– Раиса Николаевна, вы сказали ключевую фразу: "за сервировку столов отвечала Таня", – акцентировал внимание собравшихся Веня Зюскинд.
– Да, я отвечала, я все проверила, но кто-то перед началом корпоративного мероприятия поставил бутылки "Всемирова" на столы, – оборонялась Таня.
– Хватит! Большая уволена! – категорично заявил Чертков.
– Александр Евгеньевич! – взмолилась Жанна.
– Уволена, я своих решений не меняю. Точка.
Таня встала с кресла, поправила мятое платье, попрощалась с присутствующими, тихо вышла из кабинета. Гавкало подняла голову, расправила плечи. Глупая девчонка вздумала со мной тягаться, торжествовала директриса. Жанна осуждающе посмотрела на Раису, мадам горделиво отвела взгляд. "Еще одна любительница правды, недолго и тебе, деточка, осталось", – подумала Раиса Николаевна Гавкало.
– Теперь послушайте меня внимательно… Чтобы вы не отправились за Большой следом по-маленьку, – стальным голосом обратился Черт к подчиненным. – Будем проводить футбольный матч. Учредители фонда, известные люди региона против профессиональной футбольной команды "Финиш".
– Собственник "Финиша" Граф, простите, Игорь Графский, вы считаете, он согласится на этот матч? – удивилась Раиса Николаевна.
– Мы проиграем, нетренированные учредители против профессиональных футболистов! – констатировала Жанна.
– Может, сыграем с молодежным составом команды? Они значительнее слабее, – предложил Веник.
– Пожалуй, – согласился шеф.
– А кто теперь будет отвечать за организацию этого грандиозного мероприятия? Таню уволили, – подлила масла в огонь Жанна.
– Ты, – ответил Александр Евгеньевич.
– Я? Я отвечаю за пиар, на мне вся пресса.
– Включайся Жанна, теперь ты отвечаешь и за организацию мероприятия, а Зюскинд найдет замену Тане. А пока, тебе поможет Раиса Николаевна, – издевался шеф.
– О чем речь, найдем волонтеров. Все организуем. Главное, хорошо потренироваться футболистам нашей команды, чтобы "Финишу" не проиграть. А кто у нас капитан?
– Я, – спокойно ответил Черт.
– Вы играете в футбол? – поинтересовалась Жанна.
– Я просто играю, всегда и везде, а главное – выигрываю, – поставил жирную точку в разговоре Александр Чертков.
Безоговорочное отсутствие логики
Игорь Федорович читал официальное приглашение на фирменном бланке, в котором его футбольной команде предлагали принять участие в масштабном городском мероприятии. Кто предлагал? Его злейший враг. Игорь Графский обустроил главный командный пункт на втором этаже "Indust-Bank", хозяином которого он являлся. Он резко встал, прошелся по масштабному кабинету в стиле "техно", где строгая геометрия пространства и предметов его успокаивала, но только не сегодня. Игорь Федорович ударил ногой пустую корзину для мусора, которая без сопротивления сдалась и с грохотом упала, возвратился на место в удобное кожаное кресло, сел, задумался. В чем подвох? Секретарша прервала его грустные мысли и по внутренней связи сообщила:
– Игорь Федорович, к вам пришел Родион Павлович, говорит – у него неотлагательное дело.
– Пусть заходит.
Родион Павлович Хомяк, генерал, начальник областного УМВД, он же "Зверь", ворвался в кабинет председателя правления "Indust-Bank" подобно февральскому ветру, хотя за окном лето безжалостно плавило городской асфальт.
– Читал?!– на стол полетело пять местных газет, пахнущих типографской краской. "Свежие", – успел подумать Игорь Графский.
