- Придется сделать три остановки. Сначала - морг, расположенный в пригороде, в Фармингтоне, отсюда ехать минут десять. После опознания отправимся на квартиру мистера Долински, а затем - к нему на работу, в "Хоум Компьютер Монтли". Начальник Долински… - Кастер распахнула черную записную книжку, - мистер Дьюэйн Хеллман, хотел с вами поговорить. Кажется, он расстроен случившимся.
- Так что же произошло?
- Мистер Долински включил трубу.
- Что?!
- Отравился выхлопными газами. - Инспекторша вновь потянулась к ежедневнику, раскрыла его и зачитала вслух, ведя машину вперед: - ""Тойота королла", тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года выпуска. Обнаружена в Элизабет-Парк, прошлой ночью в два тридцать патрульным экипажем, выехавшим по обычному вызову в связи с ночной дракой. Покойный припарковал машину в лесистой зоне, рядом с небольшим озером. Двое патрульных офицеров обнаружили прикрученный скотчем к выхлопной трубе садовый шланг, одним концом вставленный в правое переднее пассажирское окно, все окна автомобиля плотно закрыты, салон наполнен выхлопами"… Иными словами - стандартное "трубочное" самоубийство. Бывает едва ли не каждый месяц.
Глубоко затягиваюсь сигаретой и смотрю в окно.
- Судя по сделанным мистером Долински приготовлениям, он не рассчитывал привлечь внимание. На переднем сидении офицеры нашли кассовый чек из "Уол-Марта". Судя по времени, - детектив вновь скользнула взглядом по записям, - вчера вечером, в семнадцать тридцать восемь, мистер Долински купил скотч и садовый шланг в магазине по соседству, после чего приехал прямо в Элизабет-парк…
17.38… темный, мрачный зимний вечер. Если бы по пути в "Уол-Март" Айван задержался на двадцать две минуты, если бы опоздал к открытию магазина… Быть может, тогда Долински пришлось бы отложить самоубийство до следующего дня. Возможно, к утру чувство всеохватывающей безнадежности и отступило бы.
- Готова поспорить, знаю, о чем вы думаете, - вмешалась детектив Кастер. - "Если бы он позвонил… если бы я знал, как ему плохо… Если бы только…" Угадала?
Пожимаю плечами.
- Самое неприятное в самоубийствах - то, как они бьют по тем, кто остается. Но… можно напрямик? Он всерьез решил уйти. Рядом, на сиденьи, нашли бутылку виски и пустой пузырек из-под валиума. Проданного по рецепту. Вот я и подумала: у него случались депрессии?
Рассказываю о смерти дочери, катастрофе в семейной жизни, проблемах на работе и о внезапном закрытии "Компу-Уорлда".
- Похоже, мистеру Долински приходилось искать выход одновременно из нескольких весьма нелегких проблем, - замечает детектив Кастер.
- Самое странное, что шесть или семь недель тому назад Айван пребывал в лучшей форме за все годы, что я его знал. Только что устроился на новую работу, весьма оптимистично глядел в будущее…
- Вы с ним с тех пор говорили?
- Не-а, и своих забот, в общем-то, хватало. А он оставил записку, объяснил, почему?…
Она снова открыла записную книжку:
- Письмо на приборной панели. Коротко и ясно: ваше имя, телефон и сообщение личного характера: "Передайте Неду, что я прошу прощения за то, что ему снова пришлось за мной подчищать"… Больше - ничего.
Громко вздыхаю и чувствую, как сжимает горло, точно от проглоченного рыдания.
- У него случались на работе срывы? - интересуется детектив Кастер.
- Да. После смерти дочери.
- И вам приходилось часто его прикрывать?
- Пожалуй.
- Значит, он считал вас другом. В глазах становится влажно:
- Да. Другом…
Въезжаем в Фармингтон, затем - на территорию кампуса Медицинского колледжа при университете Коннектикута.
Офис хартфордского отделения судмедэкспертизы расположен в грязно-белом бетонном здании. Припарковываемся. Идем ко входу; мимо, к задворкам, проносится скорая.
