Жутко нежный антикварный фарфор. Громоздкое столовое серебро. Бесконечно надоедливые пустые светские беседы, тема за темой, под пристальным оком матери. А Италия означала, что тем будет значительно больше обыкновенного.
- Потому что я хочу тебя кое с кем познакомить, - неумолимо протрубила на противоположном конце леди Армиджер. - С одним мужчиной. Он идеально тебе подходит, дорогая. Гораздо лучше, чем твой…
- Мне не нужен другой мужчина, и ты это хорошо знаешь, - громко оборвала ее Грейс.
Как раз в этот момент в гостиную возвратился мрачный Генри. Грейс вспыхнула, поняв, что он наверняка все слышал. Слышал, как она сказала то, что вовсе не имела в виду. Но мать всегда на нее так влияет. Неужели эта женщина не умеет молчать?
- Послушай, - пробормотала Грейс в трубку, - мне пора идти. Поговорим об этом позже. Я тебя тоже люблю. Пока.
- Извини, - виновато сказала она, убирая телефон в сумочку.
От нее не укрылось, что у Генри на щеке нервно задергалась жилка.
- Ничего страшного, - рассеянно бросил он.
Грейс глуповато улыбнулась, чувствуя, что тоже начинает нервничать. Смогут ли они продолжить с того места, на котором остановились? Только сейчас Грейс поняла, насколько сильно желает этого.
- Так что ты говорил? Перед тем, как нас так грубо прервали?
Несомненно, теперь, когда они подошли так близко к чему-то, Генри не захочет останавливаться. Он наверняка захочет - как метко выразилась Элли - определенного сближения.
- А, это. - Генри с опаской взглянул на нее. - Да так, ничего. Ничего существенного.
- О. Понятно.
Судя по всему, мгновение близости прошло. Если, разумеется, оно вообще было. А может быть, она снова ошиблась? Грейс поспешно спряталась в свою раковину. Сама атмосфера комнаты вдруг начала на нее давить. Всего несколько минут назад воздух был пропитан обещаниями, открывающимися возможностями. Сейчас же в нем осталось лишь неловкое смущение. Но почему? Что случилось? Какую игру ведет Генри?
- Знаешь, я, наверное, пойду, - сказала Грейс, поднимаясь с дивана.
Это проверит его пыл.
- Да.
Генри шагнул к двери.
- Спасибо за кофе.
- На здоровье.
- Удачи с новым проектом, Генри, - сказала Грейс, пристально глядя ему в глаза.
- Благодарю, - безучастно ответил Генри. - Скоро будут закончены первые несколько глав.
"В том числе и эта", - печально подумала Грейс.
Не сказав больше ни слова, она вышла из квартиры и стала спускаться по лестнице, пропитанной запахом лекарств.
И вдруг, как гром среди ясного неба, когда она уже спустилась вниз, до нее дошло.
С негодованием: "Мне не нужен другой мужчина, и ты это хорошо знаешь".
Украдкой: "Послушай, мне пора идти. Поговорим об этом позже. Я тебя тоже люблю".
Ну конечно же. Большую часть разговора Генри грохотал на кухне. По тому немногому, что он услышал, он решил, что она говорила с Сионом. Со своим возлюбленным, с которым она счастлива (у нее никак не хватало мужества признаться, что это не так). Стиснув перила, Грейс в отчаянии оглянулась назад.
- Генри! - окликнула она как раз в тот момент, когда шестью этажами выше громко захлопнулась дверь его квартиры.
"Финал", - подавленно подумала она. Во всех смыслах этого слова.
Вернувшись в издательство, Грейс уныло толкнула облупленную дверь рекламного отдела и застала Элли в страшном оживлении.
- Ты видела мои новые сапоги? - воскликнула Элли, откидываясь в кресле и высоко задирая ноги. Их нижняя часть была затянута в пурпурную змеиную кожу, венчавшуюся длинными тонкими серебристыми шпильками, напоминающими радиоантенны. - Я решила следовать призыву своего внутреннего голоса.
- Значит, вчера вечером все прошло успешно, да?
