- Легко, мистер Аллен. Ах да, чуть не забыла: звонила ваша жена, сказала, слышала новости. Хотела побыстрее с вами поговорить.
- Лиззи еще на связи?
- Нет - но на первой линии - мистер Мадуро, на второй - мистер Сирио, на третьей - мистер Блухорн…
Все основные агенты "в поле". И каждый испытывает вполне объяснимое беспокойство за свою работу.
- Соедини с Сирио. Остальным скажи, что скоро отзвонюсь.
- Будет сделано, мистер Аллен. Да, и еще: мне имеет смысл начать просматривать объявления по трудоустройству?
- Скажем так. Лили: я - спокоен.
- Поняла, босс.
Нажимаю на телефоне вторую кнопку.
- Здорово, Фил, - поприветствовал я агента, - извини, что заставил так долго висеть на связи.
- Без проблем, Нед. Говорят, денек выдался тяжкий.
Старина Фил. Мистер Немногословный. Стопроцентно надежный парень. С Филом работать проще, чем с любым другим специалистом из отдела продаж. Чуть больше сорока, непростительно полный, выращен и вскормлен в Квинсе, по-прежнему живет в его окрестностях (а точнее - в районе Озоун-парка), щеголь, предпочитающий двубортные костюмы цвета перламутра и совершенно не выносящий, когда парят мозги.
Фил занял почетное место лучшего продавца с тех пор, как Долински утратил былую хватку. Никогда за всю жизнь не видел более четкой работы. Сирио достаточно лить поднять телефонную трубку - и сделка готова. Среди клиентов ни одного внезапного отказа, ни единого перехода в стан противников (нередко я гадал: уж не вальяжное ли поведение Фила, напоминающее манеры мафиозо, заставляет клиентов хранить верность?). В отличие от других работников, вспахивающих ту же ниву, Сириро ни разу не хныкал, не стонал и не жаловался. Просто делал свое дело.
- Так значит, новости докатились и до тебя? - спросил я.
- Да. Слышал, с нами будут работать фрицы?
- Ну, по слухам - да.
Классный парень. Никакого беспокойства, никакой херни.
- Слушай, Фил, можно попросить тебя об одолжении?
- Валяй.
И я поведал о ситуации с "Джи-Би-Эс" и о том, как теперь приходится работать, чтобы заполнить шесть пустых страниц в апрельском номере.
- Этот свинодолб Петерсон так заподлил? - не поверил Фил.
- Боюсь, что да.
- Таких нужно кастрировать бензопилой. Хочешь, поговорю с ним?
- Он не отвечает на звонки. Можешь не сомневаться, я не раз пытался дозвониться.
- Понимаю. Но со мной-то уж Петерсон поговорит…
- С чего бы?
- Просто мне кое-что известно о Петерсоне.
- Например?
- Помнишь, как прошлой зимой на Больших Каймановых островах проводилось торговое мероприятие? В общем, выхожу в последнюю ночь из отеля, собираюсь прогуляться по пляжу, и вдруг откуда ни возьмись на улицу выбегает зареванная Джоан Плейстон, перепуганная до смерти, в полном шоке. Ты же знаком с Джоан?
- Из чикагского отдела телефонных продаж?
- Ну да. Классный продавец, да и ноги потрясающие. В общем, возле отеля, в полной истерике, она наскакивает на меня. Завожу девушку внутрь, сажаю в баре за свободный столик, угощаю виски, она немного успокаивается. Оказалось, была на приеме "Джи-Би-Эс", на пляже в Гранд-Хъятт, разговорилась с Петерсоном. Собралась уходить, а Петерсон разлюбезничался, предложил проводить до гостиницы. На полпути остановились посмотреть на волны. В следующую секунду Джоан почувствовала, как на нее навалился Тед. Но когда мистера Примерного Семьянина попросили отвалить, тот намека не понял, повалил девушку на песок и попытался раздвинуть ей ноги. Вот тогда-то Джоан и попала ему между ног - коленом. Угодила в самую точку, после чего побежала прочь и наткнулась на меня.
- Боже мой, - потрясенно произнес я, - а она заявила в полицию?
