Перед ним стояла… Певица . Известная артистка готовилась к выходу на сцену. Задумчиво расправляя шелк наряда и рассматривая свое отражение в зеркале, она щурила искусно подведенные глаза… Всё, что он мог сделать сейчас, – лишь подарить ей цветы и… робко попросить автограф!
На ватных ногах, с колотящимся сердцем Хорхе вышел в зал и присел за столик; Лаура и София позже последовали за ним. Приглашенный техник настроил аппаратуру, включил запись и притушил свет…
Сердце готово было выпрыгнуть из груди Кармелы.
Она с ужасом поняла, что ничего не помнит – ни единого слова, ни одного движения!
Но с первыми аккордами ее тело, натренированное двухмесячной "репетицией", само задвигалось в такт музыке, а текст песни на чужом языке, слившись с мелодией, сам собой слетел с губ. Кармела воодушевлялась всё больше и больше: песни сменяли одна другую, но она не сбавляла темпа, порой не попадая в фонограмму. Она пела не шепотом, и в паузах был слышен ее голос, если она начинала чуть раньше Певицы.
Поставили второй диск. В лучах софитов блестело не только платье – обнаженные плечи, шея и лицо певицы заблестели от пота. И со стороны казалось, что так оно и задумано гениальным режиссером – ведь в "звезде" и не должно быть ничего тусклого и холодного. Пока она находится на сцене, каждая частица ее тела должна светиться и сиять.
…Хорхе понял, что девушка будет петь, пока не упадет от усталости, и сам решил прервать концерт. Он поднялся на сцену и молча обнял ее… Запах разгоряченного тела, смешанный с запахом духов, возбудил его; он провел рукой по влажным волосам Кармелы и ощутил своей грудью ее бешено колотившееся сердечко…
Не было никаких сомнений – он обнимает свою любимую Певицу, словно чудесным образом сошедшую с экрана или на часок заехавшую к нему после концерта в Мехико!..
Воистину Хорхе чувствовал себя хозяином мира.
…Восторженные аплодисменты семи человек по шуму не уступали рукоплесканиям полного зала, получившего море удовольствия, – будто только что закончился долгожданный концерт приезжей знаменитости. Лаура растерянно обернулась. Супруги были настолько захвачены представлением, что не заметили, как у них за спиной разместился весь персонал таверны, просочившись на цыпочках из дверей в конце зала.
Глава 12 Звезда побережья
В скором времени перед посетителями предстала совершенно другая "Лаура" – теперь ее по праву можно было считать настоящим рестораном!
Впрочем, само название изначально обязывало открыть именно ресторан, а не обычную пулькерию [27] (надо ли говорить, что теща просто не позволила бы Хорхе сделать из "Лауры" забегаловку ) – а посему заведение было больше, солиднее и представляло собой нечто среднее между таверной [28] и приличным кафе или даже небольшим ресторанчиком. К первой оно относилось по ассортименту блюд, а к последним – по уровню сервиса.
…Здесь было значительно чище и уютнее, чем у конкурентов, да и персонал работал более расторопно, что для мексиканских заведений общепита средней руки – скорее исключение, чем правило. За этим строго следила сеньора Эрнандес, хотя временами держать работников в узде было трудновато: те быстро догадывались о ее доброте, таящейся за внешней суровостью, и, бывало, этой добротой пользовались. Но в вопросах чистоты и сервиса хозяйка была непреклонной!
Что же до остального… Небольшой зал, веранда, кухня, несколько подсобных помещений, скромный штат наемных рабочих – стандартный для подобных заведений набор. Из такого набора была собрана и "Лаура".
