Однако это не значило, что Грузия покорилась Тимуру, о своей капитуляции она по-настоящему не заявляла никогда. Дабы вконец склонить грузин, Тимур на Грузию вновь послал своего сына Мираншаха, этого деспота, полусумасшедшего тирана. Да в это время случилось то, чего Тимур никак не ожидал. Великий эмир отдыхал в живописных местах северного Азербайджана, в районе Самурского хребта с прекрасными условиями для соколиной охоты, когда его уведомили о том, что хан Золотой Орды Тохтамыш внезапно преодолел Дербентский проход и движется с севера с огромным войском. Не имея сил держаться долго, неся потери, сдавая позиции, Тимур бежал в сторону Грузии, где местные проводники ценою своих жизней все-таки смогли хоть как-то отомстить тирану, завели Тимура в алазанские топи. И будь Тохтамыш немного решительней - конец бы Тимуру. Но пока Тохтамыш обдумывал, с какой стороны подступиться к реке Алазани, подоспел с войсками Мираншах. От первого же встречного удара хан Золотой Орды ретировался, буквально бросив часть своих ратников, убрался на Северный Кавказ.
Тимур тогда не только сохранил жизнь пленникам, но, снабдив их всем необходимым, отослал обратно в Золотую Орду, а вместе с ними направил грамоту хану, содержащую весьма сдержанные упреки, даже более ласковые, чем сердитые. Это была искусная дипломатия, тонкая игра. И, забегая вперед, отметим, что в жизни Великого эмира Тохтамышу была предназначена роль первого плана. И именно противостояние этих двух личностей оказало колоссальное влияние на ход истории, судьбы целых народов.
Мнения историков о Тохтамыше, впрочем, как и о других исторических личностях, весьма противоречивы. Одни называют его безрассудным, жестоким, беспринципным и даже трусливым, другие же, наоборот, отважным, умным, энергичным, справедливым и если не гениальным, то, по меньшей мере, талантливым. Так, в неком списке великих полководцев мира он чуть ли не в первой десятке.
Тохтамыш был прямой потомок Чингисхана по линии Джучи, правнук Берке-хана. Таких потомков уже развелось немало, а "порулить" хотелось, свободных пространств не было, и Тохтамыш стал плести козни против своего дяди Урус-хана, правителя Кок-Орды (Кипчакский улус - приблизительно территория современного Казахстана). Изгнанный Тохтамыш в 1376 году объявился в стане врага, в Самарканде, где дальновидный Тимур встретил его с почестями, приличествовавшими истинному потомку Чингисхана.
Вслед за Тохтамышем в Самарканд прибыл один из предводителей Орды, тоже потомок Чингисхана, на белом коне в качестве посла.
- О Тамерлан! - воскликнул посол. - Урус-хан, господин Востока и Запада, господин Сарай-Берке и Астрахани, повелитель Голубой и Белой Орды, а также ханов Сибири говорит так: "Тохтамыш убил моего сына и укрылся у тебя. Выдай мне его или я пойду на тебя войной, и мы сойдемся на поле битвы".
- Тохтамыш, - ответил Тимур, - доверился мне. И я буду защищать его от вас. Отправляйся к Урус-хану и скажи, что я выслушал его слова и готов к битве.
Привлечь на свою сторону кровного родственника Чингисхана - большая удача. Тимур оказал Тохтамышу щедрое гостеприимство, назвал его своим сыном, с царской щедростью дал оружие, золото, обмундирование, верблюдов, шатры, барабаны и стяги. И это не все. Ладный, высокий, прямой хранитель Ясов, Тохтамыш так пришелся ко двору, так покорил Великого эмира своею образованной персоною, что в дружеских чувствах Тимур вручил ему в помощь своих воинов и даже родную сестру в жены. Правда, сестра была значительно старше Тохтамыша, а один из Ясов Чингисхана гласит: "Не имей дело с женщиной, которая еще не может родить, и той, которая уже не может родить".
- Это не беда, нет правил без исключений, - подбадривает молодожена Тимур, - ведь другой Яс гласит: "Победителей не судят… даже в истории". Так что вперед, разгроми дядю.
Плести интриги Тохтамыш уже умел, а вот воевать еще не научился: в первом же столкновении он потерпел неудачу, вновь вернулся под крыло Тимура в Самарканд. Тимур снова послал зятя в поход на Сабран, но того опять прогнали. Тогда Великий эмир отправился в поход сам. Стояла зима 1376–1377 года. Схватки были жестокими. В конечном итоге Уруса разбили, он бежал в степи, где и умер в том же году.
