Но тем не менее кое-что придумать вместе получилось. Опять два варианта, и в обоих ключевая роль принадлежала, естественно, мне.
В первом варианте я должен был как бы случайно затащить своего хозяина на поводке к Кассандре домой. Каська эту идею одобрила и даже немного доработала – предложила провернуть операцию в момент, когда ее хозяйка приготовит что-нибудь вкусненькое.
Второй вариант был еще изящнее. Кассандра припрячет какую-нибудь важную хозяйкину вещь, хозяйка – само собой – позовет моего хозяина, чтобы тот с моей помощью эту вещь нашел. Я похожу по квартире, изображая поиски, а как только увижу, что Роман и Ольга друг к другу привязались, сразу "найду" спрятанное.
Кася и тут начала сомневаться во всем: "А вдруг не позовет… а вдруг не догадается".
– Ладно, – не выдержал я, – давай лучше решать, какой из способов применим.
– Оба.
– Зачем оба?
– А затем, что так сразу они не начнут жить вместе. У людей это так непросто, – Кассандра вздохнула, кажется, мечтательно, – ухаживания, переживания, притирка… Любовь, словом!
– Глупости! – возразил я. – Вот у нас тоже любовь…
Я прикусил язык.
– Ну… ладно, – торопливо сказал я, – меня хозяин ждет… Вечером встретимся!
Наверное, иногда нужно думать помедленнее. И не сразу сообщать миру все свои мысли.
Кошка
Следующие несколько дней я пыталась внушить Ольке, что давно пора приготовить что-нибудь вкусненькое. Я бродила вокруг нее и мысленно призывала испечь тортик, ну хотя бы пирог с капустой, ну что-нибудь, чем можно было бы увлечь и потрясти холостого мужика.
Олька велась на мои уговоры крайне неохотно. Она сделала какой-то невообразимо диетический салат, даже мне понятно, что ни один нормальный мужик этого есть не будет, накупила в магазине пирожных и сварила компот – и это все, чего я смогла от нее добиться.
Ромео меня просто извел.
– Ну что ты тянешь? Ну когда мы уже начнем что-то делать?
– Ромео, ну подожди ты! Нужно момент правильный выбрать…
– Да чего там выбирать! Уже три дня прошло, а мы все еще на месте топчемся. Уже б давно все было!
– Что было?
– Ну что там хотела, то и было!
– Послушай, пес, что ты меня достаешь? Не могу я за Ольку ничего приготовить, не могу! Чем она будет угощать твоего Романа? Морковкой с компотом? Он это ест?
– Не знаю, не видел…
– Ну вот и жди.
– Да ты просто не хочешь ничего делать!
– Ах так!
Я от возмущения просто дар речи потеряла.
– Ну и не буду! Ну и гуляй один!
Я развернулась и сиганула вниз, домой, а вечером даже и не подошла к форточке.
И естественно, именно в этот момент, до Ольки дошли мои мысленные посылы. На следующий день, с утра, она развела на кухне необыкновенно кипучую деятельность.
Я даже сразу не поняла, что она собирается делать – настолько всего было много. Что-то жарилось, что-то варилось, подходило тесто и кромсался салат.
– Ого, – мявкнула я, зайдя на кухню, – это все мне? Мр?
Олька погладила меня локтем, руки были грязные, и кивнула на мою миску с едой, полную всяких вкусностей.
– Ешь, Каська. Сегодня суббота, и что-то мне так вкусненького захотелось. Внезапно.
– Ага, внезапно, – съязвила я, но начала есть.
– А где твой Ромео? Что-то его не видно…
– Мр…
– Ну ничего, сейчас выйдет.
И тут с улицы действительно послышался призывный лай.
Я доела, тщательно вылизалась. Ромео разрывался. Олька смотрела на меня с укоризной. Тяжело вздохнув, и придав морде выражение крайнего пофигизма, я вскочила на форточку.
– Ну где ты была? – гавкнул Ромео.
– Умывалась.
– А-а-а… – пес явно не знал, что еще сказать и переминался с лапы на лапу.
– Ты что-то хотел? – спросила я.
– Ну да!
– И что?
