- Нет-нет, "Компу-Уорлд" приобретен вовсе не мной, хотя подобная перспектива, конечно же, представляется весьма привлекательной. Ваш: журнал выкуплен нашей компанией.
- Как и все остальные издания, выпускаемые "Гетц-Браун Труп", - добавляет Чак. - Клаус представляет "Клауса-Зандерлинга".
- Вы слышали о нас? - осведомляется Креплин. Эта компания - единственный в своем роде международный холдинг, крупнейший в Европе и наиболее влиятельный на растущем азиатском и южноамериканском рынках.
- А кому не известна ваша фирма? - отвечаю я вопросом на вопрос.
Клаус Креплин вновь приторно улыбается:
- С некоторых пор мы подыскивали плацдарм для выхода на североамериканский рынок, - поясняет Креплин. - Фирма "Гетц-Браун" представлялась идеальной для обустройства по эту сторону Атлантики.
- И какова же ваша роль среди нового антуража? - осведомляюсь я.
- Клаус - новый директор, - поясняет Чак.
- Нет-нет-нет, - возражает иностранец, - повторюсь, Чак, вы - по-прежнему директор "Компу-Уорлда". Я - всего лишь юбер-редактор всех изданий "Гетца-Брауна", посвященных аудио- и компьютерной технике. Тем не менее, - теперь европеец обращается непосредственно ко мне, - позвольте заверить: мы уважаем суверенитет каждого журнала. Я так и сказал Чаку, когда вчера вечером мы летели обратно из Чикаго.
- И ты мне позвонил, - обращаюсь я к Занусси, но вновь встревает Креплин:
- И я попросил Чака позвонить Вам и договориться о встрече. Нед, я хотел встретиться с вами незамедлительно, поскольку вера "Клауса-Зандерлинга" в упорядоченную преемственность необычайно велика. Мы имеем немалый опыт подобных переходных этапов в корпоративной истории и гордимся минимальным вмешательством в текущие дела столь ценного издания, как ваше.
- Вы хотите сказать, я могу заверить всех членов своей команды, что им не о чем беспокоиться? - уточнил я.
- Безусловно. Кстати, я восхищен руководителем, защищающим своих подчиненных.
- Мистер Креплин, мои люди - не подчиненные.
По голени стукнул чужой ботинок. Занусси подсказывал: "сбавь обороты".
- Конечно, конечно же. Снова меня подвел английский. Коллеги, верно?
- Точно. Лучшие продавцы во всем бизнесе.
- И вновь позвольте заверить: ваша команда останется вашей. И, пожалуйста, называйте меня Клаус, хорошо?
- Легко, - согласился я.
Креплин сверился с часами, после чего вытащил из кейса миниатюрный мобильник.
- Необходимо позвонить в Гамбург, в головной офис. Простите, если отлучусь на минуту?
Мы с Чаком кивнули, иностранец направился в фойе.
Повисла долгая тишина, Чак возился в лагуне сиропа. Когда Креплин скрылся из пределов видимости, Занусси знаками предложил мне подвинуться поближе и спросил:
- С какой стати ты вел себя, как агрессивный балда?
- Кто балда? Я балда? - рассерженно прошипел я в ответ. - Чакки, ты сам круглый болван. Заманил меня без малейшего предупреждения.
- Не наседай на меня так сильно, ладно? Хотел бы я знать, говорит ли Креплин с нами начистоту или хитрит?
- Думаешь, мы обречены?
- Ну, скажем так: я перепуган… но не до усрачки.
- Великолепно.
- Ты общался с ним на грани сарказма, а сейчас, скорее всего, такая манера - не самая лучшая. Тем более нам обоим ясно: новый "юбер-директор" способен вышвырнуть нас на улицу в мгновение ока.
Резонно. Пожимаю плечами, выражая неохотное согласие.
- Послушай, Недди, ты же и сам знаешь: лучше тебя в продажах никого нет. Можешь очаровать хоть Саддама Хуссейна. Всего-то и требуется, что понравиться Креплину. Я к тому, что Клаус слышал о тебе в фирме хорошие отзывы. И думаю, у немца хватит мозгов сообразить: "Компу-Уорлд" - маленькая, прибыльная организация, так что зачем устанавливать новый порядок, если и старое руководство неплохо? Просто продай себя немецкому болвану, ладно?
