- Так что у тебя случилось? - спросила Грейс.
- После очень милого ужина в роскошном тайском ресторане, - начала Элли в притворной печали, которую приберегала для подобных рассказов. - Крис, который до сих пор вел себя как истинный джентльмен, собрал все, что мы не доели, и начал бросаться в посетителей ресторана. Когда бутерброд с креветками попал официанту между глаз, я направилась к выходу. - Она скорчила гримасу. - Ну что ж мне так не везет с парнями? Возьмем, к примеру, Джеза, с которым мы встречались в пятницу. Просто шик с отлетом. Внешность такая, будто он только что сошел со страниц журнала мод. Но у него точно не все дома. Только мы выпили по коктейлю, как он вытряс из моего стакана на пол кубики льда и принялся на них танцевать, приговаривая: "Ну вот, я сломал лед…" - Элли с отвращением покачала головой. - Ты представляешь?
- Нет, - призналась Грейс.
Она грустно усмехнулась, вспомнив бомбу, сделанную из чемодана Генри Муном. И то, что он сказал про овец и фонарный столб.
- Не представляю, что со мной такое, - вздохнула Элли. - Я просто как магнитом притягиваю к себе всяких извращенцев. Возьмем Пита, с которым я познакомилась на прошлой неделе. Он пригласил меня на пикник, я была так тронута. Мы долго ехали и наконец нашли подходящее место. - Помолчав, Элли наморщила лоб. - Первый тревожный звонок прозвучал, когда Пит расстелил на земле одеяло, обшитое по краям розовым атласом, на котором сохранилась метка с его фамилией - с ним он ходил в походы бойскаутом. Но черед последней соломинки наступил, когда я поблагодарила его за великолепное угощение. "О, это ты не меня должна благодарить, - ответил он. - Скажи спасибо моей мамочке. Это она все приготовила".
- В последнее время у тебя от кавалеров нет отбоя, - заметила Грейс, не в силах сдержать улыбку.
- Куй железо, пока горячо, крошка. И, кстати, Грифф, с которым я встречалась несколько недель назад, - ты его помнишь?
- Ну конечно, - улыбнулась Грейс. - Это тот красавец-фермер, что прокатил тебя на своем "рейнджровере" от Хертфордшира, а потом без тени иронии спросил, приходилось ли тебе ездить на комбайне.
Она прыснула.
- Хорошо тебе надо мной смеяться, - проворчала Элли. - У тебя есть постоянный парень. Хотя ты определенно могла бы найти кого получше.
- Знаешь, Элли, ты говоришь совсем как моя мама.
Почувствовав приближение очередной лекции на тему "Почему Сион является неподходящим кавалером", Грейс постаралась произнести эту фразу как можно небрежнее, хотя при воспоминании о прошедших выходных в ее сердце сгустился черный стыд. Что бы сказала Элли, узнай она о случившемся?
- Такая красивая девчонка должна проводить время с удовольствием, - заметила Элли. - А не торчать на этих собраниях солидарности с Социалистической рабочей партией, куда тебя таскает Сион.
- Ты хочешь сказать, я должна следовать твоему примеру? - огрызнулась Грейс.
- Не можешь сам… - Элли улыбнулась. - Ну же, Грейс, признайся, Сиона вряд ли можно назвать мечтой молодой девушки. Если я не ошибаюсь, в первый раз он повел тебя на антикапиталистический танцевальный вечер в Институт Уонстед.
- Ну и что? - ощетинилась Грейс. - Потом Сион пригласил меня на ужин.
- В ресторан? - не унималась Элли. - Полагаю, в "Макдоналдс". Нет-нет, я забыла, он же ненавидит крупные корпорации. Тогда на кришнаитскую раздачу бесплатных супов?
- Если хочешь знать, он пригласил меня к себе домой.
- И чем он тебя угощал? Смею предположить, - беззаботно бросила Элли, - ради такого события он не стал беспокоить шеф-повара ресторана "Айви".
Грейс замялась.
- Ну, тут ты права, - призналась она.
Элли нетерпеливо вздохнула:
- Ладно, не тяни, удиви меня. Скажи, что твой Сион просто открывает холодильник и готовит что-то восхитительное из того, что есть под рукой.