- Их свозят к заднему входу, - тихо произносит детектив. И добавляет: - Постараемся провести опознание как можно быстрей и без лишних формальностей. Хартфордское отделение славится быстротой обслуживания.
Я представлял себе морг по сценам из полицейских фильмов. Помещение с холодильниками, целая стена в блестящих металлических дверцах. Какой-нибудь работник с лицом Питера Лорра вытянет одну из ячеек мертвецкой. Когда потянет за рукоятку и вытащит ящик с закутанным в белую простыню телом, в лицо пахнет холодом. А потом, предварительно осведомившись, готов ли я, служитель медленно приподнимет простыню…
Но Хартфордское отделение судебно-медицинской экспертизы облагородило процедуру опознания. Нас провели в помещение, напоминающее салон: синий диван, пара кресел, на маленьком столике - видеомонитор (экран задрапирован белой тканью). Сотрудник, представившийся доктором Левоном, сообщает: именно он проводил вскрытие Айвана. Спрашивает, есть ли у меня вопросы, прежде чем приступить к опознанию. Качаю головой.
Доктор подходит к экрану, у меня в голове бьется мысль:
"Похоже на семинар по продажам, сейчас человек в белом халате для пущей убедительности воспользуется аудиовизуальными материалами…"
Левон просит меня присесть. Устраиваюсь в кресле, смотрю на экран.
- Вы готовы? - спрашивает доктор. Киваю. Ткань поднимается. Изображение уже передается. Я смотрю в пепельно-серое лицо Айвана Долински.
Съемочный ракурс выбрали тщательно. Резкое освещение придает иссиня-серой коже Айвана призрачный отблеск. В отличие от моего покойного отца, жертвы рака, после смерти походившего на одну из высушенных голов амазонских индейцев, лицо Айвана не обезображено ни углекислотой, ни смертоносным коктейлем на основе валиума.
Долински кажется спокойным, изможденное, осунувшееся лицо наконец-то освободилось от груза бесчисленных страданий, изводивших Айвана в последние годы.
Я почувствовал, как снова едва не разрыдался. Мы ведь так старательно строим планы на жизнь, верно? Точно дети, последовательно ставим один кубик на другой. Работа, дом, семья, покупное барахло; мы складываем башню кубик за кубиком, надеясь, что постройка выстоит, что она надежная. Но если взрослая жизнь и учит чему-нибудь, то только одному: нет ничего постоянного, прочного, неизменного. Чтобы вся постройка обрушилась тебе на голову, не нужно даже ждать катастрофы. Достаточно просто толчка…
Доктор Левон спрашивает:
- Вы узнаете Айвана Долински?
Киваю. И хочу добавить: "Знаете подлинную причину смерти? Неспособность закрыть сделку. Вот что убило Айвана. Выполненные продажи - вот эталон, которым тот мерил собственную значимость. После смерти Нэнси и развода с женой Долински держался только благодаря способности продавать. Торговля была для него ремеслом, искусством, спасением. Пока Айван не лишился и последнего, что оставалось… Да и то… быть может, утрата была предопределена заранее". Катастрофа для столь непредсказуемого дела, правда? Айван оказался заложником обстоятельств. Как и все мы.
Доктор вновь сверился с записями и задал несколько общих вопросов. После чего сообщил: тело подготовят к отправке в похоронное бюро к девяти часам завтрашнего утра. Знаю ли я, кому следует отослать останки мистера Долински?
Отвечаю, что, насколько мне известно, покойный не имел семьи, за исключением бывшей жены, ныне проживающей, если не ошибаюсь, где-то поблизости от Неаполя, штат Флорида.
- Не могли бы вы связаться с ней и узнать, какие приготовления, по ее мнению, требуются? - спрашивает доктор.
- Позвоним из моего офиса, - заверяет детектив и тут же резко осведомляется: - Ну как, док, закончили?
- Э-э… ну, да, - мнется тот и протягивает планшетку с бумагами для официального опознания на подпись. Затем нажимает кнопку на пульте, Айван Долински растворяется в темноте.
По пути на бывшую работу Айвана детектив Кастер спрашивает:
- Заедем в квартиру?
