Отсюда и возникла идея "обуздания" великой, но своенравной Амударьи, показавшей свой характер в 1942 году, во время войны, когда она, выйдя из берегов, затопила многие регионы в низовьях. Эта идея ласкала слух многих людей... Но тогда ты, Дедушка, ворчливо буркнул: "Эх, не привело бы это к беде. Как можно обуздать реку, воды которой сам Всевышний посылает для нужд жителей ее берегов?" Твое ворчание услышал лишь я и невольно подумал: "Похоже, Дед умом постарел", но вслух не сказал. А мои внутренние чувства ты, видимо, понимал по-своему и к этим мыслям больше не возвращался. Но однажды, когда один из аксакалов нашего аула, поссорившись с сыном, пришел к тебе за советом: "Не уйти ли из дома?" - ты долго думал и сказал: "Подумай, дружище... В старости каждый должен быть рядом с сыном или с внуком, тогда он будет шагать вместе со своим временем". Я тогда сделал для себя вывод, что ты уже не против идеи обуздания Амударьи. Потому что нас, молодежь нашего аула, вдохновляла мысль покорения Амударьи. И не только Амударьи, но и всей природы. После того совета, данного тобой старику, я понял, что ты чувствуешь себя молодым. Я был рад, что у меня в отличие от многих моих сверстников есть Дед, с которым могут советоваться люди и с которым совпадают многие мои желания...
Не прошло и десятка лет, как другая новость дошла до моих сельчан: "Недалеко от Нукуса - столицы Каракалпакстана - в местности Тахиаташ намечается строительство плотины, а также мощной электростанции. Она обеспечит многие области Узбекистана, Туркменистана, а также Каракалпакстана электроэнергией. Наиболее трудоемкие работы будут электрифицированы. От Тахиаташа возьмет свое начало главный Туркменский канал. Этот канал напоит водой Амударьи обширные безводные степи Туркменистана". Вскоре новости стали внедряться в жизнь. Напротив города Нукуса, в местности Тахиаташ, на левом берегу Амударьи, началось строительство города под таким же названием. Приехали специалисты со всего Союза, навезли строительных материалов. Эти события вдохновили многих, особенно молодежь. Ну а ты, Дед, снова нахмурился, вздохнул: "О, всемогущий Аллах! Видно, и у тебя нет лишнего счастья... Вот ты и берешь его у одних, а потом отдаешь другим".
Твои мысли тогда мне не понравились.
- Дедушка, - возразил я, - говорят, главный Туркменский канал станет кровеносным сосудом, свяжет нас с Туркменистаном. Мы будем дружить еще ближе.
- Правильно, сынок, - согласился ты. - Но пока мы говорим "дружба", кто будет наполнять Арал? Если вода уменьшится в море, знаешь, что может произойти?
- Да что ты, Дедушка! - удивился я. - Этого не может быть. У тех, кто решает такие вопросы, наверное, тоже есть головы на плечах...
- Сынок, у меня нет образования, чтобы спорить с тобой, - сказал ты. - Однако на сколько уменьшится вода Арала, на столько изменятся в нашем крае и природные условия.
Я впервые тогда крепко задумался, а ты взял воткнутый за решетчатый остов юрты серп и добавил:
- Что создал всемогущий Аллах, нельзя разрушать руками человека. - И вышел из юрты, чтобы накосить травы для своего осла.
Из научных источников. Если погибнет Аральское море, в первую очередь бедствие обрушится не только на Каракалпакстан, территория которого раскинулась по его берегам и занимает площадь в 165,6 тыс. кв. км, но придет и в Кзыл-Ордынскую область Казахстана. Ее (области) площадь значительно обширнее Каракалпакстана и составляет 225 тыс. кв. км. Коснется бедствие и Ташаузской области Туркменистана. Его площадь - 73,6 тыс. кв. км. Не минует стихийного бедствия и Хорезмская область Узбекистана, территория которого составляет 4,5 тыс. кв. км. Погибнет уникальный центр древнейшей культуры, возникшей в Туранской низменности, известный во всем мире как родина знаменитых ученых, мыслителей и поэтов. Таких, как Бируни, Аль Фараби, Навои, Улугбек, Бердах.
