- Может быть… - сказала Эллен, - я просто подумала, а вдруг корабль потерпит крушение. Тогда очень кстати будет…
Юлия выронила носовые платки и испуганно уставилась на гостью.
- С какой стати корабль потерпит крушение?
- Ты не боишься?
- Нет! - сердито воскликнула старшая девочка. - Нет, я не боюсь! Чего мне бояться?
- Все бывает, - уже спокойнее продолжала настаивать Эллен, - бывает, что корабли терпят крушение.
- Может быть, ты мне этого желаешь?
Обе тяжело дышали. И прежде чем кто-то из них опомнился, они вцепились друг в друга и полетели на пол.
- Возьми свои слова назад! - Они почти закатились под рояль. - Ты мне завидуешь! Мне больше повезло на приключения!
- У меня будет больше приключений, чем у тебя!
Страдание придало Эллен сил. Юлия судорожно зажала ее руки в своих, как в тисках, но Эллен изловчилась и ударила ее головой в подбородок. Однако старшая из девочек была крупнее и гораздо проворнее, и ей прекрасно удалось себя защитить. При этом она успела безжалостно прошептать:
- Океан сине-зеленый. На пирсе меня будут ждать. А на Западе растут пальмы.
- Перестань! - пропыхтела Эллен и зажала ей рот, но Юлия продолжала тараторить - про колледж, про игру в гольф, ее голос проникал сквозь пальцы Эллен, а когда младшая на миг ослабила хватку, она ясно и отчетливо произнесла:
- За меня поручилось три человека.
- Да, - ожесточенно взвыла Эллен, - а за меня никто не поручился!
- За тебя и нельзя ручаться!
- Да уж слава Богу, что нельзя, - сказала Эллен. Обе в изнеможении замерли.
- Ты мне завидуешь, - сказала Юлия, - ты всегда мне завидовала.
- Да, - возразила Эллен, - это правда, я всегда тебе завидовала. И когда ты раньше меня научилась ходить, и когда тебе первой купили велосипед. А теперь? Теперь ты поплывешь по морю, а я нет. Ты увидишь Статую Свободы, а я не увижу…
- Теперь у меня будет больше приключений! - торжествующе повторила Юлия.
- Нет, - тихо произнесла Эллен и совсем ее отпустила, - может быть, самое большое приключение - ничего этого не иметь.
Юлия вновь вцепилась в младшую девочку, прижала ее спиной к стене и боязливо всмотрелась в нее.
- Ты желаешь мне, чтобы мой корабль пошел ко дну? Да или нет?
- Нет, - нетерпеливо крикнула Эллен, - нет, нет, нет! Потому что это было бы для тебя самым большим приключением, а кроме того…
- Что кроме того?
- Потому что тогда ты не сможешь передать от меня привет моей маме.
Они испуганно примолкли, и последний этап борьбы прошел в молчании.
Анна отворила дверь и остановилась в темном проеме. На ней был светлый шарфик, она смеялась.
- Как пьяные матросы! - невозмутимо сказала она. Она жила в том же доме и расхаживала вверх и вниз по лестнице. Но она была старше Юлии.
Эллен вскочила с полу, ударилась головой об угол и крикнула:
- По-моему, у вас сверкает звезда.
- Я ее вчера начистила, - ответила Анна. - Если уж приходится ее носить, пускай блестит. - Она прижалась головой к дверному косяку. - Все люди должны носить звезды!
- А я не должна, - ожесточенно крикнула Эллен, - мне ее не позволяют носить! Мне не хватает одной неправильной бабушки и одного неправильного дедушки! И они говорят, это все ко мне не относится!
- Ну, знаешь, - сказала Анна и опять засмеялась, - какая разница, где ты ее носишь, на пальто или прямо на физиономии!
Юлия медленно со стоном выпрямилась:
- Уж ты-то носишь ее дважды, и на пальто и на физиономии. И все равно ты всем довольна?
- Да, - ответила Анна, - а ты нет?
- Нет, - с сомнением в голосе произнесла Юлия, - хотя я на этой неделе уеду в Америку. Но Эллен мне завидует.
