– Ты не просто красивая! Когда я находился рядом, на меня как будто проливался свет, и на тебя хотелось смотреть и говорить с тобой. Говорить не важно о чем! Никому я не стал бы открывать свою душу. А тебе открыл! Я сохраню воспоминание о нашей встрече надолго. Не думаю, что у меня получится ещё раз поговорить с такой девушкой! Прощай, и спасибо тебе! – он отвернул лицо как тогда, в первый день их знакомства, и укатил в своей коляске.
Ольга шла, охваченная каким-то новым чувством. Я светлая?! Первый раз мне такое говорят! Она наткнулась на прохожего, извинилась. Что он имел в виду? Светлая. И по щеке покатилась слезинка.
Июль 2003 г.
Разносчик
"Доброе утро!" – поздоровался сам с собой Бархатный. По паспорту Бархатов Никита Фомич, сорока пяти лет. Он сел на диване, сунул сухощавые ноги в сланцы и, немного оправившись от сна, направился умываться.
Бархатный невысок ростом, ладно скроен, выглядит моложе своих лет. В зеркало во время бритья на него смотрело моложавое лицо с вьющимися чёрными волосами, смышлёными глазами и круглыми щеками. "Мы все живём в ситуации высокой степени неопределенности!", – в очередной раз сказало лицо своему владельцу, – "Потому что не знаем, что произойдёт завтра". "Каждый пробует найти свой выход из этого малоприятного положения, но не у каждого получается", – продолжил, одеваясь, внутренний диалог Бархатный, – "А вот у меня почти получилось!".
И действительно, сейчас Никита Бархатов в полном порядке. Многим его способ жить кажется примитивным и неинтересным, даже ущербным, но Бархатов не обижается. Он смотрит на измученных неврозами и творческой неудовлетворённостью друзей своим безмятежным взглядом и улыбается. Его карие глаза как будто говорят: "Да махните вы на меня рукой! Такой уж я – не лидер, не творец, не креативный, в общем!".
Каждое утро, за исключением отпуска, выходных и редких больничных, Бархатный садится на велосипед и едет на работу. Не удивляйтесь, даже зимой! Потому что велосипед у него специальный, для приключенческого туризма. А работает он в интернет-магазине разносчиком. Он приезжает на склад и получает у менеджера Люсеньки заказы. Затем укладывает их в фирменный фургончик, сверху прикрепляет велосипед и отправляется к клиентам.
Вот и сегодня он загрузил пачку журналов со сверкающими обложками, несколько книг, набор компьютерных дисков, дорогое спиртное и ещё несколько вещиц пикантного свойства. Затем одёрнул фирменный комбинезон, сделал знак Люсеньке и отправился в рейс.
Бархатный едет центральными улицами города. Со всех сторон на него смотрят молодцеватые мужчины и сексапильные дамы с огромных глянцевых плакатов. "По количеству повторений, по количеству повторений…" – вертится в голове навязчивая фраза, – "Откуда она взялась?". Потом ему неожиданно вспомнился тренер, который вёл у них семинар по продажам. Маленький такой, незаметный. Но когда откроет рот, весь преображается! И ты уже не замечаешь, как оказываешься целиком под его влиянием! И как будто вмещаешься в него весь, растворяешься в потоке сказанного им. "Главное – это обслужить клиента!" – вещал тренер и обязательно добавлял какую-нибудь сексуальную шутку. Бархатный считал, что именно тренер изменил его жизнь, помог найти свою экологическую нишу в этом безумном мире, сходящем с ума от прогрессирующего состояния полной неопределенности.
Вот и нужный поворот. Бархатный припарковал автомобиль на стоянке, сложил в рюкзак заказы и, сев на велосипед, отправился по адресам. Это была улица Космическая, где проживали самые, самые…, ну, в общем, состоявшиеся!
Бархатный экологичен. И это очень ценят клиенты. Это его ноу-хау, его фишка, его крючок, его имидж! Он подъезжает к коттеджу клиента бесшумно, не громыхая мотором, не дымя выхлопными газами. И велосипед его сверкает под стать роскошным домам и не портит пейзаж. Ведь фургончик, не смотря на новую надпись на борту, весьма потрепан. Фирма умеет считать деньги.
