- Летом дело было. Парни к пещере подошли, просветили, а там оказывается загиб в низ, и довольно глубоко - не слышно когда камень падает. Но проверить надо - вдруг ответвления есть, другие ходы или трещины, решили спуститься на длину шнура. Первый пошел, со страховкой, всё, как полагается: дернули, - ответ, дернули, - ответ. Потом, дернули - тишина! И шнур, вдруг, ослаб. Страховка пустая. Вытягивают веревку… А её, как бритвой срезало. И тишина - парень не откликается, и не слышно было, чтобы падал. Что за херня?! Пошел второй. Через какое-то время кричит: "Здесь вход сбоку, туда иду, кажется, голос слышу!" И всё. Больше его не видели. А его шнур вытянули, таким же, как от первого - обрезанным. Перепугались не на шутку те, кто был наверху. Уже сразу двое пошли и шнуры взяли потолще и запас веревки - может понадобиться, если сбоку в нишу залезут, может что ещё - разобраться же надо. История повторилась, но эти уже ушли гораздо глубже, чем первый. В смысле, их шнуры обрезаны были гораздо позже, то есть длиннее вытянулись наверх. Но вернулись так же обрезанными, как бритвой. Обрезанные веревки - вот что насторожило. Нахрена они их обрезают? Не порванные, а обрезанные! Значит, куда-то залезли, может, троса стало не хватать - обрезали и ждут, когда другие спустятся с дополнительными шнурами. Может, что ещё - в пещерах всякое бывает. И время, бывает, нет, чтобы обдумать положение. Не долго думая, решили спускаться, друг за другом, самые опытные - руководитель команды, опытный спелеолог и скалолаз классный, и его друг, с которым они даже Эверест штурмовали, правда, не дошли до вершины. Короче, у каждого индивидуальная страховка и между собой в спарке идут. Кто остался на верху, параллельно дополнительный шнур спускают с запасным снаряжением, батареями, водой и прочим необходимым скарбом. "Слышим голоса! - кричат снизу, - Сейчас разберемся!" Через полчаса - ни людей, ни дополнительного груза - все, как бритвой! И, снова, тишина! Мистика, бред, куда люди делись? На верху осталось двое самых молодых и не опытных, но стойких ребят. Эти решили вызывать на помощь спасателей. Один остался, другой ушел на трассу. Четверо суток пацаненок сидел один на скале у дыры, ждал людей или когда спасатели придут. Голодный, почти без воды. А спасатели - уроды, пока раскачались, пока нашли бензин, пока добрались, - этот чуть не окочурился. Но дождался! Его потом самого выносили чуть живого. Рассказал и он им, что как было - первому-то они не особо поверили. А тут этот подтвердил - поверили. Спустили в пещеру стальной трос и по нему двое спасателей спустились вниз, к нише в стене. "Голоса слышим!" - кричат. Ушли в нишу. Сверху на них светят, всё видно - видно, что вбок ушли. Слышно, что общаются. Потом, хрясь! Рывок! И пустой трос - как бритвой. И обе страховки - как бритвой. Металлический трос, как бритвой - это уже не шутка! Приняли решение опустить для разведки видеокамеру. Опустили, даже умудрились её, раскачав, в нишу запустить. Там, оказывается, сразу ещё один резкий провал вниз и острые, как бритва, края по кромке провала. Но пока шнур не рвется - камера-то легкая, идет вниз, крутится, правда, но всё снимает. Потом, вдруг, резкая вспышка, щелчок, дикий, раздирающий душу, крик, и, последнее, что успела отснять камера, это - страшная, зубастая рожа Пещерного Тросогрыза!
Была ночь и холод. Костер плевался искрами во мглу. Тени корявых деревьев тянули черные руки к уставшим туристам. Ветер качал старые кроны скрипучих сосен. Далеко в горах где-то жутко шумел камнепад. Казалось, что тени умерших бродят вокруг, ухают совы, пули свистят… пока не прозвучали последние слова. Народ у костра, молчавший и внимательно слушающий доселе, через три секунды, от последней фразы, врубился! Начался тихий смех, потом - сильный смех, потом - хохот, после - реплики, выкрики, замечания, подколы, насмешки друг над другом. Николай Андреевич довольный улыбался, разливал спиритус по кружкам. Я же, спустив пары, немного расслабился, и настроение мое поднялось.
Бухали долго.
Две девятнадцатилетние альпинистки решили остаться на ночь в нашей палатке, но из-за зябкости, неудобства, несвежести спальных принадлежностей и тесноты, нам достались лишь их юные крепкие груди, жадные губы и нежный шёпот, с легким запахом спирта.
