Потянувшись за сумкой, я на мгновение замерла, услышав доносившиеся из-за двери слова молитвы. Мелодичный голос разносился по помещению, и его хотелось слушать и слушать. С восхищением и с благоговением. Но вот молитва закончилась, а я будто очнувшись после гипноза, запоздало поняла, что все еще стою с протянутой к сумке рукой. Смущенно кашлянув, схватила ее и как можно быстрее достала клейкую банку.
– На, держи. Только осторожнее – это вам не бумажный клей.
– Учтем, – приняла к сведенью Сима. – Ладно, вы лестницу достаньте, а мне надо к отцу Айгору сходить.
– А зачем?
– Для мамы снотворную настойку взять, вечно она бессонницей мучается. Да и для деда от склероза.
И тут меня осенило, как "решить" проблему.
– Слушай, мне тоже нужна настойка. Давай я с тобой пойду, а Лили нас здесь подождет – вместе за лестницей сходим.
– Знаете что, вы идите, а я домой сбегаю. У меня младший брат один, посмотрю все ли у него в порядке, – предложила Лили.
На том и решили. Лили сразу же убежала, а я наконец осталась с Симой наедине.
– Диана, а тебе настойка зачем? – опомнилась подруга.
– Так, давай все по порядку. Я же тебе говорила, что у меня проблема есть?
– И, кстати, не сказала какая.
– Ну, теперь скажу. Сегодня ведь полнолуние?
– Да, я даже лопаты приготовила.
– Зачем? – искренне удивилась я.
– Манди сказал. И не объяснил зачем, видимо, он о чем-то догадывается. Друзьями были все-таки, может, что и знает.
– Так значит, мы будем копать?
– Наверно. Так ты скажешь, в чем проблема?
– Это и есть проблема. Как ты думаешь, мы будем возиться во дворе при этом не потревожив отца? А он очень чутко спит.
– Ой, я даже не подумала об этом, – растерялась Сима.
– Зато я уже подумала. И вот для этого мне и нужна настойка.
– Ааа… настойка от склероза?
– Да причем тут склероз?! Я имею в виду снотворное.
– Ну, так бы и сказала… Что?! – опомнилась девушка. – Только не говори, что ты собираешься усыпить своего отца! Это… неправильно!
– А отправлять меня в пансионат, значит правильно? Да у меня и нет другого выхода. Настойка ведь безвредна, верно?
– Ну, да, конечно, но… Ладно, решай сама, – махнула на меня рукой девушка и первая постучала, а затем вошла в низкий проем двери.
Я же замешкалась, и уже даже хотела закрыть за подругой дверь, как она обернулась и дернула меня за рукав.
– Идем уж, раз решила.
И я вошла.
* * *
И вышла с еще худшим настроением и полным флаконом этой гадости.
– Значит так, – наставляла меня Сима, – двадцать, а в твоем случае можно и тридцать капель во время еды. Отец твой выспится, мы двор вскопаем, найдем Рубин и все. Все счастливы, – и тут она поймала мой угрюмый взгляд, – да ладно, не переживай ты так. И вообще это ж ты идею подкинула.
– И уже об этом жалею, – вздохнула я.
И вправду, когда я говорила, что хочу дать папе настойку, внутренне я в это не верила. Просто не представляла, что смогу сделать такое. А на словах ведь все легко… Но теперь, когда держу этот флакон и слышу нотации Симы, зная, что мне предстоит сделать через несколько часов, ощущаю себя полным ничтожеством. И в то же время знаю, что если упущу шанс вернуть Рубин, то буду до конца жизни мучиться угрызениями совести. А она у меня, к сожалению, имелась.
– Ну почему я не родилась кроликом во дворе у Лили? – захныкала я. – Ну почему жизнь так несправедлива?
– Спроси у кроликов, – предложила девушка, разглядывая все три настойки на наличие различий, – они как раз будут коронным блюдом на праздничном столе.
– Я знаю, что мне нужно, – пропустив мимо ушей слова Симы, с лицом прорицательницы воскликнула я, – мне нужно вот это!
