Они крепко обнялись, поцеловались. Павлович пошел, не оглядываясь на футбольное поле, слабо освещенное фонарями, его манил запах ладана. Босые ноги ступали по стриженой колючей траве, он, как завороженный, двигался в центр футбольного поля. Большие белые бабочки плотным кольцом окружили его фигуру. Он услышал звон церковных колоколов, шелест крыльев, душа обрела покой, чувство блаженства охватило банщика. Живая спираль уносила его в мир иной. До заката солнца оставались считанные минуты, огненный шар прятался за горизонт до следующего утра. Павлович уходил из жизни близких, родных людей навсегда.
Павел Шаман заплакал, но вместо слез по его щекам стекал горячий воск, обжигающий его небритое лицо, оставляя на щеках красные полосы от ожогов. Ему больно, но бывший начальник службы безопасности корпорации "Родненькая" продолжает плакать, он может себе это позволить в мире, где осудить его некому. Павел совершенно одинок, он существует на границе миров между смертью и жизнью. Белые бабочки больше не приглашают его почить в мире мертвых, а живые не замечают, как будто его больше нет. Павел Шаман немного постоял на футбольном поле, а когда последняя белая бабочка скрылась за темными облаками, не раздумывая, отправился в логово к индусам.
Голые, жирные и потные индусы топили толстый подкожный жир в русской бане, чувствуя небывалый дискомфорт, еще бы, банщик в привычной церемонии отсутствовал. Березовые веники, сиротски брошенные в углу, у парильщиков угрызений совести не вызывали Хотелось холодного пива, но кого за ним послать? Зверь не выдержал, облачившись в длинный белоснежный махровый халат, он вышел из душной парной. Его орлы признание у банщика не выбили, зато поработали на славу, теперь Павлович ничего и никому не расскажет. Зверь обматерил помощников многоступенчато, без скидки на цензуру и поручил им придумать достоверную версию смерти Павловича. Креативностью люди в погонах не страдали, они посадили банщика в его новенький автомобиль, инсценировав аварию на дороге. Теперь побои на теле банщика органично вписывались в дорожно-транспортное происшествие: машина вылетела на встречную полосу и угодила в глубокий кювет.
Возвратившись в парилку, Зверь сообщил индусам о смерти предателя, те одобрительно закивали головами. Понежив откормленные тела в русской бане, украинские индусы погрузились в бассейн с холодной водой, они истошно кричали, выпуская на волю негативную энергию, накопившуюся за неделю. Пятница для них – это не просто банный день, это ритуал, подведение итогов, корректировка планов на предстоящие трудовые будни. Холодная вода привела в состояние боевой готовности их мыслительную деятельность, укутавшись в махровые халаты, индусы обосновались в комнате отдыха. Удобные кожаные кресла, на полу шкура убитого тигра, длинный сервированный журнальный стол, телевизор необъятных размеров, уют, тишина. Граф традиционно пил коньяк и курил любимую сигару, Зверь ударил по водке и бутербродам с красной икрой, а Фотограф пил пиво, смакуя тигровые креветки, размеры которых могли удивить рядовых любителей морепродуктов.
– Креветки большие, их что, скрестили с поросятами?
– Наверное, вырастили с применением анаболиков, – предположил Граф.
– Куда мир катится! Ужас! Скоро будут синтетическую водку производить, – возмутился искренне Зверь, залпом выпивая пятую стопку водки "Всемиров", которая жестко конкурировала с "Родненькой" на рынке алкогольной продукции.
В дубовую массивную дверь осторожно постучали. Индусы переглянулись, охрана, обслуживающий персонал не смели беспокоить господ в комнате отдыха. Табу нарушено! Кто?
– Да, – недовольно буркнул Граф.
Дверь медленно открылась, показалась голова охранника Игоря Графского.
– Игорь Федорович, ради бога простите, но там мэр требует срочной аудиенции. Пускать или отложить визит?
– Что у него?