- Странновато, верно? По телевизору…
- Да, - женщина закурила, - кажется, вот-вот пустят рекламу: "Мы вернемся к телу после короткой рекламной паузы…"
Последний приют Айвана оказался квартиркой с единственной спальней в похожем на мотель строении шестидесятых, расположенном на грязных задворках Вест-Харворда, на освещенной с обеих сторон фонарями улице. Детектив Кастер, предварительно получив от домовладельца ключ, открыла дверь. Не считая пары костюмов и рубашек в шкафу, единственным, что говорило о личности владельца этой халупы, было с полудюжины фотографий Нэнси в рамках, расставленных по всей квартире так, чтобы покойный хозяин видел лицо погибшей дочери всегда.
Кастер обернулась:
- Не знаете, куда бы он хотел отправить личное имущество?
Личное имущество… Переезжая в Хартфорд, Долински продал и ту малость мебели, что стояла в жилище на Восемьдесят третьей Западной стрит. Так что теперь после Айвана осталось только два чемодана одежды, груда романов Тома Кленси и Кена Фоллетта, десятилетней выдержки "тойота", в которой он свел счеты с жизнью, да полдюжины фотографий умершей дочери.
- Отдайте в благотворительный фонд, - советую я, собирая снимки. - Фото передам жене.
Надолго останавливаемся в Хартфордском полицейском участке, где находится рабочее место Кастер. Флоридский номер бывшей супруги Айвана удалось выяснить в два счета. Записана в телефонной книге под фамилией мужа. Предоставляю сообщить печальные новости детективу.
Проговорив примерно три минуты, Кастер прикрыла трубку ладонью и произнесла:
- Хочет поговорить с вами.
С Кирсти Долински мы встречались только дважды: на каком-то семейном пикнике для сотрудников "Компу-Уорлда" на берегу озера в горах, года четыре назад, и на похоронах дочки.
Стараюсь вызвать в памяти первые впечатление от Кирсти: невысокая, угловатая, примерно на десять лет младше Айвана (значит, теперь ей около сорока), крайне напряженная, не спускавшая с Нэнси глаз (особенно когда девочка приближалась к кромке озера).
Приняв трубку от Кастер, слышу рыдания Кирсти:
- О, боже! Нед, скажите, что он не…
- Простите, Кирсти. Соболезную.
Рыдания усиливаются. Совладав с собой, женщина спрашивает:
- Как он это сделал?
Рассказываю про машину. История вызывает новый поток слез. Как можно спокойнее замечаю:
- Нам нужно обсудить… э-э… пару моментов.
И посредством деликатных расспросов выясняю: Айван хотел, чтобы его кремировали, что прах, скорее всего, пожелал бы развеять над Мексиканским заливом (где супруги часто гостили в первые годы брака); вдова попросила отослать ей пепел (я записываю адрес), потому что сама не приедет на север на похороны, нет-нет…
- У меня здесь в Неаполе новая работа - ресепшионисткой в отеле "Ритц-Карлтон". Не то чтобы очень престижно, но на хлеб хватает. Следующие три дня работаю в ночную смену, так что отгул взять не получится…
И вновь заливается рыданиями.
- Знаете, о чем я теперь думаю? Будь жива Нэнси, если бы не этот проклятый менингит…
Кирсти не договаривает. Она не в силах сдержать рыданий.
- Кирсти, - стараюсь я успокоить ее, - о вас есть, кому позаботиться? Например, мужу… - Я слышал от Айвана, что вскоре после переезда в Неаполь его бывшая вышла замуж за профессионального игрока в теннис из местных.
- Разошлись десять месяцев тому назад, - с металлическими нотками, почти сдержанно отвечает женщина. - У меня никого нет.
Не знаю, что сказать. Она понимает:
- Нед, мне пора. Спасибо за хлопоты.
Детектив берется за дело. Через пятнадцать минут уже нашла похоронное бюро, готовое принять тело и подготовить останки к кремации на следующий день.
Церемонию назначили на три тридцать, в крематории на задворках Хартфорда. К церемонии прилагался священник с краткой погребальной речью.