Грейс просияла.
- Он действительно приготовил ужин из того, что было под рукой.
- И что же получилось?
- Э… омлет с морковью.
- Что?
- Ну, могло быть и хуже, - отрезала Грейс. - В холодильнике были еще только сардины и сливки.
Элли схватилась руками за горло, делая вид, будто ее тошнит.
- Грейс, я тебя люблю, но в данном случае солидарна с твоей матерью. Бедная леди Армиджер! Неудивительно, что она так за тебя переживает. Скажи положа руку на сердце - ты ведь встречаешься с Сионом только для того, чтобы ей досадить.
- Конечно, нет, - обиделась Грейс. - Моя мама - супруга дипломата. Ей не так-то легко досадить. Она просто садится на телефон и с него не слезает. - Она закатила глаза. - И не слезает.
Похоже, ее слова не убедили Элли.
- И все же, что в этом Сионе такого неотразимого? Хотя, согласна, он довольно симпатичный. В своем немытом стиле.
Грейс еле сдержалась. На ее взгляд, "довольно" здесь было неуместно. Она влюбилась с первого же мгновения, когда увидела Сиона в дверях своей квартиры. У него было лицо ренессансного ангела и стройное, точеное тело; до сих пор, стоило ему войти в комнату и посмотреть на Грейс, как у нее подгибались колени. С эстетической точки зрения Генри Мун не выдерживал с Сионом никакого сравнения. Однако в том, что касается отношения к Грейс, он выигрывал, и пальцем не шевельнув. Точнее, наоборот, его пальцы побывали всюду. Но теперь это не имело значения. Это был роман на одну ночь, без продолжения. Повторения не будет. И лучше об этом не вспоминать. Грейс пристально посмотрела на подругу.
Элли, однако, вернулась к обсуждению своих собственных проблем.
- Ну а сейчас, - простонала она, - самая захватывающая перспектива на этот день - гадать, положит ли Луиджи из кафе мне в пиццу лишнюю ложку тунца и сладкой кукурузы.
- О, Элли, все не настолько плохо.
Радуясь, что вопрос о Сионе закрыт, а тема Генри Муна вообще не поднималась, Грейс чуть ли не с любовью обвела взглядом рекламный отдел "Хатто и Хатто". Конечно, если это громкое название было применимо к тесной, убогой комнатенке, отведенной в помещении издательства для продвижения книг. Грейс сделала все возможное, но листок формата А4, на котором она написала "Рекламный отдел", отлепился от двери еще несколько месяцев назад и теперь пристыженно болтался, зацепившись последним уголком и свернувшись в трубочку.
В числе немногих уступок, сделанных редакцией двадцать первому веку, были отвратительный узкий светильник, усыпанный дохлыми мухами, огромный и страшный шкаф с папками и тесные письменные столы, на которых громоздились неуклюжие древние мониторы.
Но Грейс ничего не имела против. Она даже не возмущалась, что единственным "удобством" был крошечный, холодный туалет на лестничной площадке. Похожая на запутанный лабиринт, с деревянными скрипучими лестницами, до сих пор сохранившая изящные потолки и камины георгианской эпохи, редакция "Хатто и Хатто" представлялась Грейс платоновской идеей издательства. Она знала, что Элли не разделяет ее взгляды. Найти работу в издательском бизнесе непросто, но, несмотря на это, Элли не чувствовала себя счастливой лишь оттого, что устроилась сюда. Она с самого начала стремилась к более высоким целям, и ее головокружительные каблуки красноречиво о том свидетельствовали.
- Считай, что работа в "Хатто" - это вызов, - пыталась подбодрить коллегу Грейс.
- Ну, в определенном смысле ты права, - согласилась Элли. - Энергичная борьба за необратимое увядание литературной карьеры наших авторов - это занятие не для мягкотелых.
Бесспорно, авторы из "конюшни" "Хатто и Хатто" были не так хорошо известны за пределами издательства, как того заслуживали. Мало того, что пресса, радио и телевидение не проявляли к ним совершенно никакого интереса; складывалось ощущение, что, несмотря на отчаянные усилия Грейс и Элли, интерес только падал.
