Комната с паркетным полом: в глубине фортепьяно "эрар", канапе в стиле Людовика XVI, большой секретер "ослиная спина" в стиле Регентства, два секретера в стиле Реставрации и с обеих сторон беломраморного камина по плетеному креслу в стиле Регентства; вдоль стен два стула в стиле Людовика XIV три в стиле Людовика XV; на стенах гравюры, акварели эпохи Реставрации и Июльской монархии; виды озер и ближних гор; веера. Дверь справа ведет в малую гостиную, меблированную черно-зелеными канапе и креслами в стиле Наполеона III, черным столом, раздвижными шкафчиками 20-х годов, стеклянным шкафом; единственное окно в сад и дверь в низкий коридорчик, - где ниша занята большим сундуком из черного дерева с позолоченной окантовкой, фамильное "сокровище", - ведущий в холл.
В этой малой гостиной библиотека, чьи полки высятся до потолка вдоль двух стен и над дверью. В стенном шкафу хранятся карты, путеводители "Бедекер", планы всех городов Европы с 188o-ro по 1940 год, чистые почтовые открытки, штабные карты: в путеводителях "Бедекер" помещены планы альпийских массивов в цветовых градациях, со всеми высотами (указаны малейшие вершины и пики), отлогостями, долинами, ледниками.
В стенном книжном шкафу - толстые переплеты XVIII века на нижних этажерках - самая старая книга, "О подражании Христу", в кожаной обложке, датируется 1590 годом; книги XVII столетия, ораторы, Расин, Мольер, Боссюэ. Из XVIII века, среди прочего, Вольтер, Руссо, религиозные ораторы, великие вульгаризаторы, издание "Начал" Евклида 1720 года,
Лагарп, Вольней, десять томов весьма изящного венецианского издания 1792 года, полное собрание Метастазио, - с либретто для Гайдна, Моцарта, - "Трактат о трех обманщиках" 1768 года, "Путешествие юного Анахарсиса в Грецию", "Немецкая грамматика" 1796-го, четвертого года Республики.
Некоторые книги - из библиотеки Аббатства Боннево разрушенного и перешедшего в национальную собственность в эпоху Революции.
Из XIX века, среди прочего, Шатобриан, полное издание 1839 года, прижизненное, сброшюрованное, слегка разрозненное, "Мемуары" Уврара, банкира Наполеона двадцать томов "Физической, гражданской и нравственной истории Парижа" Дюлора, Тэн, Жюль Верн в Хетцелевом издании, "История террора", книга-альбом прокламаций и афиш времен Революции 1848 года; а из XX века, в основном, научно-технические труды.
Религия, История, Наука.
Двойная дверь ведет в небольшой кабинет: единственное окно в сад, ирисы, самшит, орешник: здесь, на этажерках и в застекленном шкафу, труды, брошюры и научные бюллетени, планы, графики, производственные доклады нашего деда вместе с сувенирами из Египта, Челядзьского горнопромышленного бассейна в Польше, из России, Румынии, Венгрии, Чехословакии, Австрии, Германии, Швейцарии, книги по истории Европы между двумя войнами, подшивки "Ревю де Дё Монд", номера "Иллюстрасьон". Немного художественной литературы: еще до Великой войны наш дед носит с собой большую тетрадь, переплетенную в красный картон, где записывает фиолетовыми чернилами любимые поэтические отрывки (Шенье, Ламартин, Гюго, Коппе, Пеги), сцены из пьес Шиллера, переводы с английского (Мильтон).
Марш поворачивающей под прямым углом лестницы украшен гравюрами в стиле ампир, в черных рамочках: сюжеты античной и наполеоновской битв: первая внизу, сражение римлян и карфагенян, с множеством тел, пронзенных дротиками, искалеченных, растоптанных слонами, вторая вверху, гибель князя Понятовского в водах реки Эльстер на следующий день после поражения под Лейпцигом в 1813 году. На самом верху лестницы висит на стене большая глубокая рама, а в ней, под стеклом, автоматическая сцена в кафедральном соборе: заводишь пружину, отпускаешь ее, и начинается служба: под музыку по очереди появляются фигуры, обстановка, металлические предметы.
На втором этаже шесть комнат: среди них комната деда, затем наших родителей, кровать в форме лодки, ампирная детская кроватка, ампирный секретер, ампирный комод, ампирный камин с древнеримской сценкой над ним, ампирный туалетный столик; в этой большой комнате с толстыми низковатыми балками матовая плитка устилает весь пол от двери до двух окон, выходящих на лесистые морены.
В глубине коридора единственная на весь дом маленькая ванная, умывальник и ванна без душа, иногда утром и вечером приходится долго ждать своей очереди, чтобы привести себя в порядок.
По массивной деревянной лестнице мы поднимаемся на просторный чердак, под несущей конструкцией, забитой стрижами и ласточками: четыре комнаты и просторная лестничная площадка.
Со времен нашего деда, до и после войны, обеды и ужины за большим столом нередко заканчиваются спорами и ссорами, что утихают во дворе и в саду или разгораются с новой силой в комнатах: дело Дрейфуса/Леон Блуа/Пеги, отделение церкви от государства, Клемансо/Кайо, распад Австро-Венгерской империи, итальянское вторжение в Эфиопию, Лига Наций, Пилсудский, Народный фронт, Война в Испании, Мюнхен, Рузвельт, Черчилль, старые (Фашода) и новые (Мерс-эль-Кебир) франко-английские конфликты, Хиросима, Сталин; затем генерал де Голль и Сопротивление, Сопротивление и "Свободная Франция", Коммунистическая партия и Сопротивление, отставка генерала де Голля, Конституция 1946 года; потом воспоминания о ребенке и брате Юбере, жертвующем жизнью во имя Франции, но сберегающем честь, сплачивают всех в горе и надежде.
Журчание воды в канале Жервонды, протекающем вдоль жилища, сопровождает всю дневную и ночную активность.
*