– Знаете, может, это покажется вам сибаритством, но ведь уже не девять утра, а все одиннадцать, да и живем мы один раз. И вообще, я свято верю, что нет ничего лучше, чем бокал холодного шампанского с утра – очень тонизирует. А эти сандвичи – вы можете не поверить, но попробуйте и убедитесь сами – именно такие подают в Англии на файф-о-клок. Они с огурчиком и тончайшей ветчиной. Просто пальчики оближешь – и никакого вреда фигуре! Впрочем, что я говорю – ваша фигура столь совершенна, что ей ничто не может угрожать.
Взгляд его скользнул по девушке и – как Ирма и предвидела – задержался на ее груди. "Господи, – в который раз вздохнула она, – ну почему у меня не нулевой размер бюста?" Впрочем, нулевой – это, конечно, перебор, а вот с первым или вторым жить было бы куда проще. Она вздохнула и с тоской подумала, что же ей делать с этим прилипчивым типом.
– Лев Георгиевич, – собрав всю свою выдержку, сказала Ирма. – Давайте все же попробуем заняться делами. Я не пью шампанское по утрам и вообще сижу на строжайшей диете… по медицинским показаниям (тьфу, тьфу, не дай господи), а потому пирожные и сандвичи тоже позволить себе не могу. Я вам очень благодарна за столь радушный прием, но…
– Ай-ай-ай! – Лев Георгиевич всплеснул руками и переместился на диванчик поближе к ней, девушка ощутила волну запаха – кажется, "Гуччи", сладкого до одурения.
– Неужели гастрит? Знаете, как человек с опытом рекомендую водочку. И ничего кроме! Есть такие сорта, считаются лечебными…
Ирма в ужасе покосилась на дверь, ожидая появления секретарши с бутылкой водки на подносе, но дверь осталась закрытой, а маркетолог, чуть понизив голос, продолжал:
– Но водочку все же лучше принимать ближе к обеду. Как вы насчет небольшой лечебной сессии? У меня есть свой столик в чудесном ресторане…
– Лев Георгиевич!
– Да?
– Мы будем заниматься выставкой?
– Ну, милая, что же вы так нелюбезны с выгодным клиентом? – Мужчина покачал головой. – Мы всегда берем очень хорошие площади и большой пакет услуг, так что начальство вас не одобрит. Давайте-ка не упрямьтесь и соглашайтесь на обед. Там, в спокойной обстановке, все и обсудим.
Девушка растерялась было, но потом быстро ответила:
– Знаете, упрямство здесь совершенно ни причем. Мой день, к сожалению, расписан по минутам – перед выставкой у нас много работы. И на посиделки… даже с таким приятным человеком, – она покривила душой, ибо Лев Георгиевич, так же как и запах "Гуччи", ей активно не нравился, – времени нет совершенно. Может, мы все же обсудим хотя бы какие-то общие моменты? Какие площади вы хотели бы арендовать? Знаете, в этом году участников будет намного больше, чем в прошлом, и выгодные места – в центральном проходе, например, – расходятся очень быстро. Согласитесь, от места расположения стенда на выставке тоже немало зависит, поэтому взгляните, что у нас есть…
Но маркетолог не желал видеть ничего, кроме молоденькой дурочки с потрясающим бюстом, которую – он дал себе торжественное обещание – он завалит непременно. Сколько бы она ни кочевряжилась. Шеф лопнет от зависти. Это будет реванш за ту стриптизершу из клуба, которую он увел. Да еще какой реванш! Это же не девчонка, а мечта – блондинка, глаза зеленые в темных ресницах, рот такой свежий… а уж грудь! Почувствовав, как нарастает возбуждение, Лев Георгиевич решил перейти к кавалерийскому натиску и придвинулся вплотную. Ирма прижалась к подлокотнику, понимая, что встать не удастся – вплотную к ее коленям был придвинут чертов столик.
Она лихорадочно пыталась сообразить, что ей делать: заорать или двинуть этого типа по голове папкой… когда дверь распахнулась.
На пороге возвышался здоровенный мужик, облаченный в роскошный летний костюм. Его то ли светлые, то ли седые волосы были тщательно подстрижены. Под расстегнутым воротом рубашки виднелась массивная золотая цепь.
