И как в небе одна неподвижная Полярная звезда, так и ты на Земле единый правитель. Это грядущее отвечало помыслам Тимура, ведь он должен стать Повелителем мира и посему выступил в поход, и никакие трудности и преграды не могли его остановить на этом пути.
За пять месяцев изнурительного похода армия Тимура так и не нагнала хана Золотой Орды: кони не могли преодолеть болота Тобола; мошки, комары и слепни атаковали людей и животных, все голодали, начались болезни и недовольство не только простых воинов, но и преданного окружения. И в этот самый тяжелый момент, видимо, от нервного и физического перенапряжения, дала о себе знать старая суставная болезнь Тимура. Он слег, его лихорадило. Пребывая постоянно в липком поту, он не мог ни думать, ни командовать, ни принимать решения.
В упадке сил он понимал лишь одно, что пренебрег одним из Ясов Чингисхана: должно остерегаться преследовать войско, которое без видимой причины обращается в бегство или долго отступает, в тылу может быть ловушка, либо сильное подкрепление. И то, и другое случилось: попал он в самое затруднительное положение. И в это время сон, что очень редко бывает, ведь ублаженный женщинами и вином он обычно крепко спит. Неужели вещий? Словно наяву!
Как он любит, весь при торжественном наряде охотится Тимур на медведя в этих топях. Идет след в след, вот-вот нагонит, а не может, не может идти, все вязнет и вязнет в болоте. И вот провалился, стало его засасывать. Кричит он о помощи и спасении, а трясина все больше засасывает его. Он уже задыхается, уже чувствует прелый вкус болотного мха во рту. И тут медведь сжалился, примчался с подмогою и, хватая за уши, молвит человеческим голосом:
- Не такие уж мы неблагодарные, - дернул он с силою - оторвалась голова, а мишка любуется, - не забудем мы твоей услуги, в стольном граде водрузим башку твою на веки вечные, как символ избавления от Орды и Орды становления.
И как была голова в драгоценном шлеме, так водрузили ее на какой-то постамент, то ли из черепов, то ли еще из каких-то стонов. В общем, он уже не живой, но умереть не дают. Дух его витает, мечется, чего-то человеческого хочет, а он перед Всевышним Судом предстал, и после долгих-долгих лет заточения, после показаний всех свидетелей ему даже в аду места не нашлось. И вернули его на страшную землю, шлем-подделку напялили, бороду приклеили, в стеклянную клетку заточили, не всем подряд, а кое-кому демонстрируют.
- О-о-о!!! - зарычал, пробуждаясь от этого кошмарного сна, Тимур, обеими руками схватился за голову. - Всех звездочетов, предсказателей, мулл и шаманов ко мне, - приказал он.
Тотчас явились старцы, в смиренной позе пали пред ним на колени, ковер поцеловали:
- Что изволит наш Повелитель? - крайне услужлив их тон, покорен их взгляд, сострадание в их виде и жестах.
Пересказал Тимур им свой сон, даже от этого ему снова стало плохо. Мудрецы переглянулись, глубоко задумались, понурив головы. Но что-то сказать надо, и самый старший, самый мудрый держит слово:
- Только Владыке мира Бог мог послать такое великое знамение. И как бы мы ни были просвещены и Всевышним наделены умом, и нам нужно подумать, для того чтобы разгадать этот сон.
- Да-да, - поддержали остальные старцы, ибо кому-то надо на следующую ночь расположение звезд посмотреть, кому на бараньей лопатке погадать, кому петуха на рассвете послушать, кому и у костра попрыгать, а кому поплотнее поесть, послаще поспать, и ему во сне секрет раскроется.
Через сутки они вернулись. Но в этих диких местах и солнце вовсе не садится, и ночь не ночь - коротка, а звезд не видно. С бесконечным закатом туман над болотом стелется, а барашка - как блеет, позабыли, петуха давно уж сварили, словом, молились сутки за здравие Повелителя, но ответ, хоть и не прост, все же разгадан:
- Сколько троп знает медведь, столько хитростей ведомо охотнику, - тюркскую поговорку напомнили они, а дальше - столько хвалебных, витиеватых, по-восточному подобострастных, сладких речей, мол, Повелитель всегда на высоте, на постаменте, победитель.
Между тем, самого Тимура этот страшный сон встряхнул и придал новые силы. И не в таких переделках бывал, и немало на своем веку уже повидал - у самого борода убелена.
И хоть эти старцы мудрецы, да и он не лыком шит, видит: кое-что они предчувствуют, угадывают - глаза прячут, но не от прежнего раболепия, и пока не от измены, скорее от сомнения - не на ту "лошадку" поставили? Кто же этот будущий Повелитель-победитель?