- Пусть пригласят раввина, - распоряжаюсь, вспомнив, что Нэнси похоронена на еврейском кладбище в Квинсе.
- Кроме вас, на кремацию придет кто-нибудь еще? - спрашивает Кастер.
Беру трубку, нахожу номер "Пи-Си Глоуб" в Манхэттене и прошу соединить меня с Дебби Суарес.
- Мистер Аллен! Поверить не могу! Сегодня собиралась вам позвонить. Узнать, найдется ли у вас минутка пообедать вместе… Вы в порядке? Какой-то голос у вас странный…
Рассказываю, что произошло. Суарес теряет дар речи - едва ли не впервые в жизни. Помолчав примерно полуминуты, уточняю:
- Дебби, ты здесь?
- Вроде да, - откликается девушка. - Но почему?..
- Не знаю. Может быть, так и не смирился с утратой Нэнси. А может быть, просто сдался. Не знаю…
Дебби тяжело сглотнула:
- Когда похороны?
- Завтра. В три тридцать, в Хартфорде. - Называю адрес крематория. - Как думаешь, может, возьмешь отгул на полдня, приедешь на поезде? А то никого, кроме меня, не будет…
- Постараюсь как следует, чтобы приехать, мистер Эй. Обещаю. И обзвоню старую гвардию - Дейва, Дуга, Фила, Хильди… Посмотрим - может, они тоже приедут. Мы все любили Айвана…
Суарес разрыдалась.
- И последняя просьба, - прерываю я.
- Сделаю все, что угодно.
- Я хочу, чтобы, как только мы договорим, ты отправилась в офис к Чаку Занусси и в точности передала ему, что случилось. Пусть поймет, что речь идет о самоубийстве.
- Уже бегу.
Из полицейского участка до офиса "Хоум Компьютер Монсли" мы доехали всего лишь за десять минут. Нас с детективом сопровождало немало обеспокоенных взглядов, пока мы шли мимо череды рабочих столов к кабинету издателя, Дьюэйна Хеллмана.
Владельцу кабинета было примерно тридцать два. Густая копна блестящих черных волос, синий костюм с искрой, слабое рукопожатие влажной ладони. Наше присутствие его явно беспокоило.
- Вы хотели встретиться с мистером Алленом? - уточнила Кастер, пока мы рассаживались по креслам.
Дьюэйн Хеллман принялся рассеянно барабанить карандашом по столешнице:
- Ребята, вас чем-нибудь угостить? Чаем? Кофе? Диетической колой?
- Давайте ближе к делу, мистер Хеллман, - перебила детектив. - Мы не можем потратить целый день.
Проклятый карандаш издателя вновь застучал по столу:
- Айван все мне о вас рассказал. Говорил, черт подери, что у продавца лучше вас начальника и быть не может… Расписал вас в самых радужных красках, словно…
У меня не было времени, и потому я пресек поток славословий в собственный адрес:
- А вы знаете, из-за чего Айван покончил с собой?
Карандаш забарабанил в два раза чаще:
- Должен признаться, и сам пережил охренительное потрясение. Айван проработал у нас только шесть недель, но всем понравился. И похоже, всегда пребывал в отменном расположении духа…
- Пожалуйста, отвечайте по существу, - раздраженно попросила Кастер. - Почему, по вашему мнению, он свел счеты с жизнью?
Хеллман нервно сглотнул, избегая смотреть детективу в глаза, отшвырнул карандаш в сторону. Когда наконец заговорил, то голос звучал каркающим хрипом:
- Я уволил его в пятницу.
До меня дошло не сразу:
- Что?! Почему? Да не молчите же, черт вас побери!
Хеллман вновь схватился за карандаш. Тук-тук-тук…
- Из-за него возникли проблемы, - оправдывался этот слизняк.
- Какие еще проблемы? - пошел я напролом.
- В общем… дальнейшая работа Айвана принесла бы нам убытки…
Тук-тук-тук… Тук-тук-тук…
- Произошло следующее. - Хеллман изо всех сил старался держать себя в руках. - Некто из крупных рекламодателей пригрозил отменить все последующие заказы на развороты, если Айван останется на работе…
- Назовите рекламодателя! - потребовал я. Хеллман прижал ко лбу ладонь, не отрывая взгляда от истырканной столешницы:
- "Джи-Би-Эс".