– Не знаю… – Ромео смотрел на меня с абсолютным непониманием происходящего.
– Ну тогда пока, – я развернулась, чтобы спрыгнуть вниз.
– Пока… – потрясенно гавкнул пес.
Сначала я хотела просто гордо уйти, но повернула голову, опять увидела кулинарное изобилие и не выдержала.
– Ну, если ты вдруг вспомнишь, зачем меня звал, то Олька наготовила сегодня кучу еды. Так что можешь тащить своего хозяина. Во сколько он с тобой гуляет?
– Он же теперь не гуляет со мной.
– И как ты его собирался к нам завести?
– Ну придумаю что-нибудь!
– Вот и думай. Вечером жду. Я прослежу, чтоб дверь не запирали.
Про входную дверь я вспомнила только что и поспешила к ней. Если подсунуть в щелку уголочек коврика, то дверь не до конца захлопывается и даже я могу ее открыть. Главное, чтобы до прогулки Ромео этого никто из людей не обнаружил.
Пес
Кассандра оказалась потрясающим тормозом. Я три дня уговаривал ее ускорить процесс, а она мяукала в ответ что-то невразумительное.
Правда, и с Ромкой могли быть сложности – он потерял былую мобильность. В последнее время он так разленился, что только работал, а гулять я ходил в одиночку. Но я был совершенно уверен, что, когда дойдет до дела, смогу его вытащить на улицу. Как? Как-нибудь. Кирпич однажды сказал классную фразу, которую наверняка подслушал у людей: "Главное – ввязаться в свару, а там разберемся!". В тот раз мы так и поступили – ввязались в свару с авангардом пришлой стаи. Хорошо еще, что быстро разобрались и рванули наутек, когда подоспели основные силы противника.
Была еще одна возможная помеха – гости. Вот уже неделю к хозяину приходила какая-то несимпатичная тетка. Она отвратительно воняла тяжелыми духами и приторными ментоловыми сигаретами. Я старался держаться от гостьи подальше, она тоже не стремилась сблизиться. Жрала хозяйскую еду, как не в себе (обычно в те моменты, когда хозяин не видел), а мне хоть бы кусок колбасы бросила! Если бы бросила, я бы, само собой, есть не стал – из гордости и преданности хозяину, но попробовать-то она могла!
Короче, не нравилась она мне, но что я мог поделать? Хозяину виднее, кого звать в гости. Сам он к ней относился хорошо, даже компьютер не включал. А иногда говорил мне:
– Ромка! Сходи-ка ты погулять!
И выставлял за дверь.
Я сначала решил, что это проявление заботы и безграничного доверия ко мне. Обрадовался, смылся во двор, поболтал с Каськой, переметил все углы, устал, вернулся назад… и меня встретила запертая дверь. Оттуда несло чем-то ужасным и дымным. Я ткнулся носом, тявкнул пару раз, не дождался ответа и снова двинул во двор. Теперь мне уже не казалось, что хозяин выпер меня из дому исключительно из-за заботы и доверия. Похоже, он просто хотел побыть со своей теткой наедине.
Я разозлился, потом испугался. Или наоборот, сначала испугался и из-за этого разозлился? Словом, когда я в очередной раз подбежал к Касиному окну, то чувствовал себя, как будто объелся тухлых крыс. И сорвался.
– Долго ты еще возиться будешь? – рявкнул я на Кассандру.
Она в ответ начала снова что-то мямлить: что не может она хозяйку заставить, что хозяйка готовит не ту еду.
– Ту – не ту! – я заводился все сильнее. – Какая разница!
– Большая! Твой хозяин морковку ест?
– Понятия не имею! Не видел. Но если вкусная – почему бы и нет.
– Не видел он…
Короче, слово за слово, поругались, и я ушел еще более обозленный. В какой-то момент готов был все бросить и свалить куда глаза глядят. "Все, – решил я, – если квартира опять закрыта, ухожу к кошачьей матери, пусть страдает!"
Дверь оказалась закрыта.
Я час, наверное, сидел и скулил, пока хозяин наконец не открыл. Был он всклокочен и рассеян.
– Ромка! Черт… Забыл совсем. Входи.