- Хорошо, хорошо, - согласился я, - пускаем в ход тяжелую артиллерию обаяния.
Поднимаю взгляд. Вернувшийся за столик Клаус Креплин просто сияет от удовольствия, услышав мою оговорку.
Стараюсь изобразить раскаяние:
- Искренне сожалею, мистер Креплин…
- Прошу вас, называйте меня Клаус.
- Клаус, я не хотел вас обидеть.
- Я вовсе не обиделся, Нед.
- Но поймите же…
- Знаю-знаю, думаете, что вам грозит опасность. Новое руководство, новые корпоративные правила. И, конечно же, волнуетесь: уж не уволят ли нас в полном составе, ja?
Мне стоило большого труда не ответить "да" ("Нед, только без сарказма!") и ограничиться простым кивком.
- Вполне объяснимое волнение, - продолжил Креплин, - уважаю подобные чувства. Ведь ваше беспокойство свидетельствует, что вас беспокоит будущее тех, кто работает вместе с вами. Но могу вас заверить: до тех пор, пока ваше подразделение поддерживает высокую продуктивность, никаких увольнении не предвидится.
- Весьма признателен, - произнес я.
- Что же касается рождественского бонуса… каждый получит ровно столько, сколько начислено. Но проблема - вернее, даже не проблема, а незначительная бухгалтерская формальность - сводится к тому, что отчетный год в "Клаус-Зандерлинге" заканчивается тридцать первого января, и мы никогда не выплачиваем премий ранее указанной даты. Однако, уважая сложившуюся в Америке традицию выплачивать премиальные до Рождества, вношу следующее предложение: пятьдесят процентов причитающейся суммы - в последнюю пятницу перед Рождеством, а остальную половину - тридцать первого января. Хорошее решение, правда?
Плохое. Особенно для задолжавших такие крупные суммы, как я. Или для Дебби Суарес, рассчитывавшей на полную сумму перед Новым годом, чтобы оплатить образование сына. Для Дейва Мадуро - он еле-еле выплачивает двойные алименты. Да и для всех сотрудников северо-западного отдела продаж, о которых я смог вспомнить: все они без исключения - просто образец финансового раздолбайства (а вы покажите мне продавца, живущего по средствам!). Так что простите, герр Креплин, но решение ваше - абсолютно говенное.
Я украдкой взглянул на Чака. Во взгляде Занусси читалось: "Не спорь с уродом. Мы ничего не добьемся".
Выдавливаю приличествующую подчиненному улыбку:
- Думаю, разумный компромисс.
- Прекрасно, - отвечает немец, радуясь возможности завершить неловкое обсуждение. - А теперь, Нед, если ваши планы позволяют, хотелось бы встретиться с вами за ужином. Надеюсь, после этого вы сможете показать мне театры и "Трайбеку", расхваленные немецкой прессой.
Ботинок Чака вновь оказывается на моей ноге.
- Разумеется, Клаус. Вот только позвоню жене и…
- Превосходно. Закажу на половину девятого столики в потрясающем новом ресторане на Лафайетт-стрит, о котором я читал.
- В русском ресторане "Pravda"?
- Ваша осведомленность впечатляет, - отозвался Клаус, - кстати, вы знаете, как название переводится на английский?
- Да, - отвечаю я, - "истина".
Креплин извиняется и уходит к себе в номер, вести трансатлантические телефонные переговоры на верхнем этаже, в "Уолдорф Тауэре". Мы с Чаком возвращаемся в офис.
Там уже все буквально стоят на ушах. Занусси немедленно загнала в угол его секретарша, Луиза. Она была просто в шоке:
- Мистер Занусси, телефон звонит, не переставая. Приняла больше двадцати срочных сообщений на ваше имя. Скажите: я по-прежнему работаю здесь?
- Луиза, вам не о чем, совершенно не о чем волноваться, - ответил Чак, подталкивая секретаршу к дверям кабинета и беззвучно проартикулировав мне "удачи".
