Нет на земле ничего более трудного и непредсказуемого, чем жизнь человеческая. У всех она складывается по-своему. Никто с уверенностью не может сказать, что ждёт его завтра, горе или радость, но и эти понятия относительны. Вечными ценностями на земле всегда считались и ценились человеческое добро и любовь. На них держится сама жизнь.
Кто из нас не страдал от зла и жестокости, не проливал слёзы от горьких, несправедливых обид? Они, к сожалению, не обошли никого.
Потому, призывает автор в новой книге:
- Люди! Остановитесь! Искорените зло! Сберегите этот короткий миг жизни...
Содержание:
Глава 1. НАЙДЕНЫШ 1
Глава 2. ОБЛОМ 8
Глава 3. ЛЕГАШОНОК 16
Глава 4. НОЧНЫЕ СТОРОЖА 24
Глава 5. ПРОКАЗНИКИ 31
Глава 6. ГАСТРОЛЕРЫ 38
Глава 7. КАКАЯ ТЫ КРАСИВАЯ 47
Глава 8. ОСТАНОВИТЕСЬ, ЛЮДИ! 53
Эльмира Нетесова
Мгновенья вечности
Глава 1. НАЙДЕНЫШ
Яшка не спешил. Держал скорость на шестидесяти километрах и радовался, как послушно и ровно идет машина, первая в жизни, новехонькая. Он даже не мечтал, что поедет из Москвы на своем транспорте. А тут повезло как в сказке, выиграл "семерку" на "Поле чудес" совсем неожиданно. Когда сел за руль, самого себя ощупывал, уж не снится ли ему это везение? Ведь за свою зарплату на велосипед не мог скопить, а тут машина обломилась. Человек сам себе завидовал и хвалил:
- Это же надо, какой умный оказался, у майора, у капитанов и у двоих подполковников выиграл. Всех их пригласил Якубович на игру в честь Дня милиции. Никто не смог обскакать Яшку и дать столько правильных ответов. Его поздравляли все. Вон сколько призов лежит на заднем сиденье. Теперь никто на работе не назовет дураком. По всей России эту передачу люди смотрят. И начальник райотдела конечно видел. Наверное, тоже не ожидал Яшкиной победы. Ведь все годы на каждом совещании и планерке называл придурком, теперь язык поприкусит. Не решится позорить как раньше, хоть на какое-то время сдержится. Яшка свое доказал... Вот вам и захудалый участковый! - улыбается человек, представляя, как теперь радуется отец - старый криминалист райотдела. Он больше всех переживал за сына, потому что сам убедил и заставил его пойти работать в милицию. Яшка упирался как только мог. Спорил до хрипоты, до поздней ночи говорил, что у него совсем другая мечта, но отец ничего не слушая, отвечал:
- Мечтай, сколько хочешь, я не мешаю, но работать пойдешь в органы.
Мать в эти споры не лезла. Боялась перечить мужу, зная его крутой нрав. И лишь тихо, сочувственно вздыхала, ловя на себе короткие, злые взгляды супруга.
Яшка много раз хотел уйти из милиции. Ох, и не сразу пошла у него работа. Доставалось ему со всех сторон. И от своих поселковых и от начальства. Выслушивал в свой адрес такое, что выскакивал с планерок, хватался за ручку писать рапорт на увольненье. Но тут же кто-то оказывался рядом и, глянув через плечо на написанное, говорил:
- Ну, чего ерепенишься? Меня вчера матом обозвали. Уж так обосрали, что до вечера в ушах звенело. Тоже за рапорт сел. А сегодня хвалили на все лады. Такая она наша служба! Стерпись. Завтра к награде представят, а через пару дней снова раздолбаем назовут. Думаешь, что в других местах лучше? Хрен там! Вон мой братан на стройке пахал. Звезданулся с мостков, инвалидом стал. А предприятие пенсию платить отказалось, сбрехали, что бухой был. А братан ни в зуб ногой. Зато теперь на копейки дышит. Хочет в сторожа податься, если возьмут. Такая она наша правда! Так что остынь. С рапортом никогда не опоздаешь. Начальство тоже буквой зю ставят, те кто выше, вот и отрываются на нас, когда под горячую руку попадаем.