- Это все потому, что от нас ушла Мэриан, - храбро возразила Грейс. - Как только на ее место кого-нибудь найдут, дела пойдут на поправку.
Мэриан была жизнерадостной главой отдела продаж. Точнее, она была жизнерадостной, когда устраивалась на эту должность; в последующие месяцы был зафиксирован резкий спад ее готовности осчастливить коллег дружеским словом и веселой улыбкой. По словам Глэдис, семидесятилетней секретарши, страстной любительницы посплетничать, которой Мэриан излила душу, ее уход из издательства объяснялся тем, что она пришла к выводу: продвигать авторов "Хатто" на прилавки книжных магазинов "все равно что гнать туман вверх по склону". Ее разочарованию в значительной мере способствовало и то, что, как быстро выяснилось, громкая должность "глава отдела продаж" на самом деле означала "единственный человек, занимающийся продажами".
И все же Грейс не могла не заметить, что с уходом Мэриан дела "Хатто" из плохих стали отвратительными. Продукция издательства, и раньше крайне медленно добиравшаяся до книжных прилавков, теперь вообще перестала туда попадать; наглядные доказательства этого скапливались на лестничных площадках и вдоль стен коридоров в виде картонных коробок с надписями "Книги. Не кантовать".
- Лучше пусть найдут кого-нибудь на смену Адаму, - буркнула Элли.
Как давно поняла Грейс, невысокое мнение ее подруги о главе отдела художественной литературы объяснялось тем, что Элли втайне сама мечтала заняться редакторской работой. Весьма вероятно, она держалась за "Хатто и Хатто" только в надежде проникнуть во владения Адама Найта, до сих пор успешно отражавшего все ее атаки. Впрочем, его владения заметно усохли; в свое время возглавлявший штат из четырех редакторов, сейчас Адам Найт являлся главой отдела художественной литературы только в том смысле, в каком Мэриан была главой отдела продаж. Да и должность Грейс - глава рекламного отдела - скоро будет означать ровно то же самое. Если, конечно, ее отдел не упразднят целиком.
- По-моему, это чересчур сурово, - пробормотала Грейс, хотя внутренне соглашалась с Элли.
- Неужели? - Глаза Элли вспыхнули сквозь ресницы, покрытые толстым слоем туши. - Ты читала рукопись той книги, что он недавно приобрел? "Эго викария" или что-то в этом роде.
- Ее написал Иниго Тонгсбридж?
Элли кивнула.
- Совершенно невнятная. Адам составил аннотацию. Там говорится, что это вроде сатирической переработки тибетской "Книги мертвых", в основе которой лежит мученичество святого Себастьяна, вселившегося в тело художника, чьи творения висят в галерее современного искусства "Тейт".
- Мм…
Помимо воли Грейс вынуждена была признать, что намертво завязла где-то на середине аннотации.
- Лично я считаю, - раздраженно бросила Элли, - что у него шарики за ролики заехали. А что касается Тонгсбриджа… - она обреченно закатила глаза. - Кажется, сейчас Адам уже не может отличить книгу от… - Она сделала многозначительную паузу. - От фиги.
- Доброе утро, Адам, - вдруг сказала Грейс, увидев в дверях мятый, испачканный плащ неопределенного грязно-бурого цвета.
Лысеющая голова с несколькими непокорными прядями, разбросанными кое-как по ноздреватой коже черепа, заглянула в комнату и бросила на девушек взгляд сквозь полукруглые очки, непрочно сидевшие на носу. Под мышкой глава редакции художественной литературы держал пухлую папку замусоленных, обтрепанных листов, перетянутую резинкой.
- Что ж, по крайней мере эту рукопись он не забыл в автобусе, - заметила Элли, когда он, шаркая ногами, удалился в свою заваленную книгами келью в конце коридора.
Адам славился тем, что постоянно оставлял оригиналы рукописей в автобусе девятнадцатого маршрута.
Вздохнув, Элли принялась перебирать бумаги в папке.
- Да, кстати, а ты как провела выходные? - вдруг спросила она.
- Гм… да так, ничего, - неуверенно промолвила Грейс.