- Чему же тут завидовать? - спросила Анна.
- Разве непонятно? - пробормотала Эллен.
- Все понятно, - сказала Анна. - Америке. Я бы только хотела узнать о ней побольше.
- Морю, - неуверенно пробормотала Эллен, - и свободе!
- Это уже не так точно, - спокойно возразила Анна.
- Как вы это делаете? - спросила Эллен. - Я хочу сказать: у вас есть на то какая-нибудь особая причина?
- О чем ты?
- О том же, о чем сейчас говорила Юлия. Почему вы так сияете?
- У меня нет на то никакой особой причины, - медленно сказала Анна.
- Не может быть! - недоверчиво сказала Юлия. - А зачем ты пришла?
- Я пришла с тобой попрощаться.
- Но я получила визу только сегодня, и ты никак не могла об этом знать.
- Нет, - с усилием признала Анна, - я об этом и не знала. И все-таки я пришла с тобой попрощаться.
- Ничего не понимаю!
- Я тоже уезжаю.
- Куда?
В ответ Анна промолчала. Эллен снова вскочила на ноги.
- Куда вы едете?
Юлия вспыхнула от радости:
- Мы едем вместе!
- Куда вы едете? - повторила Эллен.
Анна перевела на нее взгляд и спокойно посмотрела в ее бледное, искаженное страданием лицо.
- Ты завидуешь мне, Эллен?
Эллен отвернулась в сторону, но почувствовала, что обязана встретиться с Анной взглядом.
- Да или нет?
- Да, - тихо сказала Эллен, и ей показалось, что от отчаяния ее слова остались беззвучными в этой комнате. - Да, я вам завидую.
- Берегись, - насмешливо предупредила Юлия, - сейчас она на тебя бросится!
- Оставь ее! - сказала Анна.
- Она права, - устало прошептала Эллен. - Но там моя мама. И свобода.
- Свобода, Эллен? Она там, где светит твоя звезда. - Она притянула Эллен к себе. - Это правда, ты мне завидуешь? - Эллен попыталась разомкнуть ее объятия, но закусила губы и перестала вырываться. Она еще раз отвела глаза и опять почувствовала, что надо посмотреть Анне в лицо. И она увидела, как на секунду сияние прекратилось. И она увидала в лице Анны страх, смертельный страх, увидала, что у нее свело губы.
- Нет, - в ужасе пробормотала Эллен, - нет, я вам не завидую. Куда вы едете?
- Да что с вами обеими? - нетерпеливо спросила Юлия.
Анна встала, отстранила от себя Эллен.
- Я пришла попрощаться.
- Вы едете не вместе?
- Нет, - ответила Анна, - в разные стороны. - Она легонько оперлась о стену и попыталась найти нужные слова.
- Меня… Меня отправляют в Польшу.
Это было то самое, о чем никогда не смели заговорить вслух они все - ни бабушка, ни тетя Соня, никто, никто. Это было то самое, из-за чего они тряслись от страха. Впервые Эллен услышала, как об этом говорят, не понижая голоса. В этом слились для нее все страхи на свете.
- Что ты будешь делать? - в ужасе спросила Юлия.
- Поеду, - сказала Анна.
- Нет, я не об этом. Я хочу сказать, на что ты надеешься?
- На все, - сказала Анна. И сияние великой надежды вновь разлилось по ее испуганному лицу.
- На все? - тихо повторила Эллен. - Вы сказали - на все?
- На все, - спокойно подтвердила Анна. - Я всегда надеялась. С какой стати мне отказываться от этого именно теперь?
- Я так… - заикаясь, проговорила Эллен, - я так и думала. Звезда - это и значит все.
Юлия растерянно переводила взгляд с одной на другую.
- Погодите! - крикнула Эллен. - Я недолго, я только сбегаю за остальными.
И прежде чем ее успели задержать, за ней уже захлопнулась дверь…
Они испуганно отпрянули от окна.
- Пошли со мной!
- Куда?
- Вы же хотели узнать, что означает звезда…
Они так ослабели от страха, что больше ни о чем не спросили. Они были рады, что их уводят от засасывающей бездны.