И выхватив флакон, я начала судорожно выковыривать пробку. Сима вцепилась в меня, словно львица.
– Диана, отдай! Ты не тот флакон взяла!
– Девочки, что вы делаете? – застал нас врасплох голос Лили.
Мы тут же отцепились друг от друга. Лили нагнулась и подняла вывалившийся из моих рук злополучный флакон.
– Настойка от склероза, – удивленно зачитала она и уставилась на нас.
Ну что тут объяснять?
Глава 9
Дело было поздним вечером. Мы с отцом сидели за столом и оба с лицами крайней задумчивости, размешивали суп в тарелке. Не знаю, о чем думал в тот момент папа, но самое главное – он и не догадывался, о чем думала я. Взглянув в окно, я в сотый раз убедилась, что спрятанных в кустах лопат не видно, а дверь калитки слегла приоткрыта.
Воспользовавшись нашим временным умопомрачением, летающая под потолком муха спикировала прямо в тарелку с хлебом. Привычным жестом я смахнула насекомое, но не тут-то было! Облетев тарелку несколько раз, она снова уселась на хлеб. Я нахмурилась, муха же решив, что есть и смотреть на отреченное лицо папы приятнее, повернулась к отцу передом, следовательно, ко мне задом. Временно забыв о лопатах и калитке, я сконцентрировала все внимание на щелчке, который отправил слишком увлекшуюся муху в дальнее путешествие по комнате. Возмущенно жужжа, она на какое-то время пропала из виду. Лишь на какое-то. Затем появилась снова и не одна, а с подружкой. Обе спокойненько уселись на тарелку, продолжая пиршество. Нервно смахивать их было бесполезно. Идти за мухобойкой – лень. Похоже, мухи это тоже понимали и теперь злорадствовали над моей беспомощностью.
"Эх, усыпить бы сейчас этих мух, – замечталась я. – Вот так щелкнуть пальцами и все. Хорошо было б…"
И тут я вспомнила то, отчего напрочь забыла и о мухах, и вообще о всяких насекомых.
Снотворное! Как я могла забыть его добавить?!
Судорожно сжав ложку и попытавшись погасить беспокойно, я уставилась на отца. Сменив задумчивое выражение мечтательным, он принялся не спеша пить суп, даже не догадываясь о том, что с каждой выпитой ложкой снижает мои шансы что-нибудь исправить. Собравшись с мыслями, я завертела головой, пытаясь отыскать наименее вызывающий подозрений повод оторвать отца от тарелки.
– Пап, я кажется себя нехорошо чувствую, голова болит и знобит, – притворно закатила глаза я, – ты не мог бы принести мой шерстяной свитер из спальни? Если, конечно, тебе не трудно… кхе-кхе…
Ага, щас.
– Говорил же тебе, что рано ты вышла, – упрекнул отец, – и вот наверняка снова температура поднялась, а ты знаешь, что при ней укутываться нельзя ни в коем случае. Давай пей суп, пока не остыл, а спать будешь на печи.
Я чуть не завыла от досады. Ненавижу спать на печи, особенно когда прекрасно себя чувствую! Но сдаваться я не собиралась.
– Пап, ты мастерскую закрыл?
– Закрыл.
– И ключ вытащил?
– Вытащил.
– А… – я задумалась, не зная, что еще сказать, – а замок на новый поменял?
– Э-э-э… нет. Но ничего, завтра поменяю.
– Нет! Надо сейчас. Оставлять старый замок очень не безопасно. Тем более на ночь.
– Диана, суп остывает.
– Так ты идешь менять замок?
– Я же сказал – завтра, – начал терять терпение отец.
– Но там же много… ценных вещей, – начала говорить полную ерунду я.
– Не думаю, что кого-нибудь привлекут ржавые ножницы, да банки клея.
– А как же десятки пар обуви?
– Они в подвале.
– В подвале? Там же мыши! Как они вообще в подвале оказались?
– Ты их туда отнесла. Час назад, – услужливо напомнил отец.
– Но… их нужно немедленно оттуда вынести! – Да признаюсь, с подвалом и обувью я переборщила, но надо было же хоть что-то говорить.