Арал служит кондиционером, формирующим климат Среднеазиатского региона. Если нарушится его работа, то не только вокруг, но и на всей Средней Азии, в соседних с ним государствах резко изменятся условия проживания...
Из монолога больного. Всемогущий Аллах, прежде чем принести человеку несчастье, уменьшает его мозг и как следствие - разум. Прежде чем заболеть этой ужасной болезнью, я тоже допустил много ошибок. Своевременно не питался. Набрав воды, не давал ей отстояться, чтобы всякие там химикаты осели на дне, не кипятил, а сразу же начинал пить.
Вчера по Московской программе смотрел телепередачу, посвященную Аралу. Смотрел, а у самого ныло сердце. Казахстанцы говорили о своей беде, туркменистанцы - о своей, узбекистанцы и каракалпакстанцы - о своей... Я подумал, что все они не совсем здоровы. Сложилось впечатление: кому в первую очередь окажут помощь, тот уже в другие мероприятия не вмешивается. Кто бы как бы про свои страдания ни говорил, как бы их ни подносил, надо помнить, что центром всех этих бед является высохший Арал... Если подобные разногласия будут продолжаться и каждый начнет грести воду к своему огороду, то недолго и огонь жизни погасить, и Арал никогда не восстановить. Неужели не найдется никого, кто сумел бы объединить всех, оздоровить море - рассадник микробов всех болезней? Неужели не найдется на этом свете любви и милосердия для униженного человека?..
Дедушка, извини, что опять беспокою тебя. Вместе с тобой в твоих краях находится Гегель, душа которого обитает в раю. Да простит он простых тружеников мира сего. Наши руководители не придали значения его высказыванию, что "человек не станет господином природы, пока он не стал господином самого себя". У нас были безмозглые, любящие славу и взятки руководители. Поэтому наше ожидаемое счастье так омрачено...
Помнишь, Дедушка, как мы однажды на склоне песков Дузлаккум, что на окраине нашего аула, стали расчищать поляну для посева проса. И тогда ты, помню, смахнув пот со лба, долго смотрел в сторону песков Дузлаккум, а потом печально вздохнул.
- Что с тобой, Дедушка? - спросил я.
- Если поднимется сильный ветер, кто даст гарантию, что эти пески не засыплют нашу делянку с просом? - сказал ты.
- Дедушка, - улыбнулся я, - в последнее время ты почему-то стал пугаться всего. Я думаю, страна, победившая в такой трудной войне, не допустит, чтобы люди страдали от капризов природы.
Ты ничего не ответил мне и приступил к работе, продолжая рыхлить землю кетменем. Тебе тогда перевалило за семьдесят, но ты был еще сильным, и я вовсю старался не отставать от тебя... В это время, погоняя коня, к нам подскакал аульный почтальон. Спешившись, он прокричал: "Люди! К нам в аул приехали гипнотизеры. Не говорите потом, что не слышали", - и поскакал дальше. В те времена сельчане почему-то называли фокусников гипнотизерами. В этих созвучиях им, очевидно, слышалось одно и то же.
- Пойдем смотреть "гипнотизеров"? - засмеялся ты, обращаясь ко мне.
- Конечно, сходим, Дедушка, - обрадовался я.
- Тогда мы должны найти две засохшие коровьи лепешки.
- Зачем? - удивился я.
- Гипнотизеры обладают магической силой. Но знающие люди говорят, если смотреть на их действия через отверстие в помете, то можно рассмотреть все их секреты.
- А ты пробовал?.. - спросил я.
- Пока не было случая, - ответил ты. - Но сегодня обязательно посмотрим, сынок.
Я мигом побежал к пескам Дузлаккума и, найдя засохшие, широкие, как кетмень, коровьи лепешки, вернулся к Дедушке.