Яков откладывал ручку и, скомкав исписанный лист бумаги, выбрасывал его и выходил во двор перекурить. Там он окончательно успокаивался. А через неделю снова хватался писать рапорт. Но со временем вспышки ярости и обид проявлялись все реже. Человек научился не обращать внимание на грубость, придирки и брань. Благо, что на работу приходил ранним утром, а возвращался домой уже затемно, когда в райотделе оставались только дежурные.
Яков ведет машину по магистрали. Темно, не пропустить бы поворот. А тут еще дождь зарядил, мелкий, промозглый. В такую погоду сидеть бы в кафе с мужиками. Как устал от рутины. Забыл, когда в последний раз на рыбалке был. Оно и понятно, отпуск зимой дали. Только семейные летом отдыхают. Якову и здесь не повезло, в холостяках обретался. Жил с отцом и матерью в своем доме, в центре поселка. Их все грозили снести и переселить в новую многоэтажку. Но прошли годы, а семья все жила в стареющем доме и давно перестала верить обещаньям и угрозам.
Человек вгляделся в темноту, резко затормозил. На обочине дороги, подняв кверху обе руки, стоял ребенок. Рубашка короткая, взмокшая, штаны ниже пупка сползли, на ногах сапоги не по размеру. Яшка подошел, не без опаски оглядевшись по сторонам, но вокруг никого.
- Ты чего тут делаешь? Чей будешь? Где мамка, папка? - спросил дрожавшего от холода пацана.
- Там! - махнул рукой в обратном направлении.
- А почему ты здесь?
- Там никто не едет. Я долго стоял. Никто не взял.
- Ты сам чей будешь?
- Ничейный,- пожал плечами.
- Мамка твоя где живет?
- Там, в доме...
- Почему ты здесь?
- Меня оставили. Мамка сказала, что я совсем плохой и мешаюсь ей как хвост собачий.
- Она привезла и оставила здесь?
- С дядем Мишем. Они уехали туда! - показал рукой на дорогу.
- Чего ж не сдали в приют?
- Возили, я убежал оттуда.
- А почему?
- Там тетки колотят больно. И дети дерутся...
- Ладно. Иди в машину,- скомандовал мальчишке, тот, подняв ногу, выскочил в грязь.
Яков вытащил сапог, обул пацана и, взяв под мышку, вернулся к машине, усадил ребенка рядом, накинул на него китель:
- Чаю хочешь? Горячий!
- А хлеба дашь? Я целый день не жравши! - признался простодушно.
Яков невольно вздрогнул, достал из сумки хлеб, колбасу, бутылку газировки и, отдав мальчишке, спросил:
- Тебя как зовут?
- Степка! - ответил, едва разжав зубы.
- Куда ж мы теперь поедем? - спросил Яков.
- Не знаю,- выдавил пацан, торопливо уплетая хлеб с колбасой.
Яшка смотрел на Степку с содроганием. Тот ел, боясь уронить хоть крошку, он жадно глотал хлеб, почти не жевал колбасу:
- Да ты не спеши, ешь спокойно, чего давишься, я не отниму, не бойся,- успокаивал пацана, но тот будто не услышал. Поев, напился газировки, откинулся на сиденье и стал дремать.
- Степка, сколько лет тебе?
- Скоро пять,- повернул усталое лицо к Яшке и сказал тихо:
- Совсем старый стал, потому меня не подбирали с дороги. Малышню тут же сгребают. Я боялся, что и ты проедешь мимо, как другие...
- А много проехали? - удивился Яшка.
- Ага! Кому чужой надо? У всех свои есть,- отозвался совсем по-взрослому.
- Где же твой отец?
- Не знаю. Мамка его ругала козлом и дружилась с хахилями. Их у ней много. Ей папка не нужен.
- Она пьет?
- Ага! Когда пьяная сделается, поет, а потом меня колотит, когда дядьки уходят.
- За что?
- Чтоб при чужих жрать не просил. А если я при дядьках не попрошу, они все сами сожрут, мне и хлеба не дадут. Когда меня увидят, все дают, что есть на столе. И мамке говорят, что про меня нельзя забывать. А она когда напьется, даже себя не помнит.
