– "Мы не всегда даем себе отчет в том, что все наши слова и обещания материальны. Люди думают, что произнесенные слова это пустой звук. Нет, произнесенные нами слова это энергия, которая записывается в духовном энергетическом мире. Когда мы выбираем политиков разного уровня. Когда доверяем им руководить нашим обществом, доверяем распределение наших доходов от общего труда каждого, собираемых в виде налогов, никто из них даже не задумывается над тем, что, пообещав народу справедливо распределять общие накопления и направлять их туда, куда необходимо обществу, очень сильно рискует в духовном энергетическом мире, не выполняя своих обещаний. А тем более, когда собираемые со всех средства нашего общества, предназначенные для создания материального благополучия общества, разворовываются, а те, кто обязан стоять на страже справедливого распределения их для улучшения качества нашей с вами жизни, кладет себе все в карман, обманывая простых людей, которые выбрали этого человека и доверились ему. Люди, стоящие у власти и берущие дополнительно мзду за работу, которую они должны выполнять по своим обязательствам не только сами рискуют, но и свои будущие поколения обрекают на болезни, на не сложившиеся жизни. Почему раньше на Руси сказанное слово или данное обещание кем-то кому-то ценилось очень высоко? Да потому, что общество знало – невыполнение влечет за собой определенные последствия в жизни данного человека или его рода. А сейчас, в связи с духовным падением в нашем обществе, мы забыли об этом. И большинство нас нарушают Божьи заповеди. Коррупция в обществе достигла огромных размеров во всех сферах нашей жизни, но если вскрыть этот нарыв, может произойти революция, которая сейчас России не нужна. Сейчас Россия при данном президенте набирает темпы роста и благосостояния общества. Люди сами должны остановиться и понять, что они роют себе могилы, обирая людей разными податями за услуги, которые должны и так делать бесплатно".
– Слушай, может, тебе в политики пойти? У тебя так классно получается читать цитатник! – рассмеялась Люда. – И не надо нотами страдать.
– Ты зря смеешься. Я тоже думал, что это все хиханьки да хаханьки. А оказалось, что нет! Это действительно работает! А про политиков, это просто наболело. Если бы не чиновники функционеры, эти взяточники, я бы на Алле никогда не женился. Ты же помнишь, что меня заставило пойти на это? Долбаная прописка. А кто ее придумал? Если бы не они, не было бы таких последствий. Потому что последствия наших действий и обещаний бывают очень тяжелыми. Я тебе дальше прочту. Он говорил:
– "Надо всем помнить о следующем. Если каждый из нас будет что-то востребовать обманным или незаконным путем у другого человека, который не имеет ни власти, ни сил, и нет возможности противостоять этим поборам, то все это будет предъявлено данному человеку после наступления смерти на мытарствах. Там, где душа каждого живущего на земле отчитывается перед Богом о своей жизни на земле".
– Про него все ясно, раз он от Бога, а ты что сейчас имеешь в виду, цитируя мне это? – удивилась Люда.
– В данном случае я имею в виду Аллу. Это из-за того, что ей захотелось власти, она и попала в этот орден. Ей же хотелось, как и их сатане, залезть на трон повыше и оттуда народом руководить. Хватануть Москву за яйца! А этим ее адептам подавай Мировое господство, чтоб им пусто было, блядям! Собралась шайка! А люди умные по-другому говорят, читаю:
– "Не надо питать иллюзий о том, что наказание это вымысел религии или бред разных людей. К большому сожалению многих – это реальность. Поэтому тем, кто дает обещания и не выполняет их, тем, кто лезет во власть, чтобы быть у распределения финансов и ресурсов общества, нужно сильно задуматься над тем, что они действительно бескорыстно принимают на себя большую ответственность, руководить обществом, оправдывая его доверие. Ну а если в их планах стоит главная задача добраться до кормушки и все, что можно, попытаться украсть, то эти люди очень сильно рискуют в духовном энергетическом мире, где спрос за сделанные поступки очень справедлив. Там нет такого, чтобы можно было потом сказать: – простите, извините, я этого не знал, меня этому не учили. Произнес, обещал, не выполнил – отвечай. Любые нами произносимые слова вслух – это очень большая ответственность, за которую нам всем придется отвечать. Это нужно помнить всегда! Сюда относятся сказанные нами обещания, клятвы, сказанные нами проклятья в адрес других людей, оскорбления и многое другое созвучное всякому такому…"
– А тебя это к чему в такие дебри опять занесло? – удивилась Люда.
