Времена повторяются, иногда они совершают полный оборот. Герои произведения – наши современники и люди, жившие много столетий назад – стараются найти верный путь в эпоху перемен. Рассказывается легенда о художнике – искателе истины в Древнем Китае, о любимой книге византийского императора, найденной при разграблении Константинополя в 1453 году, и книге И цзин, которая пытается подсказать ответы на все жизненные вопросы. Предлагаемое читателю произведение о тех, кто пережил крах великих империй (Византии, царской России и СССР), о тех, кто потерял веру в лучшее будущее и ищет новую идею, которая позволяет жить во время кардинальных перемен. В их судьбах и мыслях есть много общего. Оборот времен.
Содержание:
Глава 1. Находка 1
Глава 2. Предсказатель 10
Глава 3. Девочка и колесо перемен 25
Глава 4. Подозреваемый 34
Глава 5. Время вычеркивания фамилий 43
Глава 6. Откровения 55
Заключение 62
Иван Курносов
Оборот времен
© Курносов И.Н., 2015
© ООО Издательский дом "Библио-глобус", 2015
Глава 1. Находка
Рекомендация "Оракула перемен"
На экране ноутбука, издававшего неприятные прерывистые, похожие на повизгивание полицейской сирены, звуки, светилось: "Добрый день! Ситуация "Начальная трудность". Общая рекомендация: Требуется стойкость. Не предпринимать активных действий. Искать и создавать помощников. Рекомендация 17–1: Осмотреться, искать союзников и помощников. Оракул перемен".
Умственная зарядка
Альберт, еще не придя в себя до конца после сна, подошел к ноутбуку и отключил звук. Не выспался. "Начался день трудов праведных", – вспомнилась присказка его старого приятеля Юрия. Из-за него он подписался на эту компьютерную программу, которая предсказывает судьбу и дает рекомендации, как себя вести, на основе древней китайской Книги перемен (И Цзин). Их последний спор о том, стоит ли верить предсказаниям, закончился обещанием Альберта в живую проверить их на себе. И представить Юрию доказательства, что все это просто обыкновенная чепуха. Суеверие. Не бесплатно, конечно, за хороший коньяк. Надо наказывать самоуверенных зазнаек.
С укором посмотрел на свои полки с книгами и в который раз решил для себя, что пора прекратить покупку новых книг. Три отличающиеся по высоте, ширине и цвету крепких деревянных шкафа, составлявшие интерьер его однокомнатной квартиры, были плотно забиты книгами, журналами, альбомами и папками. Но сократить их количество он не мог. Вообще избавление от книг было для него всегда мучительным испытанием. Ведь каждая, если он ее приобрел, была когда-то ему нужна, отвечала на интересовавшие вопросы. Не зря же он затратил часть своего личного времени для ее поиска. И некий овеществленный труд (если верить экономистам) в деньгах. Наверное, это чувство ненапрасности потраченного времени и останавливало Альберта. Он не хотел признавать, что не надо было приобретать эти книги, по крайней мере, часть из них.
Иногда ему все-таки удавалось кое-что сдать букинистам или лоточникам, но много книг лежало, дожидаясь своего времени, которого не хватало для чтения. А интересы бежали вперед, словно убегая от погони, и снова оказывалось, что не хватает нужных и интересных книг. И он их покупал. Надо больше читать в электронном виде, решил Альберт. К этому он еще только привыкал. Трудно было воспринимать бледные электронные тексты на маленьком еле светящемся экране ридера как художественную литературу. Не хватало знакомого приятного ощущения книги в руке. Хотя юное племя (в свои сорок с небольшим лет он относил себя к зрелому поколению) уже с детских лет привыкает к компьютерам.
"Поздно лег, надо кончать такую практику. Все успевать днем", – закончил он свою утреннюю умственную заря дк у.
Помылся, сделал зарядку, поставил чайник, оделся, включил радио на новостной волне, побрился, позавтракал. Этот утренний ритуал, рассчитанный по минутам, был выработан годами. Никакого лишнего движения. Все предметы на месте. Там, где всегда.
На столе, рядом с ноутбуком и настольной лампой, лежали несколько толстых книг, заложенных закладками. Они заслоняли бронзовую статуэтку древнего японского воина в чешуйчатых доспехах, верхом на лошади с занесенным копьем, атакующего невидимого противника. Его звериное выражение лица и вид поднявшейся на дыбы лошади говорили, что для кого-то наступил момент истины. Он или погубит противника, или погибнет от него. Или – или. Статуэтку подарили коллеги по прежней работе на день рождения.
На самом краю стола лежала книга без обложки, вернее, только книжный блок, который Альберт нашел среди своих бумаг, пытаясь навести в них порядок. Нужно определиться, что с ней делать. Ведь эта книга – одна из немногих вещей, которая сохранилась от деда как память о нем.
