…Несколько раз осень обрывала с кленов желтые листья. Певица постепенно исчезала с экранов – всё реже звучали ее старые записи, а новые не появлялись. Да и концертов она почти не давала… Эпоха ее славы закончилась вместе с эпохой диско. Борис понимал, что для человека, не представляющего себе жизнь без сцены, это страшно! Уж он-то знал, что певица выходила на сцену не из-за денег – ее душа пела вместе с ней! Возможно, она мучилась и страдала, ища ответ на вопрос: "Как жить дальше?"
Так же, как и Кармела…
Он жадно поглощал каждую крупицу информации о ее жизни, но новости были редки и скудны.
Семейная же жизнь Бориса, как и у всех, состояла из равномерной череды будней, монотонную окраску которых изредка сменяли яркие пятна путешествий по святым местам. Фотография Певицы по-прежнему находилась в его бумажнике – он лишь изредка менял ее – по мере того как с годами великолепная юная красавица превращалась в очаровательную женщину.
…В одном из небольших монастырей Борис удостоился чести побеседовать с настоятелем. Тот оказался въедливым, да к тому же придерживался строгих правил; он долго расспрашивал Бориса, выведывая подробности. Постепенно строгое лицо немолодого игумена смягчилось, и под конец разговора он даже закрыл его ладонями.
– Скажу правду – ничего подобного я никогда не слышал. Только знаешь… Молитва – это труд. Душевный, тяжелый… И негоже перекладывать его на плечи кого-то другого… Неправильно это, неверно… Православным же христианам молиться за неправославных можно… Но лишь частной домашней молитвою, да не самочинно молиться – дабы вместо благоволения не навлечь на себя гнева Божия, но по наставлению опытных в жизни духовной людей…
Настоятель помолчал, словно вслушивался в только что произнесенные им слова.
– После заутрени приходи в храм, я тебе кое-что принесу.
Борис был заинтригован и раздосадован одновременно.
Подобные путешествия уже стали для него делом почти обычным. Это было его послушанием. После таких визитов он получал какое-то количество энергии для своей дальнейшей деятельности. По мере того как "батарея садилась", Боря предпринимал новый визит. Практичность и стремление всё упорядочить были не последней чертой его характера! Но тут всё сразу пошло не так, и он слегка напрягся.
Руки игумена держали молитвослов и иконку Казанской Богоматери. Борис изумился.
Он уже достаточно насмотрелся на лики за годы путешествий, но такой образ видел впервые!
– Сие – дипломная работа студента иконописной школы, – начал игумен. – Стиль барокко.
– Какая красота… – прошептал Боря.
– Возможно, ему было видение или кто-то позировал ему… Может быть, его возлюбленная. Наверное, он очень любил ее, вот и решил сделать из нее святую…
Он протянул икону Борису.
– Молись… Вера чудеса способна творить… Ты пришел к Богу, и это хорошо. Твою историю послушникам рассказывать буду – в назидание…
Потрясенный Борис ничего не ответил. "Молись – и чудо свершится!" – негромкие слова настоятеля проникли прямо в сердце.
Икона заняла место в его спальне. Он читал молитвослов, поглядывая на нее и думая о написавшем ее юноше и его возлюбленной. Икона была исполнена великолепно. По всей видимости, студент не один месяц тончайшей кисточкой выводил на ней любимый образ. Интересно, зачли ли ему экзамен? Будь это в его власти, он поставил бы студенту-живописцу наивысшую оценку.
…Пронзительный, живой взгляд Богоматери приковывал к себе. Любовь к Богу, Кармеле, Певице и к супруге слились теперь для него в одно глубокое чувство. "Как приятно любить, даже безответно! Как хочется заботиться о ком-то даже на расстоянии", – блаженные мысли наполняли голову и душу.
Он стал мягче и спокойнее, гораздо реже теперь из его уст слышались бранные слова. Материальная сторона отныне почти перестала интересовать его: когда вся Россия рванула к рынку и многие от шальных денег сходили с ума – Борис был невозмутим и оставался самим собой.