Хоть и во сне, а башку его уже оторвать грозятся и не обязательно это будет Тохтамыш или Али-бей, что во вражеском стане. Вокруг недругов немало: не только эмиры туменов, но родня и даже дети и внуки могут на поколебавшийся трон позариться, сам таким был по молодости, знает - верить никому нельзя. Вот потому денно и нощно двое самых верных стражников из числа преданных головорезов-убийц, для которых он царь и бог, охраняют его жизнь, его башку. Но это до тех пор, пока эта башка лучше других соображает.
- Думай, башка, думай, - силясь перебороть недуги, сам себя понукает Тимур. - Только победители долго живут и вообще - живут!
И тут он вспомнил о своем главном лекарстве:
- Расставьте шахматы! - В этом походе у него даже не было возможности позабавиться игрой. А он по жизни игрок, но не в какие-то там кости, что выпадет "шеш-беш", а сызмальства игрок только в шахматы, где побеждает думающий. Да, ситуация у него очень тяжелая. Отступать некуда и невозможно, нужен бой, где предстоит либо победить, либо погибнуть. Надо рисковать всем, но в затевавшейся партии нужно полагаться только на свой ум, метод, а не на случай, предавшись хандре сновидений, слушая мнения льстивых мудрецов.
Однако Тохтамыш на бой не идет, все отступает, вконец хочет измотать, действует наверняка, явно переигрывая, ждет, пока армия Тимура полностью деморализуется, потеряет боеспособность и веру в полководца.
Смута в войсках началась. Араз-лакшеры и тайные соглядатаи уже приносят тревожные сведения, и рассадник крамольных настроений - лагерь духовенства и мудрецов. Вот к кому, согласно Ясу, Тимур всегда относился с доверием и благосклонностью. Но раз такое дело, нет правил без исключений. Коротки летние ночи в Сибири, видать, старцы крепко уснули: сгорели все их палатки, никто не спасся. А тут же, рядом с мудрецами, в отдельном порядке, живут всякого рода развлекатели войск: музыканты, акробаты, поэты и множество купцов, которые ради выгоды преодолевают те же тяготы, что и армия в походе. Зато после победы они по дешевке столько добра у воинов скупают, что наживают целые состояния, им война очень выгодна, но следовать они хотят лишь за армией-победительницей, чтоб не пасть в вихре поражения. И вот Тимуру докладывают, что купцы подались куда-то в сторону. Они люди свободные, да Тимур пока еще великий эмир, и многие из этих купцов своим состоянием ему обязаны. Вернули их силой и бросили пред Тимуром на колени.
- Что ж вы меня покидаете? - язвителен голос Повелителя.
- Не воины мы, стары, устали, болеем, домой хотим, - отвечают купцы.
- Так Самарканд в какой стороне, а вы куда путь держите?
- До Самарканда далеко, не дойдем. Гораздо ближе до Сарай-берке, там подкрепимся и тогда вернемся в Самарканд.
И тут Тимура осенило: "Как я раньше не додумался?! Зачем мне медведя по тропе выслеживать, надо в его берлогу залезть".
В тот же день по приказу Тимура затрубили фанфары сбор в поход, забили барабаны. Но прежде чем тронуться, Тимур вызвал в свой шатер сыновей и внуков.
- Момент грозный и решающий, - молвил им Тимур. - Готовы ли вы вместе со мной или победить в бою, или умереть?
- Готовы! - поклялись все, стали на колени и по очереди поцеловали шероховатые голенища шагреневых сапог. А любимые внуки, Мухаммед Султан и Пир-Мухаммед, при этом плакали.
Узнав об этом, у всех военачальников пробудилось мужество, они тоже явились в главный шатер командующего и, преклонив колено, тоже поклялись.
После этого Тимур развернул войска на юго-запад и двинулся прямо к Волге, в сторону столицы Золотой Орды. Путь был неблизкий и нелегкий. За десятидневный переход они преодолели реку Урал, Южно-Уральские горы, сделали еще несколько переходов и достигли бы Волги, но тут у самарской излучины, у небольшой реки Кундурча, прямо как из-под земли напротив стали Тохтамышевы рати.
В иное время Тимур сразу ринулся бы в атаку, так он всегда был уверен в себе. Но на сей раз дело совсем иное: его воины устали, голодны, и их значительно меньше, чем свежее войско Тохтамыша.
Обычно перед каждым значительным боем Тимур проводит совещания, где каждый командир получает конкретное задание-приказ, невыполнение которого грозит смертью. Однако на сей раз - никаких совещаний, Тимур уединен, вроде играет в шахматы, и лишь по ночам у него идут какие-то тайные встречи.
А днем, уже не первый раз, армия Тохтамыша пытается вступить в бой. Тимур маневрирует на месте, уклоняется, и никто не знает, что он ведет другую игру.
Тимур понимает: на сей раз в открытом бою ему Тохтамыша не одолеть, надо что-то придумать. И он придумал.