Но вот теперь… Наряду с отремонтированным фасадом и залом в ней отныне имелась уютная сценка и новая мебель, профессионально установленная светотехника, аппаратура и – главное …
…Субботний вечер в "Лауре" начался как обычно: в зале собралось десятка три посетителей. Под томные латиноамериканские ритмы лениво двигалась по танцполу молодежь, а frecuentadores [29] не торопились делать заказы, обсуждая обновленный интерьер. "Что случилось с Хорхе? Мы всё равно не сможем платить ему больше. Не вылетит ли он в трубу? Ведь матросы сюда заходят не так часто, как к Карлосу… Да и девочек он не держит… Да уж не собирается ли он завести их, как у Мигеля в "Сомбреро"?!"
Внезапно мелодия сменилась аккордами самого известного хита Певицы, достаточно хорошо знакомого большинству собравшихся…
И тут на сцену легко – не вприпрыжку, по-детски, а именно легко, как настоящая "звезда", – выпорхнула Кармела. Одновременно зажглись разноцветные софиты.
Изящным отработанным движением Кармела взяла микрофон, и… весь зал просто наполнился ею !
Все были настолько поражены ее внезапным появлением, ее видом, ее живым, естественным и, главное, таким искренним исполнением, ее профессиональной, как всем показалось, манерой держаться на сцене, что напрочь забыли про танцы и еду. Затаив дыхание, зал смотрел на сцену, чтобы не упустить ни секунды этого невероятного выступления, чтобы видеть и слышать только Кармелу – ибо пела именно она , а не Певица – и в этом каждый мог себе поклясться. Это была не халтурящая ресторанная певичка, которой всё до крайности опостылело, – это была Звезда!
Идеально подогнанный сценический наряд и со вкусом подобранный макияж создавали неотразимый образ; los obreros del puerto [30] видели перед собой не певицу портовой таверны, а нечто дорогое, качественное, а посему в принципе недоступное этому захолустью. Тем удивительнее было видеть это чудо на маленькой сцене небольшого ресторанчика…
"Где ее разыскал этот caballero de industria?" [31] – недоумевали завсегдатаи "Лауры" и обменивались красноречивыми взглядами: Poderoso caballero es don Dinero [32] – намекая на состояние его тестя.
Три часа посетители не отпускали Кармелу со сцены, награждая не столько аплодисментами, сколько одобрительными выкриками. Три часа официантки сновали из кухни в зал как заведенные, а повар еле успевал сдергивать с плиты всё новые и новые блюда – сеньоры и сеньориты в этот вечер востребовали всё, что было на кухне…
Девушка уже почти теряла сознание, когда Хорхе подхватил ее на руки и отнес в комнату отдыха персонала, которая с сегодняшнего дня служила Кармеле гримерной. Он бережно положил ее на диван и хотел сказать что-то, но Кармела умоляющим взглядом попросила его удалиться. Ей нужно было побыть одной.
Чтобы вдоволь нареветься… Чтобы спросить у Певицы что-то… Чтобы навсегда проститься с той Кармелой, что приехала из поселка.
…Портовая публика, большей частью никогда не бывавшая в дорогих ресторанах центральных районов Веракруса и не избалованная изысканными зрелищами, валом повалила поглядеть на красотку. Мало кто понимал, что Кармела поет не сама, а под фонограмму – настолько естественно и красиво она выглядела на сцене.
Вскоре ее имя стало известно всему порту.
…Если для европейской певицы сценой являлся весь мир, то для Кармелы миром являлась сцена этого ресторанчика… Парадоксально, но между тем и другим не было такой уж огромной разницы.
Певица выступала не из-за денег и славы – она пела потому, что не могла не петь. У нее была потребность выходить на сцену и, купаясь в волнах обожания, затопляющих подмостки из зрительного зала, становиться чуть иной : словно звезда, она разгоралась от лучей, льющихся на нее извне, и тем ярче светила, чем больше света было в устремленных на нее глазах. Певица и была звездой – не по расхожему определению, давно ставшему штампом, – а по сути своей.
