- Конечно, это моя вина, - заверил ее Генри. - Читать отзывы на сайте "Амазон" - дурацкое занятие. Начнем с того, что если пропускать все плохие, то и к хорошим не сможешь относиться всерьез.
- Полагаю, ты прав.
- Далее, туда присылают свои рецензии просто сумасшедшие, - продолжал Генри. - Пространные отзывы, написанные теми, кто хотел стать профессиональным критиком, но не стал, а также причудливые напыщенные творения, созданные людьми, которые только и могут придумать: "Этот писатель - антихрист". Полагаю, единственным утешением можно считать то, - решительно добавил он, - что от подобных высказываний не защищен ни один автор. В том числе и сам Господь Бог. Если заглянуть на страницу, отведенную новому изданию Библии короля Якова, наверняка наткнешься на какого-нибудь шутника, оставившего свой отзыв за подписью "Иегова Творец", после чего следует что-то вроде: "Это разухабистое пространное повествование о судьбе человечества на протяжении нескольких веков не даст читателю оторваться ни на минуту. Здесь вы встретите пожары, наводнения, войны, пытки и загадки: каждый найдет что-нибудь на свой вкус".
Грейс не смогла сдержать улыбку. Однако, не желая снова попасться в сети дружеской беседы с Генри, не говоря уж о чем-то помимо этого, она быстро пошла вперед, решительно ускоряя шаг, стремясь отдалиться от него как физически, так и психологически. Генри, чьи длинные ноги без труда справились с проблемой увеличения скорости, шел следом, всю дорогу болтая и таким образом вынуждая Грейс двигаться еще быстрее. При этом она старалась по возможности занимать всю ширину залитой солнцем дорожки, чтобы не дать ему возможности идти рядом.
Грейс обратила внимание, что воздух, вчера пахший свежим сеном, сегодня определенно отдавал кислым привкусом навоза. Однако она постаралась сосредоточиться на приятном: ярко светило солнце, небо было голубым и, судя по обилию людей, неуверенно слонявшихся вокруг с серыми лицами, не она одна вчера сделала что-то, достойное сожаления. Да и кроме того, какие бы преступления личного характера ни совершила она в отношении своего клиента, не вызывало сомнения, что предстоящее выступление Генри должно было стать ее профессиональным триумфом. Впервые автор "Хатто и Хатто" удостоился персонального приглашения на такой престижный фестиваль; более того, устроители буквально горели желанием заполучить Генри Муна. И это заслуга ее, Грейс Армиджер. Именно она проникла в это литературное святилище.
Они подошли к "Шпигель-шатру" за двадцать минут до начала выступления Генри, отчего Грейс еще сильнее обрадовал вид многочисленной женской аудитории, с восторженным нетерпением ждущей начала. К своему изумлению, она обнаружила среди собравшихся ведьм в черном из Юрты.
- Обожди здесь, - сказала Грейс Генри, прежде чем он успел завести новый разговор. - Я только проверю, достаточный ли запас книг на лотках. Похоже, половина тиража разойдется прямо здесь.
Мельком осмотрев прилавок, Грейс не нашла ни одного экземпляра "Сосущих камни". Наверняка она просто искала невнимательно; в конце концов, "Хатто и Хатто" и в лучшие времена никогда не царствовало в книжных магазинах. Продолжая изучать лоток со всех сторон, Грейс вдруг, к своему удивлению, заметила на дверях шатра большую вывеску, гласящую, что в "Шпигель-шатре" в 11 часов утра состоится не выступление "Генри Муна, последнего джентльмена-исследователя, рассказывающего о своих приключениях, описанных в книге "Сосущие камни", а "Разговор о наших гениталиях: Мэрилу Хонигсбаум, известная феминистка, автор "Хроник клитора".
Ахнув, Грейс ткнула пальцем в объявление.
- Тут произошла какая-то ошибка, - настойчиво зашипела она, привлекая внимание самоуверенного молодого человека, укладывающего экземпляры "Ветрогона" и "Стремительного взлета" в кипы высотой с небоскребы Манхэттена. - Сейчас здесь должны быть не… мм… - недоверчиво прищурившись, Грейс снова прочла объявление, - не "Хроники клитора", а Генри Мун со своими "Сосущими камни".