Несколько недолгих секунд он рассматривал сидящих на диване, потом, широко улыбаясь, подошел и протянул маркетологу руку:
– Ну, здравствуй, Лев Георгиевич, не виделись еще с утра.
– Здравствуйте, Юрий Александрович. – Маркетолог с кислой миной встал, чтобы пожать протянутую длань начальства.
– А кто это у нас тут? – Юрий Александрович с интересом взирал на Ирму, которая, напрягшись изо всех сил, сдвинула-таки тяжеленный столик и встала, тихо радуясь, что оказалась на свободе.
– Это представитель "Экспоцентра", по поводу предстоящей выставки, – неохотно пояснил Лев Георгиевич; по блестящему взгляду шефа было понятно, что девчонки ему не видать, уж начальство постарается.
– А! Как удачно! – воскликнул Юрий Александрович. – Идемте, как вас? Ирма? Чудесно! У меня как раз есть небольшой промежуток до следующей встречи, и вы покажете мне ваши… проспекты. – Подхватив Ирму под локоть, он повлек ее из кабинета Льва Георгиевича.
Девушка едва успела подхватить папку и вздохнула было с облегчением, но, проходя мимо уткнувшихся в компьютеры сотрудников, поймала сочувственный взгляд некрасивой бледненькой девушки. Насторожившись, Ирма взглянула на шагавшего рядом с ней мужчину – на лице шефа было написано то же плотоядное выражение, которое она видела пару минут назад у Льва Георгиевича. Ирма, сообразив, что начальство о выставке тоже говорить не захочет, принялась изо всех сил тормозить. Перед ними открылся просторный холл, а в глубине его уже нарисовалась дверь с золотой табличкой – это была очень солидная дверь, за столом у двери вместо секретарши сидел секьюрити, от которого помощи не жди.
– Идемте, идемте, – продолжал подталкивать ее Юрий Александрович. – У нас не так много времени.
– Простите. – Ирма решительно ухватилась за край ближайшего стола, ибо противостоять направляющему движению шефа было непросто. – Мое время вышло и…
Очень кстати в сумочке заверещал телефон. Она выхватила его и быстро сказала:
– Да-да, простите, я уже еду.
– Ирма? – Голос Ларисы вырвался из телефона, и не услышать его было невозможно. – Ты где?
– Я в компании, которая устанавливает сигнализации, но, к сожалению…
– Какой черт тебя туда одну понес? Быстро выбирайся от этих козлов! Если что – ори погромче и грози милицией – Тамара нас поддержит, слышишь?
Ирма подняла взгляд на стоящего рядом Юрия Александровича. Лицо мужика краснело, принимая – как раньше говорили – апоплексический цвет. Серые глаза стали вдруг прозрачными и бездумно-страшными. Девушка попятилась к двери и, лепеча: "Простите, я опаздываю на другую встречу, я перезвоню и подъеду в другой день…" – выпала в прихожую. Там на нее налетел все тот же сердитый пузан – Петр Михайлович.
– Ну, закончила? – грозно хмурясь, спросил он.
– Да, спасибо, – пробормотала Ирма.
– Тогда до свидания. – Дядька быстро довел девушку до двери, и Ирма, по-прежнему прижимая к уху истошно вопящий телефон, оказалась на улице.
– Ирма, Ирма, – надрывалась Лариска, – ты где? Эй, не молчи! Черт! Ирма!
– Да, я здесь. – Девушка, почувствовав, как дрожат ноги, села на лавочку. Потом, испуганно покосившись на окна первого этажа, явно принадлежавшие компании Юрия Александровича, вскочила и неровной походкой направилась в метро. – Все нормально, я выбралась.
– Чего тебя туда вообще понесло?
– Ну как же, они были следующими в списке.
– Но я же… черт, я не сказала? Я виновата… Ирмочка, ты как?
– Нормально, честно. Ты вовремя позвонила.
– Слава богу! Давай приезжай домой… в смысле в офис.
– Сейчас не могу. – Прижав трубку плечом, Ирма расстегнула папку и заглянула в ежедневник. – У меня в этом районе еще две встречи. Или я тебе срочно нужна?