Грейс поймала себя на том, что ей тяжело разыгрывать радость. Ну почему личная жизнь Элли именно сейчас сделала поворот к лучшему?
- Успешно? Да ты, наверное, шутишь. Я чуть с ума не сошла! - Элли издала жуткий стон. - Опять знакомство вслепую. Со мной это происходит так часто, что мне нужно бесплатно выдать собаку-поводыря.
- Что произошло? - Грейс с трудом сдержала радость. - Я думала, ты нашла себе идеальную пару.
- Понимаешь, он занимается тем же самым, - вздохнула Элли, откидывая волосы назад, словно пытаясь стряхнуть неприятные воспоминания. В лучах утреннего солнца сверкнули пряди в диапазоне от бордо до платиновой белизны. - Он в рекламе. Я в рекламе.
- Ну и что?
- А ничего. Если не считать того, что мы весь вечер обсуждали рекламную кампанию нового крема от бородавок, который он представляет. Он сказал, что не остановится до тех пор, пока не сделает свой крем лучшим косметическим товаром года в Англии.
- О, - произнесла Грейс, чувствуя, как где-то в безрадостных глубинах зашевелилась улыбка.
- Это я во всем виновата, - продолжала Элли. - Мне не надо было соглашаться. Подсознательно я почувствовала что-то неладное, еще когда мы первый раз разговаривали по телефону.
Грейс кивнула. Все это было ей хорошо знакомо. Подсознание Элли уже не раз чувствовало нечто подобное. Но всегда это выяснялось задним числом.
- Какая-то мелочь, которую ты никак не могла ухватить?
- Не совсем. Скорее что-то большое, просторное, не помещавшееся в объятиях.
Грейс удивленно подняла брови:
- Что ты имеешь в виду?
- Я поняла, что надвигается катастрофа, еще когда спросила у него, как мы узнаем друг друга.
- Почему?
- Он сказал, что на нем будет галстук с мишками. Я смеялась до слез. Решила, что он шутит. Но вот я приезжаю, и он уже на месте. И они тоже на месте. Большие желтые медвежата в красных трусиках.
- Но разве ты не могла просто исчезнуть? Сбежать?
- Нет, потому что я рассказала, что будет на мне. К несчастью, в метро больше не нашлось никого в обтягивающем красном костюме и зеленых полусапожках на высоком каблуке.
Грейс прыснула. Несчастные похождения Элли по крайней мере отвлекли ее от размышлений о Генри Муне и о том, что наступивший после провального утра и бестолкового дня момент откровения, сладостный и многообещающий, так быстро потонул в болоте недопонимания. Повторится ли он? Грейс в этом сильно сомневалась; не в последнюю очередь потому, что все усилия по продвижению книги Генри, которые она намеревалась предпринять, заранее были обречены на неудачу. "Бесполезно пытаться завести разбитый "лендровер"", - как сказал Генри. Вполне возможно, она его вообще больше никогда не увидит. И, вероятно, это к лучшему. Так почему же у нее такое ощущение, словно какая-то небесная рука щелкнула выключателем, погрузив во мрак ее существование?
- На самом деле, - прервала ее грустные мысли Элли, - в твое отсутствие случилось и кое-что хорошее. Определена дата интервью Белинды Блэк с леди Цилиндрией. Так что теперь "Перерыв на чашку чая" точно состоится.
Грейс кивнула, пытаясь проникнуться интересом к беспрецедентному успеху рекламного отдела "Хатто и Хатто", но почему-то сейчас это казалось ей невыносимо скучным.
- Замечательно.
- И ты не поверишь, но звонили из "Гардиан" и спрашивали, нельзя ли сделать материал про Генри Муна.
- О!
Сердце Грейс взмыло вверх восторженным огнем, мгновенно погасшим, словно дефектная спичка: она поняла, что тут смогут обойтись и без ее участия. Генри перешлют по факсу вопросы, а он отправит ответы прямо в редакцию газеты. Хотя на самом деле оно и к лучшему. Желательно, чтобы они больше никогда не встречались.
- Но это еще не все. Звонили с радио "Гейнсборо". Там хотят сделать интервью с автором "Сосущих камни".