- Судя по всему, произошло изменение расписания, - рассеянно пробормотал продавец.
- Что? - уставилась на него Грейс, не в силах поверить своим ушам.
- Новое объявление повесили совсем недавно. Примерно с час назад.
Мысли Грейс, бурля и спотыкаясь, перебрали множество возможных и невозможных объяснений случившегося, пока наконец не остановились с большим трудом на самом утешительном и самом логичном. Выступление Генри перенесено по какой-то уважительной причине. В распорядке дня произошли некоторые изменения. Такое редко, но бывает. Иногда, подумала Грейс, охваченная внезапным возбуждением, число желающих присутствовать на данном мероприятии значительно превышает вместимость зала, и его приходится переносить в другое, более просторное помещение. Да. Несомненно, все так и произошло.
- Ладно, а что такое "Хроники клитора"? - спросила она, беря из стопки верхнюю книгу.
"Более 400 женщин говорят не стесняясь о своих клиторах", - гласила аннотация.
- Ого! - воскликнула Грейс.
- Похоже, в Штатах книга имела оглушительный успех, - объяснил продавец.
Усмехнувшись, Грейс положила книгу на место и вернулась к "Шпигель-шатру", ища Генри и представителя администрации фестиваля, который объяснил бы ей причину изменения расписания. Ни того, ни другого нигде не было видно. Зато "Хроники клитора", судя по всему, должны были вот-вот начаться.
С трудом протолкавшись сквозь плотную толпу в дальнюю часть шатра, Грейс обнаружила там высокого кудрявого мужчину в мятом белом костюме с нагрудным знаком представителя администрации. Он стоял, скрестив руки на груди, и на его лице витала ухмылка предвкушения чего-то приятного. Это выражение тотчас же сменилось тревогой, когда мужчина увидел решительно направляющуюся к нему Грейс.
- Почему вы перенесли время выступления Генри Муна? - громким шепотом спросила она у него.
- Тсс, - зашипела на нее стоявшая перед ней блондинка с челкой.
Под оглушительные аплодисменты на сцену вышла темноволосая женщина в джинсах и красной футболке с броской надписью "У меня есть клитор", выведенной блестящими буквами.
- ДОБРОЕ УТРО, МЕНЯ ЗОВУТ МЭРИЛУ ХОНИГСБАУМ! - выкрикнула она с каркающим нью-йоркским акцентом.
Толпа взвыла от восторга.
Грейс вопросительно подергала Мятый Костюм за рукав.
- Простите, вы не могли бы объяснить, почему перенесли выступление Генри Муна?
- МЫ СОБРАЛИСЬ ЗДЕСЬ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ДОСТИЧЬ ЕДИНЕНИЯ СО СВОИМИ ВЛАГАЛИЩАМИ! - крикнула Женщина с Клитором. - ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ СЛИТЬСЯ СО СВОИМИ КЛИТОРАМИ!
Ее слова были встречены воплями и криками.
- Его не перенесли, - рассеянно бросил Мятый Костюм, не отрывая глаз от сцены. - Его вообще сняли.
- Сняли? - Голос Грейс повысился до истеричного визга.
Блондинка, обернувшись, бросила на нее сердитый взгляд.
Мятый Костюм кивнул.
- Я ХОЧУ, ЧТОБЫ ВЫ ОТВЕТИЛИ НА ОДИН ВОПРОС, - кричала Женщина с Клитором, обращаясь к собравшимся. - ЕСЛИ БЫ ВАШ КЛИТОР НОСИЛ ГОЛОВНОЙ УБОР, КАКОЙ БЫ ГОЛОВНОЙ УБОР ОН ПРЕДПОЧЕЛ?
- Французский берет! - взревела Блондинка с Челкой.
- Почему? - крикнула Грейс, обращаясь к Мятому Костюму.
- А почему бы и нет? - проорала Блондинка с Челкой, стремительно оборачиваясь к Грейс.
Ее глаза безумно сверкнули. Попятившись назад, Грейс наступила на ногу кому-то, кто стоял у нее за спиной.
- Ой! - воскликнул кто-то голосом автора "Мандолины капитана Корелли".
- Мантилью! - крикнули в толпе.