И тогда Тохтамыш не смог удержаться на троне. Сыновья Уруса - Йохта-Кия и Тимур-Мелик продолжили борьбу, изрядно потеснили Тохтамыша. Однако Тимур прислал ему подкрепление, и Тохтамыш разгромил двоюродных братьев, занял их место в Кок-Орде, а затем так поднаторел в военном деле, что в течение последующих трех лет стал владыкой Кипчакского улуса, сумев вновь объединить удел Джучи, став ханом Золотой Орды.
Справедливости ради следует отметить, что с 1361 года пребывавшей в упадке Золотой Ордой правил некто Мамай - человек деспотичный, склонный к праздной жизни и разгулу. Пользуясь его слабостью, русские князья перестали ходить на поклон в Сарай и платить дань. В 1373 году Дмитрий Донской, отбившись от одной из карательных экспедиций, посчитал свои силы достаточными, чтобы дерзнуть на поход против Булгара (1376). В августе 1378 года он разгромил Мамая на Волге, а в сентябре 1380 года - на Куликовом поле, в месте слияния Дона и Непрядвы.
Именно тогда на территории Европы появился Тохтамыш. Слишком слабый, чтобы ему сопротивляться, Мамай отступал и в Приазовье потерпел поражение. Ища спасения, Мамай бежал в Крым к своим друзьям, генуэзским купцам, которые, присвоив его казну, подло его умертвили.
Воцарившись в покоях ханской резиденции Сарай-Берке на Волге, Тохтамыш должен был показать, на что он способен. Оказалось, на многое. Под его предводительством полуживая Орда воспрянула. Всего за несколько месяцев он сумел восстановить в своем улусе жесткий порядок и, как окреп, первым делом направил посольство в Москву, к Дмитрию Донскому, с уведомлением об уничтожении их общего врага Мамая, а также о своем воцарении. Князь Донской никак не отреагировал. Тогда Тохтамыш двинул войска на Москву. К нему присоединились князья Рязанский и Нижегородский. Москва подверглась осаде. Как утверждают летописи, у защищавшихся было диковинное для кочевников оружие - арбалеты и пушки. Но и это не помогло: хан Золотой Орды уже изучил кое-какие военные хитрости своего сюзерена Тимура; Москва пала 26 августа 1382 года, была разграблена и сожжена, а многие жители казнены.
После этого в Сарай-Берке к Тохтамышу прибыли в качестве аманатства сыновья русских, северокавказских, грузинских и азербайджанских князей, а также послы и сановники из Венеции, Генуи, Константинополя, Египта, Китая и других стран. Лишь Тимур не воздал ему хвалу как Великому государю. Более того, старший сын Тимура Омар-шейх захватил Ургенч, все каракалпакские степи, вплоть до Аральского моря. А сам Тимур отобрал другой лакомый кусочек - все Закавказье. Самолюбию хана Золотой Орды была нанесена серьезная рана. Проявлять снисходительность на Востоке не принято, тем более в такой ситуации, и, значительно окрепнув, используя удобный момент, Тохтамыш в конце 1387 года внезапно напал на Трансоксиану, родину Тимура, когда сам Великий эмир отдыхал на Кавказе.
Гонец, принесший весть о нападении Тохтамыша, проявил удивительную расторопность, преодолев более двух с половиной тысяч километров за семнадцать дней. И это благодаря созданной Тимуром системе дорог, караван-сараев, анчосов.
Положение сложилось опасное. Тохтамыш разбил войска Омар-шейха, занял Хорезм, Бухару, Карши, и уже Самарканд был в окружении, когда после стремительного марша, загубив немало воинов и лошадей, у родной столицы появился сам Тимур. Тохтамыш даже в бой не вступил. Как лиса прячется в нору, так и он удалился быстро в свои степи.
После этого, казалось бы, Тохтамыш должен был угомониться, однако все случилось наоборот: суровой зимой 1388–1389 годов он вновь объявился. И не думая о внезапности, использовании случая, он готовился к войне серьезной, хорошо спланированной и, как надеялся, решительной и окончательной. Тохтамыш собрал огромное войско, где бок о бок с тюрками и монголами должны были биться его вассалы: русские, кавказцы, болгары и литовцы.
Через прекрасно налаженную разведку, в том числе и в самой ставке Тохтамыша, Тимур знал обо всех передвижениях своего врага. Послав сына, Омар-шейха, в обход, сам Великий эмир выступил навстречу Тохтамышу.