– Да нет, раз ты ничего… то давай, работай. Только прежде чем идти с докладом к Тамаре, найди меня, ладно?
Еще раз заверив подружку, что она в норме, Ирма решила, что прежде, чем отправляться дальше, надо успокоиться и хоть немного начать соответствовать этой самой норме. Похоже, еще немного, и ее изнасиловали бы там же. Вот это да! Может, попросить у Царицы Тамары прибавку за вредность? Она выбрала у метро небольшую, но симпатичную кафешку, поморщилась при виде цен и пообещала себе сегодня и завтра не обедать. И заказала большую чашку кофе со сливками и кусок шоколадного торта.
Шоколад плюс кофеин – и Ирма вполне успешно провела две следующие встречи. Вернувшись в офис, она юркнула в Ларискин закуток. Подруга, что-то быстро печатавшая на компьютере, пулей вылетела из кресла.
– Ирма! Господи, я… ну ты даешь! Вернее, это я виновата, забыла тебя предупредить… или все-таки нет?
– О чем? О Юрии Александровиче и Льве Георгиевиче?
– Эти два козла – частный случай, но, к сожалению, один из самых тяжелых. Вот, смотри. – Лариса достала с полки папку с документацией, которую Ирма перечитывала утром. – Видишь красную букву "К" на полях?
– Ну да, я хотела Тамару спросить, что это, да постеснялась беспокоить по пустякам. А тебя не было. А что это значит?
– Это значит, что в данной компании работает козел. Или кобель. Как хочешь назови, суть одна. Обычно в такие фирмы мы ездим вдвоем или посылаем кого-нибудь из наших немногочисленных мужчин. Ну, если поканючить и взять какой-нибудь муторный заказ у черта на куличках, то поменяться всегда можно.
– Понятно. Теперь буду знать.
– Ты Тамаре ничего не рассказывай, ладно? Это такая… тонкая материя. Вроде как клиентам надо угождать, но не до такой же степени, правда? Если втянуть ее в разбирательства, то она, скорее всего, примет нашу сторону, но, пока суд да дело, достанется всем, да и клиент может утечь куда-нибудь. Мы сами потихоньку разбираемся. Это вот я сегодня… лопухнулась. Не выдавай меня, ладно?
– Да ну что ты, Ларис, я никому ничего не скажу. Только… с договором-то как быть? Второй раз туда ехать как-то мне не хочется.
– И не надо! Раз вина моя – я и улажу. Договорюсь с кем-нибудь из мужиков. Все, не бери в голову. – Лариса тряхнула волосами, возвращая себе прежний апломб. – Давай-ка лучше рассказывай, как остальные встречи. И помни – никаких шашней с клиентами. Только деловые отношения.
Напуганная Ирма старалась вести себя как можно осторожнее. Ей и в голову не пришло спросить, как наставления подруги об исключительно деловых отношениях с заказчиками сочетаются с тем, что говорила ей Лариса раньше – о возможности найти мужа или спонсора среди клиентов.
В субботу утром девушка проснулась в холодном поту: само собой, ей приснилось, что она проспала назначенную встречу. Она спрыгнула с кровати, схватила органайзер и принялась лихорадочно листать… Потом тупо уставилась на пустой, без записей лист. И только прочтя сверху дату и ниже слово "суббота" красными буковками, сообразила, что спешить некуда.
Позавтракать, правда, не удалось: холодильник был пуст. Пришлось выпить пустого чая и бежать на оптовку – у Маркиза на завтрак тоже ничего не было, и он голодно урчал и даже не разрешил себя погладить, дернул хвостом и ушел на балкон. Придя с рынка, девушка накормила страдальца, позавтракала, прибрала квартиру, вымыла голову и, завернувшись в большой тетушкин махровый халат, улеглась с книжкой перед телевизором.
Зазвонил телефон.
– Ирма! Давай приезжай! – Танька кричала в трубку, пытаясь заглушить музыку.
– Что случилось?
– Как что? Сегодня гости, помнишь, я тебя звала на прошлой неделе. Ваську только что забрали, а мне еще салаты порезать надо. Приезжай скорее! Народу будет куча, потанцуем…
– Не знаю…
Но то ли Танька не расслышала, то ли не приняла нерешительность подруги всерьез, только, крикнув еще раз: "Давай по-быстрому!" – она повесила трубку.