- Стальной шлем! - крикнул кто-то другой, вызвав всеобщее веселье.
- Послушайте, мне необходимо с вами переговорить, - не отставала Грейс от Мятого Костюма, таща его к выходу из шатра. Если верить значку, его звали Найджел. - Я не могу понять, в чем дело, - прошептала она. - Вы смерть как хотели заполучить Генри Муна и "Сосущих камни" на фестиваль. Более того, я четко помню, вы сказали, что он зарядит своих слушателей электричеством, и ничего столь интересного у вас не было уже тысячу лет.
- Да-а, - подтвердил Найджел. - Но это было до того, как мы поняли, о чем его книга. Надеюсь, вы войдете в наше положение.
Он беспомощно пожал плечами.
- Но я же направила вам краткую аннотацию, - возразила Грейс. - "Индиана Джонс во плоти", - процитировала на память она. - "Хемингуэй нового тысячелетия".
- Ммм, - замялся Найджел. - Исследователи. Просто все дело в том, что теперь они… как бы это выразиться? - Он потер подбородок. - Наверное, теперь они просто не вызывают такого интереса, как прежде.
- "Захватывающее повествование о том, как человек совершил в одиночку опасное путешествие, пытаясь отыскать затерянное племя"? - с упрямой настойчивостью продолжала Грейс сквозь стиснутые зубы.
Если не считать упоминания о дизентерии, она гордилась этой аннотацией. Воспламененная собственным восторгом, она приложила все силы, чтобы как можно лучше представить книгу, никак не тянувшую на сенсацию.
Найджел кивнул:
- Да… в общем, сейчас я все это уже знаю. Но… гм… полагаю, мы… как бы это сказать… зациклились на названии - понимаете, в такой спешке никто просто не успел прочитать всю аннотацию. Ну и… гм… полагаю, мы пришли к чересчур поспешным выводам.
В его голосе прозвучали безошибочные нотки смущения.
- К каким выводам? Во имя всего святого, о чем, по-вашему, "Сосущие камни"?
- Гм… ну… полагаю, мы как бы решили, что книга посвящена… гм… ну, девочкам-группи.
- Девочкам-группи? - ахнула Грейс. - Тем, что постоянно преследуют рок-идолов и стремятся при первом удобном случае залезть к ним в постель?
Найджел упорно не отрывал взгляда от ее ног.
- Ну, если точнее, поклонницам "Катящихся камней". Понимаете, нас ввело в заблуждение название. "Сосущие камни". Мы подумали… ну, вы понимаете…
Грейс отчаянно боролась с неудержимым желанием забить Найджела до смерти колышком от шатра.
- Но почему вы так долго тянули? - спросила она. - Почему выступление Генри Муна было отменено только сегодня утром?
- Мы не догадывались, в чем дело, до тех пор, пока не увидели автора, - наконец повернул к ней лицо, искаженное стыдом, Найджел. - Видите ли, мы считали, что Генри Мун - это женщина.
- Женщина?
- Ну да, Генриетта. Вполне простительная ошибка…
Он беспомощно улыбнулся.
- Ну да, совершенно простительная. - Голос Грейс стал тихим от бешенства.
"Абсолютно простительная, если ты полный дурак с головой, набитой дерьмом", - мысленно добавила она.
- Кли-тор! Кли-тор! Кли-тор! - громко скандировали набившиеся в "Шпигель-шатер" женщины.
Заведенные до предела Мэрилу Хонигсбаум, они, судя по всему, находились на пути к единению со своими влагалищами.
В этом Грейс с ними было не по пути. Она бросилась прочь от шатра, чтобы сообщить ужасную новость Генри, и ей в нос ударил сильный запах навоза.
Всю обратную дорогу в поезде Грейс не могла смотреть Генри в глаза. Она уже давно перестала ощущать стыд каждой порой и каждым нервным окончанием; поры и нервные окончания больше не воспринимались по отдельности. Они слились друг с другом, превратив тело Грейс в одно покрывало стыда. Решительно отвернув пылающее лицо к окну, она смотрела на пробегающие мимо поля и пасущихся коров, таких спокойных и мирных в сравнении с ней. "Эх, если бы только я была коровой, - тоскливо думала Грейс. - Кем угодно, только бы не сотрудницей рекламного отдела издательства!"