– Ну, иди и выноси. А меня оставь поесть нормально, ладно? – не выдержал папа. – Еще вопросы есть?
– Есть. Мне холодно. То есть… хочешь воду? – Воспользовалась я последней попыткой подлить папе настойку.
– Даа, вижу ты и вправду не здорова, – подвел итог отец. – Если я принесу свитер, тебе станет лучше?
– Возможно, – из последних сил скрывая ликование, спокойно ответила я.
Недоверчиво оглядываясь отец вышел из комнаты, и как только он скрылся в проеме, я вскочила со стула, до смерти перепугав взметнувшихся мух. Подбежала к шкафу и вынула настойку.
Так, значит тридцать капель во время еды. Ну, что ж. Я откупорила флакон, наклонила над тарелкой… и замерла в нерешительности. Из спальни то и дело доносились скрипы открываемых и закрываемых дверц шкафа. А папа так и не запомнил, что свитера у меня всегда лежат на самой верхней полке. Кто же мог подумать, что это когда-нибудь сыграет мне на руку. Которая, не смотря на выпавшее на ее долю везенье, все же висела над тарелкой.
"Ну же, – подгоняла себя я, – это всего лишь безвредное снотворное, даже полезное. А отец, узнав правду, обязательно меня поймет. Я бы поняла…"
Сорвавшаяся темная капля за долю секунды прорезала воздух и растаяла в содержимом тарелки.
Вот и все. Это совсем не сложно…
Вторая.
… во всяком случаи, не так сложно, как объяснять…
Третья.
… хотя объяснять больше и не понадобится…
Четвертая.
… он мне все равно больше никогда не поверит…
Пятая.
… и не забывай, мне еще предстоит смотреть ему в глаза…
Шестая.
… даже тогда, когда он будет пить эту отраву…
Седьмая.
…а свитер все равно, рано или поздно найдется. Ведь мне же удавалось найти еду в папином обеде…. А он вряд ли в моем ее больше найдет. Скорей всего на пушечный выстрел к моим готовкам не подойдет. "Напоила снотворной настойкой один раз, напоит и второй" – невесело подумала я. Конечно, поить отца еще раз я ни в коем случае не собиралась, но теперь могла ожидать от себя чего угодно. Например, того, что уберу флакон на дальнюю полку, вылью папин суп и откинусь на спинку стула, с самой чистейшей совестью. С какой облегченно вздохнул ангел на моем правом плече. Отец, конечно, его не заметил и без предупреждения накрыл свитером.
– Это ж надо догадаться класть теплую одежду на полку, куда даже я едва достаю, – сходу возмутился он.
– Ну а что делать, если шкаф узкий и длинный, как стручок?
– пожала плечами я.
– Ладно, завтра же схожу к резчику и закажу сундук. Его, надеюсь, не назовешь длинным.
Честно говоря, сейчас меня не особо волновало, что папа мне в комнату поставит: сундук, еще один шкаф или каменную башню, меня волновало совсем другое.
– А… где мой суп? – Папа, не взглянув в тарелку, черпанул ложкой воздух.
– Он остыл, и я его слила.
– А твой не остыл? – К супу я и не притронулась, наевшись размышлениями сполна.
– Я не хочу есть. Спокойной ночи, – и с этими словами я ушла в свою комнату, уже не томя себя сомнениями. Будь, что будет.
* * *
Дум!
Я перевернулась на другой бок.
Дум! Дум!!
Сонно открыв глаза, я не обнаружила в комнате ничего странного и, стараясь не растерять остаток сна, с головой укрылась одеялом.
Дум!!!
Да, что ж это такое?! Я резко присела на кровати, обвела взглядом комнату, повернулась к окну и… вздрогнула. Злое, бледное и, к тому же, прижатое к стеклу, лицо Симы, на фоне освещенного полной луной двора, выглядело воистину устрашающе и зловеще.
Наконец удостоившись моего внимания, она оторвала лицо от стекла и в оконную щель прокричала:
– Выйди во двор!
