Говорят, если безумный нырнет в море, то чувствует себя нырнувшим в песок, а если нырнет в песок, чувствует, будто нырнул в море. Сейчас в некотором роде я чувствую себя подобным безумцем. Правда, я не уверен, от чего именно умру - то ли от воды, то ли от песка... Посмотрю вокруг одним глазом - вроде бы все есть, а гляну другим - пустота. Я даже не знаю, какой глаз видит вернее. И вряд ли кто из каракалпакстанцев знает это.
Наши предки говорили: "Хозяин, который хочет возблагодарить чем-то своего раба, выносит ему на дорогу все, а у раба, которому не хочет дать ничего, забирает последнее из рук". И у нас он все забрал из рук! Если бы мы не наблюдали все это своими глазами, тогда другое дело... Но ведь прямо на наших глазах, и более того - из-за нашего равнодушия, он отобрал и отдал другим воду и море. И я не считаю вовсе виноватыми тех, кто их взял. По-моему, те, кто просил воду, не говорили, чтобы эту воду дали им только за счет каракалпакстанцев. И нашу воду, и наше море отдали безумные руководящие посредники. Где они сейчас?.. В каких райских кущах обитают, а может быть, в раю? Эх, если бы этот светлый мир был вечным!..
Дедушка, вся моя душа переполнилась тоской сожаления... И закончить свое письмо, по-видимому, скоро не смогу. Невысказанное горе может превратиться в яд. Однажды ты мудро изрек: "Если быку ярмо кажется тяжелым, то он сваливает его на другого быка". Мы, каракалпаки, сегодня заняты лишь тем, что в наших бедствиях виним друг друга. А если быть до конца честными - все народы, входящие в состав большого государства, называемого СССР, находились под одним ярмом. Человек, вскормленный сырым молоком, всегда ищет свои ошибки в других.
Плутарх говорил: "Если сумеешь в других увидеть себя, ты не только полюбишь себя, но и сумеешь возненавидеть". Опираясь на эту мысль, пытаюсь увидеть в других себя, в других народах - свой народ... В таких случаях я начинаю часто потеть. Я ленивый, мои многочисленные родственники тоже ленивы, я полуграмотен, мои многочисленные родственники тоже полуграмотны. Я почему-то люблю плавать между легкостью и тяжестью, и все мои родственники тоже похожи на меня... Возможно, из-за этих качеств характера мы и попали в безысходное положение.
Да, все это, к сожалению, так, но я все же ищу для души успокоения. Предупреждал же Монтень: "Если кто выскажет о тебе нехорошие мысли, то все стараются поверить в это!"
Иногда предаюсь незрелым мыслям: воды, впадающие в Аральское море, могли бы и мы сами выпить до конца. Но ведь все "быки", кто был под общим ярмом, называемым СССР, пили эту воду. А воду распределял владелец большой сохи, куда впрягали всех нас. Главная наша вина была в том, что мы старались, чтобы лишний раз не поднимали на нас плетку. Прости, Дедушка, своего словоохотливого внука. Ведь и прадеды наши были наивными, доверчивыми. Спеющее на одной ветке яблоко не падает далеко от другого. Ты сам говорил это. Мы же тоже потомки наших прадедов. Самая большая наша глупость в том, что мы не знаем и половины своей истории. Последнее время мое сердце больше всего волнует чувство, что наше счастье потеряно небезвозвратно. Оно просто украдено. Если говорить правду, нам никто не завязывал глаза. Его украли при нашем попустительстве. И это чувство не покидает меня. Вот я и думаю, что оно если не сегодня, то завтра обязательно будет возвращено...
Самое трудное в жизни - это погружаться в море мыслей. Это я понял с годами. Куда плыть, где сесть на весла, а где просто пользоваться шестом - я не знаю.