Наркотик всеобщего обожания испробовала и Кармела. Быть может, ей достался более легкий его состав, но теперь она тоже узнала, каково это: приковывать к себе восторженные взгляды и вспыхивать миллионом искр от их сияния. Кармела не просто открывала рот под фонограмму – она щедро отдавала свою энергию, выплескивала всю себя без остатка, и ей было абсолютно неважно, кто находился перед нею – с полсотни трудяг или многотысячный зал… И если посудомойкой она работала, то на сцене – жила, творила, оставляя там частицу себя каждый вечер. Впервые в жизни она трудилась не для того чтобы выжить, а чтобы жить . Жить своей новой, вдохновенной, искрящейся жизнью.
…Очередной визит на бензоколонку уже с тремя тысячами закончился необычно – Серхио пожелал поехать вместе с ней в заведение, дабы лично удостовериться, каким образом дочь достаточно уважаемого и честного человека зарабатывает такие невероятные, немыслимые деньги. Ибо перед его глазами всё еще стояло неверящее, "опрокинутое" лицо Пако, осторожно забирающего из его рук две тысячи песо…
"Инспекционная" проверка окончилась безмерным удивлением. Серхио лишний раз убедился, что Деве Марии подвластно всё.
И Кармела не забывала каждый день благодарить Пресвятую Деву, но прекрасно понимала, что святая заступница не станет помогать тем, кто себя жалеет. Девушка себя и не жалела, поскольку даже не знала, что это такое… Конечно, ее работа была для нее радостью, а от радости, как известно, не устают, но…
На износ работала и Певица. Ее день был расписан по часам, графики гастролей составлялись на год вперед – она знала, чем будет заниматься в конкретный день и час через несколько месяцев и, в сущности, не распоряжалась ни своим временем, ни собой… Она не знала усталости, да и не должна была знать – так записано в ее контракте.
Она покрыла на самолетах расстояние, равное двум экваторам Земли. Калейдоскоп из гостиниц, телестудий, концертных залов, фотовспышек, интервью, автограф-сессий и ресторанов бесконечной лентой плыл перед ее глазами, и она ощущала почти физическую дурноту от этой непрекращающейся, не останавливающейся, сумасшедшей карусели.
Певица объездила едва ли не все страны мира – от Европы до Японии, от Южной Африки до Латинской Америки, – но не увидела при этом ни одной страны: они слились для нее в нескончаемый концертный тур, изматывающий и триумфальный.
Ведь ею неожиданно заинтересовался весь мир!
Заинтересовался – и призвал в свои кумиры, даря ей звездное сияние и мечтая заполучить от нее хоть одну искорку звездного блеска…
Кармелой же, неожиданно для самого Хорхе, заинтересовался весь Веракрус. Отныне перед его рестораном останавливались дорогие машины; из них выходили роскошные женщины в сопровождении солидных сеньоров. Но гораздо больше ресторан привлекал простой публики, и этому Хорхе был рад вдвойне. Тот, кто приехал на "Мерседесе", вряд ли вернется еще раз, а тот, кто пришел пешком, – придет и завтра, и послезавтра…
Глава 13 Мы любим тебя!
Под утро Кармела отправлялась отдыхать в одну из комнаток старой, но достаточно шикарной в свое время виллы, где раньше проживал богатый землевладелец. Неудачно играя на зерновой бирже, он разорился, и дом пошел с молотка. Купил его известный в городе владелец сети гостиниц и превратил в некое подобие доходного дома. Бывшую виллу заселили "простые" люди, и она, как водится, довольно быстро превратилась в "простой" дом… Он находился между жилищем Эрнандесов и рестораном, что было выгодно всем. Хорхе был весьма доволен этим выбором и платил аренду из своего кармана, а девушка была и вовсе счастлива – это жилье казалось ей удобным и уютным. И всё было бы замечательно, если б не одна проблема, которая в скором времени, к ужасу Кармелы и Хорхе, встала перед ними в полный рост. Поклонники и фанаты. Или фанаты и поклонники.
