Как же так? Мало того, что эта шлюшка его кинула, так она еще и денежки его теперь к рукам приберет! Он ей сам же этот ее секс-турчик, получается, еще и оплачивает?! Тот, другой, ее ебет, а он, Шилин, платит! Каково, а? Класс!.. Ну уж нет! Этого не будет! Кто девушку танцует, тот пусть за нее платит. Да-с.
Но все это были пустые слова. В глубине души Шилин это прекрасно понимал, и это его еще больше бесило. Все козыри были на руках у его бывшей жены. И если она всерьез возьмется за дело... Свидетелей липовых найдет... Денег им чуть-чуть пообещает... Его денег!! А она наверняка возьмется!.. И - пообещает!.. Еб твою мать!! Нет, ну это вообще!..
Чем больше Шилин обо всем этом размышлял, тем более он ожесточался. Ни о каких светлых, добрых чувствах по отношению к своей бывшей жене: жалости, сочувствии, а уж тем более любви речи теперь уже вообще не шло. Все вытеснили раздражение, злоба и ненависть. Он видел теперь в ней самого настоящего врага. Хищника! Не женщину, с которой он прожил как-никак вместе, бок о бок целых семь лет, а именно врага. Коварного, хитрого и беспощадного. А как же иначе? Только так! А ля гер ком а ля гер! На войне как на войне!
Шилин думал теперь об этом постоянно. Днем и ночью. Вынашивал в голове планы военной кампании, прокручивал различные варианты, разыгрывал в лицах бесконечные диалоги со своей бывшей, ненавистной ему теперь супружницей. "А я!.. А она!.."
В общем, все опять вернулось на круги своя. Шилин снова пришел к тому, с чего и начал полгода назад. Незримые узы, связывающие его с Наташей, вдруг каким-то поистине чудесным образом восстановились. Только тогда это были узы любви, а теперь - ненависти. Но сути дела это не меняло. Просто плюс поменялся на минус, белое стало черным. Время завершило свой круг. Рабство - свобода - рабство. Только теперь рабство еще более горькое. Рабство ненависти. Джинн оказался прикованным к лампе.
Лучше бы у меня вообще ничего не было!! Никаких денег!.. - иногда приходило в голову Шилину. - Да, но тогда и телок никаких бы не было и вообще ничего, - тут же с горечью сознавался он сам себе. - Так бы я тогда лохом и остался. Так бы по ней до сих пор и сох.
И сейчас бы эта сучка подмылась наскоро, явилась ко мне со своих блядок, как ни в чем ни бывало, и в два счета бы мне мозги запудрила. Лапши мне на уши понавешала. Меня же бы еще во всем и обвинила! Что это я во всем виноват, был к ней последнее время холоден и невнимателен; а она бедная и несчастная страдалица. А вернулась сейчас не потому, что у нее там облом, а потому, что поняла, что жить без меня не может. И если я ее люблю, то должен понять и простить. Во имя нашей великой любви. И выводы для себя сделать! Быть впредь более нежным и внимательным. Не доводить свою любимую жену до крайности. До того, что ей всем подряд во все дыры давать приходится, лишь бы хоть немного успокоиться и стресс снять. Почувствовать себе опять женщиной!.. А она существо нежное и ранимое, и ей все это ах как неприятно! Ах!.. Ну и прочую бабскую хуйню, которая в ее куриную голову взбредет.
А я бы все это слушал, раскрыв рот, и от умиления слюни пускал! Радовался бы, что моя дорогая, ненаглядная Наташенька ко мне вернулась, и как у нас теперь все хорошо будет! Успокаивал бы ее еще и уговаривал не волноваться.
Й-еб твою мать!!! - Шилин просто рычал от бешенства. - Паскуда!! Тварь! Шлюха подзаборная!!
Давай-давай! Сейчас мне все это попо$й! А я послушаю. И я с этой шалавой, с этой дешевкой жил семь лет! Господи! Да где только мои глаза были?! Где? И почему я, мудак последний, с ней сразу не развелся?! Ну почему???!! Никаких бы проблем сейчас не было! - эта мысль была особенно нестерпима. Шилин в бессильной ярости чуть на стены не кидался.