Многие из его друзей, жившие ранее по схеме: школа – ПТУ – завод – станок, – ринулись в бизнес. Результаты были весьма плачевны. В лучшем случае это снова заканчивалось станком на заводе или палаткой на рынке. В худшем – тюрьмой или даже могилой. Возможно, с его деловой хваткой, практичностью и умением делать деньги Боря смог бы добиться многого на этом поприще и быть более успешным, чем его незадачливые приятели, но всё это казалось ему теперь мишурой и мелкой суетой, не заслуживающей того, чтобы тратить на нее свою жизнь.
Страна, основными поговорками в которой были: "От сумы да от тюрьмы не зарекайся", "Моя хата с краю", "Инициатива наказуема", "Держись подальше от партийных и начальства", – мучительно поднималась с колен и сама себя вытаскивала за волосы из болота под дивным названием "Светлое будущее".
Борису же было легко – всё это проходило как-то мимо него. Он забросил ремонт телевизоров. "Дорогие россияне" накупили новых – импортных, отличного качества, и его услуги в таком объеме уже не требовались.
Боря перешел работать в телефонную компанию – она была одной из немногих в то смутное время, где существовала социальная поддержка, сохранившаяся с советских времен. Там находилось оборудование, обслуживаемое немолодыми добрыми женщинами, относящимися к Борису как к сыну; стабильно выплачивалось жалование… Устраивались спортивные соревнования и выдавались путевки в ведомственный пансионат.
И над всем этим витал запах чего-то постоянного, незыблемого.
Это успокаивало его и грело душу. Борис словно бы перенесся в прошлое: в то время, когда жизнь казалась ему бесконечной и увлекательной, деньги – одной из больших ценностей в жизни, а ремонт телевизоров – вечным занятием…
Ведь нет же под луной ничего более вечного, чем телевизор, не правда ли?
Его история, впрочем, не произвела на сотрудниц большого впечатления: все их переживания такого рода давно находились под толстым слоем бытовых проблем. "Да и у меня, похоже, всё уже в прошлом", – вздыхал Борис, ремонтируя аппаратуру…
Днем он выполнял свои обязанности инженера, а вечерами смотрел латиноамериканские сериалы, в сюжетные ходы которых, несмотря на их очевидную убогость, погружался полностью.
Но жизнь активно двигалась вперед и порой преподносила Борису приятные подарки. С появлением в России Интернета искать информацию о Певице стало намного проще, а объем ее увеличился в десятки раз!
Оказалось, что старые поклонники не забыли ее: информация у них на фан-сайте была новой, интересной, а порой – и просто сенсационной! Сходство Певицы с Кармелой оказывалось не только внешним. Совпадали многие биографические реалии, и даже – черты характера… А тот факт, что Певица могла погибнуть в один год и даже месяц (!) с Кармелой, – придавал их сходству поистине мистический оттенок!
Технический прогресс двигался семимильными шагами – вместо заезженной видеокассеты с третьей копией оригинальной записи, да еще добытой по знакомству, у Бориса отныне появились DVD отличного качества. Они продавались свободно и не портились от многократного просмотра.
А воспроизводились концерты теперь на огромном экране ЖК-телевизора с таким качеством, что на лице ее можно было различить даже капельки пота – настолько близко она находилась.
Она пела только ему и разговаривала с ним!