Однако самым страшным было невозмутимое, жутко рассудительное отношение Генри к случившейся катастрофе.
- Но это же совершенно понятно, - настаивал он. - Ну да, разумеется, в идеале организаторы могли бы прочитать книгу, но мне понятно, почему они решили, что рассказ о девочках-группи соберет толпы поклонников. Сейчас никому нет дела до исследователей. Ей-богу, мне нужно писать о чем-нибудь другом. Быть может, - добавил он, грустно скривив большой рот, - будет лучше, если я стану писать "мужские" романы. Майк Блоук определенно кое-чего добился. В конце концов, именно здесь можно сделать деньги.
Генри был невыносимо весел и постоянно сыпал шутками, пытаясь подбодрить Грейс. Когда поезд наконец - Грейс, отчаянно желавшей бежать с места своего позора, к этому времени уже казалось, что они путешествуют несколько недель, - дотащился до вокзала, Генри даже выдернул из ее вертикального чемодана длинную металлическую рукоятку, сделав вид, что это бомба. Все находившиеся на перроне рассмеялись - за исключением Грейс. Она укрепилась в мысли, что необъяснимо хорошее настроение Генри вызвано тем, что он в душе смеется над ней. Ну, разумеется, смеется. И разве его можно в этом винить? Сперва позволив ему трахнуть ее - несмотря на то, что у нее есть возлюбленный, - она затем сама трахнула его выступление на престижном литературном фестивале. Над ней смеются - и поделом ей! Она вела себя просто нелепо. Быть может, Генри даже проникнется к ней жалостью. То обстоятельство, что о Вчерашнем Вечере до сих пор не было произнесено ни слова, казалось Грейс все более зловещим.
Но Генри, похоже, задался целью убедить ее, что в случившемся нет ее вины. Бешеную вспышку Грейс как-нибудь пережила бы. Злобные обвинения в профессиональной некомпетентности показались бы ей бальзамом по сравнению с веселой отрешенностью Генри, утверждавшего, что все это не имеет никакого значения, так как он все равно ненавидит читать вслух. Пытаясь успокоить Грейс, он даже угостил ее джином с тоником.
- К тому же, - добавил Генри, когда они вышли на Паддингтонском вокзале, - я все равно поехал на фестиваль только ради тебя. А вчерашний вечер…
- Что? - испуганно прошептала Грейс.
Ну вот, наконец настал момент, когда он вспомнил о вчерашнем вечере. О господи…
- Вчерашний вечер был просто восхитителен, - тихо промолвил Генри.
Багрянец разлился по лицу Грейс, словно ртуть из лопнувшего градусника. Она лихорадочно стала думать, что ответить.
- Но ты ведь ничего не сказал, - это был лучший экспромт, пришедший ей в голову. - За завтраком… - беспомощно добавила она.
Генри широко улыбнулся, и в свете фонарей на платформе в его ореховых глазах блеснули искорки.
- Я всегда считал неприличным заводить за завтраком разговор о прошлом вечере.
- О.
Грейс почувствовала себя задетой. Оказывается, он в данных обстоятельствах еще думает о приличиях.
- Кроме того, - продолжал Генри, - по-моему, все чересчур запутанно. У тебя уже кто-то есть и все такое…
Он умолк, прежде чем Грейс успела разобрать, какое чувство прозвучало в его голосе. Сожаление? Или облегчение?
- Да, - произнесла она резче, чем собиралась. - Все чересчур запутанно.
Грейс отчетливо поняла, что он хотел сказать. Ей нужно возвращаться к Сиону, не оглядываясь назад. Она его не интересует, даже если он интересует ее, чего, естественно, не может быть. И действительно, разве она может его интересовать? Она полная неудачница. Во всех возможных смыслах этого слова. Ни один здравомыслящий мужчина, тем более тот, который, подобно Генри Муну, познал ее отвратительную некомпетентность и имеет все основания ее чураться, не захочет даже прикоснуться к ней.
- Мне бы хотелось снова встретиться с тобой, - неожиданно пробормотал Генри.