В город мы возвращались вчетвером в переполненном автобусе. Договорились точно встретиться, но подружки на встречу не пришли. У нас не было их адресов, телефонов, явок и паролей. Им мы тоже, почему-то, ничего не оставили. И мы растерялись по жизни навсегда. Но остались воспоминания.
В октябре в России всё переменилось, и с Mt. Kenya - ей высотой в 5199 метров над уровнем моря мы пролетели!
* * *
Юлька сдала сессию первую свою. Научилась ловко работать в "Фотошопе", стала рисовать картинки и иллюстрации к Архипкиным рассказам и выдумкам, и они ещё больше решили подходить друг к другу и добра наживать.
Всё бы ничего, но Архип много курил и мало шевелился. Часто "Выгуливал медвежонка". Понимал, что это не хорошо, но решил ничего не менять. "Не нарушать свой химический состав", как он выражался, чтобы не сломалась в организме настройка, и чтобы не нарушился баланс и обмен его полуалкогольных веществ и бактерий.
Юлька гнала его на улицу подышать, и он иногда шел, прихватив собой мусор.
Но на большее, пока были деньги и зимняя лень с холодами вперемешку, его не хватало. Он продолжал мучить кнопки клавиатуры и сочинять, сочинять, сочинять всякую всячину.
Одна была радость - не ходил в казино, завязал. Молодец.
Вот ещё бы бросил курить и пить пиво - цены бы ему не было.
Но он не бросал, следовательно, цена какая-то была.
Он ждал весны, как перемен.
Весна пришла.
А с нею - перемены.
Однажды, его Зайчонок Юля, теперь уже девятнадцатилетняя студентка психологического факультета, сидя за учебниками по истории, неожиданно спросила:
- Вот ты все время в своих воспоминаниях пишешь "хиппи, хиппи", а кто такие эти хиппи? По-моему, хиппи - это какие-то неприятные люди, бичи.
- Вот те раз! Ты чего там такое читаешь?
- Историю.
- Историю Хиппи?
- Нет, просто историю.
- А причем тут Хиппи?
- Так - в голову пришло.
- А-а? А я-то думаю, чего вам такого задали?… Ты не знаешь, кто такие Хиппи?
- Не знаю, - Юлька закрыла учебник. - Я всегда думала, что хиппи это такие пьяные, длинноволосые, не мытые, грязные бомжи такие.
- Типа, бандиты что ли?
- Ну да. Примерно такие. Вонючие, страшные. Фу!
- Понятно.
(Да, действительно, надо бы пояснить, кто такие Хиппи, - подумал Архип. - Они же, действительно, именно так их и представляют, скорее всего. Ладно, попробую.)
- Для вашего поколения другого представления, пожалуй, и быть не может, кроме как грязные, вонючие, с длинными волосами. Промашечка вышла, Зая. Давай, попытаюсь объяснить, чтобы не получилось, что нашими идеалами в детстве были такие, какими ты их представляешь. Вот, смотри… Я начну с самого начала, как я это представляю, чтобы ты поняла, хорошо?
- Хорошо.
- Тогда, поехали, - Архип начал лекцию. - Мне это представляется сегодня так, точнее, я где-то что-то читал. Какие-то ещё отрывочные знания и информация. Но в сумме в моей голове сложилась такая картинка: Шестидесятые годы. Ожиревшая после военных заказов и получившая пиздюлей в Корее Америка. Сан-Франциско - теплое местечко на побережье Тихого океана в противоположном конце материка, вдали от столицы. Толпы молодых людей страдают бездельем, курят всякую херню, бродят по пляжу, трахаются как попало и с кем попало и наслаждаются своим географическим преимуществом. А что им ещё делать? Мировая война окончена и Америка процвела, Корейская компания проиграна и можно критиковать правительство и плеваться в телекамеру, тепло, море, жратвы особо и не надо, как цыгане, живут табором. Провозгласили свободу сексу (сексуальную революцию), косят по некое подобие коммун, где все общее (даже бабы) и на деньги наплевать, плюс мозгов-то нет. От пятнадцати до тридцати лет, - какие мозги, тем более в Америке, как бы сказал Задорнов, - все кому не лень, отрастив волосы, чтобы не походить на своих отцов с их военной прической и превратиться в бесполую массу, сидят на парапетах и матерятся. Разумеется, такая жизнь привлекает внимание, и у них появляются подражатели. А тут, на тебе - Вьетнам! Бездельников начинают загребать в Армию, и они уже организуются. Чтобы орать: "Мы за дело мара! Нет войне!" и всё такое, лишь бы в Армию не идти. Появляется свой знак, типа "Мерседес", только ещё с одной вертикальной палочкой внизу. Видела?
- Видела.