…Борис довольно оперативно смог собрать ее полную коллекцию концертных выступлений – их набралось более пятисот; интервью СМИ и участие в различных телешоу – еще почти столько же! Под каждым из них стояла дата. Он расположил записи в хронологическом порядке, а затем распечатал число и год. Вышло пятнадцать листов. В среднем – он видел ее два раза в неделю на протяжении пятнадцати лет с конца семидесятых и до начала девяностых годов! Ни с кем, кроме родителей, Борис не виделся чаще…
Он задумался. Мысленно прошелся по этим датам, пытаясь вспомнить: а чем он занимался в эти дни? Школа, институт, друзья… В его мозгу вспыхивали отдельные события; иногда важнейшие, иногда ординарные, но которые почему-то врезались в память… Певица была далека и почти нереальна, а он жил обычной жизнью миллионов людей. Концерты проходили вечерами; значит, в это время он ужинал? Конечно, а потом смотрел программу "Время" – ведь именно тогда в странах "социалистического лагеря" происходили судьбоносные события! До конца восьмидесятых он не знал о ее существовании, а затем – смог найти лишь с десяток фото… Она пела не для него… тогда.
Но сейчас – он видел старые записи и… заново проживал эти годы!
Уже вместе с ней.
Со временем возраст взял свое – она поправилась и… стала ему еще ближе, еще роднее! Теперь это была не поп-дива, над внешностью которой трудились лучшие визажисты и одежду которой шили лучшие модельеры, а простая земная женщина, одетая в обычный неброский наряд и выступающая отныне в провинциальных городках Европы.
Концерты Певицы стали подвергаться критике – настолько разителен был контраст между нею сегодняшней и той куколкой с ангельским голоском, в которую влюбилось в свое время полмира! Ее эпоха прошла – на эстраде давным-давно царили новые ритмы. И лишь ностальгия по золотым временам диско восьмидесятых поддерживала интерес к артистам того времени. Многие исполнители колесили по российским провинциям да выступали в ночных клубах – сорокалетние "новые русские" вспоминали молодость и, соответственно, хорошо платили!
Но его певица была не из их числа. Она отклоняла подобные унизительные предложения, не желая быть "живой грампластинкой", и это не оставляло Борису шансов увидеть ее. Хотя, по большому счету, этого теперь и не требовалось. Она заняла прочную нишу в его душе и сердце… И этого ему было вполне достаточно.
С момента исчезновения Кармелы прошло семнадцать лет, и его жизненный путь стал прямым и понятным. Уже не за горами кризис среднего возраста, а он еще не обзавелся потомством. Строительство загородного дома, бытовые проблемы – в его голове оставалось всё меньше и меньше места для этой трагической истории.
…Месяцы ранней осени 2006 года были заняты командировкой. Там же Борис отметил и восемнадцатую годовщину своей трагедии. Он всегда отмечал этот день – смотрел на многочисленные фото Певицы и молил Бога лишь о том, чтобы она не умерла раньше него. Хоронить по сути дела одного и того же человека в третий раз (!) было выше его сил… Ну в самом деле, чья психика способна выдержать такое?!
Глава 10 Певица
Едва Борис в начале ноября вернулся в Москву, произошло событие, нарушившее спокойное течение его жизни. Вырулив на Садовое кольцо в районе Сухаревки, он боковым зрением "зацепил" огромную афишу, на которой, в числе других имен, увидел…
Боря немедленно остановился прямо под знаком "остановка запрещена", опустил стекло и взглянул на афишу, стараясь унять охватившее его волнение. Глаза не обманывали: на афише действительно было написано ее имя!
…Когда и где? "СК "Олимпийский". Международный музыкальный ретро-фестиваль." Он зажмурился и глубоко вздохнул, пытаясь унять сердцебиение, а потом просканировал афишу еще раз. Ошибки не было! Он поднял стекло, закрыл глаза и устало откинулся на спинку сиденья. Свершилось! В Москву приезжает женщина, о которой он знает практически всё, что только можно было узнать, и которая, даже не подозревая о его существовании, живет в его душе все эти годы…
В стекло левой дверцы его машины постучали. Борис очнулся, достал права и вышел. Гаишник смотрел на него удивленно и даже с некоторой опаской: не слишком ли крут этот парень, что позволил себе такую наглость? Ведь его патрульный экипаж находится всего в ста метрах впереди, и он не мог не видеть этого!
– Младший лейтенант Малахов! – Он коснулся рукой фуражки. – Вы видели знак?