"Ну что ж, искать союзников и помощников – совет верный и нужный. В любом деле", – глядя на рекомендацию Оракула перемен, ярко высвеченную на экране, вслух произнес Альберт.
Из выпуска новостей по радио его зацепили слова: "Для нас, живущих в период кардинальных перемен…". А когда мы жили не в судьбоносное время? Нас всегда убеждали в этом.
Альберт присел у компьютера. Чтобы бы это могло означать? "Требуется стойкость. Не предпринимать активных действий". Почему не предпринимать, какие могут быть угрозы?
Если Альберт не находил достаточных и убедительных оснований, объясняющих ему непонятный факт, то просто не признавал его. И все. Мало ли что в информации искажено или же неправильно истолковано. Так он сохранял гармонию своего сознания, где все было разложено "по полочкам". Он не любил тратить время на выстраивание искусственных тончайших связей, словно осенней паутины в лесу, которые рождались в головах тех, кто был заражен идеей, что все в мире взаимосвязано. И утверждающих, что от расположения звезд зависит даже то, с кем он сегодня встретится и что ему скажут. Чушь.
Просто есть вещи, которые трудно объяснить, по крайней мере, сегодня. Когда он учился в университете, аспирант – астроном с физмата продемонстрировал явные чудеса для студентов младшего курса. Он попросил каждого, кто был в комнате общежития, где Альберт жил, мысленно представить по очереди несколько предметов, которые называл, а затем выбрать из них любой. И аспирант, посмотрев своими немигающими вороньими глазами, правильно называл изумленным студентам то, что они напряженно пытались удержать в памяти.
Тогда Альберт старался найти объяснение фокусу и, в конце концов, решил, что в этом что-то есть, но пока при данном уровне знаний мы не можем дать столь интересному феномену толкового объяснения. С тех пор он так и относился к подобным загадочным вещам. Ведь наука с каждым днем открывает что-то новое. Уже доказано, что вокруг человека существует некое энергетическое поле и возможно, что и мысли могут распространяться с помощью волн. Более того, считал Альберт, по аналогии с радиоволнами, мысли человека могут приниматься и читаться другим человеком, почти так же, как голос воспринимается мобильником. Отсюда и разгадка опытов аспиранта. Если бы наука сегодня могла все объяснить, то чем бы она тогда занималась?
У человека, когда он общается с гадалкой, сама обстановка и ключевые слова "расскажу о том, что сбудется" настраивают его на мысли о своей судьбе. А кто не думал о своем будущем? Оно уже содержится в прошлом человека и вписано в его мозги несмываемыми чернилами, подобно информации на жестком диске компьютера. Все уже есть в нас. Гадалка только читает эти мысли и перекладывает на свой "птичий" язык предсказаний. Поэтому у нее такие внимательные и напряженные глаза, какие были у аспиранта. Такие же мысли о будущем навещают человека во сне, когда происходит разрядка всех напряжений, полученных им за день. И он видит вещие сны. Все протекает на физическом уровне. Это свое самое простое объяснение, как разгадку тайны гаданий, Альберт посчитал для себя убедительным и больше не возвращался к этой теме.
"А чтобы в текстах было записано предсказание для любого человека, которого предсказатель не видел в глаза – ну, это полная ерунда и чушь!", – так он говорил Юрию, который утверждал, что в древней китайской книге И цзин заложен глубокий тайный смысл и по ней можно предсказать развитие любых явлений, в том числе судьбу человека. Альберт не верил восхищенным фанатам, которые дали себя убедить в силе этой книги.
Даже в те годы, когда к телевизорам несли банки с водой для зарядки Чумаком "от всех болезней" и людей накрыло цунами печатной продукции про ведьм, колдунов и экстрасенсов, а в газетах появились постоянные рубрики объявлений по всем мыслимым и немыслимым услугам в этой области, Альберт сохранял свою убежденность в полной несостоятельности гаданий и предсказаний. А вернее, в истинности своего объяснения этого феномена. И решил доказать это Юрию.
На прошлой неделе он просмотрел несколько сайтов в Интернете, предлагавших услугу гадания по И цзину, и подключился к программе "Оракул перемен", имеющей, как было указано в рекламе, "успешную практику предсказания по восточной Книге перемен". Альберт остановился на ней потому, что сайт, на котором была выставлена программа, ему показался наиболее информативным и удобным для пользования. На нем он прочитал несколько откликов юзеров и членов Клуба "Changes", восхищавшихся совпадением предсказаний и советов "Оракула перемен" с их жизненной практикой. Благо услуга на сайте была бесплатной в течение месяца и не требовала ничего, кроме подключения к сети Интернет.