А что касается положения моего народа, то оно тоже такое же непонятное, попросту плохое. Сегодняшнее экологическое бедствие погрузило его в пучину океана дум и переживаний. Люди с надеждой в глазах живут, не зная, откуда и от кого придет помощь. Хотя их печальный голос слышится во всем мире, и какие бы честные люди ни присоединяли свой голос к нему, толку мало. Аральское море нельзя и невозможно наполнять слезами, нужна вода, вода!
Есть ли ученые, могущие дать ответ на этот вопрос?
Конечно, есть. При создании этого мира против его разрушителей были придуманы наказания. Если же с помощью наказаний не восстанавливалось разрушенное, находились другие пути его восстановления. Наша трудность заключается в том, чтобы найти эти пути.
Однажды ты предупреждал меня, мол, помни, сынок, что, являясь в мир, ребенок громко плачет. И на его голове бывают волосы. А голос он подает при рождении потому, что Аллах дает ему понять, что сын земной должен решить столько проблем, сколько на его голове волос. И ребенок, поняв это и испугавшись, начинает плакать во весь голос.
В те годы я хотя и слушал эти слова Дедушки внимательно, однако в глубине сердца не верил в их правдивость и держал в себе как нерешенную загадку. А теперь, когда я сам достиг возраста пророка Мухаммеда, я сожалею, что не поверил тогда тебе. Ныне я убедился, что каждый человек, являясь на свет, должен решить массу труднейших проблем, число которых значительно превышает число его волос на голове.
А когда я спросил тебя, почему волосы на голове человека иногда преждевременно, а иногда по непонятным причинам начинают рано седеть, ты ответил: "Откуда мне знать, сынок?" - И долго сидел задумчиво, а затем улыбнулся и стал объяснять:
- По жизненному опыту некоторых, каждый седой волос на их голове - это число тех решенных проблем, которые стояли перед ними при рождении, а по опыту других, каждый появившийся седой волос - это число еще не решенных вопросов, оставшихся для решения до конца жизни. Но я чувствую, ты хочешь спросить, а почему же тогда у некоторых людей выпадают волосы? Это Аллах, по-видимому, сделал для того, чтобы лишний раз не напоминать людям о количестве оставшихся проблем. Ибо они не успели их решить.
Я только сейчас начинаю понимать, что эти определения в те минуты были придуманы тобой, чтобы удовлетворить чрезмерную любознательность своего внука.
Дедушка, почему я вспомнил веселые истории, которые ты рассказывал, когда грусть овладевала моими мыслями? Наверное, потому, что мрачные думы овладевали всем моим нутром, и я не знаю, что поделать с собой... Только хочу еще раз повторить: моя печаль - это печаль об Арале. Он умер. Ну а Амударья, как женщина, совершившая выкидыш, бессильно неся свои воды - словно скупую сиротливую слезу, - еле доходит до Нукуса.
А любая слеза, как ты говорил, горькая. Но, тем не менее, мы мечтаем, чтобы хоть такое количество слез достигло моря. Вот только когда осуществятся эти мечты, я не могу сказать уверенно.
Чувствую, ты хочешь сказать: сынок, все свои мысли, думы расскажи своим современникам... Зачем беспокоить меня? Ведь я нахожусь в потустороннем мире. Проблемы живых должны решать живые...
Не сердись, Дедушка! Я говорил живым, правда, немного с опозданием... Раньше говорить было нельзя, потому что мы, как в легенде, пожали друг другу руки и поклялись в вечной дружбе, обещая помогать... И нельзя было нарушать данного обета, кричать о помощи громко.
Впоследствии, когда стал понимать многое, я начал говорить об Арале. Иногда сдержанно, иногда горячо. Но - увы! - бедный твой внук не смог заставить прислушаться к себе.
Как говорил? Кому говорил? Обо всем расскажу тебе во второй части своего письма.