Бархатный спешился около свежеоштукатуренного трехэтажного особняка. Упругим шагом подошёл к крыльцу, взобрался по ступенькам и позвонил. Движения его были четкими и размеренными, как у героя последнего просмотренного им боевика. Что таить, в эти моменты Бархатный представлял, что он и есть тот суперсекретный и суперподготовленный голубоглазый агент.
Дверь открылась, и на пороге появилась хозяйка, спокойная полноватая женщина лет пятидесяти.
– Здравствуйте! Я привёз ваш заказ, – вежливо проговорил Бархатный, отдал женщине иллюстрированный журнал и компьютерный диск.
– Спасибо! – улыбнулась она и протянула ему чаевые.
– У нас доставка бесплатная, – потупил взор Бархатный.
– Я знаю, но это вам за хорошее обслуживание! Вы всегда так точны и аккуратны!
– Благодарю, – с достоинством ответил Бархатный, и аккуратно принял деньги. Многие на его месте после этого поспешно бы удалились, но он был профессионал хорошей выучки.
– Ваш муж часто пишет статьи в этот журнал! – продолжил он, – Когда же успевает? Ведь целый день – дела государственные!
– Так ему самому незачем писать, у него для этого пиарщица Машка есть. Он только генеральную мысль задаёт! Не знаешь что ли, дядя?! – из-за материнской спины неожиданно выглянуло белокурое создание подросткового возраста и, выхватив из её рук диск, снова исчезло.
– Ах, дети! – всплеснула руками чуть смущённая женщина.
Бархатный тонко чувствовал момент и решил, что самое время откланяться. Про себя он подумал: "Чего смущаться, почтеннейшая!? Как будто я не знаю, что умные статьи пишутся не теми, кто тиражирует своё глянцевое лицо! Это же элементарно. Количество повторений. Всё та же теория продаж в действии!".
Бархатный крутил педали уже два часа. За это время он развёз почти весь товар и растворился, как учили, без остатка в пяти клиентах. Оставалось заехать ещё в два адреса.
В одном из них, в доме, скопированном с петербургского особнячка прошлого века, проживал его постоянный клиент – задумчивый бородач с грустным лицом, разыгрывающий из себя русского аристократа. Только кисти на его халате и перстни на пальцах были для этого образа слишком велики.
– Тьфу, тьфу, тьфу! – аристократ ходил по лужайке около коттеджа и картинно плевался.
– Здравствуйте, Петр Карпович! Как поживаете?! – расшаркался Бархатный и протянул ему бутылку армянского коньяка.
– Спасибо, паршиво!
– Что-то случилось?
– Представляешь, дружок, включаю я сегодня телевизор, а там… – он свернул пробку и отпил прямо из горлышка.
– А там? – заглянул ему в глаза Бархатный.
– А там баба! – и он снова прильнул к бутылке, оставив видавшего виды Бархатного в некоем недоумении. – Представляешь, – продолжил усатый выпивоха, – пять минут рассказывала с серьёзным видом как она, и вся её семья, и даже её прабабушка ловят кайф от нового стирального порошка.
– Вау, – на американский манер молвил Бархатный, – Так ничего удивительного, ведь это реклама!
– Знаю, не дурак! Только это была актриса известная! Так одухотворённо играла в последнем спектакле! Зачем же так позориться!?
– Петя! Петя! – раздался из коттеджа властный голос.
– Моя зовёт. Ладно, побег я! – он замаскировал бутылку в необъятном кармане халата, сунул разносчику чаевые и посеменил к дому.
Бархатный направился по последнему адресу на улице Космической. Раньше он никогда там не бывал, и теперь испытывал предвкушение встречи с новым. Педали велосипеда отсчитали нужное количество повторений, и разносчик остановился у коттеджа, похожего на небольшой средневековый замок с готическими башенками. Он взошёл на веранду и позвонил. Ждать пришлось минут пять. Наконец, дверь открылась, и на пороге возникла заспанная молодая женщина. Она долго таращила глаза в бланк доставки, потом внимательно разглядывала упаковку шампуня. Женщина мельком окинула разносчика безразличным взглядом и решила не стесняться нескромного халата и спутавшихся волос. Чего же прислуги смущаться?! Это как мебель! Сладко зевнув, дама расплатилась и захлопнула дверь.