- Говоришь, она отвозила тебя в приют?
- И соседи, и она. Ну я убегал. Там хоть дают пожрать, но бьют больно и много. Мамка тоже колотила. Но от ней под койку прятался, она туда не доставала.
- А теперь за что из дома увезла?
- Сказала, ее взамуж берут, но только без "хвоста",- вздохнул Степка тяжело и добавил:
- Выходит, я тем "хвостом" был.
- Что ж нам с тобой делать? Куда определить тебя, ума не приложу. Вернуть домой к матери опасно. Снова завезет куда-нибудь, откуда выбраться не сумеешь. Из детдома снова сбежишь. А где еще пристроить, ума не приложу! - размышлял вслух. И спросил:
- A y тебя бабушка есть? Или дед, может, имеется?
- Бабушка померла еще давно. А деда вовсе не видел. Может, его и не водилось никогда. Мамка ничего про него не говорила.
- А где ты жил? Адрес знаешь?
- Нет.
- Ты жил в городе или в деревне?
- В доме! Там знаешь как много людей.
- А на улице много больших домов? - спрашивал Яков.
- Домов много. И маленькие, и большие.
- Свой дом мог бы узнать?
- Зачем? Я не хочу к мамке. Она когда выкинула с машины, сказала, что голову мне отвернет, если опять домой приду.
- Ни хрена себе! Выходит, на смерть выбросили?- закрыл рот ладонью.
- Мамка, когда вытряхнула меня с машины, так и сказала, чтоб я провалился пропадом от ней, чтоб ее глаза меня не видали больше.
Яков, подавившись бранью, прибавил скорость.
- Давно они тебя бросили? - спросил Степку.
- Еще утром, совсем темно было. Я спал. Потом мамка велела уходить. Я не хотел, тогда за уши взяла больно. Я выскочил, она заругалась. Сам не знаю, что теперь делать? - покатилась слеза по щеке.
- Ладно, мужик! Поехали к нам, в райотдел, может, что-то придумаем, определим куда-нибудь. Не оставаться же на улице,- свернул с трассы на дорогу, ведущую в поселок, и только тут вспомнил, что впереди выходной и в райотделе кроме дежурных нет никого.
- Ну, а куда я его дену? Мне он зачем? Старикам навязывать чужое дитя сплошное безумие.
Сами еле тянем. Зарплаты у нас с отцом смехотворные, пенсия матери - копейки, если б не огород не знаю, как жили бы. А и поселковые надо мной хохотать станут, что чужого взял, мол, своего не сумел сделать, прослыву импотентом. На работе в насмешках утопят мужики. Но ведь, не мог же проехать мимо, как другие. Конечно, видели пацана, но мороку повесить на свои плечи не захотели. Так и промчали мимо. А Степка с утра до ночи ждал, кто сжалится и подберет его. Среди людей, на самой оживленной трассе, остался совсем один, как в пустыне. За целый день никто не остановился, не пощадил. Эх-х, люди! От того живем ровно звери, всяк в своей норе. Радость и горе не только от соседей, от родни прячем, чтоб не завидовали и не злорадствовали. От того жизнь наша такая, как бурелом непроходимый, не только тело, душу в клочья рвет,- остановил машину у крыльца милиции, хотел взять с собою Степку, но тот безмятежно спал, открыв рот, будить мальчишку Яшка не решился и пошел в райотдел один.
Дежурные дружно поздравили человека, сказали, что все смотрели передачу и очень переживали за Яшку. Даже начальник ни на минуту от телевизора не отошел, вместе со всеми радовался победе своего участкового и хвалил на все лады.
- Все хорошо, мужики! Но у меня в машине мальчонок спит. Я его на дороге подобрал, из дома мамашка выбросила. Ему пять лет. Куда-то определить нужно. А его уже пытались пристроить в приют, он оттуда слинял. Говорит, что били круто. Теперь ему ни убежать, ни вернуться некуда. Но что-то нужно придумать,- присел рядом с дежурным капитаном, какого весь поселок в глаза называл Анискиным за поразительное сходство с актером. Он и теперь сидел, хитровато прищурившись, и спросил:
- Яшка! Колись по совести, а может пацан твой кровный сынок? Подружка отказалась растить сама, ты и решил пристроить в приют, чтоб без мороки для себя мальчишку вырастить?