- Хотел отвести ее в ближайший участок, но Джоан испугалась, что Петерсон сочинит для копов какую-нибудь байку. Ну я и говорю: "Ладно, пошли каймановских копов куда подальше. Отправляйся прямиком к начальству Теда в "Джи-Би-Эс", объясни, что случилось, и заставь оштрафовать психованного извращенца". А она снова перепугалась: даже если в "Джи-Би-Эс" ей и поверят, всё равно не захотят больше иметь с ней дела. А поскольку половина ежемесячного плана продаж зависела от "Джи-Би-Эс", то Глейстон побоялась портить отношения с фирмой. В общем, я посоветовал не пугаться ни Петерсона, ни "Джи-Би-Эс". А она ответила, что утро вечера мудренее, нужно подумать. Наутро оформляюсь в аэропорту на вылет, а рядом со мной - наш донжуан. Я говорю: "Здорово, Тед, как дела?", а этот козел принялся передразнивать мое произношение. Юмористом себя вообразил, недоносок. До колик рассмешить хотел, не иначе. Штуками вроде: "Отлично, Фил, всё пучком. А как твоя семья - тоже не отсох пучок?"
А я с этим забавником встречался, быть может, пару раз за всю жизнь. Не люблю, когда надо мной потешаются. Наклоняюсь поближе и шепчу на ухо: "Ну, я-то хоть никого не пытался изнасиловать прошлой ночью на пляже. По слухам, Джоан смогла остановить тебя, только забив гол в ворота ниже пояса. Хотелось бы увидеть лицо твоей жены, когда она увидит твое побитое хозяйство". Петерсон побледнел так резко, будто его укусил сам Дракула.
- Ответил что-нибудь?
- Гад потерял дар речи. Через пару дней звонит Джоан. Говорит, вернулась в Чикаго, благодарила меня за то, что подставил жилетку, в которую можно выплакаться. Нет, она не захотела выдвигать против Петерсона обвинения. Потому что в тот же день, как Глейстон вернулась с Каймановых островов, позвонил один из подчиненных Петерсона и сказал: боссу, мол, так понравилась их встреча, что тот решил заказать у нее шестистраничную вкладку для "Джи-Би-Эс" на целых полгода. Джоан прикинула, какие выйдут комиссионные, и согласилась… хотя и понимала: от нее откупаются. Сукин сын хоть понял, что на него имеется компромат, - и то хорошо…
- Не может быть, - не поверил я.
- Слушай дальше, это еще не всё. Примерно через час после разговора с Джоан позвонил представитель отдела продаж "Джи-Би-Эс" в Квинсе, сказал, что компания хочет подарить мне ноутбук новейшей модели. Восемьсот четвертый "Эф-И". Розничная цена - пять тысяч триста.
Я онемел. "Джи-Би-Эс" всегда считалась консервативной фирмой, играющей по правилам "сделал дело - гуляй смело". Узнав, что их представитель руководства пытался купить чье-то молчание (чтобы скрыть факт попытки изнасилования), фирма рассталась бы с Петерсоном в мгновение ока.
- Но ты же не согласился, правда? - уточнил я.
- Нед, ты что, думаешь, я родился дурачком? Ясен перец, отказался - хотя, должен признаться, на минуту призадумался, потому что ноутбук казался очень аппетитным. Но догадался попросить представителя передать мистеру Петерсону мою личную благодарность за столь щедрое предложение и напомнить, что я буду вспоминать о нем… постоянно.
- Боже, - пробормотал я, - боже мой…
- Всеблагой и всемогущий. Слушай дальше. Получается, что за Тедом числится небольшой должок. Сниму трубку - он должок вернет. Получишь шестистраничную вкладку на апрельский номер. Айван договорится с этим гондоном. Все будут довольны. Так мне позвонить или нет?
- Большое спасибо, Фил, но…
- Понял, братан.
День пронесся, как торнадо. После того как я закончил успокаивать агентов по продажам, пришлось разбираться с восемнадцатью (или около того) звонками, поступившими от крупнейших рекламодателей.
К пяти я закончил разговор с последним из дозвонившихся и сделал восьмой (последний - так я решил) звонок в офис Теда Петерсона. Целый день я ничего не ел и не отходил от стола, мозг уже чуть ли не отключается. Мигает лампочка - еще один звонок. Кто там еще?