Грейс нахмурилась.
- Интервью с Генри? На радио? Придется ехать в студию?
Элли кивнула.
- Да, но ты можешь съездить с Генри в Дом звукозаписи. Вы должны быть там в десять утра. - Элли подмигнула. - Еще одно жаркое свидание с Генри Муном, да?
- Заткнись! - в сердцах бросила Грейс, пытаясь унять блеск в глазах.
Неужели ей представился еще один шанс?
На лице Белинды играли отблески от экрана компьютера. Вокруг царили мрак и тишина, нарушаемая лишь доносящимся с улицы гулом. Пронзительно ожил сотовый телефон, выводя Белинду из состояния полной сосредоточенности, и она в ярости взглянула на часы. Половина двенадцатого, черт побери. Проклятие, кто может звонить ей так поздно? Она посмотрела на дисплей телефона. Че Гевара, чтоб его! Черт! Как он посмел, его мать? У этого парня шкура толще, чем у слона.
- Ты свободна завтра вечером? В общежитии Уонстэдского механического института танцевальный вечер солидарности. Хочешь сходить?
- Не больше, чем сунуть свою руку в мясорубку.
Белинда снова принялась яростно тыкать в клавиши компьютера. Проклятие, ну какой пароль могла придумать Мо Миллз? Белинда перебрала все из шестидесятых годов, связанное с Мо, что только могло прийти ей в голову, начиная от "джонленнонбитлз" до "махаришийога".
- Значит, нет?
- Ты не ослышался.
- Где ты сейчас?
- На работе.
Твою мать! Ну как она могла проговориться? Наверное, она действительно очень устала, раз этот вопрос застал ее врасплох.
- На работе? Ты имеешь в виду, в редакции "Светила"?
- Разумеется, нет, - солгала Белинда. - Дома, в своем кабинете.
Она приложила все усилия, чтобы никто не узнал о том, что она здесь. Вечером, когда уборщица мыла в редакции полы, Белинда спряталась в туалете. Наверняка заработала себе геморрой, просидев столько времени на пластмассовом стульчаке. Но это было необходимо. В противном случае риск обнаружения был слишком велик - и тогда ее могли бы заподозрить…
- И чем занимаешься?
- А тебе какое дело? - отрезала Белинда. - Да, кстати, а как поживает мое интервью с Чери Блэр? - язвительно поинтересовалась она.
- Она дала зеленый свет, - последовал совершенно неожиданный ответ.
Белинда, сидящая в одиночестве в темной редакции, с трудом сдержалась, чтобы не вскрикнуть.
- Что?
- Вот только, - добавил голос на том конце. - Тони поднял шум. Самодовольный ублюдок не желает ни с кем делиться славой.
- Значит… интервью с Чери не будет?
Голос Белинды был пропитан ядом. Ну разумеется, не будет. Как она могла поверить в обратное? Снова.
- Крошка, я над этим работаю. А тем временем почему бы тебе не сделать материал обо мне? Моя диссертация на тему "Почему новые лейбористы такие ублюдки" заслуживает внимания самой широкой публики. Определенно, у нее есть потенциал стать бестселлером. Должен сказать, кое-кто ею уже очень заинтересовался…
- Отвали, - прорычала Белинда.
- Сам Алистер Кэмпбелл обещал написать к ней вступление…
- Вот как? Наверное, ты имеешь в виду того Кэмпбелла, который работает в туристическом агентстве Инвернесса, не так ли? Потому что я сомневаюсь, что ты хоть раз встречался с другим.
Начальник пресс-службы и официальный представитель британского премьер-министра Тони Блэра.
Голос на том конце стал озабоченным:
- Послушай, крошка, нам надо поговорить. Почему бы тебе не заглянуть ко мне домой?
К нему домой? В отвратительную конуру в Кэтфорде, пропитанную тошнотворными ароматами находящегося под ней восточного ресторана, сотрясаемую динамиками расположенной за стеной дискотеки, с матрацем, на котором крошек больше, чем на дне хлебницы?
- Да я лучше наложу на себя руки!