Я вошел и чуть не задохнулся. Во-первых, по всем углам хозяйской комнаты были расставлены такие вонючие ароматические свечи, по сравнению с которыми запах помойки возле мясокомбината – легкий аромат ландышей. Во-вторых, гостья валялась на диване с ногами и дымила своими гадскими ментоловыми сигаретами. Я закашлялся, жалея, что не остался на улице.
Видимо, это даже гостью проняло, потому что она поднялась с дивана и медовым голоском заявила, что "даст и собачке", гадко захихикала и добавила: "чего-нибудь перекусить".
Из ее рук я, разумеется, ничего есть не стал – сидел, чихал и кашлял. Хорошо еще, что тетка вскорости ушла, а хозяин, видя мои мучения, распахнул окна настежь. Но все равно спать было тяжело, потому что квартира насквозь пропиталась запахом свечей и ментола.
На утреннюю прогулку я вышел один. Больная голова тянула книзу, поэтому я не сразу понял, чего от меня хочет Кассандра.
Сначала она выходила на окно мучительно долго. Потом так же мучительно бестолково что-то говорила… Но последняя фраза меня приободрила.
– Олька наготовила еды. Вечером можешь приводить своего хозяина.
Я пробежал пару кругов по двору, чтобы выветрить из головы чужие мерзкие запахи. Полегчало. Теперь нужно было придумать, как вытащить хозяина на прогулку.
"Скорей бы уж наши хозяева вместе жить начали", – подумал я.
Почему-то я был уверен, что Олька живо отучит хозяйскую гостью от свечей и сигарет.
Кошка
Я с нетерпением ждала вечера.
И не только потому, что наконец-то мы начнем действовать, но и потому что нам с Ромео удастся пообщаться живьем, а не через форточку. После последней мамусиной истерики я даже не знаю, когда теперь осмелюсь сигануть на улицу.
Все шло как по маслу. Дверь я оставила открытой, еда на кухне благоухала, Олька была дома одна, родители где-то задерживались.
Я ходила вокруг хозяйки и создавала в ее душе романтически-возвышенное настроение. Мурлыкала, обмахивала ее хвостом, терлась об нее. В итоге Ольку так разморило, что она даже вздремнула на диване. А Ромео все не было…
По моим внутренним часам ему давно пора была гулять, уже и на улице почти стемнело, а от него ни гава ни мява.
Наконец, когда я совсем отчаялась, на лестнице раздалась шумная возня и громкое чертыхание. Ромео тащил за собой хозяина, как бурлаки баржу на картине в папусиной комнате. Роман упирался и спотыкался. То ли он еще не ложился со вчерашнего вечера, то ли только встал, но вид у него был изрядно потрепанный. Ромео же скулил от нетерпения и периодически вставал на задние лапы – так рвался на улицу.
– Давай, давай, все готово, – мявкнула я, когда он проходил мимо моей приоткрытой двери.
– Ага, – прохрипел пес. И совершил последний рывок на улицу.
Хлопнула входная дверь, чуть не ударив Романа по лбу. Увернулся в последний момент.
Прошло буквально пять минут и все повторилось в обратном направлении. Возня на улице, чертыхание хозяина, скулеж Ромео и его попытки открыть входную дверь.
– Да что ж с тобой сегодня, не собака, а исчадие ада!
Роман опять с трудом увернулся от входной двери, теперь к его помятости добавилась еще и мокрость.
– Там дождь, – рыкнул мне Ромео, – готова? Открывай!
Я нажала на дверь, она распахнулась, Ромео впрягся поудобнее, последним усилием рванул поводок и со звонким лаем:
– Каська, ура, у нас все получилось! – пес влетел в нашу квартиру.
Ну, дальше можно долго рассказывать. Я даже и не знаю, кого мне жаль больше: Ольку, которую разбудил весь этот тарарам, или Романа, который чуть не вышиб плечом косяк, был утащен аж до спальни и рухнул там как подкошенный, потому что мы с Ромео забились под кровать, а на его пути стояла тумбочка.
Олька сначала просто заорала. Потом разглядела у себя в спальне Романа и подобрела, а потом начала хохотать, глядя, как Роман пытается встать.