Развернувшись, я направился прямо по коридору, к отделу продаж по Северо-западу. Но далеко не ушел: путь преградила разгоряченная Деб-би Суарес.
- Нам не выплатят бонус? - спросила девушка, в голосе ее сквозил неприкрытый страх.
Да, уж кто-кто, а Дебби всегда разузнает свежие новости.
- Послушай…
- Утром мне именно так и сказали.
- Кто?
- Люди.
- Что еще за люди?
- Компетентные. Говорят, нас перекупили какие-то немцы, нас вышвырнут на улицу. И…
- Постой-ка…
- Эти сволочи решили захапать мой бонус!
Теперь в дверях каждого офиса, расположенного по коридору, стояли слушатели. Каждый смотрел с пониманием.
- Дебби, пожалуйста, успокойся…
- Мистер Аллен, мне необходимы деньги!
- Понимаю, - согласился я, подталкивая девушку обратно в кабинку. - Ты получишь заработанное.
Суарес останавливается и внимательно смотрит в глаза:
- Честно?
- Честнее некуда. И можешь не волноваться из-за работы.
- А вы не обещаете деньги только для того, чтобы заткнуть мне рот?
Я натужно рассмеялся:
- Послушай, давай лучше, ты соберешь в моем офисе всю нашу команду и я объясню, что случилось?
- В вашем офисе - мистер Долински.
Бегло осматриваю собственное рабочее пространство за стеклянной стеной. Действительно, Айван Долински стоит у окна, отрешенно глядя на улицу.
- Объяснил, по какому поводу?
- Нет, ничего не сказал - только просил встретиться с вами, шнелль-шнелль. Мистер Аллен, по-моему у него действительно стряслось что-то плохое.
Вероятно, Долински переживал столь же сильное потрясение, как и остальные. По крайней мере, не хотелось бы выяснить, что имеются другие причины. Присутствие Айвана было не более уместным, чем колостомия. А потому я попросил Дебби подать Айвану кофе (с тремя таблетками успокоительного, если найдется) и пообещать: приду через десять минут, когда закончу в конференц-зале с членами отдела телефонных продаж.
В комнате без окон, где "Компу-Уорлд" проводил встречи, собралось восемь перепуганных женщин. Никто не садился.
Стояли полукругом, я примостился на краю стола и приступил к исполнению пьесы "Нам нечего бояться, кроме собственного страха" в театре одного актера. Заверял, что "Клаус-Зандерлинг" - не какая-то шарашкина контора. Новые хозяева захотят продолжить игру с прежней командой. Никаких кадровых перестановок. Останемся всё той же дружной, приносящей прибыль семьей и т. п.
При обсуждении вопроса о бонусах уровень шума в конференц-зале превысил критическую отметку.
- Мистер Аллен, они не имеют права, - возмутилась Дебби.
- Нет, имеют, - возразил я, - теперь компания принадлежит европейцам. Могут вытворять всё, что заблагорассудится.
- По-вашему, это справедливо? - надрывалась Хильди Хайман, из старожилов "Компу-Уорлда" - шестидесятитрехлетняя старая дева, проживающая вместе с матерью весьма преклонного возраста в ожидании полагающейся всего через два года пенсии.
- Нет, Хильди, конечно же, так нельзя, - согласился я, - но вообще-то эпоха добрых и благородных корпораций закончилась. Если у кого-то хватит наличности, чтобы перекупить компанию, то они имеют на то полное право.
- Ох уж эти немцы! - возмущалась Хильди. - Поговорите-ка с моей матерью. В тридцать втором в Мюнхене сожгли аптеку моего деда…
- Хильди, - пытался я успокоить старушку, - понимаю, что случившееся с вашей матерью ужасно…
- Разорили дело целой семьи. Теперь уничтожают нашу фирму…
- Нет, не уничтожают. Нас не реструктурировали, хотя новые хозяева не обязаны так поступать.
Согласен, хреново ждать лишний месяц вторую половину бонуса, но по крайней мере нам выплатят деньги. Ведь фрицы могли нас и послать куда подальше. Насколько мне известно, они не собираются менять условия медицинской страховки, пересматривать планы продаж или вводить новые правила. Уверен, новые хозяева намерены действовать честно…
- "Честные немцы"? - с презрением переспросила Хильди. - Оксюморон.