Сражение началось 19 июня 1391 года. Тохтамыш, весьма достойный ученик Тимура, давно изучил его тактику ведения боя. Учитывая, что его воины бодрее и маневреннее, значительно преуспел, особенно на флангах, которые обычно были сильнее, чем центр, и первыми вступали в бой. Чтобы не дать свежей коннице Тохтамыша свободного пространства, Тимур постоянно заставлял свои силы плотнее вступать в контакт. Два дня шла рукопашная сеча. Потери Тимура были значительными, но войска стояли насмерть.
На третий день случилось неожиданное. Утром, в самый разгар боя, тумен внука Абу-Бекра, что находился в самом центре, чуть ли не на передовой, строгим маршем покинул поле боя и в стороне, на пригорке, хорошо видимом издалека, раскинул шатры, зажег костры, якобы готовясь к пиру победителей.
В это же время другой любимый внук слушал приказ и наставление Тимура:
- Какая польза от жизни без славы?! Вперед!
Мухаммед-Султан повел по центру в атаку свои войска и тоже странность: впереди не лучники и копьеносцы, как положено, а пятьсот барабанщиков, и как забили они джирхг, словно гром обрушился. Воодушевились воины Тимура, закричали хором боевой клич:
- Дар и гар! Ура-а-а!!!
Внезапно случилось еще более непредвиденное - золото-ордынский знаменщик выпустил из рук древко туга о девяти конских хвостах. Известно, что большое знамя повелителя в Азии - это символ власти и победы. Во все времена его отступление или исчезновение определяет ход битвы. Знамя видно отовсюду и воины никогда не теряют его из виду. Когда знамя развевается, воины знают, что повелитель не покинул их, но лишь оно исчезнет или отступает, то это может стать причиной их бегства с поля боя.
Запаниковав, перепуганные золотоордынцы бросились наутек. Они, преследуемые противником, познали все ужасы уничтожения. Всеми покинутый Тохтамыш исчез в степи и так поспешно бежал на запад, что очутился в литовском княжестве.
Войско Тимура обосновалось лагерем на берегу Волги. Целый месяц пировали: пили, пели, ели, плясали, делили богатства Золотой Орды, заставляли себе прислуживать самых красивых в мире дев.
Во время затянувшейся пирушки, в хмельном бахвальстве Тимур выдал секрет своей победы.
Дело в том, что с обеих сторон, в основном, воевали монголо-тюркиты. По крайней мере, на ответственных должностях лишь они. И в то же время нередки случаи, когда близкие родственники, не говоря уже о старых соратниках, стояли друг против друга, разделенные фронтом. При соприкосновении таких огромных масс людей, а это более двухсот тысяч, неизбежны перебежки в стан врага, взаимное проникновение лазутчиков.
Тимур, который более чем на воинскую доблесть, полагался на военную хитрость, через разведчиков узнал, что знаменосец Тохтамыша - его старый соратник, ибо когда-то Тохтамышево воинство - это часть армии Тимура, которую он сам с поддержкой передал. По заданию Тимура этому знаменосцу передали повеление Великого эмира.
- Я все равно выиграю, ибо Аллах на моей стороне, а Тохтамыш и Али-бей - неблагодарные трусы. Когда пойдут в атаку барабанщики, ты бросишь знамя. Сохранишь свою жизнь, получишь огромные деньги и твой сын будет назначен одним из ханов Золотой Орды. Не согласишься, весь твой род, что живет в Ургенче, на моей территории, будет истреблен, а юные и молодые - проданы в рабство. Другого - нет, решай!
Зажатый в тиски обстоятельств, знаменосец сказал, что скоро даст ответ. На следующий день он увидел, как войска Тимура, несмотря на измотанность, стойко сражаются, и дал ответ:
- Деньги вперед.
Нужна была еще одна ночь, чтобы доставить огромное состояние в лагерь противника; и на третий день боя дело было решено.
Тимур думал, что знаменосца, как предателя, свои тотчас убьют, а тот чудом спасся и даже объявился на Волге у шатра Повелителя мира с предложением и впредь верно служить.
- Ты теперь так богат и не молод, жил бы в свое удовольствие, - ласкает его Повелитель мира. - А слово свое, если хочешь, я сдержу, - где твой сын?
Сын появился, в присутствии отца и свиты получил грамоту на ханство, и когда клялся в верности на коленях, Тимур ему шепнул:
- В семье хана предатель.
На следующее утро Тимуру доложили: бывший знаменосец умерщвлен. Убить сына допустимо, ибо даже старший сын Чингисхана, Джучи, был найден в степи с переломанным хребтом, и вряд ли это могло случиться без ведома отца. Но убить отца?!
Молодого хана доставили Тимуру.
