В Аннаполисе она заехала в полицейский участок. Там не сразу взяли в толк, чего ей от них надо - кого-нибудь, кто что-то знает об одном давнем происшествии в городском плавательном бассейне. Кого-нибудь, кто при том присутствовал. Ее направили к сержанту, очевидцу происшествия; ныне - начальнику участка, а тогда - одному из молодых полицейских, видевших, как она, упав на колени, молится на бетонной мостовой.
- Я не молилась. Просто хотела повернуть назад время.
- Это и значит молиться. - Сержант достал досье с нужным ей делом: теперь эта информация была общедоступной. - Не скажете, что именно вы ищете в его бумагах? Потому что ничего особого досье вам не даст. Лишь голые факты. Он даже записки не оставил. Но не для протокола скажу, что то обращение в полицию в связи с ним было не первым.
- Да нет, я никогда не звонила в полицию.
- Я говорю, это была не первая его попытка. Нас еще за год до того случая два раза вызывали к нему домой.
То есть - до того как он начал с ней встречаться.
- Вы это только что сочинили, - сказала она.
- С чего бы мне сочинять?
Мередит окинула сержанта взглядом. Обыкновенный - такой, как все.
- С того, что повидали много людского горя. С того, что вы - хороший человек.
- С того, что это истинная правда.
Тогда, много лет назад, ей было не до того, чтобы разглядывать полицейского, который вел ее к машине, когда за ней приехала мать; теперь была возможность рассмотреть его лучше.
- Я вас не стал бы обманывать, - прибавил он.
- Да я и сама вижу.
В тот день Мередит так и не доехала до кладбища. Дэниел оказался прав. Джош пришел к своему решению в одиночку, лишь он один был причастен к своим страданьям - она не разделяла с ним этой ноши.
До вечера она каталась по окрестным местам; когда стемнело, возвратилась в гостиницу. Войдя к себе в номер, увидела, как мигает телефон. Дэниел оставил ей сообщение. Утром, если она не позвонит с возражениями, он будет встречать ее в аэропорту. Мередит долго стояла под душем, потом легла и раз в кои-то веки спала отлично. Поездка не прошла без пользы: она знаменовала собой конец. Проснулась Мередит раньше, чем зазвонил будильник, и с чистой совестью еще до рассвета приготовилась к отъезду.
Для Джона Муди и Синтии настала десятая годовщина совместной жизни - событие, которое требовалось отметить. Причиной для праздника служила не просто знаменательная дата; самое главное - что после десяти лет бесплодных попыток Синтия забеременела. Синтия пребывала на вершине блаженства, преобразилась до неузнаваемости - ни озлобленности, ни острых углов. Готовиться к торжеству она начала за много месяцев. Шатры на газоне, джаз-оркестр, обед от ресторана "Орлиное гнездо": на каждом столике - ведерки с бутылками шампанского на льду, хотя сама Синтия больше в рот не брала спиртного. Прочла до корки абсолютно все по части питания в предродовой период и лишь сама дивилась, сколь ревностно относится к своей беременности. Неукоснительно два раза в день совершала в сопровождении Шустрика прогулки, а ближе к вечеру занималась специальной йоговской гимнастикой для беременных. Джон, обычно погруженный в меланхолию, - и тот как будто повеселел в ожидании ребенка. Второй в его жизни шанс сделать что-то как следует.
Он и Синтия упрашивали Мередит остаться у них, но она уже переехала жить в Нью-Хейвен, к Дэниелу Финчу. Приезжала к ним помогать на неполный рабочий день. Жаль было покидать Сэма и Бланку, но Сэму уже почти сравнялось восемнадцать, а Бланка - очень толковая, самостоятельная для своих двенадцати лет - вполне могла добираться до балетной школы и на уроки рисования сама, на велосипеде.
Сидя за столом у бассейна, Мередит надписывала красивым почерком карточки - кому из гостей где сидеть. Бассейна ей тоже будет не хватать. Дэниел, впрочем, божился, что в Вирджинии, где он получил место преподавателя в университете, он позаботится, чтобы там, где бы они ни поселились, непременно был бассейн. Чего бы это ни стоило. Собственный или общий. При кондоминиуме или же при своем доме. Пусть даже выплачивать придется потом до конца жизни.