- Что это за фигня такая - "оксюморон"? - удивилась Дебби Суарес.
В завершение импровизированного митинга удалось снять большинство худших опасений сотрудниц отдела телефонных продаж, хотя вернувшиеся на рабочие места женщины вовсе не выглядели счастливейшими из людей.
На обратном пути в кабинет застал нервно прохаживающуюся по коридору Дебби.
Суарес просто излучала напряженность.
- Послушайте, мистер Аллен, - сказала она, отведя меня в сторону, - хочу сообщить вам кое-что важное. По-прежнему переживаю из-за бонуса. В общем, за обучение Рауля нужно заплатить до первого января. К тому же следует внести залог за целый семестр вперед, деньги не возвращаются до тех пор, пока ребенок не закончит школу или не уйдет. Так что придется раскошелиться на девять тысяч баксов, за три семестра. А если я получу только шесть семьсот, как быть? А потом, нужно еще и сердечные лекарства маме покупать, и дебит по "Мастеркард" выплачивать, и покупки разные к Рождеству… Просто не хватит средств.
- Вот что я сделаю, - успокоил я девушку, - узнаю, как зовут главного по финансовым вопросам в школе Рауля и поговорю с ним. Объясню, что происходит, уболтаю - пусть разрешит тебе заплатить сперва половину суммы, а вторую половину - в январе, когда получишь второй чек.
- Спасибо, мистер Аллен.
Раз Дебби успокоилась, пора перейти к очередному личному кризису. Айван Долински. Войдя в кабинет, застаю его всё так же стоящим у окна - настолько озабочен, что, кажется, даже не заметил, как я вошел.
- А я думал, сегодня утром ты будешь в Стэмп-форде, в "Джи-Би-Эс".
- Встречу перенесли, - отвечает Айван, даже не оборачиваясь.
- На какое время?
- На более поздний срок.
- Айван, с тобой всё в порядке?
И тут он повернулся ко мне лицом. Кожа - цвета бумаги. Глубокие провалы под глазами.
- Похоже, ты уже всё знаешь, - обратился я к нему.
Айван кивает и снова отворачивается к окну.
- Посылая тебе вечером мейл, я и сам не знал, как повернутся события. Не хотелось бы, чтобы ты переживал из-за…
И тут Айван разревелся. Хныканье перешло в сдавленные рыдания, быстро набиравшие обороты. Я захлопнул дверь в кабинет, немедленно задернул жалюзи поверх стеклянной стены, выходившей на кабинки отдела телефонных продаж, и помог Айвану сесть в кресло. Схватил телефон и приказал сидевшей за пультом Лили ни с кем меня не соединять. Затем - уселся напротив Айвана, дожидаясь, когда иссякнут потоки слез.
- Рассказывай, - обратился я к нему. Долински потупил взгляд, уставился на рабочий стол и сказал:
- Я только что потерял заказ от "Джи-Би-Эс".
Глава пятая
Я дернулся, будто от удара в челюсть. Айван заметил:
- Простите, виноват, слов нет, как сожалею…
Голос Долински вновь задрожал.
Я старался говорить успокаивающе. - Что именно произошло?
- А я знаю? Последние два-три месяца только и делал, что выстраивал отношения с этим Тедом Петерсоном из отдела по работе с рекламодателями, вчера ударили по рукам насчет шестистраничного вкладыша в апрельском номере, утром еду по шоссе Ай-95 на север, в Стэмфорд, в портфеле - бумаги на подпись Петерсону, и тут он звонит мне в районе Райа: "Слушай, извини, но у нас изменились маркетинговые стратегии на зиму. Так что пока продажа отменяется". Я чуть не съехал с трассы…
- Сколько "Джи-Би-Эс" был готов заплатить за рекламу? - спросил я.
- Сто восемьдесят девять. С учетом стандартной десятипроцентной скидки.
- Были какие-нибудь намеки на грядущее урезание бюджета? Или более выгодное предложение у конкурентов?