…Они выслеживали Кармелу, когда она возвращалась домой, едва держась на ногах и мечтая лишь о том, как бы скорее добраться до постели. Они пытались завязать знакомство с жильцами, дабы проникнуть в дом под разными предлогами. А наиболее страстные под окнами распевали серенады дурными голосами, вызывая проклятья у соседей и слезы – у измученной Кармелы.
Однако это, как оказалось, было лишь началом.
В скором времени к числу посетителей "Лауры" добавились не только поклонники Кармелы, но и Певицы – ведь большего подарка для них и придумать было нельзя! Загипнотизированные ожиданием, они с раннего вечера занимали лучшие места поближе к сцене и появление Кармелы неизменно сопровождали восторженным свистом. Выручки они приносили немного, а вот различных проблем создавали предостаточно. Присутствие рядом столь знакомого и любимого образа сводило их с ума, лишая ощущения всяческих границ. Разгорячившись спиртным, считали своим долгом подобраться поближе к певице – жадно фотографировали ее, пытались дотронуться до нее, заговорить с ней…
…Ныне в Интернете можно найти тысячи фотографий этой суперзвезды.
Но на всех ли изображена именно она?
Подобная ситуация нервировала Хорхе – он никак не ожидал, что популярность Кармелы станет разрастаться с такой пугающей быстротой и неудержимостью; он чувствовал, что теряет над ней контроль. Не ожидал он и того, что популярность Певицы будет расти теми же темпами, но только в иных масштабах…
Хорхе ревновал… ревновал их обеих. Ревновал ко всему миру – возможное и невозможное смешивались в этой фантасмагории, и Хорхе уже почти не отличал Кармелу от Певицы. Он просто считал их своими: они должны принадлежать только ему! Границы между вымыслом и явью, между допустимым и недопустимым размывал поток происходящих событий, и это грозило стать для него непереносимым испытанием…
Кармела же держалась достойно. Она хорошо чувствовала разницу между собой и Певицей – ей лучше других была понятна их раздельность, независимость их бытия. Но для других это было не столь очевидно.
…Дома ее ждала пачка писем – пылкие, наивные или откровенно грубые, они были адресованы им обеим! А на улице за ней всюду шествовала "группа преследования" из самых активных фанатов. Нигде более девушка не чувствовала себя в безопасности.
А когда во время выступления кто-то проник в ее комнату и разворошил вещи, Хорхе понял, что так дальше продолжаться не может. Ничего существенного или ценного украдено не было, просто за неимением такового. Но к огромному удивлению Кармелы, исчезли юбка, блузка и туфли, в которых она приехала из поселка. Ее недоумению не было предела: кому, ну кому это могло понадобиться?!
Эх, Кармела! Довелось бы тебе пообщаться с любой известной певицей – та в два счета объяснила бы, зачем фанаты воруют их вещи и насколько сейчас счастлив этот человек!
Находясь в какой-то прострации, она не сразу сообразила, что… "Святая Дева, этого не может быть!"
Полдня Кармела перетряхивала содержимое комнаты – нефритовой фигурки ягуара не было! Ей стало дурно и страшно. Очередное выступление пришлось отложить.
…Вечером посетителей ждало необычное "шоу" – вместо Кармелы на сцену вышел… Хорхе и тоном, не предвещавшим ничего хорошего, сообщил причину отсутствия певицы.
С тех пор набеги прекратились, но о дальнейшей жизни в комнате не могло быть и речи.
Хорхе решительно заявил Лауре, что Кармела отныне должна жить только в их доме. И даже немного удивился, когда та не только легко, но даже охотно с ним согласилась – хозяйку тоже смущало, что на какое-то время девушка остается без присмотра. Хотя, по ее мнению, в присмотре нуждалась не столько Кармела, сколько Хорхе – сеньора Эрнандес не поклялась бы, что ее супруг не станет тайком навещать свою подопечную…
Хорхе же действительно хотел видеть свое сокровище круглые сутки: слишком уж большая ценность была в его руках – и когда Кармелы не было рядом, он не мог не чувствовать страха за нее. Будь у него такая возможность, он с удовольствием поместил бы ее в крепкий сейф – драгоценности держат лишь там, не правда ли? Неким подобием сейфа ему предстояло сделать собственный дом и – поместить туда девушку.