Часть вторая
Дедушка, извини, но я опять не могу найти никого, с кем бы мог поделиться сокровенным... Хочу поговорить с друзьями, но все они постоянно заняты и углублены только в свои мысли. Не хотят слушать никого, кроме себя. Для них собственные мысли, какие бы ни были - мелкие или второстепенные, - все равно кажутся значительными. А попробуй выступить на каком-нибудь авторитетном собрании, то число тех, кто борется за овладение трибуной, значительно превышает слушателей. Так эти витии и краснобаи стараются личные мнения превратить в общественные и кричат до хрипоты. Вот я и обращаюсь к тебе, Дедушка. Моя цель - выяснить и выявить, кто же виноват в наших сегодняшних бедах. Это не означает, что, определив виновника, мы будем его судить. Надо хотя бы добиться того, чтобы другие не допустили в будущем подобных ошибок...
Со времен Жан-Жака Руссо и особенно периода, когда жил Лев Толстой, прогрессивному человечеству стало очевидно, что за каждый прогресс надо чем-то платить. За каждую одержанную победу люди должны поступаться чем-то другим. Например, за создание благоприятных условий - за проезд в транспорте, за освещение в квартире, за отопление - за все надо платить...
Человек, создавая свое благополучное существование, за все платил. В большинстве случаев платил душевными чувствами. Ну а те люди, у кого эти чувства были мелки, старались отомстить природе. Но и уничтожая природу, не смогли добиться того, чтобы она послужила нашим сегодняшним делам, достижению жизненного комфорта. Пускай даже не идеального. Действовали вслепую. Чтобы поверить моим словам, я бы хотел пригласить этих людей в Каракалпакстан, пусть увидят своими глазами, что все кругом мертво. Кто же натворил все это? Это те, кто искал в прогрессе комфорт только для себя. Ведь прав был мудрец, заметивший однажды: "Человечность человека - это такое же явление, как свечение ночных звезд в небе". В душах же наших лицемерных руководителей погасли и эти ночные свечения.
Сейчас я вспоминаю рассказанную тобой когда-то притчу.
Однажды один бедняк пришел к хану и сказал: "О, великий хан, вы всегда требуете от нас милосердия, призываете быть верными народу, любить свою родину, родную землю... Я и есть тот человек, который верен вашим призывам. Все, кто меня знает, утверждают, что я честный, верный своему народу и любящий свою родину человек. Но, как вы сами видите, я беден, бос. Пришел к вам, великий хан, с целью просить вас взять все мои знания себе, быть честным, верным народу, любить родину. Но вместо всего этого дайте мне свое богатство". Хан разгневался, услышав это, затопал ногами: "Что за безмозглый человек, кто его привел сюда?" - и велел повесить несчастного.
Это и есть извечный жизненный вопрос: быть честным, верным народу, любить Родину, но вечно жить в нищете... Или лучше не иметь всего этого, а жить, утопая в богатстве?..
Нас воспитывали по первому принципу, как того требовал хан... Но сами наши воспитатели, как мы нынче хорошо себе уяснили, жили по второму принципу.
И тем не менее вопрос остается открытым: что лучше?
Думая о судьбе своего народа, прежде чем уяснить, что он от этого выиграет или проиграет, я ищу ответ на вышеприведенный вопрос, пытаюсь проверить свой дух, определить, в какой степени сформировались мои душевные чувства, но все это хочу связать с судьбой своего народа. И каждый раз чувствую свою слабость. Нахожу успокоение для себя лишь в том, что история всему даст свою оценку.
Из монолога больного. Сегодня без спроса я покинул больницу и сходил на базар. Что делать, если в нашей палате, кроме меня, нет ходячих больных. Из шестерых больных двое употребляют жевательный табак - насвай. Раньше давали деньги санитарке, и она приносила его. А теперь не приносит. Во-первых, как заявила санитарка, насвай подорожал, во-вторых, о ее поступке узнал главный врач и предупредил, что в случае, если она опять пойдет за насваем, то будет уволена с работы. Поэтому, видя страдания больных, я вынужден был сам пойти на базар прямо в больничной одежде. Боялся, что меня в больничной одежде быстро поймают и вернут обратно, но куда там! Никто даже не обратил на меня внимания. Да и зачем обращать внимание, ведь завтра все они могут оказаться на моем месте.