– Говорит, у него дело, не требующее отлагательств, что-то про изнасилование бормочет.
Индусы переглянулись, их лица вытянулись. Граф нервно налил непозволительную дозу коньяка и выпил бокал залпом. У охранника подкосились ноги, неужели он потерял работу? Напарник отказался помогать старому мэру, а он набрался смелости и постучал в запретную дверь.
– Игорь Федорович, так мне звать мэра? – дрожащим от страха голосом переспросил двухметровый здоровяк, у которого дрожали колени, покалывала печень, учащенно бился пульс.
– Пусть заходит, – сказал Граф, с явным недовольством.
"Отдых испорчен Сначала банщик, теперь мэр, черт его принес", – подумал Графский. Иван Григорьевич, городской голова города Задорожья, ворвался в комнату отдыха к индусам, обуреваемый неконтролируемыми эмоциями.
– Господа, я не хотел сообщать вам эту новость по телефону, думаю, мой телефон прослушивается!
– Что случилось? Коротко и внятно, – отрезал Зверь, он не любил, когда Копейка изъяснялся длинно, нудно, не по существу, с множеством ничего не значащих подробностей.
– Конец рабочего дня, голова кругом, незавершенных дел еще больше, пятница, конец недели, а такое впечатление, что понедельник! Значит, иду я в мэрии по коридору, встречаю Дашу…
– А можно без Даши? – не сдержался Зверь.
– Нельзя! Она отвечает за сайт мэрии, умненькая девочка, поглощенная интернет-пространством. Так вот, она рассказала мне, что на одном столичном сайте появилась информацию о вас, господа. Повторять ее не стану, одним словом – грязь и клевета. Вот ссылка, – мэр протянул Графу замусоленную бумажку.
Игорь Графский взял огрызок бумаги, позвал охранника и приказал ему срочно принести из машины ноутбук. Индусы напряженно молчали, Ивану Григорьевичу страшно хотелось выпить и закусить, но угощения никто не предлагал. Незваному гостю не наливали.
Охранник принес ноутбук. Граф ввел ссылку, округлил глаза и медленно, вдумчиво прочитал информацию.
– В Задорожье олигархи осатанели! Каждую пятницу они собираются в бане спортивного комплекса "Финиш". Раньше для своих утех самые богатые люди города пользовались услугами местных жриц любви, этого им показалось мало. Из достоверных источников нашим журналистам стало известно, что задорожские индусы последние пять месяцев развлекаются с несовершеннолетними детьми. Охрана олигархов доставляет им в сауну тринадцатилетних девочек из ближайшего дома-интерната. Наши журналисты направили специальный запрос в правоохранительные органы с просьбой разобраться.
– Городские слухи превратились в публикации на популярных интернет-ресурсах. Это серьезно, господа! Это удар по нашей репутации! – занервничал Фотограф, выбросив назад в тарелку самую жирную креветку, которой в этот вечер не суждено попасть в прожорливый желудок члена исполнительного комитета задорожского городского совета.
– Это еще не все, господа! – Граф откашлялся и продолжил читать статью столичного интернет-издания. – Нашим журналистам стала известна сенсационная новость. Деятельность так называемой "финансово-криминальной" группировки, которая разворовывает бюджет Задорожья, "крышует" начальник Областного управления министерства внутренних дел Родион Павлович Хомяк. Поэтому общественность города Задорожья просит направить специальную независимую комиссию из УМВД для проверки указанных в статье фактов.
– Кто посмел? Убью, сгною на нарах, сволочи, я не позволю!!! – бесновался Зверь.
Главный милиционер области вскочил с насиженного кожаного кресла и стал метаться по комнате отдыха. Небольшая, уютная комнатка вдруг показалась Зверю клеткой. Он задыхался от злости, хватал ртом воздух, как акула, неожиданно вытянутая на палубу рыболовного судна. Мэр воспользовался моментом и налил "Всемирова" в рюмку главного милиционера, с жадностью выпил холодной водки, затем схватил с тарелки бутерброд с черной икрой и проглотил его целиком.