– Как к чему? Это же у меня с языка слетела фраза о том, что я у Аллы навсегда.
– И ты ей такое сказал?
– Ну да! Она у меня спросила, когда принимала решение про своего Михалыча, я у нее надолго или так, типа, поссать забежал? Ну, я и ляпнул про навсегда. Не подумавши. Последствия на лице. На моем, это точно. А у нее на шее. А у нее ведь все значительно страшнее. Она ведь меня действительно присушивала. Представляешь? Делала на меня приворот! Мне и за себя теперь страшно, а уж за нее вообще отмаливать надо. А ты говоришь – не бойся, больно не будет… Еще как будет. И мне и другим… Слово действительно нужно крепко держать в зубах и не разбазаривать направо и налево… Кусается, если бесконтрольное, с мозгами вылетит…
День клонился к закату. Саша проводил Люду до машины и решил пройтись. В его голове все еще пела музыка, а в душе копошилась совесть. Он понял, что это она заставила его только что совершить акт самоочищения музыкой и что действительно только что из-под его пальцев в мир пришло настоящее… Да, настоящее… Наболевшее… То самое, настоящее, за которое не стыдно теперь людям смотреть в глаза…
Аллея медленно вела его к любимой скамейке, в его настоящую Любовь и воспоминания… Он опустился на самый край и опять задумался. Сейчас, когда даже мысли его почти очистились от всякого наносного хлама, когда стало так легко и радостно на душе, он понимал, что обязательно должен найти Алену. Именно сейчас, потому что в его обновленной душе не осталось больше грязи и пошлости, что теперь он никогда не позволит гадким и подленьким чувствам и мыслям поселиться внутри него, именно сейчас судьба должна услышать его мольбы…
Он вспоминал ее золотые волосы, ее бездонные озера-глаза, а сам скользил взглядом по мелкой гальке на дорожке у своих ног. Перед ним остановились лаковые женские сапожки. Саша поднял глаза и сам себе не поверил. Бог услышал его молитвы и мольбы… Прямо перед ним стояла Алена собственной персоной. Если бы кто-то сказал ему, что такое возможно, он бы никогда не поверил, но она действительно стояла прямо перед ним и улыбалась.
Саша подскочил со скамейки, как ошпаренный!
– Аленушка! Родная моя, любимая моя, неужели это ты? – почти закричал он на всю аллею. – Я так ждал тебя всю мою жизнь, я мечтал о тебе всегда, а когда ты появилась, я, как последний дурак, рванул помогать человеку, плохому человеку, человеку, который пытался исковеркать мою жизнь, и забыл о своей самой Главной Любви! Прости меня, любимая! – Саша бросился перед ней на колени. Он не ожидал от себя подобного поступка, но то ли ноги сами подкосились, то ли Господь толкнул его в спину, подсказывая, что делать, он стоял на коленях прямо посреди аллеи и просил прощения у самого главного человека в своей жизни…
– Саша! Ты что! Поднимись немедленно! – вскричала Алена. – Сыро. Земля холодная.
Саша поднялся и схватил Алену в объятия. И тут его ударило током очень сильно. Когда он обнял ее, то четко почувствовал у Алены выпирающий из ее тела живот. Настоящий живот, какой бывает у беременных женщин.
"Вот! Сволочь! Довыпендривался! Жри это теперь с маслом, намазывай на раны. Пока ты телился, она вышла замуж!" – выругал он сам себя.