"Зачем?" – Первое, что пришло мне в голову. Но не успела я толком над этим задуматься, как в голове всплыли все подробности: подсказка, Сима и Манди, полнолуние, лопаты… Рубин. И снотворное, которое я не добавила отцу, а это значило, что он мог проснуться в любую секунду. Если уже не проснулся. Никаких звуков и шорохов из соседней комнаты вроде бы не доносилось. Единственным объектом шума на данный момент была лишь Сима, которая устав стучать и что-то говорить, слава Богу, перешла на жесты.
Рассеянно кивнув подруге, я слезла с кровати и сонно зевая, потянулась к стулу, на котором лежала заранее приготовленная одежда.
Одеваться не выползая из-под одеяла было сложно, зато тепло.
Что бы не создавать лишнего шума, я решила выйти через окно, но запоздало вспомнила, что оставила обувь в сенях. Хотя, если я не ошибаюсь, под кроватью имелась еще одна пара, вот только не припомню, что в ней было не так. То ли шнуровка порвалась, то ли подошва начала отклеиваться.
Встретившись взглядом с Симой, я подняла вверх указательный палец, объясняя, что мне нужна всего лишь минутка. Девушка же в ответ постучала пальцами по запястью. Наверное, если б у нее на руке имелись часы – это, означало нехватку времени, но а так как часов у нее не было, этот жест выглядел весьма забавно. Тем более что и запястья под рукавом, не по размеру длинной куртки, видно не было.
Опустившись на корточки, я достала сапоги и критически их осмотрела. Даа…
Из-за отсутствия шнуровки они расходились в разные стороны и их едва ли можно было назвать сапогами. Хорошо хоть в полке у меня оказался клубок вязальной нити. Не теряя времени, я быстро натянула обувь на ноги и от щиколотки до колена обмотала шерстяной нитью. Нить, к сожалению, оказалась зеленой, и я брюки сверху отпустила, что б людей не пугать. Натянула куртку и в полной боеготовности открыла окно. Холодный осенний ветер ворвался в комнату, взметнув мои волосы. Привычным движением вскарабкавшись на подоконник, я спрыгнула во двор.
– Ну наконец-то, – раздражено приветствовала меня Сима, – я уж тут вся замерзла, пока до тебя достучалась. Сама-то глаз не сомкнула – все ждала пока, родители уснут и тут же к тебе. Думала, что ты тоже меня здесь ждешь. Но нет! Спит она!
– Скажи спасибо, что вообще проснулась, – огрызнулась я и сразу перешла к делу, – так, где Манди?
– Мы вместе во двор вошли. Я за тобой пошла, а он остался у калитки нас обоих ждать.
– Ах, ты и до Манди добралась? – притворно возмутилась я и тут только нормально взглянула в лицо девушки. – А ты, что такая… румяная? Неужели стыд объявился? Или полчаса от Чижа убегала, он ведь сторож и сон Манди охраняет.
– Ну, во-первых, стыд у меня всегда имелся, в отличие от некоторых. Во-вторых, не от кого я не убегала, тем более уж от Чижа, которого разбудить едва ли легче, чем тебя. А, в-третьих, румяная я, потому что ужасно зла!
– На кого? – тут же заинтересовалась я.
– На помидоры! – злобно выпалила она.
– Ааа, так у тебя аллергия на помидоры? – догадалась я.
– Вот именно. Каждый раз, когда я ем помидоры, у меня появляются покраснения вокруг рта. Сегодня вечером мне нужно было сходить в часовню, и я заодно зашла к отцу Айгору, который посоветовал мне выпить противоаллергический отвар.
– И что, выпила?
– Выпила. Кто ж знал, что у меня на него тоже аллергия?!
– Аллергия на противоаллергический отвар, – подвела итог я.
– Что дальше? Бессонница от снотворного? Как хорошо, что я не подлила его папе…
– Надо же, план сработал! – несмотря на мои опасения, обрадовалась Сима.
– Какой план? – недоуменно уставилась на подругу я.
– Мой. Помнишь я говорила, что хочу стать психологом?
– Эээ… нет.
– Как, нет? Я же тебе говорила. Вчера, помнишь?