Но Боря покачал головой.
– Это не я встал, – улыбаясь, ответил он. – Это Она меня остановила… Певица.
– Кто?! – завертел головой гаишник. – Пойдемте в машину, пройдете тест на алкоголь.
Борис снова покачал головой.
– Да всё в порядке, товарищ лейтенант… Трезвый я! Дыхнуть? Готов понести наказание. (Он достал кошелек.) Не надо протокол! Я лучше так… Я… я очень тороплюсь! Сколько с меня?
…Уже через час в бумажнике Бориса рядом с фотографией Певицы лежал билет в первый ряд. Оставшаяся до концерта неделя прошла как в тумане.
…Она должна была выступать предпоследней и спеть три песни. Он не взял фотоаппарат или видеокамеру, а выпросил у приятеля морской бинокль. Одуревший от грохота музыки, лазерных вспышек, духоты и выкриков, Боря сидел с закрытыми глазами. Он не хотел видеть ничего до… Он берег глаза.
Заиграла знакомая мелодия, и на сцену вышла-выбежала ……. Пораженный, Борис сидел не шелохнувшись, не замечая кричащих и вскидывающих руки поклонников – зрители перестали существовать для него. Он не хлопал и не кричал, а навел бинокль на лицо…
Ее глаза оказались ближе к его глазам, чем он мог ожидать!
Ее губы – ближе к его губам…
Казалось, он может целовать каждый квадратный сантиметр этого милого и бесконечно родного лица! Кровь застучала в висках, в животе стало пусто и холодно, левую часть груди заложило – Борис почувствовал, что задыхается…
Сомнений не оставалось – это была его Кармела.
Непритязательные декорации и довольно скромный наряд лишь усиливали это впечатление…
Только микрофон в ее руке был настоящим.
После выступления Борис вышел в скверик.
– Ты уехала на Родину… сама или КГБ помог тебе уехать?! Мне сказали, что ты умерла, но я не считал тебя погибшей и не верил в это… Ты пыталась забыть меня или тебя заставили это сделать?.. У тебя получилось? У меня – нет…
Борис не замечал, что прохожие поглядывают на него с недоумением – он разговаривал вслух. Но он должен был поговорить со своей Кармелой. Хотя бы так.
Должен был разобраться в ее и своей жизни…
– Из тебя сделали эстрадную суперзвезду, но… это было уже так давно! Сейчас ты пытаешься снова напомнить о себе, но… – Он покачал головой. – Получается не слишком хорошо… Из Интернета я знаю о тебе всё – я прочитал сотни интервью, а также все слухи и сплетни на форумах. Отсмотрел семьдесят часов видео – все твои выступления за эти годы… Ты не очень счастлива в браке, а твое богатство прошло как-то мимо тебя – ведь ты равнодушна к деньгам так же, как и я; быть может, потому… что нам обоим смерть дохнула в лицо ледяным ветром?
Ты жалеешь, что всё сложилось именно так?..
Глава 11 Босиком на Эверест
Домой вернулся совершенно другой человек. Проблема, мучившая его все эти восемнадцать лет, вновь показалась ему самой главной проблемой жизни: ему требовалось найти выход из тупика, в который его загнала эта история.
…Она ничего не спрашивала. Она поняла всё без слов. Села рядом, прижала к груди его голову.
– А ты напиши ей… – начала Мария, осторожно подбирая слова. – Расскажи про всё-всё и… ты наконец поставишь точку в этом вопросе. Тебе все-таки надо закрыть прошлое, понимаешь? Это не Кармела – это совершенно чужая женщина, из другой среды, другого мира – богатая западная певица, бывшая суперзвезда, вышедшая в тираж. Если бы ты встретился с нею лично, то понял бы – это не родной тебе человек. Твоей Кармелы больше нет.
– Не смей так говорить… – Борис произнес это твердо, но тихо и как-то обреченно. – Она жива, и я напишу ей, а ты… ты у меня умница!