– Ты что, замуж вышла? – спросил Саша, отстраняя Алену и опуская глаза на ее хорошо заметный животик.
– Нет! Я замуж не вышла, – просто сказала Алена. – Это твой ребенок, – и покраснела.
– Как мой… – Саша опешил и медленно сел на скамейку. До него плохо доходило то, что он только что услышал. – Правда мой? Честное слово, мой? Аленушка! Это правда мой?
– Твой, твой, – просто и буднично сказала она. – Я уже и на надеялась тебя встретить. Телефон не отвечает. Ты пропал, – она села на скамейку рядом с ним. – Я очень часто приходила на эту скамейку, как будто знала, что ты будешь ждать меня именно здесь. Но я четко решила, что бы ни случилось с тобой, что бы ни произошло, я тебя буду ждать всегда, потому что очень сильно люблю. Поэтому и решила ребенка оставить. Он ведь от тебя! Я не смогла бы что-то сделать с ним. Моя совесть сказала мне: раз этот ребенок зачат по настоящей Любви, он должен жить, найду я тебя или нет… Я смогла бы вырастить его и сама…
– Родная моя, любимая моя, – приговаривал Саша, гладя Алену по щекам двумя руками. – Как же я соскучился по тебе! Как же я люблю тебя! – он стал целовать ее в губы, в лоб, в щеки, в нос, в волосы, целовать ее руки, а потом опять опустился перед ней на колени и стал целовать ее живот… В душе его во всю мощь зазвучал его Реквием, он зазвучал на всю Вселенную, на все Мироздание…
Сегодня церковь встретила его как-то радостно и торжественно. Алена, положив руку в беленькой перчатке на его руку, как бы отдалась ему как своему поводырю. Она, как и он когда-то, впервые входила в Храм Господень, поэтому немного волновалась. Она была в необыкновенно красивом платье, под фатой, которая опускалась на лицо и от этого казалась ему не его невестой, а самого Господа Бога, так одухотворенно смотрелась ее красота и чистота на фоне церковных убранств и икон. Он сразу же подвел ее к Кресту, то есть к Нему, его Иисусу, и они остановились.
– Давай креститься, – тихо сказал Саша Алене – и перекрестился три раза.
– А я не умею, – ответила она так же тихо и опять покраснела.
– А ты смотри на меня.
Алена стала повторять за ним крестное знамение, потом повторила поклон и они пошли дальше, к алтарю…
Батюшка Сергий стоял перед ними в золотом облачении и был очень серьезен и торжественен ликом. Он был при исполнении. Сегодня он чувствовал себя не просто священником, он чувствовал себя крестным отцом этой красивой пары и нес за них ответственность перед Ним, перед Богом! Он глубоко вздохнул и начал басом и распевно на всю церковь. От всей своей души. Голос его летал под куполом и отражался в Сашином сердце:
– Венчается раб Божий Александр рабе Божией Елене…
У Саши мелко задрожали от волнения руки, а на всем теле появилась испарина. Он очень сильно нервничал. Он до сих пор не мог поверить, что вот это, происходящее, происходит именно с ним. Он не мог поверить, что на свете белом может быть безграничное, всеобъемлющее, неохватное, жгучее и такое огромное человеческое счастье! И это счастье его! Что стоит он сейчас перед Господом его с любимой своей, а во чреве ее младенец его! Саша посмотрел на свою молодую жену. Она стояла прямо и гордо, выпрямив спину, отчего ее животик торчал впереди арбузиком так трогательно и мило…
У Саши выпрыгнула слеза и покатилась по щеке. Он не мог ее вытереть, в руке его была ее рука, а во второй он держал тарелочку с кольцами. Слеза ползла по щеке, оставляя мокрую бороздку на его душе, и щекотала за сердце. Он был сейчас счастлив так, как не могут быть счастливы простые смертные люди. Ему казалось, что его Любовь, самая огромная на всем белом свете!!! Она навсегда закроет все неприятности, которые могут произойти на этой земле с ним, с его любимой, и с их маленьким сыном, которого еще нет, но он уже есть, он здесь, с ними.