Граф разворачивал газеты по очереди, в каждой на первой полосе красовалось обращение учредителей благотворительного фонда "Родня Задорожья" к Игорю Федоровичу Графскому. Учредители предлагали ему и его славной молодежной команде "Финиш" поучаствовать в масштабном социальном проекте, и все собранные средства от дружеского матча направить на помощь больным детям, которые проходят лечение в отделении гематологии областной детской больницы.
– Под-донок! Это перчатка брошена мне в лицо, это вызов, – закричал Граф, одним движением сбросив с рабочего стола канцелярские принадлежности и ценные папки с документами.
– Черт озверел, вместо молочных зубов он показывает нам клыки, втягивает нас в его игру, устанавливает правила в Задорожье, – хрипел Зверь.
Родион Павлович, не раздумывая, позвонил по телефону и срочно вызвал на импровизированное рабочее совещание в банк Анатолия Птаху и Олега Качалова. Работая главным милиционером области, Зверь привык командовать, он любил, когда операции по задержанию особо опасных преступников проходили исключительно по его плану.
– Граф, я за себя не ручаюсь! Может, ему наркоту подсунуть или помощнику? Зюскинд к моим операм попадет – все расскажет о делах Черта. Жаль, Пашу Шамана не успел взять, Черт его убрал раньше. Эти твари даже мой телефон круглосуточно прослушивали. Весь город на крючке держали, я им щупальца обрубил.
– Может, Черту пришить дело по убийству начальника службы безопасности?
– Там чисто, он мужика купил с потрохами, у того сын серьезно болен, видимо денег дали. Мы его кололи, стоит на своем – выехал на встречную полосу.
– Зверь, а как фамилия нового начальника службы безопасности в "Родненькой"?
– Черт его еще не назначил.
– Может, нашего человечка в логово благотворителя сунуть?
– Пытались, он движет на стратегические должности людей проверенных, только из корпорации. А там – корпоративная мафия. Они зомбированные.
– Перекупи его человека, – предложил Граф.
– Черта знаешь, как боятся? Он хитрый и злой.
В кабинет вошли двое: Анатолий Птаха и Олег Качалов. Секретарша принесла горячий чай, кофе. Главные три индуса вместе с Птахой сели за стол переговоров. Стол круглым не был, но это не мешало хозяевам города Задорожья вести за авангардным треугольным столом из темного каленого стекла серьезный разговор. Граф хлебнул из маленькой белой керамической чашки горький кофе без сахара. По рекомендациям врачей он сахар в пищу не употреблял, так как панически боялся сахарного диабета. Все его родственники умерли от этой страшной болезни. Самый богатый человек в регионе не мог позволить себе подсластить жизнь на одну чайную ложку, а так хотелось. На правах хозяина кабинета и самого состоятельного и влиятельного человека из всех присутствующих, Граф начал разговор первым.
– Я не знаю, что замышляет Черт, но просто так он ничего не делает. Вот эти газеты и это официальное приглашение в конверте, которое я получил сегодня утром, свидетельствуют – он с нами играет. Зачем ему нужен этот футбольный матч? Точно не для помощи больным детям. У него столько денег, что без финансового ущерба для бизнеса он в Задорожье способен построить еще одну детскую больницу. Птаха, ты встречался с Чертом, я хочу знать абсолютно все, о чем вы с ним говорили.
В это роковое мгновение, как в третьесортном сериале, открылась дверь в кабинет и с невозмутимым чувством собственной значимости вошла секретарша. Она поставила посредине стола огромное блюдо с творожными пончиками. С некоторых пор Анатолий Птаха панически боялся пончиков, один неосторожный укус – и ты завербован в лучшем случае, а в худшем – пончики съедят родственники через девять или сорок дней после твоей скоропостижной кончины.
Анатолия знобило. Что означают пончики? "Граф догадывается, что Черт меня завербовал, и теперь я в роли шпиона присутствую на этом совещании", – Птаха, не мигая, так заворожено смотрел на блюдо с творожными ароматными пончиками, что Граф не выдержал и сказал:
– Пробуйте, господа, я открыл новый кондитерский цех. Пончики изготовлены по уникальной итальянской технологии, которая сохраняет вкусовые и природные свойства творога. Мои дети их просто обожают. Птаха, хватит смотреть на пончики, попробуй, это вкусно.