У Бархатного, как и у любого мужчины с устоявшимся мировоззрением, был свой взгляд на женский вопрос. Он признавал, что женщина в жизни мужчины играет заметную роль и обойтись без неё никак нельзя. В настоящее время он поддерживал связь с двумя особами женского пола. Одна была сорокапятилетней вдовой, которая приходила к Бархатному раз в неделю постирать бельё и сделать уборку в квартире. Женщина не просила ничего лишнего и принимала всё как есть. Другой подружкой разносчика была двадцатилетняя продавщица видеокассет. По качеству фигуры и миловидности лица она ничем не уступала даме из последнего коттеджа. Зато по уровню материальных притязаний сильно отставала от неё. Она хотела со временем выйти замуж за богатого заморского парня, для чего рассылала по интернету свои фотографии во все уголки земного шара. Осталось добавить, что модель семьи не рассматривалась Бархатным в принципе, так как Никита Фомич после определенных событий в своей жизни был убеждённым холостяком.
И снова рекламные плакаты по обеим сторонам дороги, и номера машин спереди и сзади, и светофоры – приборы, вносящие существенную долю определённости в общую ситуацию на проезжей части.
Бархатный заехал на стоянку около пирожковой. Мгновенно к нему подбежали несколько мальчишек и стали наперебой предлагать принести пирожки и кофе, и вообще всё, что он пожелает. Пока они бегали за хот-догами и чаем, Бархатный вспомнил, что в их возрасте он проводил всё свободное время в авиамодельном кружке, или гонял с друзьями в футбол и хоккей. Разносчик с аппетитом поел. Затем сложил обертку и бумажный стакан в пакет, вытер губы салфеткой, скомкал всё это и отправил в урну точным баскетбольным броском. "Какая завершённость!" – подумал он.
Через некоторое время Бархатный подъехал к современному зданию, куда должен был доставить последний заказ. Он поднялся на третий этаж и нашёл нужный офис. Томная секретарша была несказанно удивлена, почему заказ нельзя было оставить у неё, ведь, кажется, она пользуется неограниченным доверием своего директора?!
В кабинете в дорогом кожаном кресле сидел молодой человек лет двадцати восьми. Он вытирал проступающий на залысинах пот и натужно дышал, почти сопел. Так и хотелось предложить ему высморкаться. Бархатный выложил перед ним упаковку импортного лекарства.
– Не поддельное?! – спросил директор недоверчиво.
– Фирма гарантирует!
– А в приёмной видели?
– Что вы?! Нет, конечно! Мы точно выполняем условия заказчика.
– Ну, спасибо, удружил! – парень спрятал лекарство в ящик стола, и по лицу его было заметно, что разносчика он более не задерживал.
Вот и окончен рабочий день. Бархатный возвратился на базу, поставил фургончик на стоянку и поехал домой. Дома он соорудил себе ужин и, проверив выключен ли газ на кухне, удобно устроился на диване. Включил телевизор. Шло какое-то политическое шоу. Краем глаза наблюдая за мельканием лиц и предметов, он думал о том, что вон там, в стене, в тайнике за выдвигающимся кирпичом лежат его сбережения. Там лежит львиная доля его чаевых в свободно конвертируемой валюте. Этого хватит года на три спокойной жизни. Это можно потратить на кругосветное путешествие или организацию своего маленького дела. Но зачем излишняя суета, ему пока и так хорошо! Деньги – его страховка в ситуации высокой степени неопределённости, в которой все мы находимся, но не все это замечают. "И с количеством повторений всё ясно", – думал он, рассматривая мельтешащие лица политиков, – "Это количество повторений любой информации! Рассчитано на то, что если любую, даже самую абсурдную ин формацию повторять сколь угодно большое число раз, то люди постепенно привыкнут, и будут думать, что так и надо!".