- Кро-ошка! - с упреком произнес он. - Я сам приготовлю обед.
Это явилось последней каплей. Белинду едва не вывернуло наизнанку при воспоминании о студнеобразной желтовато-оранжевой массе, вываленной ей на тарелку в море прогорклого масла. А Че Гевара был горд своей отвратительной стряпней. Даже сказал, что могло быть и хуже, поскольку в холодильнике, кроме этого, у него были только сливки и сардины.
- Отстань! - рявкнула Белинда, оканчивая разговор.
"Ну же, давай", - молчаливо воззвала она к компьютеру.
"Оркестродинокихсердецсержантапеппера". "Роллингстоунзвгайдпарке". Главное подобрать пароль. А остальное уже будет сделать нетрудно. Проникнув в систему, можно будет подправить интервью с привередливой герцогиней, и Мо Миллз уйдет в историю.
Господи, как же она устала! И никто не оценит ее изнурительный труд. Глаза Белинды превратились в шарики от подшипника, веки нависли стальными листами. Полная отчаяния, она набрала еще одну комбинацию, последнюю, какая только пришла ей в голову. Сначала ничего. Затем - о чудо! - на экране появилась долгожданная надпись. Белинда едва не вскрикнула от радости. Компьютер Мо Миллз наконец капитулировал.
Сочетание "Джонмикэ лвисбобэрикйокоманфред" попало точно в цель.
Глава 8
Генри Мун приехал в центр звукозаписи с таким опозданием, что Грейс не успела перемолвиться с ним ни словом, не говоря о том, чтобы представить оправдания, которые она составляла всю ночь в кратком и развернутом вариантах. Она хотела объяснить, что разговаривала по сотовому с матерью, а Сиона вовсе необязательно считать величиной постоянной. Более того, все обстоит как раз наоборот. С другой стороны, трудно прекратить отношения с человеком, которого совершенно не видишь.
Но у Грейс хватило времени лишь на то, чтобы бегом промчаться по мраморному холлу, сунуть Генри пропуск и потащить его вверх по лестнице в крошечные студии лондонского центра радиовещания, имевшего связь со всеми местными радиостанциями Великобритании.
- Готовность к выходу в эфир, - объявил в микрофон инженер радио "Гейнсборо".
Генри, сидевший напротив, с огромными черными мешками под глазами, - он опять не спал всю ночь напролет и в этом ему кто-то помогал? - поправил наушники, нагнулся к обтянутому красным поролоном микрофону и, улыбнувшись, поднял вверх большие пальцы. Похоже, он чувствовал себя полностью в своей Фефелке; Грейс пришла к выводу, что случившееся у него дома его особо не беспокоило. Эта мысль отозвалась болезненным уколом.
Услышав внезапно прозвучавший у нее в наушниках голос ведущего, Грейс от неожиданности вздрогнула и облила себя чаем.
- Эй, привет, как поживаете? Говорит Энди Туорт, радио "Гейнсборо".
- Привет, Энди, - сказал Генри, следя за тем, как Грейс пытается, не привлекая к себе внимания, вытереть большое пятно на груди.
- Сожалею, что заставил вас ждать, - зевнул Энди, но его голос говорил как раз об обратном. - Эксклюзивный репортаж о говорящей овце продолжался дольше запланированного. Никто не предполагал, что она окажется такой разговорчивой, ха-ха.
Он издал профессиональный смешок, и Грейс с Генри льстиво улыбнулись в ответ.
- Вы тут подождите, ребята, пока я займусь следующим номером, - мультяшно кривляясь, распорядился Энди. - И тогда у нас начнется рок, не говоря о ролле, ха-ха.
"Следующий номер" продолжался пятнадцать мучительно долгих минут, в течение которых Энди, то и дело разражаясь раскатами деланого смеха и изображая изумление, расспрашивал шотландца из Труна, в чем состоят его обязанности президента Британской национальной ассоциации защиты мужей. Получив от него значок и галстук ассоциации - "с радостью вручаю их вам, Энди, а теперь можно мне передать привет моей жене?" - Энди наконец повернулся к Генри и Грейс.