Вечером, когда мы пришли в битком набитый клуб, сторож, стоящий в дверях, заметив в наших руках коровий помет, закричал на весь зал:
- Эй, люди! Посмотрите на этого старика и на его внука-студента! Совсем потеряли совесть, принесли куски коровьего помета. Они же испортят воздух в клубе, не пускать их!
Сельчане повернулись к нам, понимающе заулыбались. А сторож, распалившись пуще прежнего, подошел вплотную к Дедушке, отобрал у него кизяк, затем - у меня и выбежал на улицу. Мы не сопротивлялись. Наше внимание было уже обращено на сцену, где "гипнотизер" старательно колдовал над чем-то. Всмотревшись, я увидел на столе с десяток яиц. Взмахнув палочкой, "гипнотизер" стал командовать: "Вперед!", "Направо!", "Налево!". Яйца, словно живые, двигались по его команде. Все страшно были удивлены.
"Сколько всего яиц?" - спросил я соседа, стоявшего рядом. "Шестнадцать", - ответил он. Тогда ты, Дедушка, прошептал: "Шестнадцать яиц - значит, как шестнадцать республик!". В тот же миг кто-то стоящий неподалеку, как сумасшедший, вырвался на сцену и завопил во всю глотку:
- Люди! Вы слышали этого потерявшего ум старика? Он считает нас дураками. Шестнадцать яиц он сравнил с шестнадцатью союзными республиками СССР. Все знают, что яйца варят и едят. Старик хочет сказать, что советское правительство тоже варит нас и ест!.. Он еще долго что-то разглагольствовал. Наконец, "гипнотизер" не выдержал и стал собирать свои вещи. Сидящие в зале люди стали потихоньку подниматься с мест и безмолвно выходить на улицу. Какой-то незнакомый человек в галифе и кителе задержал нас обоих у выхода. Отведя в сторонку, он строго спросил:
- Ну, старик, признаешь свою ошибку или нет?
- Какую? - удивился ты тогда.
- Ты же только что говорил об этом! Люди не захотели находиться рядом с таким коварным человеком, как ты, и покидают зал... Ты отрицаешь это? Вижу, тебе могила ближе жизни... Ну, ничего... За тебя завтра же ответит твой внук... Его выгонят из института! - выпалил незнакомец.
- Прости, милый человек, ошибся! - сдался ты. И сразу как-то сник.
В тот вечер, возвратившись из клуба, ты слег... Я тогда понял, насколько виноват, но ничего не смог сказать. А мое молчание тебя обрадовало... Но ты после этого случая долго еще пролежал в постели. Каждый раз, когда я приезжал после занятий в институте, ты интересовался: "Как учеба у тебя, сынок? Все в порядке?" - и, убедившись, что я продолжаю учиться в институте, ты добавлял: "Сынок, с плохим человеком нельзя вести себя плохо. Тот раз, не вмешиваясь в разговор, ты поступил очень умно", - и, прижав мои руки к своим губам, целовал их. Однако мне в том году все же пришлось оставить институт, всплыли болезни, и я взял академический отпуск на год. Но я до сих пор не могу простить себя за то, что ты тогда заболел.
Иногда в минуты грусти вместе с внуками я хочу съездить на место, где ты последний раз с кетменем в руках рыхлил землю и сеял просо. Но никак не могу собрать их вместе. А то поле давно уже покрыто песками Дузлаккума. Вокруг свистят ветры. Несут горькую пыль с барханов. До сих пор я чувствую себя виновным, что в свое время не перенял твой богатый дехканский опыт. Сеять просо, ухаживать за садом, пасти скот...
После того, как ты покинул этот мир, Дедушка, вскоре, весной 1953 года, умер Иосиф Виссарионович Сталин.
Не знаю, если бы ты был жив, плакал бы, как все, или радовался... Для своего первого внука ты всегда казался добрым, но окружающие знали тебя как замкнутого человека, иногда сурового, словно Аральское море в шторм.
