дело.
- Этот гребаный никчемный сученыш хочет, чтобы я отправилась поддержать их под их сраные локотки, пока этот гребаный супердрагоценный придурок, который только и умеет, что нажимать на кнопку фотоаппарата, будет расставлять их на фоне вонючего "бентли" или чего-то еще в том же роде. Все должно было произойти еще вчера, но этот гребаный болван, видите ли, позабыл мне сказать! - И она пнула парапет ботинком "Док-Мартенс". - Вот сученыш.
- Ты расстроена, - заметил я, - понимаю.
- Кен, пошел ты… - выдохнула она и ринулась в чрево пентхауса.
Я проводил ее взглядом. Пойти следом и попытаться ее успокоить или действительно оставить ее наедине с самой собой, чтобы не вышло еще хуже? Я колебался.