От этой мысли Бархатному стало нехорошо. Здесь, в своём доме, где на стене висели фотографии родителей, и в уголочке притулилась оставшаяся от мамы иконка Пресвятой Богородицы, он не желал помнить о тренере и технологии продаж, а желал сбросить с себя эти одежды коммивояжёра и побыть самим собой. Он уходил мыслями в детство, в юношеские мечты, вспоминал, что когда-то был офицером ракетных войск стратегического назначения и занимался серьёзной работой. Как приезжал в отпуск к родителям. Бархатный немного успокоился. "Доброй ночи!" – сказал он сам себе и уснул.
Июль 2002 г.
Про Катю
Жила-была девочка, звали её Катя. Она родилась в большом городе, где много людей, машин и заводов. Когда она с папой и мамой шла по улице, то, завидев высоченную трубу котельной, из которой валил дым, она говорила: "Дракон!". И боялась.
На лето родители отправляли Катю в деревню, к бабушке. У бабушки в доме почти всё было деревянное – стены, потолок, пол, стол, лавки. Только печка была каменная, да кровать железная, с красивыми коваными узорами в изголовье. На этой кровати бабушка и укладывала Катю, поближе к стенке. А сама ложилась рядом, с краю, чтоб внучка не упала. Катя перед сном долго разглядывала рисунок на старом гобелене, а потом незаметно засыпала. А бабушка молилась.
Дом у бабушки крепкий, огород ухоженный. Катя выходила туда поесть ягод, погулять среди яблонь, казавшихся ей огромными, погладить кошку Матрёшку, любившую разлечься на солнышке и бывшую о себе очень высокого мнения. За огородом почти сразу, стоит только спуститься под горку, – река. Большая такая, быстрая, чистая! В весенний разлив река казалась девочке морем. Здесь деревенские мужики удили рыбу, и даже небольшие пароходики плавали. А за рекой лес. Там, предостерегала бабушка, – медведи. На реку, а тем более в лес, Кате одной нельзя. Строго-настрого!
Часто бабушка брала Катю с собой в лес за ягодами. Оденет в резиновые сапоги, чтоб змея не укусила, в одежду с длинным рукавом, чтоб комары не докучали, повяжет на голову платочек, а в руки бидончик даст. Вот и идет Катя, как маленькая крестьянка, только глаза большие карие видны. Через ветки осторожно переступает, как бабушка учила, а сама больше по сторонам оглядывается, медведя высматривает. Очень хочется посмотреть, какой он взаправду, а не на картинке! Но нет, не видит Катя медведя.
Вечером Катя любит смотреть, как бабушка доит корову Липу. Ещё есть курочки, петушок (им имена не положены), овечки все Бяши и поросёнок Каша. Катя овечек любит осторожненько погладить по голове, а Кашу почесать за ушком. Потом они с бабушкой ужинают. Катя пьёт парное молоко и кушает творожок.
Катя любит играть и с деревенскими ребятишками, и с приезжими, как она. У них весёлая, дружная компания.
Так и проходит лето, и наступает осень, и пора возвращаться в город. В этом году в школу. За Катей приехал отец. Когда они отъезжают от бабушкиного дома, бабушка машет им рукой и смахивает слезу. Последнее, что замечает Катя, – это дым из трубы от бабушкиной печки. Он совсем не похож на драконий. Это добрый дым.
Пробегают первый, второй, третий класс школы… И вот Катя уже заканчивает десятый. Ещё год, и пора поступать в университет. Она думает об этом, сидя на берегу большой, быстрой и чистой реки у бабушки в деревне. На её любимом месте, где река делает изгиб и намывает песчаный пляж. Не море, конечно, но тоже хорошо! И сосед Борька, с которым они в детстве делали запруды после дождя посреди деревенской улицы, как-то смущённо предлагает ей покататься на лодке, на мотоцикле или помочь починить изгородь.
Катя выросла высокой, красивой и умной. Она мечтает о самостоятельной жизни, об огнях далёких городов, покорённых мужских сердцах и о том единственном, которому она отдаст своё сердце. Она стряхивает песок с полотенца, одевает шлёпанцы и поднимается в гору, потому что бабушка уже, наверное, приготовила обед, а Борька надоел своими разговорами.