- Ну, вот. Дальше появляется Рок-н-ролл, Элвис, Чарлз Мэнсон, Миг Джегер, Карлос Кастанеда, "Степной волк" стал настольной книгой хиппи. Битлы, по началу скромные стиляги, постепенно превращаются в хиппи. Кстати, для многих из нас идеалом, по крайней мере, внешним идеалом Хиппи, казался Джон Леннон, с его длинными волосами, с его круглыми очками и поведением по жизни. Но это позже. Короче, из Америки, движение (потом это стало движением) перебрасывается в Европу. А там такие дела, вот смотри: К середине шестидесятых прошло двадцать лет после второй Мировой войны. Поколение, которое родилось после войны, которое не помнит, что такое бомбежки, выросло и стало самостоятельным. Европа, лежащая в руинах, отстроилась заново, появились новые государства, новые границы, новые системы - капитализм, социализм, развивающиеся страны и всякая такая дребедень, которая не важна для молодых людей двадцатилетнего возраста. Для этих людей и милитаристские заморочки уже не нужны. Им надоело слышать парадную музыку и видеть зеленую форму. Им хочется свободы, чистого неба, мира без границ, как им кажется. Им хочется быть кем-то, а не придатками военной системы, как было с их родителями в их возрасте. Хочется секса, естественно и больше всего. И вот, в Сорбонне - ба-бах студенты организовали мятеж против правительства. Что там произошло, не знаю, знаю, что они забаррикадировались, и давай "За свободу бороться!". Девчонки сожгли лифчики, "чтобы легче дышалось, полной грудью", парни ещё какой-то лажей занялись - царапали на стенах, гадили на серый пол, ломали рамы, бухали, орали из окон, - короче, поперло. Я был в Сарбоне. Меленький такой иститутик с квадратным двориком. Наш университет раз в двести больше. А толку? Хотя сейчас не об этом. Короче, дальше про хиппи. В "побежденной" Германии реально какие-то коммуны образовались и переросли в хипарей. В Испании Сальвадор Дали приютил бездельников в своем замке. А это уже больше, чем реклама движению. Их признали и затрубили в газетах, используя имя Дали. Они там совокуплялись, а Дали, извращенец, наблюдал, подстелив им огромные прозрачные матрацы, и после, как он думал, переносил формы и изгибы их тел на свои холсты. Его жена Гала, закрылась от него самого со своим любовником, который играл главную роль в Рок-Опере "Иисус Христос - Супер звезда", в своем отдельном замке, и там они кололись до посинения, пока тот боты не закусил. В общем, получилось, что из Сан-Франциских бездельников Хиппи выросли до политической силы международного масштаба. Что им надо было? Первое, как мне кажется, каждый из них был недоволен правящим классом или правительством, и рыгал по этому поводу во всёуслышанье. А тут, под эту марочку, на тебе, и порно-индустрия расцвела: "Греческая смоковница", "Эммануэль" и просто порнуха с бакенбардами. Волосатые рок-музыканты, японские мотоциклы, телевидение пропагандирует, фестивали молодежи и студентов, и пошло-поехало. Добралось до СССР и Сибири в частности уже в семидесятых. Мы тоже были против правящего класса, когда нас загоняли в одну школьную форму, стригли на военку и не продавали в магазинах джинсы. Если Хиппи зарубежных стран одевались в джинсы, как в самую дешёвую рабочую одежду, чтобы показать свое пренебрежение к богатству, то у нас, как всегда, эта одежда стала самой дорогой. Если молодежь других стран провозглашала лозунги "За мир", то мы, как миролюбивая, якобы, страна, "боролись" с произволом комсомола и пустыми полками магазинов, шныряя на барахолку. Хотя, сами комсомольцы, в большинстве своем тоже были в душе хипарями - просто выбора не было, все в четырнадцать лет получали комсомольский значок. Партия-то была одна, и молодежная организация при ней одна. Инакомыслие (официальное) ровнялось преступлению. Я тоже был комсомольцем, и ещё как был. При всём при том, мы, так сказать, боролись. Тихо боролись - плевали на всех и всё! А когда подросли до двадцати лет, армию отслужили, отдав Родине какой-то долг, то стали созерцать, окружающую нас действительность и мир и анализировать их по-своему, по-хиппейскому, как умели. Когда научились командовать и управлять, начали переделывать мир и действительность. И те, кто был посмышленей, помимо всего остального житейского, стали художниками и поэтами, а тупые, глупые и лентяи (а они везде есть) спились, скололись, попали в тюрьмы и, не приобретя специальность, превратились в бичей, которых ты и видишь сейчас волосатыми, грязными и вонючими, справедливо полагая, что это и есть хиппи. Вот, примерно так. От нехер делать получается организация. Понятно?
- Понятно. Более-менее, теперь понятно, что вам просто делать было нечего. От безделья маялись. А тебя-то лично, что привлекало в этом? Судя по твоим книжкам, особо ты не напрягался. Тогда, что?