- Так, ребята, а теперь слушайте, я должен кое в чем признаться, - объявил им Энди во время рекламной паузы, когда микрофон был выключен. - Книгу я не читал. Понимаете, все дело во времени. Его никогда не бывает достаточно. Так или иначе, Гарри…
- Генри, - хором поправили его Грейс и Генри.
- Ах да, Генри. Прошу прощения. Моя ошибка. Понимаете, у нас на станции столько работы… Так или иначе, я скажу пару вступительных слов, а дальше вы сами о ней расскажете. Договорились? Лады?
- Отлично, - твердо произнесла Грейс, не обращая внимания на некоторую растерянность Генри.
- Готовность к выходу в эфир, - объявил звукоинженер.
- Радио "ГейнсБОР-РО-О-О"! - прозвучали пронзительные позывные.
- А се-ейча-ас наш следующий гость, - протянул Энди, судя по всему, уже обращаясь к слушателям, - человек, написавший книгу на очень интересную тему. Генри удовлетворенно улыбнулся.
- Она называется "Сосущие пальцы". Итак, Гарри, прошу прощения, Генри Му-уни, так что же побудило вас написать биографию герцогини Йоркской?
- Генри, мне ужасно неловко, - сказала пятнадцать минут спустя красная от стыда Грейс. - Не могу поверить, насколько непрофессиональным оказался Энди Туорт.
"Не говоря про меня", - мысленно добавила она. Ее словно преследовал злой рок. Ее предыдущую работу в "Хатто и Хатто" никак нельзя было назвать легкой жизнью, но Грейс не могла вспомнить другого автора, с кем дела шли бы настолько плохо. С кем каждое событие рекламной кампании оборачивалось таким бесславным провалом.
Они с Генри сидели в баре роскошного отеля напротив здания "Би-би-си". На столике перед ними стояли два бокала шампанского с коньяком.
- Прекрасное лекарство от шока, - ухмыльнулся Генри, делая заказ.
Однако, как расстроенно заметила Грейс, случившееся его нисколько не смутило. Закалка бывалого путешественника? Или Генри ничего другого просто и не ждал?
- Это я должна тебя угощать, а не наоборот, - простонала Грейс, прекрасно сознавая, что рекламный фроджет подобной роскоши не выдержал бы.
Генри пожал плечами:
- Какая разница? Мне приятно за тобой поухаживать. Я очень рад снова тебя видеть.
Одно точно: крепкий напиток благотворно подействовал на натянутые нервы Грейс. Она еще не успела расправиться и с половиной первого бокала, а события сегодняшнего утра уже успели отодвинуться в прошлое. Быть может, долгожданный момент настанет именно сейчас? Грейс отключила телефон, жалея, что не может отключить заодно и дребезжащие нервы.
- Гм… - начала она.
- Гм… а как поживают остальные писатели из преисподней? - одновременно спросил Генри. - Леди Цилиндрия и другие?
- Замечательно. - Грейс печально вздохнула, вспомнив, что именно для леди Цилиндрии усилия рекламной службы "Хатто" не прошли даром. - Вообще-то ее пригласила на интервью Белинда Блэк из "Светила".
Генри заметно побледнел.
- Ты сказала, Белинда Блэк?
- Да. Здорово, правда?
- Не очень.
Грейс удивленно посмотрела на него.
- Что ты хочешь сказать?
Неужели в Генри проснулась зависть к более удачливому автору? Это было совсем на него не похоже, но, с другой стороны, что она о нем знает?
Генри едва заметно скривил рот.
- Белинда Блэк - одна из самых неприятных женщин с Флит-стрит.
Грейс вынуждена была согласиться, что в его словах есть доля правды. За те несколько телефонных разговоров, что состоялись у нее с Белиндой Блэк, журналистка не поразила ее своей вежливостью. Так, например, выяснив, что "Мертвую петлю" даже с большой натяжкой нельзя отнести к остросюжетным детективам, она очень нелестно высказалась в адрес бедного сэра Гревилла Гудтраузера. Ну, а что Белинда сказала об Эвфемии… впрочем, это Грейс как раз могла ей простить.