Ирма в растерянности стояла около телефона, но потом любопытство и что-то еще (может, жажда приключений) взяли верх. Она решительно распахнула платяной шкаф. У нее есть чудесное платье, которое давно уже не было случая надеть. И вот теперь Ирма торопливо сунула ноги в туфельки, натянула платье и, захлопнув шкаф, строго всматривалась в свое отражение. Этот наряд сшила несколько лет назад тетушкина подруга, которая работала к каком-то суперателье. Плотная, бронзового цвета ткань обтягивала фигуру и подчеркивала русый цвет ее волос. Спереди шла вставка, узкая внизу, она расширялась и охватывала грудь и плечи – из узорной парчи, где в кажущемся беспорядке переплетались бронзовые, золотые и зеленые нити. "Ах, детка, – говорила тетушка, – ты просто русалка, увидев тебя в этом платье, нельзя не влюбиться". Последний раз она была в нем… Первый и последний раз она была в нем на выпускном балу в университете.
Сердце сжалось. Нет-нет, рана зажила, она забыла свою любовь и того, кто был ей так дорог. И вообще глупо было доставать это платье. Кто сейчас в таком ходит на вечеринки?
Ирма медленно сняла платье, аккуратно расправила на плечиках и повесила на место. Все в шкаф. И воспоминания тоже. Так, теперь быстрее: джинсы, свитер – и вперед.
Распахнув дверь и оглядев подругу, Татьяна издала какой-то полузадушенный вопль. Следующий час они резали салаты и ваяли мясной пирог на горячее. Причем все это время Татьяна пилила Ирму за то, что она "опять оделась как синий чулок. Даже не чулок – чулки, между прочим, очень даже сексуальны, как не знаю что. Кошелка. У тебя такие глаза, такая фигура. А ты…".
Вскоре раздался звонок – компания была уже у ближайшего метро и интересовалась, что купить. Дав инструкции, Татьяна швырнула трубку и потащила Ирму в спальню:
– Так. У нас есть десять минут. Где мое платье? И где, собственно, мой муж, хотела бы я знать? Сказал – отвезу ребенка маме и вернусь – и два часа нет… Так, снимай этот свитер… Снимай, говорю, а то скажу, что ты моя родственница из деревни. Глухонемая.
Через пять минут Ирма была одета в черный эластичный топ без бретелек ("Ну, мать, как тебе повезло с фигурой, а! А у меня после кормления вообще… Даже не грушки вместо грудей, а просто финики какие-то") и прозрачную красную блузку ("Что значит узка – а ты не застегивай"). Слава богу, хоть джинсы разрешила оставить, думала Ирма, привычно сутулясь и искоса поглядывая на себя в зеркало. Танька поспешно красила ногти. – Так. – Растопырив пальцы, она придирчиво оглядела себя, потом Ирму и пообещала: – Будешь сутулиться – при всех получишь по спине, поняла? О! Звонят! Ну, побежали.
Ирма добралась до дома выжатая как лимон, словно действительно пробежала много километров. Но в общем и целом вечер, пожалуй, прошел неплохо. Пришло слишком много народу, так что поговорить можно было только на лестничной клетке или в ванной, а так как, кроме хозяев, она никого толком не знала, то и необходимости уединяться не было. Зато много танцевали. И еще муж Татьяны – тоже Василий, между прочим, – приволок классную игру. Игра называлась "Твистер" и предоставляла молодым людям возможность сближаться в неформальной обстановке. Большое игровое поле стелилось на пол. На нем ряды разноцветных кружочков. Играющие встают ногами на крайние кружочки. Ведущий вертит стрелочку на специально расчерченном циферблате и говорит: "Первый игрок – правую руку – на синий кружок. Второй игрок – левую ногу – на красный". И так далее. Кто первый упадет – тот проиграл, кто последний удержался на ногах – соответственно выиграл. Через несколько минут тела на поле принимают совершенно немыслимые позы, переплетаясь друг с другом самым причудливым образом. Раздаются визг и хохот. Что еще надо?
Сама Ирма, правда, не играла, но хохотала не меньше других.