- Да как в голову взбрело? Разве я от своего сына отказался бы? - возмутился участковый, заметив, как разулыбались двое дежурных оперативников.
- Мне чтоб ребенка заиметь, поначалу бабой обзавестись нужно,- ответил Яшка краснея.
- Да у тебя в этом деле без загвоздки. Бабья больше, чем блох у барбоса. Вот какая-то и наградила потомством, чтоб знал, каково достается одиночке с дитем! - подхватили оперативники хохоча.
- Чтоб хвост поприжать, пацана подкинула!
- Да я ни сном, ни духом не грешен! С чего взяли? А и ребенку уже пять лет. Я в то время в школе милиции учился!
- Ну и что? Мужское при тебе оставалось! - не унимались мужики.
- Короче! Хватит прикалываться! Я его к вам сейчас приведу. А уж дальше пусть ваши головы болят, куда и как его пристроить.
- Яшка, погоди! Слышь, не бухти! Подумай сам, куда мы его денем? Ведь впереди выходной, никуда не достучимся и не дозвонимся. Все отдыхают. А оставлять его в милиции тоже не можем. На нары в камеру и кормить баландой? Так что ли предложишь? Ведь это ребенок! Твой он или бродячий, его по-человечески определить нужно! - предложил капитан добавив:
- Я представляю, что будет с нашим начальником, когда узнает какой приз ты приволок от Якубовича! Он больше никого не пошлет на "Поле чудес". Это ж надо, как быстро решают там демографические проблемы! Один раз поехал и с готовым дитем вернулся.
- Слушайте, я устал от вас, столько времени в пути, а теперь мне голову морочите, деть пацана некуда! Какое мое дело? Или тоже нужно было проехать мимо?
- Тормози, Яшка! Тебя уже ни туда понесло. Я тебе как человеку говорю, советуюсь, можно сказать. Ты же участковый, людей хорошо знаешь, помоги определить ребенка на выходной!
- Да кто из поселковых чужого примет хотя бы на день, я таких не знаю,- пожал плечами Яшка, продолжив хрипло:
- От своих не видят отдыха, а выходной кончается быстро. Как назло детсад закрыт. В больницу не возьмут. Побоятся наши рисковать. А что делать ума не приложу.
- Я бы взял к себе, но жена поехала к дочке, а я сам понятия не имею как с детьми быть? - развел руками капитан.
- А у меня мать парализованная,- тихо отозвался один из оперативников.
- Мне и того не легче, отца обещал навестить. Он, сами знаете, в стардоме живет. Не приедь, до смерти обижаться будет. Хоть раз в месяц видимся.
- Возьми ты его к себе на денек. Другого выхода нет. А после выходного все уладится,- попросил капитан Яшку.
- Домой? И что скажу старикам, что снова стал крайним? Кто с пацаном возиться будет? Мать или отец? Мне самому после дороги отдохнуть надо, а вы навязываете! Неужели за доброе нужно носом в говно натыкать?
- Это кого говном назвал?
- Да свою затею! Мало подобрал ребенка, привез, теперь еще в свой дом его веди! Тупость какая-то! Никто не может взять, я снова крайний, больше взвалить не на кого.
Они еще неизвестно сколько спорили, если б в открытую дверь не вошел Степка. Он появился не увиденный никем. Подошел к Яшке, вложил свою ручонку в его ладонь, прижался и попросил тихо:
- Дай хлеба...
Мужчины, услышав слабый голос, мигом умолкли. Стало неловко перед этим маленьким человеком. Капитану вспомнилось, как жестоко голодал сам, будучи студентом. На почве истощения получил язву. Потом была операция. Трудно восстанавливался. Но пережитый голод долго давал знать о себе. Человек полез в тумбочку, достал булку, протянул Степке и, погладив по голове, сказал:
- Ешь, сынок.