Редкий случай – желания супругов совпали! На вилле певица получила уютную комнатку, общий стол и… даже общую с хозяевами прислугу в лице Софии.
Парадоксально, но Лауре опять пришлось вести бизнес самостоятельно. Несмотря на то, что Хорхе отныне целыми днями пропадал в "Лауре", толку от него было чуть – он занимался исключительно Кармелой.
Говорят, что мужчину от мальчика отличает стоимость игрушек: у Хорхе была, вероятно, одна из самых дорогих. Ведь к оригиналу было невозможно даже приблизиться – зато ее полная копия целыми сутками была в его распоряжении! Он зорко следил за изменением сценического образа Певицы – и у Кармелы оперативно появлялся подобный наряд; коллекция украшений пополнялась сходной бижутерией, а новая прическа тут же опробовалась на ее волосах.
Ехидные критики называли Певицу "поющей Барби", в то время как настоящей живой "Барби" была Кармела – Хорхе почти непрерывно возился с ней, подкармливая деликатесами, восхищаясь и опекая.
Лаура не знала, как реагировать на это. С одной стороны, ее радовала возросшая в разы популярность заведения, и она уговаривала себя не думать ни о чем другом, но… Помимо растущей поглощенности мужа Кармелой, ее смутно беспокоило то, что девушка стала для него чем-то вроде игрушки, куклы, и что-то во всем этом казалось ей неправильным, неверным… Да, она пыталась оправдать такое поведение отсутствием (из-за нее) у них собственных детей. Да, двадцатипятилетняя разница в возрасте позволяла Хорхе считать Кармелу своим ребенком, но…
Однажды, тщательно подготовившись и подбирая слова, она таки попыталась поговорить с ним на эту тему, но разговор закончился ничем: Хорхе даже не понял супруги.
"В конце концов, быть может, девочка удачно выйдет замуж, и на этом всё завершится", – констатировала Лаура в очередной раз и прекращала внутренний спор, переключаясь на ресторанные дела.
А они определенно шли в гору: от посетителей не было отбоя!
Многие из них попросту ходили "на Кармелу" – помногу раз кряду, как ходят в кинотеатры на полюбившийся фильм… Вдобавок Лаура развесила на стенах фото Певицы и Кармелы вперемешку – эффект превзошел все ожидания!
Интерес к Кармеле рос, как росло и желание обладать ею, растащить ее по кусочкам, по искоркам, погреться в свете ее популярности…
Влюбленную в певицу местную шпану, которая и окрестила ее "Звездой побережья", Хорхе разгонял грозной руганью, а порой и с привлечением охранника; ухажеров повыше рангом уговаривал и успокаивал, взывая к логике и здравому смыслу. А от сеньоров, имеющих в Веракрусе особый вес и влияние, приходилось порой откупаться. Много хлопот доставил сын директора порта – мальчишке было всего четырнадцать, но он влюбился не по-детски; Кармелу и Хорхе спасло только то, что папаша вовремя отправил отпрыска учиться в Мехико…
Хорхе не подпускал к ней никого, ревниво оберегая даже от пристальных взглядов, а Кармела была ему за это бесконечно благодарна. Неустанное, жадное, жестокое внимание пугало ее – но одновременно к ней приходило понимание: она нужна своим зрителям; они любят ее и ждут. Каждый вечер, каждый вечер!
И… она выходила на сцену каждый вечер, чтобы выдать всё, на что была способна, чтобы выплеснуться без остатка, до самого донышка… Засыпая, а точнее – проваливаясь в черную бездну, она думала только о том, что завтра снова выйдет на сцену, чтобы дарить и получать радость, отдавая всю себя… полупьяным простакам, занимающим зальчик на сотню мест.