- Тед Петерсон?
Хеллман, не отводя взгляда от пресс-папье, медленно кивнул.
- И вы поддались шантажу?
- Я попробовал спорить, но Петерсон был непреклонен.
- И вы без лишних слов вышвырнули Айвана?!
- Я вас умоляю, это же "Джи-Би-Эс"… Мы же у них в руках…
- А от вас зависела жизнь Айвана Долински! Хеллман взмок, по холеному лицу струятся два крупных ручейка.
- Послушайте, если бы я знал…
- Он просил его оставить?
- Поверьте, у меня нет слов, чтобы выразить всю глубину…
- Айван просил вас?..
- Решение зависело не от меня…
- БЛЯДЬ, ОН ПРОСИЛ ТЕБЯ, СУКА, НЕ УВОЛЬНЯТЬ?!!
Я ору, нависнув над столом Хеллмана. Детектив Кастер бережно, но сильно стискивает мою правую руку и отводит меня назад, к креслу. Хеллман прикрывает голову обеими руками, точно ожидает нападения с моей стороны.
Раздаются рыдания.
- Да, - хнычет Дьюэйн, - просил…
Воцаряется долгое молчание. Пока я не говорю:
- Убийца.
Глава шестая
Возвращаться в Манхэттен той же ночью не было смысла. Да и после сцены в кабинете Дьюэйна Хеллмана мне требовалось несколько рюмок чего-нибудь покрепче. Кастер, официально закончившая рабочий день, с готовностью согласилась составить компанию.
Десять вечера. Обессиленно плюхнувшись на кровать, прослушиваю записи домашнего автоответчика. От Лиззи - ни слова. Пришлось звонить в офис в Лос-Анджелес.
Секретарша жены, Джуллиет, работала допоздна.
- Мистер Аллен, я передала ваше сообщение, оставленное в пятницу. Но вчера Лиззи так и не вернулась в город - сегодня ей прямо из "Кармеля" пришлось отправиться в Сан-Франциско, чтобы решить срочный вопрос. Там ваша супруга осталась на ужин, так что до завтра мы ее даже не ждем. Передать еще что-нибудь?
- Да нет, спасибо.
Позвонил в "Мондриан" и попросил соединить с голосовой почтой Лиззи. Оставил короткое и ясное сообщение: Айван покончил с собой, мне пришлось ехать на опознание и организовывать похороны, не смогу вернуться в Нью-Йорк раньше, чем ночью во вторник. Никаких эмоций. Не оставил своего номера в Хартфорде. Не опустился до мольбы.
На следующий день, в половине четвертого, когда я дымил сигаретой в компании детектива Кастер у входа в крематорий, к воротам подъехало такси. Дверь распахнулась, наружу вышла Дебби в компании Фила Сирио. Захотелось броситься навстречу и обнять обоих.
Приехавших отчасти удивило, что я располнел и опять курю.
- Спасибо, - произнес я, - большое спасибо. Думал, придется все делать самому.
- Не стоит благодарности, шеф, - откликнулся Фил. - Я теперь работаю в закупках для ресторана, которым заправляет брат, так что могу приезжать и уезжать, когда заблагорассудится.
- Ага, и мистер Занусси легко согласился дать мне отгул на первую половину дня, - вмешалась Дебби.
- Как Чак встретил новость?
- Притих. Надеюсь, от стыда. С вами всё в порядке?
- Могло быть и лучше.
- А чего курите? - поинтересовалась Суарес.
- Временный срыв.
- Мистер Эй, вы спятили? Так и помереть недолго…
- Только если как следует постараться, - подала голос приближающаяся детектив.
Я представил новую знакомую. Нам помешал юркий похоронный распорядитель в черном костюме, державший в руках планшетку для записей и то и дело поглядывавший на часы, точно контролируя время.
- Полагаю, пора начинать, - заметил он.
Кастер вполголоса съязвила:
- Еще бы. Через полчаса появится следующий клиент.