Неделю тому назад они вместе ходили в женскую консультацию и делали там УЗИ. Саша сам видел на мониторе нечеткие, но вполне понятные контуры малыша и даже то, как он шевелит пальчиками и дергает ножками. Саша сам увидел маленький писюнчик и понял, что это мальчик. А когда его догадки подтвердил врач, вынеся вердикт:
– Сын! Здоровый и большой ребенок! Мамочка, молодец, у вас отменное здоровье. Вы должны родить отличного пацана! Поздравляю! – Саша был счастливее всех вместе взятых людей на свете! У него будет сын! Сын! Его Сын! Он плясал дома по квартире и пел на непонятную мелодию гимн счастливого отца:
– Сын! Сын! У меня мой Сын! Тра-ля-ля-ля-ля! У меня мой сын!!! Мне его обещала Богородица и он есть! Урра-а-а-а!
Алена сидела на диване и счастливо хохотала звонким молодым голосом. Она была самой красивой мамой на свете!
Отец Сергий накрыл их руки полотенцем, шитым золотом, и повел по кругу, читая молитвы. Саша скосил глаза на Крест Господень. Ему показалось, что Иисус радуется вместе с ними и даже улыбается.
– Спасибо тебе, Господи! Спасибо за огромное мое счастье. Спасибо, что Ты не забываешь меня. Я верю в Тебя, я верю, что Ты думаешь о нас, что Ты помогаешь нам, чадам твоим… – шептал Саша сам себе и Ему.
"Тяжела была дорога к этому порогу, – подумал Саша, – но я ее прошел".
Пришлось искать Лину, уговаривать ее "по великому блату" срочно развести их с Аллой навсегда. Нужно было им двоим подписать заявление на расторжение брака, так как детей и общего имущества, годного к разделу, у них не было. Так они втроем решили еще месяц тому назад, делить все честно по согласию и без скандального участия загса.
Алле идея срочности не понравилась. Она долго слушала Сашины сбивчивые рассказы, а когда узнала, что есть на белом свете молодая, красивая и беременная от ее Саши девушка, с ней произошла настоящая истерика. Она поняла, что Саша ей изменял еще до ордена. Что этот ребенок навсегда перечеркнет могущие возникнуть в ее голове мысли о возврате к прошлому. Михалыч, как танк, пошел в наступление и доказывал Алле, что ребенок есть Богом посланное счастье, от которого нельзя отказываться. Но оказалось, этот аргумент имел обратную силу. Истерика у Аллы усилилась и перешла в самобичевание и за все ее грехи, и за всю ее жизнь, в которой Бог не дал ей счастья иметь детей, и уже не даст.
Дело закончилось сердечным приступом со "скорой помощью"… Но бумаги она подписала.
Лина сдержала свое слово и развела их за один день. Саша немедленно схватил Алену в охапку и помчался в церковь. В церковь Всех Святых. Она стала теперь его Храмом, Храмом для его души. В этом Храме был самый главный на свете Бог. Его Иисус Христос. Он должен был их обвенчать.
Но там их отфутболили в загс. Сегодня без загса наша церковь не разрешала венчания. Саша боялся, что за всеми этими мотаниями и колупаниями Алена родит раньше срока. Теперь он боялся за все и вся. Но, как выяснилось теперь, он боялся напрасно. И процедуру в загсе по полной программе и с цветами, и с шампанским и с друзьями, и проезд по Москве по самым известным и принятым местам, она перенесла очень стойко. Они посетили все, включая могилу Владимира Высоцкого, Красную площадь, Воробьевы горы, и даже венчание уже подходило к концу, но ничего сверхстрашного не происходило. Теперь нужно было отсидеть вечер в ресторане, вместе с гостями, теми же друзьями и родителями, а потом можно было ждать прибавления сына в самом счастливом семействе на белом свете…
– Горько! Горько! Горько! – скандировали гости хором, и Сашу это очень радовало. Громче всех хлопала в ладоши и скандировала Лина. Она считала себя почти главным лицом. Так было на нем написано.