Оперативники достали свои сумки, выложили на стол все содержимое, подвинули к пацану, тот удивленно оглядел дядек:
- Это мне можно?
- Ешь, все можно! - увидел оперативник, как цепко впились пальцы Степки в булку. Он смотрел на взрослых счастливыми глазами. И вдруг вспомнил:
- А вы? Что сами есть станете?
- Не беспокойся, голодными не останемся!
- Чаю Степке налей! - подтолкнул Яшку капитан, добавив через смешок:
- Тоже мне папаша забывчивый, не умеешь дитя кормить!
- Так ты мой папка? - округлились глаза мальчишки, он забыл о еде и смотрел на Яшку. Тот по-казывал кулак капитану, тихо, беззвучно шевелил губами. Все кроме пацана поняли, что сказал участковый. И только капитан, вытерев вспотевшее красное лицо, ответил один за всех:
- Теперь мы все твои папки! И никогда тебя не оставим и не выбросим, слышь, Степан, взрослые дяди всегда должны помогать маленьким мужчинам, чтоб те выросли большими, хорошими людьми. Знай, ни все люди плохие. Доброго всегда больше.
Степка, казалось, не слушал. Он ел, не оглядываясь по сторонам, успокоенный тем, что у него в одночасье появилось сразу много отцов и все милиционеры.
Теперь они неловко переминались с ноги на ногу, переглядывались молча. Но вот капитан не выдержал:
- Значит, договорились, Яков? Сегодня ты берешь Степку к себе, а завтра доложу начальнику, будем решать, что делать дальше...
Дома Яшку встретили шумно. Отец с матерью поздравили сына с выигрышем и не заметили мальчонку. Когда увидели, спросили удивленно:
- Ты чей?
- Откуда взялся?
Пацан что-то сообразив, мигом спрятался за спину Яшки. Это еще больше насторожило стариков и, слушая сына, они всматривались в Степку.
- Сколько лет работаю в милиции, всякое слышал, сам видывал нимало, но ни разу не доходило до меня, чтоб мать выбросила ребенка из машины среди дороги! Это же на явную смерть вытолкать. Хорошо, что ты увидел. А случись туман, мог не увидеть и сбить. Как тогда? В наше время люди жили много хуже. Да что там говорить, случалось, кроме хлеба и картошки ничего больше на столе не имели. Но детей из дома не выкидывали. Даже не слыхивал о таком.
- Не надо, пап! В наше время не только выгоняют, а и убивают, продают, пропивают и насилуют детей.
- У нас в поселке такого никогда не было,- возмутился Илья Иванович.
- Ну как не было? Только за мое время работы сколько всего случилось? В нашем поселке тоже всякие живут, как чертей в болоте полно гадов и у нас. Но теперь не о них, давай подумаем, куда Степку определим на ночь, а, и помыть его, наверно, надо!
Степку вымыла в ванной мать. Она отмыла мальчишку до блеска. И укутав в большое махровое полотенце, сразу уложила в постель, сама взялась стирать хлипкую одежонку мальчишки.
- Господи! Как же так деется, что мать к своему дитенку сердца не поимела. В эдакую погоду почти нагишом выгнала. Порточки сплошь дырявые, рубашонка тонюсенькая. Сапожищи с мужика снятые, все насквозь дырявые. Ни трусишек, ни майки даже в помине нет. Схожу я в магазин, покуда открыт, хоть что-нибудь из одежки куплю Степушке. Ведь живая душа, совестно про человека не заботиться...
Мать вскоре и впрямь ушла в магазин. Яков лег отдохнуть с дороги, а Илья Иванович разговорился с мальчонкой.
В поселке криминалиста побаивались. И хотя тот с виду ничем не отличался от других, все знали его незаурядные способности. Каждое дело, к какому подключали криминалиста, обязательно было расследовано, доведено до конца, виновные отправлялись под суд, а вернувшись из зон, старались побыстрее покинуть поселок, чтобы никогда не видеть Илью Ивановича.
Тот ходил по поселку в любое время дня и ночи, никого не боялся, не оглядывался, ни от кого не прятался и не убегал.