"Умер Сталин!" - эта печальная весть отозвалась в сердцах всех тревогой и неуверенностью. Казалось, всемогущий Аллах вновь разгневался на человечество и торопится ниспослать на него очередную катастрофу, еще более страшную, чем Большая вода или нашествие песков. И предпринял ее Всемогущий со смерти Сталина, лишив народы мира его "вождя"... В души людей вселился страх. И люди нашего аула искренне рыдали во весь голос. На всю страну был объявлен траур.
Эти траурные дни для моих односельчан и школьных учителей явились особенными днями. По-прежнему всех волновал вопрос: будет ли продолжено строительство Главного Туркменского канала или его приостановят? Каждый старался поделиться мыслями, накопившимися в душе.
- Строительство могут прекратить, - сомневались одни.
- Тогда воды Амударьи полностью потекут в Аральское море, - говорили одобрительно другие.
- Вы ошибаетесь! - возражали третьи. - На строительство Главного Туркменского канала выделены огромные средства. Началось строительство города Тахиаташа. Дело, начатое партией, будет доведено до конца.
- Конечно, - поддержали их четвертые. - Главный Туркменский канал - это канал дружбы!
- Как бы канал дружбы не обернулся каналом вражды... - перешептывались скептики.
- У Аллаха нет лишнего счастья, а наше счастье таких бедняков, как мы, хотят отдать туркменам! сердились непримиримые. Да, да, были и такие...
Из монолога больного. Сколько в жизни человека должно быть радостей и печали, чтобы он почувствовал себя полностью счастливым? На этот вопрос не только я, но и мои предки вряд ли могли бы ответить. А ты можешь ответить на этот вопрос? Даже если скажешь "да", я не поверю. Чья судьба сольется с судьбой своего народа, для такого человека и его несчастье окажется счастьем!
Наши реки и море принадлежат всему народу, поэтому всякий разговор о них я понимаю как разговор обо мне. Я один из тех, кто во времена Сталина, когда услышал весть о строительстве Главного Туркменского канала, молча заплакал от обиды за себя, за свой народ. А когда Хрущев отменил это строительство, я от радости захлопал. Но вскоре объявили решение партии и правительства о строительстве Каракумского канала. И тут уж я не выдержал - перед всеми соседями зарыдал навзрыд. В тот же день я устроил поминки в честь Сталина, запоздало поняв его мудрость... Нет, нет, не подумайте предвзято, не это главное в моем рассказе... Я хотел сказать о другом. Недавно прочитал ряд статей, посвященных Аралу, а вчера, посмотрев передачу Нукусского телевидения, у меня чуть не остановилось сердце. Отчего бы, спросите вы? Вот-вот... Из-за разговоров безмозглых. Передачу-то я начал смотреть как "Дискуссию об Арале", а на самом деле разговор пошел не о гибнущем море, а о том, кто первым среди каракалпаков поднял вопрос об Арале. О, как они рьяно спорили! Я даже от возмущения схватился за голову. Один утверждал, что он первым поднял голос в защиту Арала, другой - что он, а третий доказывал, что он... Разве сейчас главный вопрос в том, чтобы определить, кто первый вынес на обсуждение этот важный вопрос? Вот безмозглые! Что можно сказать таким соотечественникам-землякам? Им не Арал нужен, а личная слава... Пусть хоть сиюминутная, но слава. Такие люди были всегда и везде. Пусть сгинут, проклятые! А тем, кто делом желает воскресения Арала, я желаю долгих лет жизни.