Подумать только, такая простая и понятная мысль все эти годы просто не приходила ему в голову! А может, какой-то мощный внутренний и не осознанный до конца барьер в виде тонкого листочка подписки о неразглашении военной тайны не давал ей ходу?
Но что написать ей в том письме?! Господи, помоги! Боря задумался…
Надолго.
…Набросать в одну беспорядочную кучу все ласковые и нежные слова, которые он не успел сказать Кармеле, все чувства и эмоции, владеющие его душой; всю боль, разрывающую его сердце? Но письмо тогда получится очень сумбурным. Она может просто не понять его и, не читая, бросить в корзину… Нет – нужно спокойно продумать, как рассказать, преподать эту историю ей – как дать ей понять, что она и есть главная героиня этой истории! План письма постепенно созревал в голове, хотя сложность задачи и казалась запредельной.
Его лучший друг Алексей лишь крутил пальцем у виска:
– Ты в своем уме? – горячился он. – Что бы ни происходило с тобой и твоей Кармелой – это касается лишь вас двоих. Какое дело до этого чужому человеку, а тем более – певице, мировой знаменитости?! Ну и что с того, что они были похожи, и та копировала ее во всем? И потом… А если она тебя пошлет ? Мягко так, по-интеллигентному, но все-таки пошлет? И что тогда? Похоронишь свою Кармелу раз и навсегда? Так, может, не стоит рисковать, а оставить всё как есть? Подумай хорошенько… Подумай… А потом – еще раз подумай, и еще – прежде чем ручку в руки брать.
А Боря только и делал, что думал; мало того – он буквально сходил с ума от этих дум! Конечно, Алексей прав – одно дело хранить в бумажнике ее фото и считать ее своей "Кармелой", другое – писать такое незнакомому лично человеку, получившему за долгие годы своей карьерной статусности десятки тысяч писем со всего света… Да и вероятность ответа была равна практически нулю! Но чем сложнее, фантастичнее и нереальнее была задача – тем злее он становился: "Я должен это сделать! Назло всему , наперекор логике! Я должен написать так , чтобы это письмо поразило ее в самое сердце, пробив многолетние наслоения равнодушия и цинизма, вызванного публичной деятельностью и обилием поклонников!"
Хотя… Ему почему-то хотелось верить, что она обладает восприимчивой, легко ранимой душой и отличается этим от других "звезд" шоу-бизнеса.
Борис еще раз перечитал все интервью и пересмотрел все видеозаписи. Женщина, поющая для него с экрана, давно стала ему родным человеком, но это было какое-то "виртуальное" родство. Борису не удавалось настроить свою душу в унисон с душой Певицы. Тут требовался кто-то знающий ее лично – но об этом приходилось только мечтать.
Он метался в поисках помощи, не зная, что делать…
Его изобретательный ум не придумал ничего лучшего, как обратиться к астрологу (надо ли говорить, что к одному из самых авторитетных и дорогих в Москве!). На Певицу составили гороскоп. Весьма удивленный астролог порекомендовал Борису своего специалиста-нумеролога – тот составил описание типа личности и черт характера по дате рождения.
Прорицательницу Борис нашел сам. Предсказания ей удались не очень – ничего конкретного: общие слова, банальности. Привыкший доводить каждую идею до логического завершения, Боря просто не мог не обратиться и к колдунье, которая, впрочем, привычным нашим представлениям о колдуньях никак не соответствовала, а оказалась красивой интеллигентной молодой женщиной. Она попросила Бориса называть ее магом и, выслушав его историю почти до самого конца, тем не менее довольно неожиданно прервала его:
– Ты хочешь найти ее след?
– Да! – вздрогнув, эхом откликнулся Борис.
– А если она не погибла?
– Вы это знаете?! – взволнованно воскликнул он.
Женщина покачала головой.
– Ничего не могу сказать тебе… Я работаю лишь по фото.
Борис как-то сразу обмяк.
– Жаль, – произнес он с откровенной досадой.