Молча побежали они за Эллен. Они больше не видели ни маленьких, тяжело груженных телег по краям мостовой в темноте, ни заплаканных лиц, ни смеха равнодушных зрителей. Они, как Эллен, видели только звезду.
Перед чужим подъездом они отшатнулись.
- Только не к Юлии!
- Нет, - сказала Эллен и толкнула дверь подъезда.
Юлия успела собрать разбросанные носовые платки. Она поздоровалась с детьми, ничего им не сказав о визе и не глядя им в лица.
- Мы бы нипочем к тебе не пришли, - своим высоким голоском объявила Биби, - это все Эллен!
- Нипочем! - подтвердили остальные.
- Мы бы с легкостью без этого обошлись, - добавил Курт.
Их тяжелые башмаки оставляли следы на светлом полу.
- Здесь Анна, - сказала Эллен.
Анна - это было как глоток воздуха. Как смирение и жертвенность в каждом из них.
Анна сидела на дорожном сундуке и смеялась, глядя на них. Они оправились от замешательства. - А почему бы вам не присесть?
Они расселись в кружок на полу. Средняя палуба. Внезапно показалось, что они уже давно в пути.
- И что вы хотите знать?
- Мы хотим знать, что значит звезда!
Анна спокойно оглядела их одного за другим:
- Зачем вам это знать?
- Потому что нам страшно. - В их лицах бились языки пламени.
- А чего вы боитесь? - спросила Анна.
- Тайной полиции! - выкрикнули они.
Анна подняла голову и посмотрела сразу на всех. - Но почему? Почему вы боитесь именно тайной полиции? - Дети растерянно молчали.
- Они запрещают нам дышать, - сказал Курт и вспыхнул от гнева, - они плюют на нас, они нас преследуют!
- Интересно, - сказала Анна, - а зачем они это делают?
- Они нас ненавидят.
- Вы им что-нибудь сделали?
- Ничего, - сказал Герберт.
- Вы в меньшинстве. Вы относительно меньше и слабее, чем они. У вас нет оружия. И все-таки они из-за вас не знают покоя.
- Мы хотим знать, что значит звезда! - крикнул Курт. - Что с нами будет?
- Когда наступает темнота, - сказала Анна, - когда наступает полный мрак, что бывает?
- Становится страшно.
- И что тогда люди делают?
- Защищаются.
- Люди наносят удары куда попало, верно? - сказала Анна. - Они замечают, что это ничего не дает. Мрак еще больше сгущается. И что делают тогда?
- Ищут свет! - крикнула Эллен.
- Звезду, - сказала Анна. - Вокруг тайной полиции очень темно.
- Вы думаете… Вы правда так думаете? - Дети заволновались. Их лица светились белым неуемным свечением.
- Понял! - Георг вскочил на ноги. - Понял! Теперь я все понял!
- Что ты понял?
- Тайная полиция боится.
- Ясно, - сказала Анна. - Тайная полиция сама и есть страх, живой страх, и больше ничего. - Ее лицо засияло еще сильней.
- Тайная полиция боится!
- А мы боимся их!
- Страх перед страхом, так на так и выходит!
- Страх перед страхом, страх перед страхом! - выкрикнула Биби и засмеялась.
Они схватились за руки и заскакали вокруг огромного сундука.
- Тайная полиция потеряла свою звезду.
- Тайная полиция гоняется за чужой звездой!
- Но та, которую они потеряли, и та, которую мы носим, - это одна и та же звезда!
- А что, если мы рано обрадовались? - сказала Биби и остановилась. - Что, если правда то, что я слышала?
- Что ты слышала?
- Звезда означает смерть.
- Откуда ты это знаешь, Биби?
- Родители думали, что я уже сплю.
- Может быть, ты не так поняла, - прошептала Эллен, - может, они думали, что смерть означает звезду?
- Не давайте сбить себя с толку, - спокойно сказала Анна, - вот все, что я могу вам посоветовать: идите за звездой! Не спрашивайте взрослых, они вас только запутают, как Ирод хотел запутать трех волхвов. Спрашивайте самих себя, спрашивайте вашего ангела.