Неохотно нажимаю кнопку соединения.
- Где тебя черти носили?
Лиззи. Очень рассерженная, и не без оснований: я так и не ответил ни на один из полудюжины ее сегодняшних звонков.
- Лиззи, дорогая, прости, пожалуйста, ты даже не представляешь, что стряслось…
- О чем ты думал? Я переживала из-за тебя! Прихожу в офис, все говорят, что "Клаус - Зандерлинг" только что выкупил "Гетца-Брауна". А от тебя никаких новостей, и тут…
- Лиззи, не сердись, я не нарочно…
- Я не сержусь. Просто немного больно. И, конечно же, беспокоюсь. За тебя, - голос смягчился. - Ты в порядке?
- Не совсем.
- Тебе указали на дверь?
- Нет, но к утру пятницы наверняка уволят.
Рассказываю обо всем случившимся после совместного с Чаком Занусси завтрака. Обо всем, кроме того, как Фил Сирио предложил шантажировать Петерсона.
Когда я выговорился, жена произнесла:
- О, милый, просто кошмарный день!
- Виновен по всем статьям.
- Я ни в чем тебя не обвиняю. И не пытаюсь создавать новые проблемы, особенно после всего, что случилось сегодня. Просто… Не нужно со мной, как с клиентами. Постоянно притворяться, будто вступил в бесконечную полосу удач…
Жену прерывает раздавшийся в коммутаторе голос секретарши:
- Мистер Аллен, очень извиняюсь, что перебила, но на второй линии - мистер Долински. Говорит, срочное дело.
- Прости, но сейчас Айван входит в список пациентов, нуждающихся в особой заботе.
- Хорошо. Люблю.
- И я тебя, - с этими словами переключаюсь на вторую линию. Сквозь статистические помехи мобильника доносится до странности жизнерадостный голос Айвана Долински:
- Нед, есть новости.
- Закрыл сделку с "Эн-Эм-Ай"?
- Можете даже не сомневаться. И не просто закрыл - они готовы заказать полный шестистраничный вкладыш для новой линии продукции "Пауэрплэн".
- Охренеть, - ударяю кулаком воздух. Кризис миновал.
- …И я лично отправился в их офис в Патерсоне, чтобы убедиться: договор подписан. Сейчас как раз еду обратно в город.
- Отлично!
- Есть только маленькая проблема.
Боже мой…
- "Эн-Эм-Ай" стоит на том, что реклама пойдет в печать не раньше майского номера.
Шумно выдыхаю.
- Айван…
- Понимаю, понимаю, и можете не сомневаться - пришлось едва ли не вылизывать обувь парня, чтобы тот перенес публикацию на апрель. Но новые модели "Пауэрплана" появятся в продаже не раньше мая…
Хотелось заорать: "Ты хоть представляешь, в какое дерьмо, угрожающее срывом карьеры, я из-за тебя вляпался?!" Но я понимал: подобная детская вспышка гнева бессмысленна.
Фил прав: Петерсон подставил Айвана, когда сперва согласился на многостраничную вкладку, а потом дал задний ход. Согласен, Айвану стоило заставить его подписать договор прямо на месте, но считается, что руководитель "Джи-Би-Эс" держит свое честное скаутское слово. Айван не виноват, он же договорился с крупным клиентом. Не совсем с тем, что нужен прямо сейчас, но всё равно, попалась крупная рыба. Стараюсь придать голосу оптимизм:
- Отлично поработал, Айван.
- А как быть с апрельским номером?
- Думаю, справимся, - вру я. - Можешь купить себе пиво. Заслужил.
Вешаю трубку, прежде чем сорваться. Проклятый Айван! Сочувствую человеку, но в то же время хочется вышибить из Долински дух. Безупречный мастер находить приключения.
Шесть сорок две. В дверь кабинета резко стучат. Не дожидаясь, пока крикну "войдите", вваливается хмурый Чак Занусси. Сразу же понимаю: узнал о провале, постигшем Айвана.
- В первый рабочий день… кажется, четыре года тому назад? Помнишь, какое правило работы со мной я назвал главным?
- Чак, дай объяснить…
- Первое правило. Ты должен помнить.