Дэниел сделал ей предложение, но она отвечала, что ей нужно время.
- У нас с тобой со времени все и началось, - сказал Дэниел. - Ты полагала, что человек так прочно может быть привязан ко времени, что разорвать эту связь бессильна даже смерть. Ты что, серьезно веришь, что если сейчас не знаешь ответа, то он придет к тебе со временем?
- Возможно. Либо да, либо нет.
Дэвид подарил ей кольцо с бриллиантом, оправленным в платину. Колечко было старинное и раньше принадлежало его матери.
- Носить буду, - сказала Мередит. - Но это меня ни к чему не обязывает.
И все же, помогая Джону и Синтии с организацией их праздника, она нет-нет да и задумывалась, как вела бы себя, если б речь шла не о юбилее супругов Муди, а о ее собственной свадьбе. Начать с того, что не собирала бы такую уйму народа. Никого, кроме тех, кто ей действительно дорог. Ни толп подвыпивших гостей, ни танцев до утра.
- Вы хотя бы сознаете, что наприглашали к себе весь город? - спросила она, когда посидеть с нею рядом вышла Синтия.
Весна в тот год выдалась на славу. В меру дождей. В меру комаров. Следом за Синтией явился, наступая себе же на уши, и Шустрик. Пес был предан Синтии безраздельно. Стоило ей отлучиться из дому без него, как он провожал ее воем, и никакими силами не удавалось Джону Муди отвадить пса от привычки располагаться на ночь в их спальне - спасибо хоть, что короткие ноги не позволяли ему прыгнуть в супружескую постель!
- Миленький мой! - Синтия сгребла Шустрика в объятия. - Не бойся, не заброшу тебя, когда родится ребеночек. Буду по-прежнему угощать тебя гамбургерами. - Она пробежала глазами ответы на разосланные приглашения. - Вообще-то я позвала не всех. Начиная с того же Джорджа Сноу.
Мередит на мгновение оторвалась от своих карточек.
- Джон, может быть, и слеп, - продолжала Синтия. - Я - нет. Когда Арлин умирала, Джордж здесь дневал и ночевал. Мы с вами обе знаем правду. Достаточно только бросить взгляд на Бланку. В ней ничегошеньки нет от Джона.
- Есть хорошая голова и способности. В этом они похожи… А Элин и Арта Джеффризов вы пригласили?
Владельцы "Орлиного гнезда" всегда рассчитывали быть приглашенными на мероприятие, которое обслуживают.
- Вот хорошо, что напомнили! Сегодня же позвоню им вечером! И что я без вас буду делать?
Они с Синтией никогда не питали друг к другу большой симпатии и тем не менее сработались совсем недурно.
- Наймете кого-нибудь другого. Не пропадете.
- В решающий день приезжайте на всякий случай пораньше, - сказала Синтия. - Мало ли что - вдруг Сэм выкинет коленце.
Сэм за последнее время еще больше отгородился от окружающих. Живя с ними под одной крышей, существовал отдельно. Его не трогали - и он их не трогал. Это устраивало обе стороны. Меньше стычек, меньше скандалов. Живи и дай жить другим. Но постоянно оставалась тревога, как бы все это вдруг не сорвалось. Как бы он не учинил чего-то, что вдребезги разобьет налаженную жизнь, оставив их барахтаться во тьме и мраке.
- Еще, не дай бог, свекровь расстроится по его милости, - прибавила Синтия.
Дианы Муди хватило на то, чтобы приехать по такому случаю из Флориды, но со здоровьем у нее обстояло неважно. Заметно убавилось сил после инсульта, а ко всему недавно обнаружился и диабет.
- Мы-то подумывали отправить его на реабилитацию еще до юбилея - как раз получилось бы вовремя, да это каким-то образом дошло до Дианы и всполошило ее невероятно. Она все принимает его за ребенка.
- Не знаю, что будет, если не начнете его срочно лечить, - сказала Мередит. - Исполнится ему восемнадцать, и вы лишаетесь права решать это за него.
- Дайте только отпраздновать спокойно юбилей, и мы сразу же начнем думать, что делать дальше.