Анатолия передернуло, левый глаз, повинуясь тику, неприлично задергался. Птаха дважды доставал для Графа вещества, способные половину коллектива банка отправить в потусторонний мир. Кого ликвидировал Граф высокоэффективным ядом, который применяют российские спецслужбы, фармацевт не знал, неужели пришла его очередь? Слова "Это вкусно!" прозвучали, как приказ. Отказываться от угощения нельзя! Анатолий Птаха медленно взял румяный пончик, от него исходил запах качественного, сельского творога. Умру вкусно, подумал владелец сети городских аптек. Он откусил грамм, не больше и с грохотом рухнул в обморок. Нервы!
– Неужели так вкусно! – иронично спросил Граф, склонившись над рыхлым, тучным телом Птахи.
– Толик, кончай глаза закатывать, у меня через двадцать минут совещание в управлении, – зарычал Зверь на человеческую толстую дичь, распластавшуюся на полу.
И только Олег Качалов дружески протянул руку Анатолию, помог подняться, сесть за стол, подал стакан воды. Птаха жадно пил холодную воду. От творожных пончиков, изготовленных по итальянским технологиям, Толик пострадал дважды. За один день!
– На чем мы остановились? Ах да, Птаха обещал нам рассказать о встрече с Чертом, – раздраженно сказал Граф.
– Что рассказывать, он сначала разговаривать со мной не хотел. Я его долго уговаривал, аргументировал, почему меня необходимо взять учредителем в его благотворительный фонд. Потом Черт согласился, но с испытательным сроком. Три месяца.
– Что еще? Про меня спрашивал, он, наверное, догадывается, что ты со мной общаешься? – нервничал Граф.
– Поэтому принял с испытательным сроком. Я заверил Черткова, что с вами, Игорь Федорович, я общаюсь крайне редко, нас связывает бизнес.
– Ясно. Родион Павлович, что у тебя?
– Черт хочет взять кусок земли на набережной, его люди несколько раз выходили на Фотографа, – отрапортовал Зверь.
– Олег?
Олег Качалов, он же Фотограф, работал в городском исполнительном комитете Задорожья, поэтому находился в эпицентре распределения городской земли.
– Это правда, Чертков хочет получить большой кусок земли на набережной.
– Для чего? – поинтересовался Граф.
– Под строительство спортивной школы для тенниса.
– А на самом деле? Зачем ему земля, что он хочет построить на набережной? – нервничал Граф.
– Черт его знает!
– Это не ответ, Олег, мы пристроили тебя в городском совете для чего? – Чтобы ты обладал информацией, влиял на ситуацию, а ты? Черт его знает! Выясни и доложи!
– Понял, исправлюсь, – тихо сказал Олег Качалов.
– А ты, Зверь, копай глубже, нам нужен на него компромат, чтобы мы могли свалить его, когда придет время. Я хочу знать все об этом уроде. Земли ему не давать, ни гектара. Слышишь, Олег, ни пяди, пусть валит из нашего города, – Фотограф одобрительно замотал головой, мол, приказ выполню.
Игорь Федорович Графский замолчал, в голове у него стучали клавиши калькулятора. Интенсивно стучали, казалось, это барабанит дождь, денежный дождь за окном. Футбол Черт намерен проводить на стадионе "Финиша", молодежной команде придется заплатить за матч, свет, расходы на обслуживающий персонал. Всю выручку от матча отдадут больным детям.
"Получается, я в минусах", – расстроился Граф. Он хочет повесить на меня расходы, чтобы я из собственного кармана заплатил за этот футбольный матч. Единственное, что тешило Графа – это победа на футбольном поле, несомненно, его команда лучше и сильнее.