Ей очень захотелось солгать, но она не смогла ничего придумать.
- Хотя, если честно, отвратительно, - помолчав, призналась она.
- Послушай, - сказала Элли. - Понимаю, я суюсь не в свое дело, но, надеюсь, ты не имеешь ничего против, если я выскажусь откровенно…
Грейс густо покраснела. Неужели Элли обо всем догадалась? Или, что еще хуже, услышала? Ей кто-то что-то рассказал? Подобное нельзя исключить; книжный бизнес кишмя кишит сплетнями, и даже такие мелкие сошки, как она, не могут считать себя неуязвимыми. Грейс сглотнула комок в горле, вспомнив игру на выпивку, устроенную в баре. Да, они с Генри здорово набрались на глазах у всего литературного сообщества. И, вполне вероятно, в отчаянии подумала Грейс, что это сообщество было далеко не таким пьяным, каким казалось. Однако она решила отпираться до конца.
- Что ты хочешь сказать? - резко спросила она.
- Ну как же, это действительно отвратительно, разве не так? Все, от начала до конца. Прямо какая-то зона бедствия, согласись.
Грейс внутренне застонала. Похоже, запираться дальше бессмысленно.
- Что ж, надеюсь, мы с Генри это как-нибудь переживем, - произнесла она как можно небрежнее, хотя у нее свело ноги. - В конце концов, не думаю, что я первый литературный агент, загубивший презентацию на литературном фестивале и переспавший с автором.
Элли выпучила глаза.
- Что? - Она хлопнула ладонью по лбу. - Господи, ну конечно, фестиваль Сент-Меррион. Я начисто забыла, что ты туда ездила.
- Разве ты не это имела в виду? - спросила Грейс, чувствуя, как у нее обмякли руки.
- Ты уже давно болтала насчет Генри Муна, - ухмыльнулась Элли. - Кто бы мог подумать! Отлично сработано, девочка моя! Тебя трахнули в прямом и в переносном смыслах - в лучших традициях литературных фестивалей.
- Вовсе я не болтала. - Только это Грейс и могла отрицать.
- А почему бы и нет? Этот Генри довольно симпатичный, разве не так? Разумеется, для полного неудачника.
- И он вовсе не полный неудачник, - машинально возразила Грейс и тотчас же подумала: а ей-то какое дело? В конце концов, что для нее значит Генри Мун? Или, ближе к теме, что значит она для Генри Муна?
Элли пожала плечами.
- Крошка, взгляни в глаза правде. Это же издательский бизнес. Сегодня все поголовно увлечены путешествиями. Завтра - плетеной мебелью.
Элли очень гордилась тем, с какой точностью угадывает новые тенденции читательского спроса. Всего несколько недель назад она абсолютно точно предсказала, что книга "Юмористический взгляд на боль" не оправдает надежд Адама Найта и ее автор, некий Тенебрис Люкс, не окажется новым Мартином Эмисом.
- Давай посмотрим на случившееся вот с какой стороны, - продолжала Элли. - Рекламировать книгу Генри Муна будет гораздо увлекательнее, если ты к тому же с ним спишь.
Грейс почувствовала, как ее лицо заливает краска.
- Я больше не собираюсь с ним спать. Просто… в общем, не знаю, меня какое-то безумие захлестнуло.
Она провела рукой по лбу. Точнее, не меньше четырех бутылок безумия. Даже по прошествии двух дней похмелье давало о себе знать.
Элли ухмыльнулась.
- Слушай, у тебя лицо так горит, что обжечься можно!
- Иди к черту! - огрызнулась Грейс.
- А Генри гораздо приятнее твоего Сиона, - хитро добавила Элли. - Следует ли из этого маленького… мм… эпизода, что между вами все кончено?
- Нет! - поспешно выпалила Грейс, чувствуя, как в ней борются вина и паника. - Ни в коем случае. Более того, на следующие выходные Сион пригласил меня за город.
Брови Элли взлетели вверх.
- Неужели?
- Честное слово, - выразительно закивала Грейс.