- Я все надеялась, что смогу его спасти, - сказала Мередит.
- Никто не может, - вздохнула Синтия. - Но вы, по крайней мере, пытались…
Сказать об этом позвонила Бланка - сказать про этот срыв, этот сбой в размеренном течении их жизни. Естественно, в день праздника, в субботу. Мередит с Дэниелом еще не вставали. Рассчитывали поспать подольше, пока Мередит не придет время собираться и ехать к Муди помогать с приемом гостей. Телефон зазвонил в шесть тридцать утра.
- Не отвечай, - сказал Дэниел.
Мередит все-таки взяла трубку.
- А вдруг кто-нибудь умер?
- Ну так узнаем немного позже. Или завтра.
Но Мередит сказала, Слушаю. В трубке кто-то дышал. Да - видно, Дэниел был прав.
Оказалось, что это Бланка. Очень тихая, подавленная.
- Он исчез.
Мередит смотрела, как пробивается сквозь ставни солнце. В воздухе, кружась, роились пылинки.
- С ним такое бывает, Би. Не первый раз, ты же знаешь, - успокоила она Бланку. - Он вернется.
- Сейчас - не то. Синтия нашла наркотики и спустила их в унитаз. Сэм взвился до небес. В такое бешенство пришел, просто страшно. Кричал, что она не смеет трогать то, что принадлежит ему. Что нарушает его права. Толкнул ее, она упала. Он не нарочно, не думай. Просто хотел пройти мимо. А она стала в дверях и не дает, загородила ему проход. Мне он сказал, что уезжает в Нью-Йорк. Назад больше не вернется. Настала пора улетать. Так ему на роду написано.
- Ах, блин, - сказала Мередит.
- Бабушка так расстроилась, что к ней пришлось вызывать врача. Говорила, что Синтия никогда не понимала Сэма, даже и не старалась. Они теперь не разговаривают. И Конни остался один. Чем его кормить, не представляю.
- Нарежь попугаю яблочка и дай зерен из пакета, что на кухне.
Дэниел к этому времени проснулся окончательно. Сэм? проговорил он одними губами и, когда Мередит кивнула, продолжал:
- Скажи, пусть Бланка нажмет на "повтор" на телефоне в его комнате - узнает, кому он последнему звонил.
Вскоре Бланка перезвонила и назвала этот последний номер.
- Твой папа уже занят розысками? - спросила ее Мередит.
- Ты шутишь? Когда Сэм толкнул Синтию, папа его ударил!
Бланка говорила сквозь слезы. Она старалась это скрыть, но Мередит слышала, как девочка хлюпает носом.
- Бланка, успокойся. Я с этим разберусь.
- Вряд ли у тебя получится…
- До того как начну искать его, заеду поговорить с твоим отцом. Обещаю.
Мередит положила трубку и пошла одеваться.
- Может, пора уже подключить полицию, - предположил Дэниел. - Для его же пользы.
- Он не совершал никаких преступлений. И потом, надо знать Сэма - чем упорнее за ним гоняться, тем дальше он убежит.
- Тогда звони по этому телефону, который дала Бланка.
На первый звонок никто не отозвался. Что, впрочем, неудивительно, когда звонишь кому-то раньше семи утра. Мередит попробовала еще раз.
Ответил молодой женский голос. Сонным: "Алло".
- Сэма, будьте добры.
Тишина. Отдаленное бормотание. Потом:
- Какого Сэма?
- Сэма из племени коннектикутцев, которые умеют летать.
- Умеют, говорите. Ну хорошо.
Невнятные звуки на заднем плане, потом Сэм взял трубку.
- Я туда больше не вернусь.
Ни "Здравствуйте", разумеется. Ни "Кто говорит?" - и уж конечно, никаких извинений, что вызвал такой переполох.
- Понятно. Но можно, по крайней мере, я привезу тебе вещи? А Конни? Ты же его не бросишь?
Он, что ни говори, действительно любил попугая, а ей нужно было пробиться к нему - не важно, каким способом.
- Ишь ты, какая хитрая…
Голос Сэма звучал словно откуда-то издалека. Из наркотического тумана.