- Нед, я же сказал: Петерсон попросту заявил, что "кина не будет", и повесил трубку. За час пытался перезвонить в "Джи-Би-Эс" то ли пять, то ли шесть раз. На обратном пути в город названивал ему едва ли не через каждые десять миль. Урод всегда оказывался "на встрече".
- Ничего страшного, произошла маленькая неприятность…
- Нед, мы оба знаем: случилась долбаная катастрофа.
Прижимаю палец к губам:
- Сложное положение. И придется найти выход, но так, чтобы в компании никто не стал особенно распространяться на эту тему: нам не нужно, чтобы новое начальство заглядывало через плечо, можешь поверить. А потому необходимо продумать, какие есть варианты. Найдется подходящая замена?
- Неуверен… В "Эн-Эм-Ай" намекали, что, возможно, закажут двойной разворот, посвященный "Пауэрплан Дэсктопу" в майском номере.
- Сможешь уговорить их перенести заказ на месяц вперед?
- Стоит попытаться.
- Тогда действуй. Скинь двадцать процентов, пообещай четырехцветную полихромную печать. Уверен, к тому времени остальные сотрудницы из отдела телефонных продаж смогут найти заказы на остальные четыре страницы.
- Всё равно, хрень какая-то получится: куча паршивых восьмушек на лучшем месте. И все будут знать, что за это пространство отвечал я…
- Айван, главное, чтобы за страницы заплатили.
- Нед, больше такого не повторится. Обещаю.
- Айван, у тебя всегда отлично получалось, - соврал я. - Повторюсь: хоть мы и в жопе, но это не конец света. Иди и договорись с "Эн-Эм-Ай". И помни: ты - профи.
Долински кивнул, направился к двери. Как только дверь закрылась, я обхватил голову руками. Черт. Черт. Черт. Настоящий апокалипсис! Для меня. Если только….
Правило номер один действия в кризисных ситуациях: будь последователен. Исследуй каждую возможность выхода из тупика, в котором очутился.
Позвонил Джоелю Шмидту - директору по производству "Компу-Уорлда". Вопрос о том, нельзя ли отсрочить выпуск на пару дней из-за ситуации с "Джи-Би-Эс", спровоцировал настоящую бурю:
- Нед, ты что, спятил? Две минуты назад в мой офис заходит ледяная немецкая дева, представляется Уттой какой-то там, заявляет, что она - супервайзер печатных изданий "Клауса-Зандерлинга" и хочет узнать о нашей работе всё. Сказала, ей известно, что журнал пойдет в печать в пятницу, а расчеты показывают четырехдневное отставание от графика. Что, в свою очередь, приносит компании убытки и тэ дэ. Понял?
- Недружелюбный клиент попался?
- Недружелюбный?! У малышки в жилах - жидкий азот. Так что никаких тебе поблажек. Чтобы к пятнице принес - или окончательный макет, или твои cojones.
Вот и выиграл время, называется… Звоню в офис Теда Петерсона в "Джи-Би-Эс". Секретарша - настоящая душка. Едва заслышав название "Компу-Уорлд", заявляяет: Петерсон - на совещании, где, скорее всего, пребудет в течение ближайших пяти лет. По крайней мере, такое заключение делаю по голосу женщины.
- Если бы он уделил мне только пять минут своего времени…
- Мистер Аллен, сегодня у него не будет пяти минут, - бодро заявляет собеседница.
- Каждый способен найти немного времени….
- Передам, что вы звонили. Больше ничем помочь не могу… - И повесила трубку.
Тед Петерсон… Мы встречались в прошлом году, на одном из крупных шоу по продажам от "Гетца-Брауна". Типичное бельмо на корпоративном глазу. Тридцать два года, исполнен решимости дорваться до вожделенного поста вице-президента, как только стукнет тридцать пять. Полная нацеленность на результат.
На телефоне сумасшедше мерцают пять огоньков. Нажимаю на селектор:
- Что, Лили, пришли сообщения?
- Мистер Аллен, вам звонили не меньше двух дюжин раз.
- Лили, ты не могла бы озвучить весь список позвонивших?