В своей холостяцкой жизни, после ухода жены, Альберт привык все делать сам. Одежда была с вечера готова, портфель собран, в кармане пиджака смартфон, в котором на неделю были расписаны задачи и дела. Взял на всякий случай из деревянной шкатулки блокнот в кожаной обложке, которым привык пользоваться, когда нужно было быстро что-то записать.
Шкатулка – изделие отца, который на пенсии целыми днями вырезал из дерева всякие безделушки. Он долго бродил по лесу в поисках замысловатых кореньев или сучьев, выбирая себе очередную жертву. Особенно ему нравились наросты, из которых, используя предлагаемые природой и своей фантазией образы, вырезал забавные фигурки или мордашки зверей. Отец очень любил лес, и если бы все зависело от его воли, то купил бы себе дом и жил уединенно в глуши, как Генри Торо. Но жизнь распорядилась иначе. Последние годы он провел в квартире на седьмом этаже блочной многоэтажки, выходящей окнами на большой металлургический завод. Над ним в любую погоду круглые сутки висел смог.
Альберт еще раз оценивающе посмотрел на себя в большое зеркало в плетеной рамке у дверей. Уже, конечно, не молод, рост чуть выше среднего. Подтянул ремень, чтобы не выглядеть выдающимся сотрудником, как любили шутить коллеги над теми, у кого живот входил в дверь раньше его хозяина. Его нынешнее занятие (советник директора небольшой фирмы, за такую же скромную зарплату) позволяло в некоторые дни не торопиться на работу. Причесал серые, слегка волнистые волосы с сединой около висков и уверенным, привычным жестом открыл дверь на лестничную площадку.
История Дока. Находка в архиве
Док – так теперь все его называли в Клубе "Changes" – три года назад, когда по заказу организации "Правда без границ" искал документы по истории гражданской войны и белой эмиграции, в одном из архивов Псковской области нашел несколько неопубликованных материалов редакции газеты "Западный край". Газета громко называла себя "беспартийным органом русской общественной мысли", а издавалась штабом русско-немецкой или немецко-русской армии Бермонт – Авалова, которая пыталась в 1919 году закрепиться в Прибалтике. Вышли всего около 20-ти номеров, последний в конце ноября 1919 года, когда армия уходила навсегда из Прибалтики и из истории.
В папке редакции оказались напечатанные на очень дешевой бумаге два десятка пожелтевших, с потемневшими от времени краями, листов текста без названия. На первой странице в левом верхнем углу размашисто, синим карандашом, виднелась резолюция: "Переговорить". Чуть ниже "П. Энг. 15.IХ.19.". А на последнем листе, на обороте внизу, аккуратная надпись простым карандашом: "С др. греч. Шкляров".
Доку понравился текст. Это были мысли о времени, вернее, о временах, которые приходят, уходят и "возвращаются на круги своя", как день и ночь, зима и лето, о том, как человек должен жить и выживать в постоянно меняющемся мире. Внимательно прочитав эти хрупкие, местами плохо пропечатанные листки, попытался вычислить, кто из древних греков мог бы такое написать. На автора не было никаких указаний. Многие мысли ему казались знакомыми, похожие высказывания он встречал у разных древних авторов: Гераклита, Экклезиаста, книги Сивилл. "Эклектика, – подумал Док, – но крепко схвачено". Текст, подобно хорошо уложенному букету, обладал своей особой, притягательной силой.
Поработав в районном архиве еще два дня, Док невольно возвращался к этим обветшавшим листкам. Поискал еще что-нибудь, связанное со Шкляровым, просмотрел имевшиеся в папке редакции номера газеты – ничего. Может, это псевдоним? О том, чтобы сделать копию с текста, не было речи. В архиве имелся только сломанный старый копировальный аппарат.
Размышляя над текстом, Док все больше осознавал ее глубокий и близкий ему по духу смысл. В свои тридцать семь лет он уже составил представление о жизни в наше непростое время. Это именно то, что он сам чувствовал. Вот почему мысли, напечатанные прыгающими буквами на расшатанной печатающей машинке, казались ему такими знакомыми.
Док любил точную фразу и слыл перфекционистом еще студентом. Сейчас, читая, чувствовал, как в его памяти оживали мысли о переменах и временах, к которым он сам раньше приходил. Они вертелись у него "на кончике языка", но здесь, в тексте, они звучали так ясно и просто.
Он не раз размышлял на эту тему и даже написал статью в журнал "Знания – молодежи". Но она ему самому не очень нравились. Вместо плотно облегающих мысль фраз, напечатанных на этих жалких страницах, у него, как ему казалось, они выглядели угловато и неуместно, словно брошенные на землю нерадивыми работниками доски под его окном. А вот прочитал этот древний текст, и все ему стало ясно и понятно. Словно недостающая деталь заняла свое место в сложной машине, и все сразу закрутилось. Ему даже показалось, что он только теперь понял основной закон жизни человека. Ведь смена времен идет постоянно. Не нужно хвататься за соломинку. Он долго не мог забыть этот текст.