– Ты бы поводок отпустил, – сквозь смех сказала она.
– Угу, – буркнул злющий Роман, потирая ушибленное плечо и хромая на сбитое колено.
Олькин смех тут же как ветром сдуло.
– Ой, тебе больно? Давай льда принесу!
И Олька метнулась на кухню.
– Иди за ней на кухню, иди, – заорали мы с Ромео на два голоса.
– Ах ты, ты еще орешь? – возмутился Роман и попытался выковырять пса из-под кровати.
– Не бойся, я тебя прикрою, – муркнула я и вылезла вперед.
Не то чтоб мне очень хотелось спасти Ромео – было очень интересно дотронуться до его хозяина, чтоб понять, как он относится к Ольке. Читать чувства незнакомого человека на расстоянии мне очень тяжело, нужен непосредственный контакт.
Я подлезла под руку Роману, он вытащил меня из-под кровати. Я немедленно замурчала и поуютнее устроилась у него на руках.
Интересно, очень интересно… Я чувствовала раздражение, сильное раздражение на собаку, почти злость. Я чувствовала голод и желание лечь спать.
Тут в спальню залетела Олька со льдом в полотенце.
– Садись, давай коленку. Где больно? Здесь?
Роман насильно был усажен, ему на колено Олька положила лед, а сама присела на корточки рядом с кроватью. Я тут же взгромоздилась на колени Роману, и как только он посмотрел на Ольку, у него тут же тоже случился сбой в организме. Только не в сердце. Или у мужиков сердце в другом месте?..
Пес
Зря я недооценивал хозяйскую гостью, ох, зря!
Как только я начал намекать хозяину, что пора бы и прогуляться, эта остро пахнущая дрянь вцепилась в него, как шавка в мозговую косточку. Даже на колени уселась для верности, чтобы, значит, никуда рыпнуться не мог. Может быть, я бы плюнул да и перенес операцию на другой день (пусть Кася еще раз свою Олю на приготовление еды раскрутит), но внезапно в хозяйском запахе появились непривычные нотки. Он боялся. Запах страха был совсем тоненький, еле пробивался сквозь удушливую парфюмерную завесу, но я-то чувствовал! Не зря меня назвали Носом! Источник страха установить было нетрудно – он сидел на коленях хозяина и что-то нашептывал ему на ухо.
У нее даже изо рта воняло какой-то химией!
Я понял, что хозяина пора спасать, и перешел к активным действиям. Я наорал на гостью, поминутно делая вид, что сейчас схвачу ее за ногу. Тетка попыталась спрятаться за хозяина, но при ее габаритах это было проблематично. Тогда она завизжала: "Уйми свое животное!" и рванула в ванную. Хозяин рванул за ней. Я рванул хозяина за штанину. Видимо, увлекся, потому что штанина тоже рванула – по шву.
Пока хозяин переодевался, неслышно ругаясь, я сторожил ванную. Один раз гостья попыталась высунуть нос, и я с утробным рычанием обнажил пасть. Тетка ойкнула и захлопнула дверь.
– Он меня загрызет! – завопила она. – Он бешенный!
– Спокойно! – ответил хозяин. – Сейчас я его отправлю погулять.
В голосе хозяина и в его запахе слышалось не только раздражение, но и облегчение. Я понял, что нахожусь на верном пути. Когда хозяин попытался выставить меня на лестницу, я уперся всеми четырьмя лапами и даже хвостом попытался зацепиться за косяк.
– Дурак! – отчаянно орал я. – Я же тебя от этой коровы спасти хочу! Пойдем со мной, не пожалеешь!
Я проводил самое сложное сражение в моей жизни. Противник был не противником, а самым дорогим мне существом, моим хозяином, моим вожаком. Его нельзя кусать, даже за одежду лучше не хватать, как показал опыт. Но и отступать нельзя. Судя по поведению гостьи-вонючки, с этого вечера между нами начнется настоящая война. И еще неизвестно, кто победит. Поэтому я изо всех сих волок хозяина из квартиры – туда, где меня ждали потенциальные союзники.