- А что это за девушка подходила к телефону?
- …и нос сует, куда не просят. Неугомонная Мерри, которая все норовит исправить этот мир… Ну хорошо, везите - но с условием не задавать дурацких вопросов. И не сообщать моему папочке, где я нахожусь.
Мередит записала адрес. Манхэттен. Девятнадцатая улица. Квартира 4В.
Она оделась, стараясь не шуметь.
- Вообразила, что я тебя отпущу одну? - Дэниел уже встал и натягивал на себя брюки. - Не пойму, честно говоря, чего ты с такой силой вмешиваешься в чужую жизнь.
- Я знаю, что бывает, когда не вмешиваешься.
- Ну извини. - Дэниел подошел и привлек ее к себе. Она даже не нашла минуты причесаться. Так рвалась скорее ехать на помощь. - Понимаешь, необязательно во всем, что происходит в мире скверного, должна быть твоя вина.
- Как знать.
- А я вот знаю, - сказал он.
Они подъехали к дому Муди. Во дворе уже поставили шатры, и они желтыми и белыми облаками полоскались на ветру. Но только маковку каждого шатра покрывала сажа, а обслуга из ресторана громко возмущалась, что завезенная с вечера посуда вся перебита. Плюс к этому, в шалаши залетели с десяток птиц, и их никак не удавалось выгнать оттуда.
- Птицы, копоть, битая посуда, - сказал Дэниел. - Похоже, с праздником дело швах…
Из дома вышла Синтия, белая как мел. За нею по пятам следовал Шустрик.
- Я не пущу его обратно, и Джон со мной согласен, - сказала она. - Толкнуть беременную женщину! Чего от него ждать дальше?
- Ну что ж, - сказала Мередит. - Вас можно понять.
Оставив Дэниела на улице, Мередит зашла в дом. У Сэма в комнате, на кровати, сидела Бланка со своей бабушкой. Бланка уже нарядилась в морозно-голубое платье, заплела волосы в длинную косу. Она заметно вытянулась за последнее время. Диана Муди сидела все еще в халате. Она и раньше ждала этого праздника без особого восторга, а теперь и вовсе решила, что скажется больной и проведет день в постели - хоть и приехала ради него в такую даль.
- Это все Синтия, мерзавка, - сказала Диана Муди. - И надо же было Джону на ней жениться!..
Покуда у Дианы не пошатнулось здоровье, Джон обычно посылал к ней детей на пасхальные каникулы. Как ни странно, Сэм никогда этому не противился. Диана до сих пор видела в нем мальчика, которого недолюбливала, пока он не завоевал ее сердце во время поездки на кладбище. Она негодовала, что с ним так обошлись, в чем бы он там ни провинился.
В Диане вообще с некоторых пор до смешного развилась чувствительность. Любая малость, связанная с внуками, трогала ее за живое. Ей было жаль, что слишком уж рано ушла из жизни Арлин. Вновь и вновь ей снился тот день, когда она застала Сэма на заднем сиденье своей машины. Снилось, что она смотрит, как мальчик лезет на высокое дерево, а дома в это время умирает его мать.
- Пойду соберу Сэму угощенье, - сказала она. - Я знаю, что он любит.
Пока Диана ходила на кухню, Мередит с Бланкой складывали в дорожную сумку его вещи.
- Не хочу здесь жить без Сэма, - сказала Бланка. - Я сбегу.
- Сэм уже почти взрослый человек. Ему нужно жить отдельно. Как знать, быть может, он и выровняется в другой обстановке. - Попугай тем временем без умолку орал дурным скрипучим голосом. - Заткнись ты! - прикрикнула на него Мередит.
- Вон отсюда! - ответил ей попугай.
Голос Конни наводил мрак на окружающих - птица привыкла, что ее не балуют вниманием; общался с нею только Сэм. Словарный запас у попугая обогатился незначительно: все те же немногие слова, Одно говно да Вон отсюда! Пес Шустрик очень печалился, что у попугая такой неуживчивый нрав.