Док давно убедился, что все идеи и умные мысли уже высказаны раньше. Они повторяются. Новыми могут быть только форма и окраска, то есть внешняя оболочка идеи. Ее компиляция и интерпретация. Как сказал, а не что сказал. Когда он впервые осознал это, то даже попробовал в своих первых лекциях перед студентами выражать суть мысли только своими словами, а не цитированием классиков марксизма и их более поздних "твердых" последователей. Даже сейчас, когда эти времена стали историей, вспомнив эту попытку и разговоры в парткоме, Док невольно поежился.
Но еще долго он чувствовал в себе неловкость от того, что мысли, которые у него рождались и которые он хотел высказать, не получали созвучного выражения. Док у кого-то прочитал, что мысль, как женщину, можно одеть в различные платья, но только одно из них точно подходит ей. Его спасало то, что фальшь обычно заметна не всем. Большинство людей не могут оценить изящество стиля и точность слова, а грубо схватывают только смысл. Этим он успокоил себя. Позднее пришел опыт пропагандиста, когда он почувствовал силу слов, и к нему пришла уверенность в выступлениях.
Когда Док прочитал несколько раз перевод древнегреческого текста, понял: это его мысли, но выраженные просто, ясно и лаконично. Да, именно его. Он был готов подписаться под каждым словом. И текст, подобно молодой красивой пленнице, которая вызвала у варвара желание заполучить ее любой ценой, полностью завладел Доком.
Но ведь его написал кто-то много веков назад, не оставив своего имени. А некто Шкляров перевел. Он поискал информацию о Шклярове в других делах, связанных с Прибалтикой времен Первой мировой и гражданской войн, но так ничего и не нашел.
А может, Шкляров отнесся к тексту как к рядовому, ничем не примечательному. Древние греки много чего интересного написали. И забыл про него. Эта мысль вкрадчиво утешала Дока.
В деле архивного хранения текст даже не был назван и зарегистрирован, а входил в "прочие материалы" с указанием только количества страниц. Док, получив за коробку московских конфет "Красный Октябрь" свободу действий от девушки-архивариуса, аккуратно исправил количество страниц в "прочих материалах" с 56 на 36 и забрал с собой 20 листов этого бесценного для него текста.
Пари с Юрием
Юрий – давний приятель Альберта, сотрудник Института проблем искусственного интеллекта (на несколько лет его моложе, долговязый, с копной непослушных темных волос) еще со студенческих времен умел своим менторским и не терпящим возражения тоном спровоцировать любого на спор. Всезнайство Юрия задевало Альберта.
В квартире у Юрия не было ничего лишнего. Стол, стул, диван, телевизор и шкаф для книг. Кругом, даже на постели, были разбросаны бумаги, папки, вырезки из журналов и газет.
С детства Юрий любил точные науки. Уже в шестом классе он вычитал из учебника радиотехники схему и самостоятельно собрал из деталей радиоприемник. Это был незабываемый праздник и чудо, когда неуклюжее сооружение из проволоки, катушки, конденсатора, резистора, батарейки и динамика вдруг зашумело, и сквозь треск Юрий услышал чей-то голос на незнакомом языке. Семья жила в то время в военном городке недалеко от границы. Радости не было предела. Он просиживал днями над совершенствованием приемника. Даже сейчас, когда Юрий видит старые радиодетали, вспоминает свой первый детский успех. Затем пошли учебники, которые он с трудом осиливал. В результате ему удалось далеко оторваться от уровня среднего школьника.
Физмат университета он уже выбрал сознательно. Затем призыв на военную службу в качестве программиста. Новая военная техника требовала чернорабочих научно-технической революции. Потом, после демобилизации, работа над интересными, но слабо финансируемыми проектами в институте. Он иногда сутками не вставал из-за компьютера. Немного сна, чай с бутербродом, и снова работа. Так и остался холостым.
Хотя девчонкам он нравился. Симпатичный и общительный парень с горящими карими глазами, он не имел проблем при знакомстве с девушками. Однако через две-три встречи Юрий надоедал им своими бесконечными разговорами о науке и технике. Все разговоры всегда сводились к этой теме. Зануда, одним словом.
Одна тихая и несколько инфантильная, приятная на вид девушка дольше всех была с ним. Даже переехала к нему и навела в квартире порядок. Она так и жила бы с ним. Но познакомилась с лейтенантом, выпускником военного училища, который, заметив ее добрый и без претензий характер, через неделю предложил выйти замуж. Она несколько дней молчала и дома совсем перестала разговаривать с Юрием. Но он приходил поздно, весь в своих мыслях, и даже не заметил в ее глазах молчаливый вопрос. Она дала согласие и уехала с тем парнем на место службы на Дальний Восток.