Сшибка, произошедшая в окрестностях Ходжента в январе 1389 года, носила характер неустойчивый и жестокий. Тохтамышевы рати были гораздо многочисленнее, но недостаточно сплоченные. И тем не менее, он заметно наступал, как вдруг появившийся у него в тылу Омар-шейх смял его линии, что быстро привело к панике и обычному в таких обстоятельствах беспорядочному бегству. Объединенные силы золотоордынцев переправились через Сырдарью и затерялись в необъятных степных просторах.
Эти повторяющиеся набеги убедили Тимура в том, что Тохтамыш очень опасен, а Тимур в жизни следовал всегда трем основным принципам: никогда не превращать свою страну в арену сражений, не уходить в оборону, всегда атаковать так стремительно, как позволяет состояние коней. Приказ о боевом походе был отдан. Военачальники стали роптать, мол, армия измотана, надо бы передохнуть. Тимур все понимал - у воинов нет стимула. В предыдущих походах всем досталась огромная добыча: скот, рабы, наложницы. И теперь хочется всем этим насладиться, расслабиться. Но так можно растерять армию, утратить боевой дух, дисциплину, дикость кочевника, а приобрести мягкий нрав оседлого человека.
Осенью 1390 года Тимур созвал Курултай по поводу женитьбы своего сына Мираншаха. Тогда же им были отданы последние распоряжения о подготовке к выступлению в поход. Под Ташкентом он сделал смотр войскам, пополнил их вооружение и снаряжение, назначил командиров и выслал вперед эмиссаров, лазутчиков и передовые отряды с заданием подготовить пути следования, а также собрать сведения о позициях, занимаемых противником.
К северу от Сырдарьи раскинулись необъятные пространства Золотой Орды. Как только войска Тимура перешли реку, в лагерь Великого эмира явились послы Тохтамыша с подарками Тимуру от имени хана: девять великолепных коней и сокол в бриллиантовом ожерелье, а также передали письмо вроде уважительное, по сути - то ли хитрое, то ли боязливое, в целом лукавое, просит дружбы навек.
- Я никогда не нуждался ни в чьей дружбе, ни в союзе с кем-либо, - сказал послам Тимур. - Когда ваш повелитель был ранен и преследовался врагами, я, как известно, оказал ему помощь и назвал его сыном - тогда никому неизвестного человека, и в борьбе с Урус-ханом я потерял многих своих воинов. Взамен я от него ничего не просил. Он вспомнил обо мне для того, чтобы выразить свое презрение, поступить со мною как с самозванцем, тогда как я построил свое благополучие собственными руками, не имея, в отличие от него, счастья быть рожденным на троне. Да будет он удушен своим желанием мира. Горе ему! Он разбудил богов войны, роковым оружием которых я являюсь!
Неизвестно, чем руководствовался Тохтамыш, но, несмотря на этот грозный ответ, он проявил упорство и вновь прислал послов к Тимуру, в том числе и родственника Тимура, что служил при дворе Тохтамыша.
- Хан слишком часто нарушал клятвы, - сурово отвечал Тимур. - Если он искренне желает мира, то пусть пришлет Али-бея на переговоры с моими военачальниками.
Али-бей - главный советник хана Золотой Орды, человек смелый, решительный и одаренный, когда-то в молодости вместе с Тимуром промышлял грабежом на караванных путях. Долго шли они по авантюрным тропам жизни плечом к плечу, не раз спасая друг друга. А когда добрались до власти, поняли, что она может быть лишь в одних руках. Притесненный Али-бей убрался на север, в Орду, проявил себя не только в ратных делах, но и в придворных хитросплетениях, во всяком случае, стал влиятельным сановником, к которому Тохтамыш прислушивался. Тимур, желая личной встречи со старым другом, надеялся, видимо, склонить его к себе или хотя бы нейтрализовать, однако Али-бей не приехал. Тогда Тимур заявил, что впредь не позволит пустым речам сбить себя с избранного пути! Он не будет знать покоя, пока "не угаснут Тохтамышевы очи от зренья моей мести!"
Пока шли эти переговоры, золотоордынская армия растворилась в бескрайних песках. Тимур думал, что Тохтамыш будет в районе Аральского моря, а разведка доложила, что Тохтамыш ушел прямо на север. Тимур бросился вслед и оказался в непроходимых песках Муюнкума. Три месяца они преодолевали пустыню. Люди голодали, мучались. Однако Тимур своим поведением всех воодушевлял: даже в пустыне он носил облачение из роскошного набивного шелка и самой лучшей парчи и всегда был среди воинов, решительно пресекая всякие проволочки и беспорядок. Отставшему насыпали в сапоги песок, привязывали их к шее провинившегося и заставляли весь следующий переход двигаться босым. Если он снова отставал, то умерщвляли.