Мередит хватала все подряд: кроссовки, джинсы, теплое пальто, не забыв присоединить ко всему этому акварель и цветные мелки. Взяла со стола бумажник Сэма, взяла электрическую зубную щетку. Кинула в другую сумку причиндалы и корм попугая. Бланка, опустив голову, возилась в стенном шкафу. Все равно видно было, что она плачет. Мередит как-то внезапно обессилела. Она не успела хотя бы выпить кофе с утра, и у нее дрожали руки.
- Сэм есть Сэм, - сказала она Бланке. - Он будет поступать по-своему, а мы - все-таки любить его. Как было всегда.
Бланка кивнула. У нее еще вздрагивали плечи. Она отерла глаза подолом платья. Опротивело ей это платье. Не в первый раз подумалось - вот остричь бы себе косу или хоть взять другое имя. Надоело все время быть примерной девочкой. Надоело, что ей двенадцать лет.
- Надо взять вот что. - Она вынула из шкафа старую, стянутую крест-накрест скотчем коробку из-под обуви и сунула ее в сумку. - Сэм говорил, что держит здесь все самое дорогое.
В последнюю минуту Мередит захватила для Сэма и подушку с одеялом. Вдруг он там зябнет…
- Хорошая мысль, - одобрила Бланка.
Обе взглянули на набор старинных ножей.
- А вот без них обойдемся, - сказала Мередит, и у них даже хватило духу обменяться по этому поводу улыбками.
Внизу их ждала Диана с корзинкой продуктов.
- Передайте, что я люблю его…
Она приготовила для Сэма пару сандвичей с арахисовым маслом, любимых им с детских лет. Положила коробку печенья с шоколадной крошкой, банки фасоли, банки супа, упаковку рулета и увесистую головку сыра, конфискованную у присланной рестораном обслуги.
Бланка помогла Дэниелу сложить вещи в машину. Мередит заметила в отдалении, за плавательным бассейном, Джона Муди.
- Погодите, я сейчас.
Она прошла мимо шатров, мимо танцевальной площадки на газоне. Джон Муди был в сером щегольском костюме. Почти два года прожила Мередит в этой семье, а Джон так и остался для нее совсем чужим. Даже Арлин казалась ей как-то ближе, хотя Арлин двенадцать лет как не было в живых.
- Я еду отвезти Сэму кой-какие пожитки. Ему сейчас нужно время. Что до материальной стороны - думаю, вам следует оказать ему поддержку. От безденежья с ним может стать только хуже.
- Да-да, конечно, - сказал Джон Муди.
- Едва ли он толкнул Синтию намеренно. На Сэма это не похоже.
- Мне не поехать с вами?
- Учитывая ваше вчерашнее столкновение, видимо, лучше ехать мне одной.
Джон не настаивал. Он был в смятении. До сих пор ему не приходилось пускать в ход руки, а Сэма он ударил, и больно. Когда умирала Арлин, он тоже терялся в сумбуре своих чувств. Вышел из дома и плакал, стоя на этом самом месте, - при том, что у постели его жены сидел в эти минуты Джордж Сноу. И вот стоит здесь опять, потерянный, как и прежде.
- Просто не знаю, как мне быть, - признался он.
- Да, положение трудное.
Мередит посмотрела на деревья вдалеке. Там смутно проступали очертания женской фигуры.
- Вы ее видите, ведь правда? - сказал Джон Муди.
- Думаю, вижу потому, что ее видите вы. Не знаю, понятно ли я выразилась. То есть как бы вижу вашу тоску о ней.
- Я даже не гадал, что так случится. С первого дня лишь тяготился этой женитьбой.
- Что ее держит здесь, вы полагаете? Время, место, человек?
- Это вопрос не ко мне. Я представления не имею. Чего только не делал, откровенно говоря, чтобы избавиться от нее, - так нет же, не уходит. Это все, что мне известно. Я знаю, Сэм не стал бы таким, будь она еще жива. Если увидитесь с ним, скажите, что я не хотел его ударить…
Мередит пошла обратно к машине. Подойдя, обнаружила, что на заднем сиденье, с раскрытой книжкой в руках, сидит Бланка. В клетке рядом с ней исходил хриплым криком попугай.
- Ты куда собралась? - спросила Мередит.
Взгляд Бланки упал на ее бриллиантовое кольцо.
- Ух ты!