– Как нам поступить с футбольным матчем? – спросил у индусов Игорь Графский.
– Отказаться – значит не помочь детям, – высказался Олег Качалов.
– Обратного хода нет, – поддержал Зверь.
– Расходы по проведению футбольного матча поделим поровну. Птаха тоже участвует.
– Как что, так сразу Птаха, нашли самого богатого Буратино!
– Толик, заткнись, – разозлился Граф, он поинтересовался мнением индусов формально. На самом деле Игорь Федорович еще не решил, как ему с проведением футбольного матча поступить.
Быть или не быть?
Иван Григорьевич Копейка, мэр города Задорожье, оказался в интересном положении, он не был женщиной по факту, но чувствовал: сегодня его изнасиловали. Насилие нравственного характера страшнее, чем физическое, искренне считал старый градоначальник. Он сидел в отремонтированном кабинете, зажав лысую голову в тиски костлявых рук. Новые обои, итальянская мебель, дорогой ноутбук его глаза, испорченные зрелой катарактой, не радовали. Вчера ему позвонил Игорь Федорович Графский и приказал под вымышленным, но правдоподобным предлогом не давать разрешение на проведение благотворительного футбольного матча, хотя в прессе Граф официально принял приглашение Александра Черткова.
Иван Григорьевич, как старый партийный аппаратчик советских времен, не любил двойную игру. Он искренне злился, когда его статусной персоной манипулировали, короля на шахматной политической доске использовали в качестве пешки. Но главному индусу не откажешь, он держит самого мэра на коротком финансовом поводке. Стадион в прекрасном состоянии, погода в день проведения матча солнечная, Иван Григорьевич не мог найти правдоподобный повод отказать благотворительному фонду "Родня Задорожья" в проведении матча. Его мысли путались, как нитки в плохо смотанном клубке старой пряжи, мэр чиркнул спичкой, возбужденно закурил.
За дверью послышалась возня, секретарша скандалила, неизвестный посетитель жаждал прорваться сквозь надежную оборону. Дверь громко хлопнула. Прорвался.
– Иван Григорьевич, дорогой мой, – Веня Зюскинд широко расставил худые руки, словно поставил сети на золотую рыбку. Еще бы, от Копейки зависело проведение в Задорожье грандиозного благотворительного футбольного матча.
– Рад видеть вас, Вениамин, – соврал мэр, увидев помощника олигарха.
– Иван Григорьевич, секретарша у вас – броня, я понимаю, работа у нее такая, покой дорогого мэра охранять, но рукав она мне оторвала, видите, на плече распоролся шов. Новый пиджак порвала. Ужас!
– Вижу, но есть, Вениамин, порядок, нужно записаться на прием, мэр не может по первому требованию принимать людей. Городское хозяйство требует постоянного внимания, я сейчас очень, очень занят.
Иван Григорьевич деловито уткнулся в рабочий стол, но на нем не оказалось ни одного документа. Эту оплошность градоначальник мгновенно исправил, он взял первую попавшуюся папку со стола, открыл ее и со знанием дела стал изучать выполнение городского бюджета за первое полугодие. Веник не растерялся.
– Иван Григорьевич, дело, с которым я к вам пришел, городской или даже государственной важности!
– Ой-ли! – отклонившись на спинку стула, воскликнул главный в городе Задорожье "Григорьевич".
– Фонд "Родня Задорожья" проводит не просто благотворительный футбольный матч, мы впервые в Украине учреждаем моду на благотворительные мероприятия такого грандиозного масштаба. О вас, как о мэре, заговорят в столице, к нам приедут мэры из других городов перенимать бесценный опыт, – заливался фальшивым соловьем Веня Зюскинд.