По правде говоря, приглашение явилось для нее такой же неожиданностью, как и для Элли. Она сама была ошеломлена, узнав, что ее постоянные просьбы хотя бы раз отказаться от субботнего громыхания банками и провести выходные за городом в конце концов возымели эффект. Вернувшись домой с фестиваля, опустошенная морально и физически, она обнаружила на автоответчике сообщение от Сиона, которое потрясло ее. В первую очередь тем, что он наконец переборол отвращение перед разговором с неодушевленным собеседником; лишь потом до нее дошло, что Сион предлагал уехать из Лондона на несколько дней.
- Полагаю, - сказала Грейс, - он осознал, что нам необходимо кое-что выяснить.
- И куда он тебя повезет?
Грейс пожала плечами:
- Понятия не имею. Я с ним еще не разговаривала.
Ее надежды были абсурдно радужными; ее уже начали преследовать видения игрушечных домиков, окруженных садиками с цветочными клумбами. Или еще более далекий от реальности образ уютного загородного пансиона с двуспальной кроватью под балдахином в номере. Предаваясь подобным мечтам, Грейс ощущала нечто вроде тревожного удовлетворения. Быть может, в этом умиротворенном спокойствии они с Сионом действительно разберутся в своих отношениях.
Элли презрительно фыркнула.
- Подожди, вот увидишь, это окажется какая-нибудь конференция на тему "Марксизм в новом тысячелетии" где-нибудь в Бейсингстоке.
Грейс нахмурилась. Она была полна готовности верить, что их отношения с Сионом непременно улучшатся, что разъедающая их коррозия его пренебрежения отступит.
- Так что, - уверенно заявила Грейс, - как видишь, у нас с Сионом все не так уж и плохо.
Она уже пришла к выводу, что замечание Элли насчет зоны бедствия относилось к ее отношениям с Сионом, а не к литературному фестивалю.
- Вообще-то я говорила о твоей квартире.
- О моей квартире? А что в ней не так?
Грейс считала, что ее равнодушие к чистоте предпочтительнее одержимости Элли идеальным порядком.
- Да у тебя там словно бомба взорвалась!
- Что ж, зато я не надраиваю асфальт перед подъездом на тот случай, если кто-нибудь вздумает заглянуть ко мне вечером.
- И я этого не делаю, - отрезала Элли. - За меня этим занимается миссис Кларк.
Грейс недовольно надулась. Элли несколько раз бывала у нее в гостях и потом ясно давала понять, что ее квартира недотягивает до стандартов журнала "Дом и сад".
- Дорогая, если честно, ты живешь в каком-то свинарнике. Ты не находишь, что тебе нужна домработница?
- В свинарнике? Домработница?
- Ну разумеется, - спокойно продолжала Элли. - В противном случае мне придется устраивать тебя в приют социального обеспечения на все готовое. Но, к счастью, - она подняла руку, останавливая красную от негодования Грейс, - я нашла идеальное решение. Миссис Кларк…
- Миссис Кларк? - удивленно переспросила Грейс. - Но ты же постоянно на нее жалуешься. Она бьет посуду, забывает протереть пыль…
Элли кивнула:
- Согласна. Но ее можно считать членом семьи. Она догадалась о том, что моя сестра беременна, еще до того, как сестра сама это поняла. Вероятно, ей помогло то, что она постоянно роется в ящиках. Но теперь мы уже неразрывно связаны друг с другом. Как я со своим инструктором по вождению.
- И что же ты предлагаешь? Ты хочешь, чтобы я позволила миссис Кларк рыться и в моих ящиках?
- Да не ей, глупышка. У нее есть знакомая, женщина по имени Мария, приехала из Восточной Европы. По словам миссис Кларк, очень работящая.
- Э… - начала было Грейс.
- У нее такая трагическая судьба, - опередила ее Элли, выразительно закатывая глаза. - У нее было успешное дело, но все пошло прахом во время гражданской войны.
- О боже. - Грейс захлестнула волна сострадания к женщине, еще несчастнее, чем она сама. - Как это ужасно!
- Это еще не все. Мария потеряла свою квартиру и все, что у нее было. А когда уже казалось, что хуже некуда, у нее умер муж.
- Ой, бедняжка! - пробормотала Грейс.