Мало-помалу Шилин забросил дела и потерял аппетит. Ему даже кошмары какие-то опять сниться стали. Он их не помнил, но часто просыпался по ночам и наутро вставал весь невыспавшийся и разбитый. Словно и не спал вовсе.
И ежеминутно он ждал звонка. В дверь или по телефону.
Вот опять лифт, кажется, приехал... Да, точно, на нашем этаже остановился. Ну?!
И так каждый день. Это ожидание становилось уже просто невыносимым.
Господи! - начал уже чуть ли не молиться Шилин. - Ну нет моих больше сил! Пусть она побыстрее явится! Не могу я больше ждать! Чтобы разрешилось уж все как-нибудь! Так или иначе. Ну сколько же это еще будет продолжаться?! Где она?!
Наконец, когда Шилин уже совсем измаялся и измучился и начал впадать в какую-то тихую апатию, ему опять приснился прежний сон. Собственно, он давно уже подсознательно ждал чего-то подобного, а потому даже не особенно удивился.
Все было как тогда. Как в тот раз. Шилин проснулся ночью, будто от толчка, открыл глаза и увидел рядом с кроватью сидящего на стуле мужчину. Того самого. Шилин узнал его сразу. Он сидел в прежней позе и задумчиво смотрел на Шилина. Шилин некоторое время тоже молча на него смотрел, потом пошевелился, сел и подтянул простыню. Тоже в точности как в прошлый раз.
- Здравствуйте, Андрей Александрович! Ну что, вот мы и снова встретились, - негромко проговорил мужчина, все так же внимательно глядя на Шилина. - Догадываетесь, почему?
- Здравствуйте! - Шилин опустил глаза и снова их поднял. - Наташа?.. - полуутвердительно спросил он.
- Да, Андрей Александрович, - неспешно подтвердил мужчина. - Полгода истекли.
- И... когда же... она вернется? - с запинкой произнес Шилин, уже заранее зная ответ и в то же время боясь его услышать.
- Завтра, - кивнул мужчина.
Сердце у Шилина оборвалось.
Так я и знал! - безнадежно подумал он. - Завтра...
- И что Вы собираетесь делать, Андрей Александрович? - после паузы со странным выражением осведомился мужчина.
- А что я должен делать? - удивленно пожал плечами Шилин. - Не думаете же Вы?.. - он остановился, не зная, стоит ли продолжать. - После всего, что случилось...
- "После всего, что случилось..." - с прежними непонятными интонациями повторил вслед за ним мужчина. - Вы имеете в виду ее или себя, Андрей Александрович?
- Э-э?.. - Шилин замялся и неуверенно посмотрел на своего собеседника. Черт! К чему он клонит?
- А помните наш последний разговор, Андрей Александрович? И Ваш страстный монолог про предательство? "Что это она!.. А Вы бы!.." И что теперь?
- А что теперь? - раздраженно переспросил Шилин. - Она же ушла. У-шла! "Я полюбила другого!.. На развод подам!.." Ко мне-то какие претензии?!
Мужчина, не отвечая, молча смотрел на Шилина. Шилину вдруг показалось, что он видит его насквозь, со всеми его самыми тайными мыслишками. Ему почему-то стало неловко.
- Я-то здесь причем? - тоном ниже повторил он. - Ну, полюбила - и полюбила! Я-то что могу поделать?
- А скажите, Андрей Александрович, - медленно протянул мужчина, по-прежнему не отводя взгляда от Шилина. - Ну, а если бы жена Вас не бросила? Вы бы сейчас вели другую жизнь?.. Ну, после того, как у Вас деньги появились? Были бы ей верны и не стали бы себе никаких любовниц заводить?
Да откуда я знаю?! - хотел было уже закричать Шилин (что это, в самом деле, за допрос?!) и - осекся. Он попристальнее вгляделся в своего ночного гостя, и ему вдруг расхотелось врать. Что-то в том было такое... жутковатое... Шилин почувствовал, что по спине у него пробежал холодок.
- Стал бы, наверное... - нехотя признался он. - Наверное, стал бы...
- "Наверное...", - как эхо отозвался мужчина, и глаза его сузились.