- Говорю тебе, ситуация вышла из-под контроля…
- Нед, каким было долбаное правило номер один?!
Сглотнув вставший в горле ком, отвечаю:
- Если появится проблема - ты должен узнать о ней немедленно.
- Очень хорошо. Превосходная память. Разве ты станешь спорить, что потеря многостраничного вкладыша от "Джи-Би-Эс", всего за два дня до отправки макета в печать, представляет серьезную проблему?
- Я справлюсь.
- Как? Молитвами?
Пожимаю плечами:
- Просто разрулю ситуёвину Вот посмотришь.
- Можешь не сомневаться, еще как буду смотреть. Пристально. Да, придется еще кое-что сделать.
- Что именно?
- Уволить Айвана Долински.
- Подожди-ка, Чак…
- Нед, это не обсуждается. Именно Долински - корень всех бед.
- На самом деле виноват Тед Петерсон…
- Возможно, но именно Айван отсрочил решение практических вопросов с договором и позволил ворюге-Петерсону ускользнуть. Раздолбайство Айвана представляет для нас с тобой угрозу…
- Айван - не раздолбай. Как раз этим утром продал "Эн-Эм-Ай" большую шестистраничную вкладку. В майский номер. Подписал контракт, чтобы не было сбоев.
- Прости, Нед. Долински вылетает. Если завтра к двенадцати не выкинешь его сам, то вышвырну я.
- Хочешь сказать, прямо перед моим увольнением.
- Решишь проблему - останешься. Вот в чем дело. Усек?
Киваю. Чак открывает дверь и тихо произносит:
- Пожалуйста, Нед, не заставляй тебя увольнять.
Долго, неподвижно сижу в кресле за столом, уставившись в ночь, где валит снег. Осталось только одно решение, единственный способ спасти шкуру. "Босс, пожалуйста, дайте позвонить Теду Петерсону".
Завтра утром сразу же поручу Филу Сирио связаться с "Джи-Би-Эс". К черту последствия. Теперь проблема стала вопросом жизни и смерти.
И вновь густой снегопад означает: все таксисты Нью-Йорк Сити впали в спячку. А потому добираюсь до центрального вокзала пешком и мчусь на шестой электричке к центру.
К моменту моего прибытия Клаус Креплин уже восседает за столиком для почетных гостей. Поприветствовав гостя змеиной улыбкой, знаками предлагает сесть, хватает со стола пачку "Данхилла" и прикуривает сигарету от изящной серебристой зажигалки.
- Знаете, почему я выбрал этот ресторан? - спрашивает немец. - Из-за икры и сигарет. Одно из немногих заведений в этом полуневротическом городе, где можно курить, не опасаясь ареста.
Официантки одеты в изящные, обтягивающие черные платья с высокими подолами. Одна подходит к нашему столику, держа в руках поднос. Креплин внимательно смотрит на девушку.
- И конечно же, обворожительная атмосфера, вы не находите?
Официантка ставит поднос, на котором - глыба льда и пара миниатюрных подставочек искусного дизайна из нержавеющей стали. На каждой - шесть стопок, до краев наполненных чистой влагой. Девушка ставит перед нами по одной.
- Полагаю, вы не против, - замечает Креплин, - я позволил себе заказать от нашего с вами имени.
- По шесть рюмок водки? - удивляюсь я.
- Эксклюзивная дегустация. Разумеется, под икру, - поясняет Креплин, и официантка ставит между нами ком льда. Внутри покоится тяжелая вазочка с белужьей икрой.
Стоимость угощения даже страшно представить.
Креплин снимает с подставки первую рюмку. Следую примеру босса.
- Прозит! - чокается Креплин о мой стаканчик и в один присест осушает собственный.
Выпиваю водку, ледяная жидкость действует на пищевод, как анестетик, успокоительная сила которого незамедлительно дает себя почувствовать.
- Полагаю, выпивка пошла вам на пользу, - замечает Креплин.
- Выдался непростой день, - поясняю я. - Но думаю, вам уже известно о сегодняшних событиях, не так ли?
- Слышал, вы ввязались в опасную и рискованную игру. Сможете найти выход из ситуации?
- Вне всяких сомнений, - заверяю я.