Домой ее провожал очень милый молодой человек. Он всю дорогу что-то рассказывал, усталая Ирма, даже не пытаясь вслушиваться, время от времени вставляла какие-то междометия. Ей было неловко, во-первых, потому, что ее сто лет никто не провожал, а во-вторых, потому, что она не знала, как зовут этого молодого человека. Конечно, Танька ее со всеми перезнакомила, но музыка тогда уже гремела вовсю, и Ирма просто не расслышала. У подъезда, когда она, улыбнувшись, с нескрываемым облегчением сказала: "Ну вот я и пришла, спасибо вам", он весело спросил:
– А телефончик мне дадите?
Ирма заколебалась: "Вообще-то он ничего: высокий, симпатичный, улыбка прямо-таки голливудская – в тридцать два зуба. Но я даже не знаю, как его зовут". Вслух она сказала:
– Думаю, это лишнее.
– Я все равно узнаю – у Татьяны. Она мне по секрету сказала, что вы просто очень одиноки и нуждаетесь в заботе и нежности. Я готов все предоставить… Можно прямо сейчас.
"Убью Таньку, – подумала Ирма, – что за манера сватать за глаза".
– Прямо сейчас я очень устала и хочу спать. А телефон узнавайте сами, раз такой шустрый. – И она торопливо нырнула в подъезд.
На следующий день она таки позвонила Таньке и устроила ей разнос.
– Ой, ну и ладно, не дам я твой телефон, не переживай. Хочешь помереть старой девой – флаг тебе в руки.
– Тань, ты не обижайся. Но я не могу… так.
– Как так? Ну как так? А где ты собираешься знакомиться с мужчинами? На улице?
– Не знаю. Но все равно…
– Ой, ладно, слушай, что вчера отколол мой Чапай…
Воскресенье прошло спокойно, если не считать звонка Маринки. Звонок случился утром, и непроснувшаяся Ирма взяла трубку и сонно протянула:
– Да-а.
– Привет, ты что, еще спишь? – Марина пылала праведным гневом. – Одиннадцать утра! Ты же всегда была жаворонком!
– Ну понимаешь, я вчера так поздно пришла и выпила к тому же… – Ирма прикусила язык, но было поздно.
– Что-о? Ты где это была?
– Да у Таньки.
– А-а, ну это ладно еще. Слушай, ну ты пришла в себя? Я про уход с кафедры и прочий бред?
– Э-э, если честно, я уже вышла на новую работу.
Дальше разговор выдался нелегким. Подруги испытывали друг к другу искреннюю привязанность, но Марина была не в состоянии понять, как можно решиться на такой безумный шаг – оставить универ.
– Господи, о чем ты думала? Да люди годами поступают или обивают пороги с просьбой принять в аспирантуру. У тебя же все катилось как по маслу: статьи вышли, диссертация наполовину написана. Защитилась бы в следующем году.
Измученная Ирма, не выдержав нравоучений подруги, высказалась в том смысле, что некоторым хорошо говорить, когда приятель не бедный и денег на подружку не жалеет, то можно и диссер писать.
– А я? Мне тоже жить хочется, и одеваться хорошо, и за границу съездить.
– Ах вот оно что! Мирских благ захотелось! И не смей меня упрекать! Что, интересно, мешает тебе найти такого приятеля?
– Ничего, просто я так не могу.
– Как так? Я, по-твоему, кто? Содержанка? Проститутка? Если хочешь знать, я замуж собираюсь! Он меня звал!
Ирма, искренне обрадованная новостью, бросилась поздравлять подругу, но расстались они все же не совсем довольные друг другом. "Ничего, – утешала себя девушка, – Маринка поскандалить любит, но она девушка отходчивая, помиримся".
Она прибрала квартиру, сварила "вегетерианский" супчик из замороженных овощей и пораньше легла спать. В понедельник Ирма побежала на работу вполне отдохнувшая.
На работе случился аврал: две сотрудницы не вышли: одна позвонила и сказала, что у нее температура тридцать девять и ангина, а вторая – что она выходит замуж и больше не вернется на эти рабские галеры. Тамара Павловна вызвала к себе всех и распределяла между сотрудниками клиентов, которых должны были посетить выбывшие.