Дедушка, если можешь, передай мой привет мудрецу Франсуа де Ларошфуко. Когда-то он сказал: "Человек, понимающий, какое несчастье могло бы обрушиться на него, тем самым уже до некоторой степени счастлив". Ну а мы же, когда умер Сталин, а его сменил Хрущев, целых три года еще жили в тревоге, не представляя, что нас ожидает завтра. Для нас было важным не сам приход Хрущева к власти, а нечто большее: в какой степени принесет людям счастье остановка или продолжение строительства Главного Туркменского канала в Тахиаташе? Ты сам тогда мне объяснил, что для понятия счастья нет никакого определения, но очень трудно оценить что-либо правильно без сравнения его с чем-нибудь другим. Тот же Ларошфуко говорил: "Все любят разгадывать других, но никто не любит быть разгаданным". Однако и Никита Хрущев, заменивший Сталина, три года не высказывал открыто свои мысли, а в 1956 году вдруг резко изменился. Он обвинил "в пух и прах" Сталина во всех его прижизненных злодеяниях, неизвестных доселе большинству народа. А тело его, установленное в Мавзолее, было вынесено. В эти беспокойные годы, как ни странно, для жителей, населяющих побережье Арала, наступили радостные дни - строительство Главного Туркменского канала было приостановлено! Грандиозное строительство было оценено новым руководством страны как "бездумная прихоть Сталина". Люди между собой говорили, что теперь-то "воды Амударьи потекут куда следует". Арал, как и прежде, будет полным и рыбным! Но радость их оказалась преждевременной. Через некоторое время опять все переменилось. Главный Туркменский канал, но уже под другим названием - Каракумский - решено было прокладывать не напротив Нукуса, как было задумано по проекту, а значительно выше по верхнему течению Амударьи. И это решение партии и правительства явилось окончательным. Новость, конечно, была радостной для тех, кто жил в зоне будущей трассы канала и в близлежащих окрестностях, но для жителей нижнего течения реки она оказалась в тысячу раз печальнее, чем само проведение Главного Туркменского канала.
- Кто живет в верховьях реки - пьет воду, а тот, кто живет в низовьях, пьет яд - эта народная примета теперь приобрела истинный смысл. А тогда новость обрастала новостью. При поддержке некоторых ученых началось наступление на природу, ее покорение. Через сыпучие, бесконечные песчаные барханы проложили Каракумский канал и вскоре пустили по нему воду. Были вырублены и уничтожены тысячи гектаров тугаев, деревьев, дающих кислород, и вместо них посеяли хлопок... Недальновидные руководители каждый для своей области стали создавать новые и новые водохранилища. В результате этих "преобразований" в конце семидесятых годов воды Амударьи впервые не достигли моря. Такое положение стало повторяться каждый год, обычно с началом посевных работ и в продолжение всего лета. С середины восьмидесятых годов вода совсем перестала поступать в Арал...
Из научных источников. Каракумский канал начинается с Амударьи. Длина его - 840 км, из них 450 км являются судоходными. Первая очередь канала была завершена в 1959 году (длина 400 км), вторая очередь - в 1960 году (140 км), третья очередь - в 1962 году (длина 300 км)... В устье Каракумского канала построена плотина пропускной способностью 300 кубических метров воды в секунду. Эта плотина приспособлена для пропуска пароходов, барж. Каракумский канал питает своей водой семь больших водохранилищ. В них накоплено 12-15 кубических километров воды. Канал на всем своем протяжении проходит по сыпучим барханным пескам, поэтому огромна фильтрация воды. Если посмотреть аэрофотосъемки канала, то видно, что на расстоянии 2-3 км от берега вся местность заболочена, и происходят испарения большого количества влаги.
Около 40 процентов воды канала уходит в почву. С каждого километра водной поверхности ежегодно испаряется 600 тысяч кубометров воды. Все это хорошо видно на снимках, снятых с воздуха, и в определенной степени отвечает на вопрос, куда исчезла вода Арала.
Из монолога больного. Мы, кажется, превратились в проклятых Аллахом его подданных. Милосердный, всемогущий Аллах, должно быть, проклял весь народ. Ведь бытуют же пословицы: "Кусок навоза портит целый бурдюк масла" и "Капля яда отравляет целый котел еды". Иногда я опасаюсь, что среди нас появился такой навоз или такой ядовитый гомо сапиенс. И не удивляйтесь, что подобный человек полез во власть. Только сейчас, спустя годы, несем мы наказание за него, такого подлеца. Неужели этим подлецом являюсь и я? О, если бы я был уверен в этом, я бы не пришел в больницу, а постарался бы ускорить сам свой уход.