- Тогда давайте выпьем за это радостное известие, - предлагает Креплин.
Поднимаем по второй стопке. Цок. Как там говорят в России? "Между первой и второй…"
- Знаете, отчего у меня возникло предчувствие, что мы сработаемся? - начинает разговор Креплин, намазывая на блины ложку икры и молниеносно поглощая закуску. - Потому, что при первой встрече вы держались со мной холодновато. Слегка вызывающе. Мне нравится подобный стиль - лояльный сотрудник, отличный начальник для своих людей - о, простите, - лидер для коллег, как вы сказали, но не поддакивающий бездумно начальству. Люди, способные сочетать преданность корпорации с независимостью воззрений, вызывают мое уважение. В отличие от Чака Занусси.
- Чак - отличный парень.
- Хотите узнать мое мнение о вашем руководителе? Слишком жирный. До смерти меня боится. Страх - одна из причин, по которой я его презираю. Вдобавок телесная полнота указывает на абсолютное отсутствие дисциплинированности.
- Возможно, Занусси злоупотребляет пончиками, но своим успехом журнал обязан Чаку. Превосходный редактор, до тонкостей разбирается в компьютерном бизнесе.
- Эдвард, я потрясен. Такая преданность по отношению к человеку, не далее как час тому назад угрожавшему уволить вас, если не разрешите проблему с "Джи-Би-Эс"…
- Откуда вы знаете о кризисе?
- Ну, это же я приказал Чаку Занусси уволить вас, если не сможете решить проблему.
- Благодарю.
Креплин издает сдавленный смешок:
- Экзамен. Знаю, вы его выдержите. С блеском. А значит, Занусси не сможет вас уволить, верно?
"Фил, звони".
- Нет, Клаус. Не сможет.
- Превосходно. Ибо когда трудности, а заодно и Рождество окончатся, я уволю Чака. Лично.
Дотрагиваюсь до третьей стопки и пытаюсь изобразить спокойствие:
- Вы это серьезно?
- Серьезно настолько, что мне уже известно имя преемника Чака.
- И кто же счастливчик?
- Вы.
- Быть не может…
- Решение уже принято. Как только наступает второе января, то вы, если не возражаете, становитесь новым редактором "Компу-Уорлда".
Машинально поднимаю стаканчик с водкой и выпиваю до дна.
- Э-э… спасибо.
Глава шестая
На шестой стопке я сказал:
- Я волнуюсь. Чувствую испуг.
- Волнение и страх объяснимы, - ответил Креплин, - вполне естественная человеческая реакция на любые существенные карьерные достижения.
- Чак - мой начальник.
- А я командую Чаком. А Дитрих Зандерлинг - мной. Держатели акций, в свою очередь, управляют герром Зандерлингом. Каждому приходится отчитываться перед другими.
Мы покончили с ужином и бутылкой "Каберне-Савиньон" за пятьдесят пять долларов, и Креплин вновь перешел к делу.
- Вы не разу не спросили о деньгах. Почему? - начал немец.
- Вы ели.
- Весьма деликатно с вашей стороны. Вас интересует сумма, о которой идет речь?
- Естественно.
Креплин тихонько хохотнул:
- Ну, оклад весьма привлекателен. Основная ставка - сто пятьдесят тысяч в год, но сумму следует удвоить: подразумеваются и выплаты от акционерного капитала, и бонусы.
Нервно сглатываю.
- Разумеется, помимо стандартных корпоративных премий и полной медицинской страховки вам предоставят личный автомобиль выбранной вами марки стоимостью до, скажем, пятидесяти тысяч. Все гаражные расходы возьмем на себя. Если вы состоите в спортивном клубе… Вы, кажется, играете в теннис?
- Вы потрудились над сбором данных.
- Естественно. Как бы там ни было, расходы на теннисный клуб также компенсируются. Компании нравится, когда руководство… - как это у вас говорится? - держит форму.
Креплин попросил счет, затем произнес:
- Ну так как, вы согласны с условиями оплаты труда?
Мне подфартило. Я выиграл в лотерею. Сорвал банк. Ну, не совсем… но, черт побери, триста штук в год? Просто дыхание перехватывает. Вот-вот попаду в премьер-лигу…