- Точно стал бы, - сглотнув, выдавил из себя Шилин и судорожно вздохнул. Ему становилось все более и более не по себе. Страшный суд какой-то! Сейчас опросят и вынесут приговор. "Гореть в аду! Вечно". За что???!!! Да что я сделал-то?! Он смотрел теперь на мужчину, как кролик на удава.
- Температура плавления... - задумчиво, словно про себя произнес мужчина.
- Что? - не понял Шилин, решив, что ослышался.
- Один мой старый знакомый... - мужчина вдруг улыбнулся каким-то своим мыслям. - Один мой знакомый говорил, что все на свете имеет свою температуру плавления: любовь, дружба, верность - все!
Само по себе это достаточно очевидно и особого удивления не вызывает. Удивительно другое: насколько она зачастую оказывается мала, эта температура! Отнюдь не миллионы градусов, не пытки и лагеря! Пара дежурных комплиментов.., немножко денег... Люди предают друг друга с неимоверной легкостью!
Глыба льда кажется несокрушимой, но стоит температуре подняться совсем чуточку, буквально на один-два градуса!.. Можно всю жизнь прожить на Северном полюсе и не подозревать этого... Даже не догадываться, что стоит только отплыть чуть южнее - и человек, в которого ты верил, как в самого себя, сразу же потечет, размякнет и превратится сначала в ледяную кашицу, а потом и просто в воду. Аморфную и бесформенную. И от него самого и от всей его хваленой любви и верности не останется ничего. Ни-че-го! Немного грязной и мокрой слякоти на полу.
- Послушайте! - облизнув губы, тихо сказал Шилин. - Почему Вы выбрали именно меня? Ну почему?!
Я всего лишь обычный, простой человек. Не слишком плохой и не слишком хороший. Средний! У меня такая же температура плавления, как и у всех вокруг. Не больше и не меньше. Не надо из меня монстра какого-то делать. Я как все. Больше одного-двух градусов я не выдерживаю. Немножко денег, успеха... просто молоденькое, симпатичное личико - и моя любовь поплыла, растаяла!.. И деньги мне своей бывшей жене отдавать жалко! Пусть хоть с голоду подыхает! Несмотря на то, что мы семь лет вместе прожили. Да, все это так!
Но ведь и Наташка такая же! Мы с ней не герои, одного поля ягодки. Я не Тристан, и она не Изольда. Мы обычные слабые земные люди. Нельзя подходить к нам с какими-то заоблачными критериями. Все вокруг так себя ведут.
С обычной, общечеловеческой точки зрения я абсолютно прав, и никто меня не осудит! Она предала - значит, и я могу! Око за око! Чего тут непонятного? Я, в конце концов, не святой!
- А ведь Вы ее все еще любите, Андрей Александрович, - не отвечая, негромко произнес мужчина.
- Кого, Наташку? - в недоумении уставился на него Шилин.
- Да, - медленно кивнул головой мужчина, - Наталью Федоровну. Иначе бы Вы не мучились все это время и вообще о ней не думали и не вспоминали. И она Вас, кстати, тоже.
- Что?! - выпрямился на кровати Шилин.
- Да-да! - опять кивнул головой мужчина. - Она ведь именно поэтому и возвращается. А вовсе не потому, что ее любовник выгоняет. Она сама от него уходит. Несмотря ни на какие его деньги. Про Ваши новые успехи она еще не знает. И именно поэтому она, кстати, и на развод не подавала.
- А почему же тогда она мне не звонила ни разу? - криво усмехнулся Шилин.
- Ладно, Андрей Александрович! - поднялся со стула мужчина. - Вы теперь все знаете, а там уж смотрите сами. Вам решать, - он повернулся и пошел к двери.
- Подождите, подождите! - закричал ему в спину Шилин, вскакивая с кровати. Но было уже поздно. Шилин сгоряча выбежал было из комнаты и тут же остановился. В коридоре никого не было. Мужчина исчез.
* * *
Остаток ночи Шилин не спал. После разговора с мужчиной на него словно умиротворение какое-то снизошло. Все посторонние мысли, проблемы, обиды словно вдруг отступили, отодвинулись куда-то на второй план. Осталась только одна, главная проблема: он и она.