- Тот, кто отца отравил, кого угодно отравит, - с презрением процедил Тимур. Хоть и нет прямого обвинения, но новый хан стал что-то лепетать в оправдание.
- Вот видишь, - резко перебил Тимур, - нет, чтобы покаяться, ты чуть ли не меня винишь. Что еще можно было ожидать: сын предателя - собака.
Повелитель сделал едва заметный жест рукой. Охрана знала: срубить голову - не самое жестокое наказание, зато, хоть и малость, а ханом побыл.
Покоренная Золотая Орда - необъятное государство, а Тимур многим военачальникам своей победой обязан. Вот и назначил он вместо одного хана троих. Почувствовав себя независимыми, ханы не смогли поделить территорию, власть, стали враждовать. И тут вновь объявился Тохтамыш, который при помощи великого князя Московского без особого труда вступил во владения своим царством.
Да, Тохтамыш был Тимуром побежден, но он проиграл не войну, а лишь сражение. Золотая Орда, где он вновь стал безраздельно властвовать, - огромная территория, щедрая людскими и природными ресурсами.
Быстро восстановив военную, а вместе с этим и экономическую мощь, Тохтамыш прошелся поборами и рекрутством по вассальным территориям. Грузию и Азербайджан, занятые было Тимуром, он вновь переподчинил себе. И готовясь к неизбежному реваншу, Тохтамыш стал налаживать международные отношения, направленные против Тимура. Прежде всего он вступил в переговоры с самой значительной силой того времени - султаном Египта. Эти отношения были обусловлены многими факторами: взаимовыгодным товарообменом, служащим источником обогащения, и, главное, правителями Египта, Сирии и всего Ближнего Востока, коими не годы, а века были султаны-мамлюки, сумевшие захватить там власть. Мамлюки - в основном выходцы с Кавказа, а так как их историческая родина являлась покоренной, но частью Золотой Орды, то они были крайне заинтересованы в контакте и влиянии на хана и его окружение. Теперь, в конце XIV века, эти в основном торговые отношения переросли в иную ипостась - военно-политический союз для отражения натиска Тимура, который яростным обоюдоострым клином вторгся меж их владений, немало потрепав обе державы.
О том, что между Золотой Ордой и Египтом идут интенсивные переговоры и договоренность, в принципе, уже достигнута, Тимуру из своих надежных источников доподлинно известно. Он знает, что если Тохтамыш с севера, а мамлюк с юга одновременно начнут наступление, то на два фронта воевать не сможет, ибо, как показали последние события, очень храбрый в бою сын его, Мираншах, был недавно мамлюками разбит и, спасаясь от плена, бежал под крыло отца.
Тимуру надо было действовать быстро и решительно, но это не значит сломя голову, чего он никогда не допускал, ведь он игрок в шахматы, а в шахматах с наскока и авантюрой победы не достичь, все необходимо просчитать на несколько ходов вперед. Вот он и склонился над шахматной доской в живописном уголке Грузии, у излучины Куры. Свита Тимура даже дышать боится, никто не смеет нарушить его покой, но ведь с самим с собой играть малоинтересно, даже бессмысленно.
- Неужели на этом чертовом Кавказе никто в шахматы играть не умеет? - не поднимая головы, сурово процедил Тимур.
Великий эмир был не только выдающийся полководец, но и прекрасный шахматист. Мало кто ему мог противостоять и в этой мирной игре, но если кто его обыгрывал, то Тимур, прирожденный лидер и победитель, приходил в ярость, - и судьба шахматного обидчика была плачевной. Эта молва о Тимуре, как и все остальные, распространилась по свету, и даже те, кто мог бы Великого эмира обыграть, не смели и помыслить об этом, а посему достойных противников не было.
- Так есть здесь шахматисты? - гневно повторил свой вопрос Тимур.
- Э-э, есть, - чуточку вперед подался визирь воды и, видя, как Повелитель удивленно повел бровями, сразу же пояснил: - только он находится в тюрьме.
- Ты что, издеваться надо мной вздумал? - с годами нрав Тимура стал круче: он мог быть по-царски щедрым и милостивым и в то же время не только за поступок, но и за нечаянно брошенное лишнее слово обходился беспощадно даже с близкими. - Небось, какой-нибудь голодранец иль вор.
- Никак нет, мой Повелитель, - виновато склонился визирь воды, будто действительно его давил непомерный груз. - Это местный Молла по имени Несарт.
- Хм, это за что же Моллу посадили? - Как последователь Ясов, Тимур очень почтительно относился ко всем просветителям, тем более к религиозным деятелям любых вероисповеданий - это был один из залогов успеха завоевателя.
- Его дело весьма щекотливое, правда, давнее, он уже лет двадцать в заточении.
- Двадцать лет в тюрьме? - удивился Тимур. - Оф! Представляю, как он там провонял. А ты его ко мне, да еще в шахматы играть?!