- Звезда, - крикнула Эллен, и щеки у нее разгорелись. - Звезда мудрецов, я же знала!
- Пожалейте тайную полицию, - сказала Анна. - Опять они боятся царя иудейского.
Юлия встала и зябко задернула шторы: - Как темно стало!
- Тем лучше, - сказала Айна.
Великая игра
Мария уронила сверток, а Иосиф легонько толкнул Ангела в бок. Ангел повернул голову и беспомощно улыбнулся трем святым царям-волхвам, которые сидели рядышком на большом ящике, переодетые бродягами. Три святых царя-волхва поджали под себя ноги; глаза, горевшие на их бледных угрюмых лицах, не отрывались от дверей. В двери звонили.
Ангел утратил все свое превосходство. Тот самый Ангел, который совсем недавно с тихим ликованием в срывающемся мальчишеском голосе просил их: "Сбросьте ваши плащи!" - в доказательство тому, что они - ищущие и пришли издалека, и что они принесли дары, и что тела свои под грязными лохмотьями перевили серебряными елочными цепями, что они… они…
Но времени больше не оставалось. Прозвенел звонок.
И вот теперь, в сгущающихся сумерках, они обхватили колени руками, они застыли в ожесточении и неподвижности, они по-прежнему терзаются все тою же ужасной неопределенностью - и не все ли равно, волхвы мы или ничто. И оказалось, что плащи сбросить было нельзя, потому что им было страшно, до сих пор страшно. Они могли выдать себя малейшим движением. Их вина состояла в том, что они родились на свет, у них был страх, что их убьют, и надежда, что их полюбят, что они станут царями. Ради этой надежды, наверно, и становятся гонимыми.
Иосиф боялся своего собственного страха и отводил взгляд в сторону. Мария нагнулась и бесшумным движением снова подняла сверток. Ничто не помешает матери. Она прильнула к Иосифу, отводившему глаза, - вот так царь, что спит у нее на руках прильнет в свое время к кресту, к которому его пригвоздят. Боясь, дети предчувствовали, что его учение велит льнуть к тому, к чему ты пригвожден, и они боялись этого учения больше, чем пронзительного короткого звонка снаружи за дверью.
Но может быть и так, что это их предчувствие само начало звенеть.
Они молча сидели в потемках. Заржавленной булавкой Ангел укрепил простыню у себя на плечах.
- Ничего страшного, - заикаясь, пробормотал он, - это просто так… - и осекся.
- Успокойся, - иронически сказал самый рослый бродяга, - не отступай от роли!
И опять позвонили. Четыре коротких звонка и три длинных. Но условный сигнал был не такой.
- Кто-то ошибся дверью, - прошептал бродяга с негнущейся ногой, самый маленький из троих. - Кто-то не знает, к кому относится, к нам или к тайной полиции. Друг он или убийца.
Да и кто это о себе знает?
Маленькая черная собачка под столом принялась лаять.
- Зажмите ей морду, - сердито сказал Иосиф, - ей тут нельзя быть.
- Я с самого начала была против того, чтобы ее оставлять, - сказала Мария. - Нам нечем ее кормить, да и потом, на нее не во всем можно положиться. И вообще, там сказано об осле. О животном, приспособленном для перевозки, - вздохнула она, - спокойном и приспособленном для перевозки.
- Евреям запрещено иметь домашних животных, - прошептал Ангел, - а уехать можно и в пломбированном вагоне. Вопрос в том, куда.
- На границе с Египтом идут бои!
- Ну, тогда прямо в Польшу.
- А царь иудейский?
- Поедет со всеми.
Звонки в дверь возобновились, теперь они звучали умоляюще.
- Мы начинаем играть, мы не откроем!
- Тогда живо, поспешите! Внимание… приготовились…
- Начали!
Трое бродяг вскочили на ноги. Они поднесли свои фонари к зеркалу старого комода и отразились в нем.
- Вы видели мир? - крикнул самый маленький бродяга.