Шилин вспоминал, перебирал в памяти день за днем эти семь лет: знакомство.., свадьба... медовый месяц... всю их немудреную, но в то же время подчас такую прекрасную жизнь. Радости... ссоры... счастье... горе... "А я!.. А она!.." Та же вечная игра. Судьба завершала еще один круг. Возможно, теперь уже последний.
* * *
Наташа позвонила днем, около двенадцати. Они обменялись буквально парой слов и договорились встретиться через час у метро. Лифта долго не было, и Шилин решил пойти пешком. Он неторопливо спускался вниз по лестнице, рассеянно глядя перед собой. Внезапно взгляд его за что-то зацепился. Шилин вздрогнул и остановился.
На подоконнике лежал кусок стекла. Шилин некоторое время задумчиво смотрел на него, потом осторожно взял в руки, помедлил и аккуратно опустил себе в карман.
* * *
И спросил у Люцифера Его Сын:
- Что такое любовь?
И ответил Люцифер Своему Сыну:
- Бегство от одиночества. Всего лишь бегство от одиночества...
СЫН ЛЮЦИФЕРА. День 28-й
И настал двадцать восьмой день.
И сказал Люцифер:
- Счастье - это состояние души. Никогда не пытайся ничего изменить, если ты счастлив. Помни, что улучшиться уже ничего не может. Все может только ухудшиться.
НОЖНИЦЫ
"Defenda me dios de mi" -
"Защити меня, Господи, от меня самого".
Испанская поговорка
"Nemo enim resistit sibi cum coeperit im pelli" -
"Кто начал тревожиться, тому себя не сдержать" (лат.)
Сенека, "Письма"
"Stillicidi casus lapidem cavat" -
"Капля точит камень" (лат.)
Лукреций.
- Ты меня любишь? - Ксюша так доверительно и ясно смотрела на Черновского, что у того захватило дух.
Господи, - подумал он, - за что Ты мне дал такое счастье? Я его недостоин! Спасибо Тебе, Господи! Я, наверное, самый счастливый человек на земле. Большего счастья смертный просто не в силах вынести!
Он хотел сказать все это Ксюше, как-то передать, объяснить ей это свое состояние, поделиться им с ней, попытаться выразить его! - но нужные слова, как обычно, не находились. Да и не существовало, наверное, в человеческом языке таких слов! Все, что приходило на ум, было бессильно и бледно.
Поэтому Черновский ограничился тем, что покрепче прижал жену к себе и нежно погладил по голове.
- Ну, скажи! - тихо шепнула она.
- Люблю, - пробормотал Черновский и поцеловал ее. - Конечно, люблю, ты же знаешь!
- А почему ты тогда мне об этом никогда не говоришь? - Ксюша чуть отодвинулась и с ласковой укоризной посмотрела Черновскому прямо в глаза.
- Разве? - опять поцеловал он ее. - Мне кажется, что я только об этом и говорю...
- Нет, - медленно покачала она головой. - Никогда не говоришь...
Черновский испытал приступ какого-то щенячьего восторга. Ему захотелось завилять хвостом и залаять. И потом лизнуть жену в нос, чтобы хоть так выразить переполнявшие его чувства.
- Милая!.. - с усилием начал он, мучительно подбирая слова. - Милая моя! Родная! Я люблю тебя так, как, наверное, никто в этом мире! Ты все, что у меня есть! Нет у меня никого: ни отца, ни матери - только ты! (Родители Черновского были вообще-то живы.) У меня даже Бога нет! Ты мой Бог.
В Библии говорится, что человек должен любить Бога больше всех: жены, детей, родителей. И что домашние его - враги его. Так вот, это не про меня.
Тебя я люблю больше всех! Больше Христа, больше всего на свете! Ты и есть мой Бог. Только ты! И другого мне не надо.
Ксения молчала. Черновскому показалось, что она даже слегка растерялась.
- А ты? - требовательно спросил он. - Ты кого-нибудь любишь больше меня?
- Глебушка, ты такие вещи говоришь... - неуверенно проговорила жена. - Это грех!..
- Нет, скажи мне! - Черновский и сам не понимал, что это на него нашло, но уже не мог остановиться. - Кого ты больше любишь: меня или Бога? Скажи! - решительно произнес он таким тоном, будто речь шла, по меньшей мере, о жизни и смерти. (Господи! Что за чушь я несу! - мелькнуло у него в голове.)