А впрочем, не это главное в моем рассказе. Перед входом на базар я увидел большую группу людей. Они с любопытством разглядывали что-то в середине толпы. Дабы разглядеть, что же там происходит, я стал протискиваться вперед... Оказалось, в гуще народа милиционер дрался с каким-то здоровым мускулистым парнем. Дрались они безжалостно. У милиционера на боку болталась кобура с пистолетом, но, видимо, там не было патронов, и он не пытался им даже воспользоваться. Чтобы разнять драчунов, я крикнул: "Прекратите сейчас же безобразие! Вы же убьете друг друга!" - и протиснулся немного вперед. В это время здоровый мускулистый джигит опустил руки, державшие за горло милиционера, и последний рухнул на землю.
- Смотрите! Он убил милиционера! - крикнул я и тут же почувствовал, что кто-то сзади пнул меня ногой. Я, споткнувшись, упал прямо на стража порядка. Похоже, он уже не дышал... Я приподнялся, повторил:
- Несчастные! Он же убил милиционера!
Здоровый джигит стоял рядом спокойно, смахивая пот с лица.
- Ты сам несчастный! - выкрикнул кто-то из толпы.
- Ты что, умнее всех, да? - сказал еще кто-то мне. - Не вмешивайся, уходи отсюда!
- Кровопийцы! - удивленно воскликнул я. - Что вы смотрите на убийство как на развлечение?..
Толпа зевак отпрянула назад, нехотя стала расходиться. Здоровый, мускулистый джигит исчез с ними. Не зная, кого позвать на помощь, я в растерянности сидел возле убитого милиционера. И тут откуда ни возьмись, примчалась "скорая помощь". Из машины вышли две женщины в белых халатах и два милиционера. Пока врачи щупали пульс у мертвого, милиционеры накинулись на меня, скрутили руки и втолкнули в машину. В отделении, куда мы приехали, меня стали допрашивать, выяснять обстоятельства гибели милиционера. Но, увы, ни одному моему слову не поверили. Между тем один из милиционеров обратил внимание на мою одежду и, узнав, из какой я больницы, по телефону вызвал главного врача. Честно говоря, увидев его, я не знал, куда мне деваться от стыда. Я готов был провалиться сквозь землю. Главврач не стал много говорить с милиционерами.
- Этот человек тяжело болен, к тому же болезнь его инфекционная. Выздоровеет, тогда и допрашивайте его, - сказал он и увез меня обратно в больницу. Там главврач меня перевел в одноместную палату.
Знаете, почему я так разговорился? Просто убедился в том, что у нас люди в основном страдают головной болью. Она - самая опасная из болезней. Ее невозможно оперировать, заменить другой, более здоровой, умной. Иначе как понять, что целая толпа позволила убить милиционера, следящего за порядком?.. Таких людей следует судить. За равнодушие. Хотя и хорошо понимаю, что нет такой статьи в Уголовном кодексе... А жаль!
Пока мое состояние неважное, но если выздоровлю и к этому времени не найдут истинного убийцу, возможно, привлекут к суду меня. Надо же найти козла отпущения! Ведь около несчастного, кроме меня, не было ни свидетелей, ни преступника... Вот тебе и экологическое бедствие!
Одно из интереснейших явлений нашего мира - это споры, возникающие по тем или иным вопросам. Несмотря на то, что белая краска одна, у каждого она бела по-своему. Мы любим утверждать, что правда одна. Одна ли? Почему же тогда очень много споров возникает при определении правды?
"Мир этот поэтому и прекрасен", - говорят одни.
"Мир этот поэтому и противен", - утверждают другие.
"Если не быть безразличным к миру, то придется жить или в огне, или среди льдов", - философствуют третьи.