Грейс потребовалось несколько секунд, чтобы осознать смысл его слов. И тут же она горько усмехнулась: ну разумеется, он должен был это сказать. Последний джентльмен-исследователь. Никогда не забудет выразить свою благодарность женщине, с которой случайно переспал черт знает где. Причем сделает это так, будто говорит от чистого сердца.
Она поспешно опустила взгляд, чувствуя, как непрошеные слезы щиплют глаза.
- Все чересчур запутанно, - повторила она.
- Ты с ним счастлива? - тихо спросил Генри.
На этот раз Грейс потребовалось гораздо меньше времени, чтобы удивление сменилось гневом. Коварный вопрос, заданный умышленно. При любом ответе она выставит себя полной дурой. И признает, что он неотразим. Она счастлива, однако переспала с ним. Несчастлива, и отдалась ему, ища забвения.
Грейс пожала плечами:
- Да, счастлива.
Генри кивнул.
- Что ж, в таком случае, мне лучше оставаться в стороне.
- Да, ты прав.
Ну а теперь какое чувство разлилось краской по его лицу - облегчение? Генри наморщил широкий лоб - несомненно, чтобы скрыть ухмылку. Наверняка он радуется, что так легко поставил точку.
- Но если что-нибудь изменится, ты дашь мне знать?
Грейс с трудом спрятала свое удивление под натянутой улыбкой. Ограничившись этим ответом, она развернулась и решительно направилась ко входу в метро.
Глава 3
- Знаю, знаю! - воскликнула Элли, врываясь в редакцию с получасовым опозданием. - Но у меня есть оправдательная причина. - Она помахала журналом. - Если верить разделу здоровья в "Светиле", я не могу просыпаться вовремя, потому что мне приходится аккумулировать в себе отрицательную энергию окружающих.
Грейс изумленно уставилась на нее.
- Что?
У Элли всегда были впечатляющие отговорки, но на этот раз она превзошла саму себя.
- Там печатается серия статей под общим заглавием "Познайте ваши побудительные мотивы", - задыхаясь, продолжала Элли. - Просто поразительно. В них объясняется буквально все. Так вот, судя по всему, я постоянно опаздываю потому, что слишком много думаю об окружающих.
Грейс вопросительно подняла брови. Как бы хорошо она ни относилась к своей помощнице, не было никаких сомнений, что Элли думает только о себе самой.
- Я беру на себя столько работы, - продолжала Элли. - У меня просто не хватает времени на все.
Это уж точно, подумала Грейс. У Элли в папке текущих дел были такие долгожители, каких нечасто встретишь даже в доме престарелых.
- Мне приходится так много крутиться…
Тоже верно. С помощью специального нижнего белья Элли придавала пышность своей весьма плоской груди. Макияж, достойный оскаровской церемонии, который она накладывала по малейшему поводу, делал привлекательным ее заурядные черты. Волосы Элли постоянно сияли, а от одного взгляда на ее высоченные шпильки у Грейс кружилась голова.
- А научиться водить машину я никак не могу потому, что мои родители разошлись, когда мне было пять лет, - закончила Элли.
- Я и не догадывалась, что твои родители развелись, когда ты еще была совсем маленькой, - заметила Грейс, превращаясь в само сострадание.
Элли выглядела смущенной.
- Ну, вообще-то они не развелись. Но могли бы развестись. Должна же быть какая-то причина, по которой я никак не могу сдать экзамены на права. Я их сдавала уже пятнадцать раз.
- Пятнадцать раз! - изумленно переспросила Грейс. - Почему ты не обратишься к другому инструктору?
От ее замечания Элли пришла в ужас.
- Не могу. Теперь мы уже неразрывно связаны друг с другом. - Повесив джинсовую куртку на видавшую виды вешалку у двери, она села за свой стол и вздохнула: - Господи, какие дурацкие выходные!
Вот уж точно, подумала Грейс, радуясь тому, что Элли еще ничего не спросила про фестиваль в Сент-Меррионе. А также тому, что ближайшие полчаса будут посвящены очередному яркому, как правило, злополучному и неизменно очаровательному романтическому похождению Элли. Что, на взгляд Грейс, гораздо предпочтительнее необходимости рассказывать о катастрофе на фестивале. Точнее, о катастрофах.