- Тебя... - благодарно прошептала жена и мягко прижалась к Черновскому всем телом. Черновский победно улыбнулся.
- "Они жили долго и счастливо и умерли в один день", - напыщенно продекламировал он. - И ничто нас не разлучит, никакие испытания! Ни Бог, ни Дьявол! Правда?
- Правда, - раздался в углу насмешливый мужской голос.
Черновский подскочил и вытаращил глаза. Ксения вскрикнула.
Рядом с кроватью сидел мужчина. Он возник из ниоткуда. Только что его не было, Черновский был готов в этом поклясться, и вот он внезапно появился. Вместе с креслом. И дорогим табачным дымом от сигары, которую он держал в руке.
- Что Вы здесь делаете? - сипло пролаял Черновский и даже сам удивился, что язык его говорит сегодня одни только глупости.
Мужчина расхохотался. По всей видимости, он подумал то же самое.
- Ладно, Глеб Ефимович! - наконец, небрежно махнул сигарой он. - Не будем терять времени. Вы вызывали дьявола, и вот он перед Вами.
- Я Вас вовсе не вызывал! - тут же тявкнул Черновский.
- Ну, упоминали, а это почти одно и то же, - мужчина иронически-снисходительно посматривал на Черновского. - Сказано же: не упоминай всуе... Ну, и так далее. В общем, не важно. Главное, что я уже здесь. Да Вы не бойтесь, Глеб Ефимович! - вдруг обратился он к Черновскому. - Расслабьтесь. Ничего плохого я Вам не сделаю.
Черновский не боялся. Он лежал и бессмысленно хлопал глазами, с трудом воспринимая происходящее. Он был в шоке.
- Так вот! - жизнерадостно продолжил мужчина и снова взмахнул сигарой. - Я просто случайно услышал Ваш разговор, и мне стало интересно. Даже захотелось Вам помочь! Не часто же встречаешь в наше время такую любовь. "Ни отца, ни матери!.." Гоголь! Андрей объясняется в любви прекрасной полячке! Впрочем, - мужчина перевел взгляд на Ксюшу и галантно ей улыбнулся. Та вздрогнула и еще крепче прижалась к мужу. - Ваша дама ничуть не хуже, уверяю Вас! Вы счастливчик, Глеб Ефимович. Право же, счастливчик!
Ну-с, - мужчина вновь весело взглянул на Черновского. - Я предлагаю Вам маленькое испытание. Своего рода тест. Вашей великой любви. Именно то, что Вы хотели. Вы же сами только что сказали, что никакие испытания Вам не страшны? Да, Глеб Ефимович? - вопросительно кивнул он Черновскому.
Черновский тупо кивнул в ответ. Он все еще не пришел в себя и по-прежнему почти ничего не понимал.
- Ну, так Вы его легко выдержите!
Итак, - мужчина лениво повертел в руке свою сигару. - Я подарю Вам миллион долларов - ну, скажем, Вы его в лотерею завтра выиграете или еще как-нибудь, не важно! - при одном-единственном условии, - он остановился и сделал глубокую затяжку.
(Черновский затаил дыхание. Он медленно приходил в себя. Черт побери! Неужели это правда?!.. Впрочем, все происходило настолько быстро, что удивляться было некогда.)
- Ваши судьбы будут отныне в руках друг друга. Ее - в Ваших, а Ваша - в ее.
- Как это? - не понял Черновский.
- Ну, как-как!.. - усмехнулся дьявол. - Ну, знаете, как в мифологии?.. Три парки, богини судьбы. И у одной из них ножницы, которой она перерезает нить человеческой жизни. Вот и у каждого из вас будут теперь такие точно ножницы. Перережете Вы - и Ваша жена умрет! - посланец бездны снова ласково улыбнулся Ксюше. Та задрожала крупной дрожью. - Ну и, соответственно, Ксения Никифоровна. Пожелает - и умрете Вы. Перережет Вашу ниточку...
- Не надо нам никакого миллиона! - хрипло, прерывающимся голосом истерически закричал Черновский. - Оставьте нас в покое! Ничего нам от Вас не надо!