– Нет, ты мне вчера про это не говорила.
– Ну, значит позавчера. Так ты помнишь? – не отставала Сима.
– Предположим, что да. А что это такое?
– Ничего ты не знаешь, – фыркнула девушка – Психология – это такая… новая медицина.
– А что она… лечит? – заинтересовалась я.
– Психику.
– Так значит, ты хочешь работать в психиатрии? – изумилась я.
– Ты что! Там же одни психи! С ними работают психиатры. Я же буду лечить другую психику, – "разъяснила" подруга.
– Какую, другую?
– Нормальную.
– А зачем лечить нормальную психику? – запуталась я.
– Ну, не совсем нормальную, – начала терять терпение Сима.
– Например?
– Умер любимый хомячок, с подругой поссорилась или не смогла отцу снотворное подлить…
– Значит, ты считаешь меня психопаткой с нарушенной психикой?!
– Ну, почему сразу с нарушенной? – возмутилась Сима. – Так, маленькое отклонение, – и поймав мой хмурый взгляд, поспешно добавила: – вызванное стрессом.
– О, это многое объясняет! – притворно восхитилась я. – И причем тут твой план?
– Сейчас объясню. Когда ты впервые заговорила о снотворном я начала тебя отговаривать. Верно?
– Верно.
– А ты напротив стала меня убеждать, что раз настойка безвредна, то в том, что ты добавишь ее отцу нет ничего страшного. Так?
– Да, так, – смущенно согласилась я, стыдясь саму себя за эти слова.
– Затем, – продолжала Сима, – когда ты взяла флакон, я начала наоборот настаивать на том, что б ты подлила снотворное. Ты начала сомневаться, а потом и вовсе отказалась от этой затеи.
– И? – непонятливо протянула я, так как девушка замолчала и торжествующе уставилась на меня.
– И все.
– Знаешь, я не совсем поняла, что ты имела в виду, причем тут моя психика и, уж тем более, психология, но думаю, нам стоит поторопиться, иначе Манди просто уснет от скуки. Кстати, постарайся не шуметь, a-то тебе придется рассказывать свой психологический анализ уже папе.
Обойдя дом, мы вышли на просторный задний двор, где я почувствовала себя чуточку уверенней. Даже воздух холодил как-то по-особенному, да и шансы разбудить отца значительно уменьшались. А небо…
Еще вчера любовалась его бархатистой мягкостью, но а сейчас восхищаюсь гармоничностью цветов. Будто краски разлили черных, синих и белых цветов. Жаль, что когда я их разливаю – получается лишь большое черное пятно. Хотя взгляд мой привлекло не только небо, но и застывшая на нем луна. Такая красивая и такая холодная. Когда смотрю на нее, то сразу вспоминаю одну девушку. Несколько лет назад я жила с ней по соседству, помню, когда увидела в первый раз, была очарована ее красотой. Большие глаза, мраморная кожа, и взгляд, и осанка – все в ней пленило и притягивало, кроме сердца, которое было холодным и душа у нее была темна и пуста. Оттого она была одинока, точно луна. И стоило рядом с ней появится человеку со светлой душой, как она, точно подобие луны во время дня, блекла и погасала, а потом и вовсе исчезла с небосвода.
– Красиво, не правда ли? – усмирив мечтательный взгляд ввысь, прошептала Сима. – Как ты думаешь, какая из них упадет?
– Ты о чем?
– О звездах конечно.
– Не знаю. Думаю, никакая. И вообще мне кажется, понятие "звезда" в подсказке употребляется в неком ином смысле.
– Да как-то запутано все получается. Остается надеться, что Манди в подсказке разобрался.
Осмотрев двор, я сразу же остановила взгляд на густой растительности слева, в тени которой виднелся мужской силуэт. Странно, но Манди казался мне выше и худощавее, или это расстояние его так искажало? Он стоял слегка облокотившись на ствол клена и смотрел на нас каким-то странным, пронизывающим взглядом. На секунду опешив, я все же направилась в его сторону.
– Эй, ты куда? – преградила мне дорогу Сима.