Говоря об этом невероятно трудном походе, историки отмечают два удивительных события. Первое - это то, что Тимур, как и Чингисхан, взошел на высокую гору Сюбюр-Тенгиз и, согласно языческому ритуалу, обратился к Небу со словами благодарности или просьбы. И перед спуском велел соорудить тур (по-монгольски "обо") и выбить на нем: "В стране семисот черных токмак, в год овцы, в средний весенний месяц (апрель 1391), султан Турана Тимурбек шел с двумястами тысячами войска имени своего ради, по кровь Тохтамыш-хана. Достигнув этой местности, он воздвиг этот курган, дабы он был знаком. Бог да окажет правосудие! Если Богу будет угодно! Бог да окажет милосердие людям! Да вспомнит о нас с благословением".
Второе событие - это охота, наверное, величайшая охота в истории человечества. Дело в том, что запасы провизии полностью закончились. Лошади, благодаря обильным пастбищам, находились в относительно неплохом состоянии, однако ими нельзя было жертвовать ради утоления голода. Без лошади кочевнику трудно обходиться, тем более воевать, а потерять значительное число лошадей означало для армии катастрофу. С ухудшением ситуации воины стали роптать, кое-где выходить из подчинения. Они не знали, что их ждет впереди: бескрайняя, безлюдная, холодная даже по весне Сибирь их отпугивала, угнетала. Поворачивать назад тоже было опасно: ослабленные люди могли не выдержать нового перехода через пустыни. Без сомнения, ордынцы, которые истинно по-монгольски так далеко Тимура заманили, в этом случае перестали бы скрываться и постарались бы превратить отступление армии Тимура в кошмар.
Именно в такой тяжелой обстановке проявляется величие полководца: Тимур отдал странный приказ - охота, и не специальными отрядами, что и до этого велась, а всеобщая. В бескрайней степи развернулась флангами стотысячная армия в пятидесятикилометровую линию. В то время как центр линии оставался неподвижным, ее края двигались галопом, образуя полукруг, внутри которого оказалось значительное количество степной живности. Фланги продолжали двигаться навстречу друг другу, чтобы сомкнуться с северной стороны.
Круг замкнулся и стал стягиваться. Мимо полуголодных воинов не мог проскочить даже заяц. Почувствовав себя в западне, дикие животные затеяли безумную паническую гонку. В сужающемся пространстве круга бешено носились, спасаясь от охотников, вепри, волки, медведи, олени и антилопы.
Некоторые особи животного мира, попавшие в западню, удивили воинов. В летописи упоминается особый вид оленя, размером больше буйвола, по-видимому, лоси. Тимур, первым войдя внутрь круга, подстрелил из своего лука несколько оленей и антилоп. Его мастерство стрельбы восхищало всех. Большинство усталых воинов могли натянуть тетиву длинного лука лишь до ключицы, Тимур же мог отвести оперение стрелы до самого уха.
Эта грандиозная охота дала изобилие мяса. Состоялся пир. Тимур, однако, не дал армии предаться празднеству. На следующий день его ординарцы объявили всеобщий смотр войск. Ровно в полдень среди войск появился сам Тимур с окружением. На нем золотой шлем, украшенный огромным сверкающим алмазом, на плечах - шуба из белого горностая. В руке эмир держал жезл из слоновой кости с набалдашником в виде золотой головы быка. Позади него штандарт с гербом самого Великого эмира - увенчанный солнечным диском золотой лев. При его появлении военачальники и эмиры спешились и стали на колени.
Эта зримая роскошь и великолепие несколько подняли дух армии, но ненадолго. Тохтамыш сознательно заманивал его все дальше на север, где даже в июне вдруг выпал снег. А потом пошли леса, более частые и густые, рати вязли в болотах. Снова началась жизнь впроголодь. Грабить было нечего: на пути ни одного поселения, ни души. А Тохтамыш все уходил и уходил на север. И тут случилось то, что всю жизнь сопровождало Тимура и не раз помогало - это вещие сны. Так, когда Тохтамыш на него напал, снилось ему, что почему-то с севера осветил его яркий луч, маня к себе. Как только Тимур двинулся в ту сторону, свет исчез, и там застыла в вечном покое путеводная Полярная звезда.
Колдунов, шаманов, гадателей и предсказателей Тимур не любил, и был приказ - таковых, как и нищих и шутов, повсеместно истреблять. Однако при себе, как и любой средневековый правитель, Тимур держал несколько звездочетов, ученых мужей, и якобы ясновидящих, к мнению которых Великий эмир прислушивался, но вывод всегда делал свой.
Тот сон звездочеты объяснили: свет с севера - путь, который надо свершить, чтобы разгромить хана Золотой Орды.