В бабушкином доме всё также, как она помнит из детства. Всё тот же гобелен на стене, тот же половичок из лоскутков перед кроватью. Катя любит вставать на него босыми загорелыми ногами. Только спит уже, конечно, одна, без бабушки. После обеда Катя отправляется в сад с книжкой, читает долго, внимательно, рисуя в голове образы героев и примеряя на себя жизненные ситуации, в которые они попадают. А вечером можно сходить на танцы и погулять с ребятами. Их компания всё такая же дружная. И романтизм первых свиданий пьянит Катю. И возвращаясь с них, она то ласково обнимает старую Матрёшку, то недовольно цыкает на неё, чтоб не мешалась.
И вот Катя уже студентка. Теперь она редко приезжает к бабушке. И не пьёт парное молоко. Её карие глаза стали зеленовато-карими. Огни далёких городов, победы над мужчинами и всевозможные успехи стали реальностью. Катя дышит полной грудью и старается узнать в этой жизни всё. И дракона, конечно, не боится.
Позади университет, а в кармане красный диплом. Выработанный индивидуальный стиль и четкие ответы самой себе на основные жизненные вопросы. Катя многое узнала, и что-то ей хотелось бы уже и забыть. Иногда она даже считает себя циничной, а в происходящем пытается найти интригу и двойное дно. Но только иногда. Когда она сидит на берегу большой, быстрой и чистой реки ей хочется совсем другого…
А бабушка как будто не стареет. Она также успевает по хозяйству, также кормит внучку творожком, также приговаривает, мол, какую я тебя вырастила ладную да красивую! И когда Катя ложится спать, бабушка всё также молится, зажигая лампадку перед образом Спасителя.
Катя уже молодая красивая женщина. Она делает карьеру и строит свою жизнь внешне легко и непринужденно, но на самом деле дальновидно и обдуманно. Это очень трудно, быть всегда в форме, красивой и обходить подводные рифы современных информационных хитросплетений. Ей очень жаль, что то, чему её учили в университете, те правила, которые прописаны в учебниках, чаще проигрывают перед суровыми аксиомами бизнес-реалий. Ей хочется действовать открыто, побеждать умом и работоспособностью, но всё это, кажется, часто проигрывает перед обманом, хитростью, коварством и другими методами дракона. Но побеждать надо, идти вперед надо, реализовывать свой потенциал надо! И сидя на берегу большой, чистой и быстрой реки Катя уже чаще пытается прийти в себя, восстановить силы, проанализировать ситуацию и найти решения создавшихся проблем. Катя думает, почему же я такая умная, а столько глупостей наделала? И как их теперь исправить? И когда Катя возвращается с реки, то бабушка спрашивает у неё, чего это она такая вздернутая, почему плохо ест и почему не рожает ей правнука? Когда бабушка гладит её по голове натруженными узловатыми руками, Катя немного успокаивается и, глядя в бабушкины глаза, интуитивно понимает, что всё будет хорошо, многое можно исправить, и она обязательно додумается, как это сделать! А потом они ужинают, и Катя как в детстве ест творожок с лесными ягодами. И так тихо и хорошо ей с бабушкой в этом деревенском доме, который она помнит с детства. Катя смотрит на бабушку, прожившую всю жизнь в деревне, работавшую не разгибая спины, схоронившую много лет назад дедушку и не вышедшую снова замуж. Она пытается ответить на вопрос, как же бабушке всё это не надоело, как она находит в себе силы жить и получать от жизни радость. Откуда у нее это спокойствие и невозмутимость даже в самых трудных жизненных ситуациях? И почему Катя, такая умная и образованная, потом обнаруживает правоту простых бабушкиных слов? Катя, умывшись холодной водой из умывальника, ложится спать, свернувшись калачиком под старым одеялом. Засыпая, она слышит, как бабушка тихо говорит что-то перед образом. За меня молится, понимает Катя. Чтоб дракон не обидел!
Август 2004 г.