На свадьбу приехала вся его родня. В вестибюле ресторана мама трогательно плакала от счастья на его плече, отец делал мужественное лицо, братья поддерживали взглядами, а сестры подмаргивали хором. Дядька, который Василий Степанович, гордо ходил кругами и периодически похлопывал по плечу. На его лице читалось: "Во-о-от! Это по-нашему! А то, понимаешь, нашел…"
Аленины родители вначале немного крутили носами, но Сашино обаяние и их победило…
Они, молодые, сидели во главе стола, и Саше вспомнилась его предыдущая показушная свадьба. Сколько же воды утекло с тех пор, а было-то всего два с чем-то года тому назад. Но какие годы… Боже мой!
Михалыч подошел с отдельным тостом прямо к Саше со спины. Саша поднялся ему навстречу.
– Поздравляю от всей души! Я очень рад нашему знакомству и думаю, что мы будем дружить. В деды возьмете? – спросил он с улыбкой и подмигнул. – Я ведь тоже по жизни одинокий.
– Конечно, возьмем, Михалыч! Ты же мне теперь как второй отец! А она-то где? – наклонившись к его уху, спросил Саша.
– Не поверишь! Я вчера увез ее в женский монастырь! – тоже немного наклонившись в сторону Саши, сказал Михалыч.
– Да ты что? – У Саши даже веко задергалось от такой неожиданности.
Монастырь!
– Вот так вот! Но это и хорошо. Я бы такую Аллу долго не выдержал. После развода стала совсем другая. Странная и задумчивая. Накупила псалмов и все учила молитвы. А потом вдруг мне и заявила: "Не хочу жить в миру, хочу в монастырь. Буду свои грехи замаливать. Мне, – говорит, – было предсказание свыше, что остатки дней своих я проведу в Монастыре. Я должна это исполнить!". Вот и увез… – Михалыч вздохнул.
– Да-а-а! Скакала, скакала, как Маргарита на метле над Москвой, выпендривалась, выпендривалась под Карандаша, тусовалась, тусовалась, даже нити золотые в морду лица протянула, зубы вставила, тату изобразила и все это для светлого будущего… И на тебе, вместо светлого будущего "бросив мирррр вдруг ушла в монастыр, тыр, тыр, тыр…" – со вздохом пропел Саша.
– Бедная Алла! – сказали они хором, но… почему-то рассмеялись оба.
– Ну и не переживай. Мой дом тебе всегда открыт.
– А моя резиденция летом для младенца просто рай!
– Мы это учтем! Да? Аленка! Представляешь! У нас загородный дом появился!
– Да-а-а-а! И не только дом! Тебе ведь и от Аллы подарок. Наверное, после всего, что она натворила, заел-таки грех совести. Есть такой термин в судебной психиатрии. Он иногда человека так заедает, что толкает даже на суицид. – Михалыч достал из внутреннего кармана пиджака документы. – Дарственная тебе на ее квартиру. Сказала, что больше она ей не нужна, а ты можешь в ней жить и не трогать студию. Просила, правда, забрать всех ее детей. Ну-у-у этих, клоунят, как память о прошлой жизни… Я попозже их заберу. Ты не против?
– Как я могу быть против? Это же всевозможные жизненные отражения ее собственного Я. И их отношения к ней. Это точно только ее. Они мне и не нужны. Тем более как память прошлого… и их мамаши…
– Да! Велела еще поздравить от души и попросить за нее прощения. Так что я все это выполняю и от себя тоже поздравляю. А этого тебе на первое время должно хватить. Пиши, дорогой, музыку и живи для Любви и счастья… – Михалыч подал Саше пухлый конверт. – Как сыну тебе дарю…
– Горько! Горько! Горько! – дружно скандировали гости…
"Горько, нет, очень сладко, очень", – пела его душа и ей вторил оркестр…
А над Москвой мощно и властно звучал Реквием. Реквием христианской человеческой Любви…