- Но ты же держишь свой фонарь криво! - Перебил его Ангел. - Герберт, по-моему, у тебя даже кулак дрожит. Боишься? В твоей роли это не предусмотрено. Вы видели мир? Спроси как мужчина, малыш, схвати их за плечи, чтобы они начали искать у себя в подсумках и под подушками…
- Вы видели мир?
Трезвон смолк - казалось, он тоже ждет ответа. Детям было зябко, они придвинулись ближе друг к другу. Зияющая и бездонная, раззвездилась перед ними пустота и приказала: "Заполните меня!" И двое бродяг решились произнести: "Здесь никого нет".
- Никого, слышишь, Георг? Никого, ужасное слово. Все - и все же никого, миллионы людей - и все же никого. Эй, никто, все, которые ненавидят, которые отводят взгляд всторону, слушайте: никто нас не ненавидит, никто нас не преследует - никто! Почему вы боитесь? Никого, скажи еще раз, Георг! Пускай она начнет петь, твоя печаль, и в своих многолюдных собраниях пускай они это услышат: здесь нет никого, никого, никого!
Отчаянно заполыхали фонари трех бродяг в темной комнате.
- Искали слишком долго мы!
- Фонарь тускнеет среди тьмы!
- Нам не найти его вовек.
- И сил нам не хватает.
- Ах, знать бы нам…
- Что это - мир?
- Но нет, никто не знает.
Они в отчаянии рухнули на грязный коврик.
- Нет на земле его нигде!
- Его искали мы везде!
- Молили!
- Призывали!
- Корили!
- Угрожали!
Опять послышался звонок. Голоса детей, захлебываясь, сменяли друг друга. На мгновение им удалось заглушить звонок.
- Мы свет вносили в каждый дом.
- И всюду гнали нас пинком.
- Но свет ваш слишком слабый! -
сказал Ангел, пока люди переводили дыхание.
- Кто говорил?
- Да ты же сам!
- Здесь кто-то был!
- Не здесь, а там!
Бродяги, не сбиваясь, продолжили спор, они разъяли голос Ангела и растворили его в тревоге:
- Чей голос - твой?
- Нет!
- Звал не я!
- Да что с тобой?
- Эй, без вранья!
- Что за толчок? Кто там?
- Молчок.
- Никто? Молчок?
- И ни гу-гу?
- Что ж, сам я дам отпор врагу!
- Кто хочет - трусь, я не боюсь!
"Мира взыскуете вы?" - крикнул Ангел и взмыл на шкаф. "Мира!" - вздохнул он, но звон остался, словно стальная рама вокруг темной картины.
- Искали мы и здесь и там.
- По улицам и площадям.
- Все испытали, что могли.
- Разбойничали, крали, жгли.
- Мы в пекло забрались к чертям!
- И не нашли…
Изрыгая проклятия и крепко вцепившись друг в друга, лежали бродяги на земле. Все быстрее и настойчивее пылал над их потасовкой голос ангела. Колыхались накидки, а звонок на лестнице, перекрывая голос Ангела, пронзительно звенел. Ледяным дождем обрушились эти звуки на отвернувшиеся, закутанные лица детей. Откройте, откройте!
Вся эта темная комната превратилась теперь просто-напросто в один колеблющийся кое-как запахнутый капюшон. И в дверь звонили. Четыре коротких и три длинных. Мучительная назойливость неправильного пароля. Трое бродяг с нетерпением утопили колени и кулаки в старом ковре. Самый младший поднял указательный палец.
Из-под дверей у наших ног
блеснул нам огонек.
- Как странно! Никого здесь нет!
- Откуда этот свет?
Голос младшего задрожал, остальные отпихнули его в сторону. Каждому из трех бродяг не терпелось высказаться:
- Кто скажет нам, где мир лежит?
- Кем мир измерен?
- Кем добыт?
- Как нам узнать…
- Где мир сокрыт…
Они в изнеможении понурили головы.
- В лохмотьях мы все трое…
- Лишились башмаков…
- Не будет нам покоя
во веки веков…
И вновь младший поднял указательный палец.
- Мне кое-что пришло на ум,
но только прекратите шум.
- Сегодня Рождество… -
вздохнул Ангел в завешанном окошке.