- Как что? Всё! Официально, я бы ответил так, типа: непокорность, самобытность, недовольство властями, возможность созерцать и быть художником, новизна течения, свобода (относительная, конечно, в нашем-то возрасте и месте жительства), в том числе, и секса. И не забудь, что я ещё отчасти и цыган. А бродить, бездельничать, наслаждаться закатами - это у нас у цыган, говорят, что в крови. Ну, пусть так будет, как пели "Битлы". Мне же это нравилось. Это уже потом, после и позже появились Панки-шманки, Рокеры-шмокеры, всякая чушь, - но это всё слабое подобие Хиппи. Хиппи первыми заявили о своих правах, как молодежь, не желающая тупо брести за своим правительством, которое гонит их на убой в Корею, Вьетнам и куда попало, решая свои имперские амбиции. Нас гнали в Афган. Нам (большинству из нас) не хотелось служить в Армии и жить по коммунистической схеме. Так что, дорогая, то, что сейчас нет коммунизма, считай, это заслуга хиппарей, которые в свое время бодались с красными активистами, воспитывали детей в своём свободном стиле, которые в начале девяностых, когда пришло время, вышли вместе с отцами и матерями к Белому Дому и остановили танки. Понятно? Я так полагаю, все известные люди, кому сейчас за сорок или около того, были когда-то хипарями. Вот такие, блин, дела, Зайчонок. Ну, я не утомил?
- Нет.
- Ну, и слава Богу! Пусть позже, но пришло к тебе просветление. Это тоже хорошо! Сейчас у многих ребят твоего поколения цель какая? Стать лучшими! Первыми! Побольше капусты срубить! А многие, у кого нет шансов для этого и фантазии, просто в тупую на игле сидят. Вот ты чего с сорокалетним мужиком живешь? Если сильно обобщить, то получается, потому что с ровесниками тебе либо скучно - они заняты "делами", им не до тебя, либо они наркоманы. И ты не одна такая. У моего одноклассника дочь вышла замуж за нашего ровесника. Он переживал сильно. Потом остыл, как твой папа. А что делать? Первых и лучших среди молодых парней пока ещё мало и у них уже есть жены и подруги. А остальным (я имею ввиду наркоманов) не до баб - им химию вкачивать по венам хочется. Так сказать, дельфинов под кожу запускать. Они не видят в реальном виде тех красок, которые видят в коматозном угаре! Кстати сказать, мы не стремились быть первыми и лучшими. Для нас был важнее коллектив. Точнее, стремились, но не в этом смысле. Мы хотели быть индивидуальными, особыми, неповторимыми, уникальными, что ли? В этом-то и разница: Первые меняют друг друга, догоняя, обгоняя, пожирая, а Уникальные - они остаются такими на веки. Коллектив уникальных людей. А разнообразие мира и состоит в том, что по соседству живут колибри и бегемоты, львы и ленивцы, трава и деревья. Было бы всё каменным и красным, наша Земля называлась бы Марс. А мы - марсианами, в серебристых обтягивающих костюмах с огромными глазами и без носа. Этого и добивались коммунисты. Вот! Красиво сказано?
Но это, Юлька, моя, так сказать, официальная версия - ты в неё не верь. На самом деле, нас просто привлекала яркая иностранная картинка, где можно ни хрена не делать, балдеть, как тогда говорили, и красиво одеваться. Подкрепленная "Генералами песчаных карьеров". (Фильм такой был - крутой в те времена). Никакой политики - всё, как в Сан-Франциско: девочки, секс и рок-н-ролл. Но сегодня примешать можно и политический подтекст, что я и сделал, чтобы и тебе (и себе) попытаться объяснить: "Кто такие хиппи?". Но это всё фигня - не верь. Понятно? Каждое поколение хипует по-своему. Кому "Хэви-Мэтал", кому "Рэп", кому "Диско", кому "Стэп". Ай, ладно, давай завяжем эту тему - это долго можно жевать. Что толку? Прошлое прошло. Кому это сейчас интересно?
- Мне интересно.
- Да ты что? Правда? Спасибо.
- Пожалуйста.
- Чего-то ещё желаете прослушать на политический манер?
- Не знаю. Потом, если что-то пожелаю, то спрошу.
- Хорошо. Спрашивайте. Мы завсегда рады нести искру агитпознания в темные массы. А пока ты думаешь, может, пойдем, прогуляемся? А то что-то у меня легкие давит, обкурился с утра. Надо продышаться.
- Давай, - согласилась Юля.
И они пошли шарахаться по берегу наполовину замерзшей Ангары, собирать прошлогодние хлысты засохшей травы для Икебаны, которой Юлька задумала украсить всё, уже почти не холостяцкое жилище Архипа (и своё теперь тоже).