И хозяин поддался. Наверное, потому, что в глубине души сам стремился поскорее смыться от этой безумной и наглой тетки.
– Ну, Ромка, – приговаривал он, зашнуровывая кроссовки, – давно я тебя не бил.
Я лаял уже радостно, потому что запах хозяйского страха понемногу выветривался.
Мы промчались на улицу – я помнил уроки прошлого и не собирался портить себе вечер только потому, что вовремя не оправился. На ходу мы успели перемигнуться с Касей. Во дворе был приличный ливень, но я вовремя этого не заметил и по инерции выволок хозяина во двор. Там получил от него очередную порцию ругательств, быстренько все поделал и, не теряя темпа, поволок хозяина назад. Он уже не пытался меня остановить, волокся следом, не подозревая, куда мы спешим.
– Открывай! – заорал я Каське, и та, к счастью, на сей раз не протормозила.
Дверь ее квартиры распахнулась, я бросился туда из последних сил, а за мной, не подозревая о счастливой перемене в его жизни, влетел хозяин.
Потом нас с Каськой долго отлавливали, хозяин выл от злости и от боли (он слегка зашибся, когда мы входили), но кончилось все более-менее хорошо. Олька стала выхаживать Романа, Кася принялась его успокаивать своим фирменным урчанием, и только главный герой всей этой идиллии – то бишь я – еще полчаса прятался под диваном. Во-первых, хозяин всерьез собирался надавать мне по носу газетой (терпеть этого не могу!). Во-вторых, нужно было задержать его тут любой ценой.
Когда я выбрался из укрытия и принюхался, понял, что прятался зря. Хозяин уже пребывал в приятной расслабленности.
Кошка
В целом Олька все сделала правильно.
Дождалась, пока колено перестало болеть. (Кстати, не так уж оно и болело, я-то чувствовала, что Роману просто приятно, что Олька вокруг него увивается.) Потом позвала на кухню, сначала чаю предложила, а там уже и еды всякой вкусной под нос подпихнула. Короче, Роман и сообразить ничего не успел, а уже был сыт, обласкан и сидел на кухне в блаженном спокойствии.
Я периодически проходила мимо и чувствовала всеми своими фибрами, что человеку хорошо.
Потом, слово за слово, люди разговорились. Честно говоря, я невнимательно слушала и мало что поняла из того, что рассказывал Роман, но Олька вела себя правильно. Широко распахивала глаза, периодически говорила:
– Ну надо же, какой ты умный!
И одновременно накладывала ему в тарелку еще вкусного салатика. Через час Роман был абсолютно готов. Я потерлась о его ноги и почувствовала полное, абсолютное и безмятежное счастье.
– Все, Ромео, вылезай, – сообщила я псу (он, бедный, до сих пор прятался под диваном), – хозяин абсолютно спокоен, бить не будет.
– Все получилось? Ура! Теперь мы будем жить вместе?
– Не думаю…
– Как? Почему?
– Не сейчас…
– А когда? Чего тут думать?
– Это ты у своего Романа спроси!
– Почему сразу моего Романа? Ты ж сама сказала, что ему хорошо!
– Но он-то этого пока не понимает!
– Ты что, хочешь сказать, что он такой дурак?
– Да нет же! Просто… Просто он мужчина…
Ромео вылез из-под дивана, отряхнулся и гордо проследовал на кухню. Принюхался…
– Слушай, а чем это у вас так вкусно пахнет? У нас на кухне такого никогда не бывает!
– Пирожками, наверное.
– Не, пирожки – они не такие! Я их знаю, Ромка покупает. Они воняют противно.
– Зачем покупать пирожки? Олька их сама печет.
– Сама? – пес был просто поражен. – А сосиски она тоже сама делает?
– Сосиски? Не знаю… Гадость редкостная, зачем их делать?
– Ну ты даешь! Сосиски ей гадость! Разбаловали тебя тут… – в голосе Ромео отчетливо слышалась зависть.
Видимо, чтобы утешиться, Ромка подошел и ткнулся носом Роману в колено.
– Ой, – воскликнул Роман, – Ромка! Я и забыл уже, что ты здесь… Ох! – Это он на часы посмотрел. – Вот и погуляли…