Писатель Бруно Ясенский когда-то говорил: "Я не боюсь друга, потому что я всегда думаю, что он когда-нибудь предаст меня, я не боюсь врага, потому что всегда думаю, что он когда-нибудь убьет меня, и поэтому стараюсь быть всегда начеку. Для меня самым страшным является безразличие людей. Я живу, всегда опасаясь их, потому что не знаю, когда, в какое время они совершат свою вражду или проявят дружелюбие". Когда я вспоминаю эти высказывания, мне становится плохо.
Все эти мысли так или иначе относятся и к проблеме Арала: море исчерпали и погубили беспечные люди!.. Придя к такому выводу, я перестал понимать самого себя.
Если же рассуждать о беспечности глубже, то подозреваю, что не найдется людей, которые считали бы себя таковыми. И тем не менее у меня нет доказательств, что я и сам не беспечно относился когда-то к природе своего родного края.
С уменьшением вод Амударьи и Сырдарьи на страницах газет, радио и телевидения возникли разговоры о переброске в Среднюю Азию части стока сибирских рек. И только сейчас стало ясно, что эти призывы были "ложью века"...
Начиная с 1960 года Амударья значительно сдала позиции, но зимой 1968 года ее воды внезапно не вместились в русло, затопили "старую часть" Нукуса. Тогда же полностью под водой оказался город Беруни, расположенный на северо-восточном берегу Амударьи. Были и человеческие жертвы. Вода так стремительно прибывала, что даже первый руководитель района не успел вывезти из дома своего отца.
Это явление природы отложило на время разговоры о надвигающейся экологической катастрофе. Но тем не менее среди народа формировались смешанные настроения, которые не допускали и мысли, что завтрашний день принесет нам беду. Потому что в печати появилась статья, утверждавшая, что высыхание Арала - это счастье для нас. Высохшее дно Арала намеревались превратить в хлопковые поля. Дотошные экономисты даже подсчитывали, сколько миллионов тонн хлопка будут получать с этой площади. Выходило, что, за проданный урожай на мировом рынке, могла бы в несколько раз превысить ту, что получали за выловленную рыбу. Когда в печати появились такие расчеты и доказательства, их не только поддержали, но оказались и сторонники, которые аплодисментами встретили эту идею.
И все-таки среди здорового народа она и тогда казалась просто сказкой.
В 1981 году я закончил роман, где мною были подняты многие актуальные вопросы нашей жизни. Местные власти, познакомившись с журнальным вариантом, велели рассыпать готовый набор. Видимо, им не понравилась правда жизни...
Из монолога больного. Ты слышал "легенду о сохе"? Нет? Очень жаль! Это самая распространенная легенда среди каракалпаков. Слушай.
Оставшиеся обитатели ковчега Нуу, последний раз сев на мель, покинули его и стали искать пути выживания. Трое из них объединились и решили сеять просо. Вместе всегда легче. Вот они и решили поделить обязанности поровну. Одному из них - самому младшему - выпало найти соху. Он и отправился искать ее. Идет, идет по дороге, смотрит - кибитка. А возле нее пять-шесть человек. Сидят вокруг кувшина, пьют вино и веселятся. Подсел к ним молодой джигит.
- Что ты тут делаешь? - спросил его один из выпивох.
- Вот хожу, ищу соху, - ответил джигит.
- Куда денется соха? На, лучше выпей, отдохни. А соху мы тебе сами найдем, - сказали ему.
- Я никогда не пил, - засмущался джигит.
- Значит, ты несчастный человек, не знающий радостей жизни, - засмеялись выпивохи. - Пей же, кому говорят! - И протягивают ему целую чашку вина.
Джигит, искавший соху, взял в руки чашку и опрокинул ее внутрь. Через некоторое время он почувствовал легкость во всем теле и веселость.
- Спасибо, - поблагодарил он. - А дадите еще?
- За радость надо платить, - сказали ему.