Иван Григорьевич выпрямил спину, это другое дело, он почувствовал себя королем на государственном уровне. Этот уровень Ивану Копейке по зубам, которые надежно спрятаны под толстым слоем металлокерамики. Веник подсунул бумагу, на которой роспись главного Григорьевича означала официальный "одобрямс" на проведение праздника. Иван Копейка уверенно взял перьевую ручку, важные документы он подписывал исключительно чернилами, занес руку над разрешительным документом, наклонился, надел очки и с ужасом осознал – футбольного матча Задорожью не видать.
– Подписывайте, подписывайте, – как змей-искуситель шипел помощник Черткова.
– Не могу, не имею права!
– В смысле? – не понял Веня и неприлично близко наклонился к особе его святейшества, мэра славного города Задорожья.
– В этот день на стадионе будет проходить еще более грандиозное мероприятие.
– Я узнавал, Иван Григорьевич, 12 июля – на стадионе свободно, там никакие мероприятия не проходят. Это точная информация.
– Неужели! – вспотел мэр назло мощному кондиционеру, и по его откормленной спине тонкими струйками побежал пот. Иван Григорьевич вытер выпуклую лысину, отполированную временем, спина находилась вне зоны доступа, а так хотелось промокнуть и ее сухим полотенцем.
– Директор стадиона и секретарь городского исполкома мне официально подтвердили, что стадион 12 июля – свободен!
Веник вытащил из папки два документа, которые подтверждали правоту его слов. Городской голова заерзал на стуле от возмущения, что его терроризирует помощник олигарха, он вдруг захотел в знак протеста громко пукнуть, но сдержался, вспомнив, что вырос в интеллигентной семье.
– Откуда они знают, свободен стадион или занят? Я мэр города Задорожья и только я обладаю точной информацией. Поэтому утверждаю – 12 июля городской стадион занят.
Веня понимал, дату проведения мероприятия переносить нельзя, слишком много процессов завязано, сам Чертков отказался от поездки в Тибет. К проведению футбольного матча все готово, учредители фонда ежедневно тренируются. Отступать некуда. "Старый козел упрямится, сейчас я ему покажу, кто такой Вениамин Зюскинд", – разозлился помощник олигарха.
– Хорошо, тогда какое мероприятие 12-го числа проводится на стадионе? – сдерживая гнев, спросил Веник.
– Это секретная информация! – не сдавался мэр.
– А как вы собираетесь заполнить стадион, если горожане не знают об этом мероприятии?
– Сообщим накануне, за день до проведения.
– Иван Григорьевич! – повысил голос Зюскинд.
– Вениамин! – отреагировал мэр.
– Иван Григорьевич, вы даже не знаете, что придумать! Как вы можете препятствовать проведению такого грандиозного спортивного праздника. Вы мэр, вы обязаны думать о городе.
– Я думаю!
– Наверное, Игорь Федорович Графский запретил вам проводить футбол? – нанес удар ниже пояса Зюскинд.
– Причем здесь Графский?!– покраснел Иван Григорьевич.
– Тогда скажите правду! Кому вы предоставляете стадион? Кто? Кто 12 июля приедет в Задорожье?
– Папа Римский! – закричал не своим голосом Копейка.
Иван Григорьевич не знал, почему имя римского понтифика слетело с его казенного языка.
– Папа Римский? – переспросил Вениамин, понизив голос.
– Да, Папа. Информация хранится в строжайшей секретности. Ради безопасности святейшей особы. Теперь об этом знаешь только ты и я.
– А если он не приедет?
– Приедет, сегодня ко мне приходили из государственной службы безопасности. Серьезный разговор состоялся, – надул щеки мэр.
– Понятно. И что нам делать?
– Успокоиться и ждать благоприятного стечения обстоятельств. А сейчас, Вениамин, я прошу вас удалиться, мне необходимо поработать с документами.
– До свидания, Иван Григорьевич!
– Прощайте, голубчик! – улыбнулся на прощание старый мэр, сузив мутные глаза до неприлично узкой формы.