Бутерброд застрял в пищеводе, Иван Григорьевич Копейка стал неприлично икать. Граф злобно посмотрел на мэра. Градоначальник набрал, как можно больше, воздуха в легкие, задержал его, пытаясь заглушить извергающиеся из его жадной натуры неприятные звуки. Неблаговидный поступок мэра вывел Фотографа из состояния оцепенения. Олег Качалов встал, открыл дверь комнаты отдыха и попросил охранника принести Ивану Григорьевичу еще водки и закуски. Через семь минут градоначальник успел выпить уже из своей рюмки любимой водки и съесть три бутерброда, икота прошла, организм мэра довольно затих. Игорь Графский заметно нервничал, он вбил в поисковике ключевые слова и через минуту понял: информация об индусах Задорожья продублирована на пяти украинских сайтах.
– В понедельник нас всех ожидает грандиозный скандал. Я думаю, слухи распустил не Павлович. Зря мы его устранили, хороший мужик был. Олег, – обратился Граф к Фотографу, – выплати семье материальную компенсацию тысяч пятьдесят. Нет, тридцати хватит.
– Игорь Федорович, а почему вы решили, что Павлович не виноват? – поинтересовался Олег Качалов.
– Ты думаешь, банщик в состоянии организовать пиар-кампанию в интернете? Смотри, – Граф развернул экран ноутбука к индусам, им стало ясно – мужика завалили напрасно.
– Я хочу знать, кто это сделал? – сквозь зубы прошипел Родион Павлович.
– Не уверен, но чутье подсказывает мне, что здесь без Черта не обошлось. Его методы. До понедельника мы должны это точно выяснить. Если не найдем источник, поток компромата продолжится. Нам, господа, объявили информационную войну! Родион Павлович, нужно задержать помощника Черткова, как его фамилия, не могу вспомнить Зу… Зускин… – запнулся Игорь Графский.
– Вениамин Зюскинд, – подсказал мэр.
– Вот именно, необходимо срочно задержать Зюскинда, думаю тебя, Родион Павлович, не надо учить, как выбивать показания. Помощник Черта все знает, это его правая рука. Нам нужны показания в письменном виде, это наша охранная грамота для журналистов, и если комиссия МВД начнет работать в нашем регионе. Родион, у тебя есть два выходных дня, – строго сказал Граф.
– Я этого гада лично, своими руками душить буду! – демонстративно засучив рукава махрового халата, продемонстрировал серьезность намерений Зверь.
– Души, но следов не оставляй, нам необходимо его признание.
– А если это не Чертков? – засомневался Иван Григорьевич.
– А это мы выясним в ближайшие сорок восемь часов, – подытожил Зверь.
Главный милиционер, не прощаясь, покинул уютное логово индусов. Родион Павлович, как собака-ищейка, взял след. Он сделал пару звонков по телефону, и система поимки особо опасного преступника Вениамина Зюскинда на территории Задорожья заработала. Операция проводилась под грифом "секретно", о ней знали оперативники, которые непосредственно задерживали подозреваемого.
Голубой слоник
Жанна Громовик нервничала, у центрального входа роддома №4 она собрала всех представителей местных средств массовой информации. Журналисты телеканалов, радио, газет галдели, как воробьи на рынке, в ожидании главных фигурантов события – учредителей благотворительного фонда "Родня Задорожья".
Благодаря проведению футбольного матча на стадионе "Финиш" удалось собрать около полумиллиона гривен на закупку двух медицинский аппаратов для искусственной вентиляции легких. Для родильного дома событие грандиозное. Поэтому, с сегодняшнего дня медикам Задорожья не нужно выступать в роли Всевышнего, решая в оперативном порядке, какому ребенку жить, а какому – аппарата не хватило.
Оборудование установили в родильных залах еще вчера. Сертификаты с минуты на минуту должен привезти Зюскинд, который лично курировал покупку медицинского оборудования. Их в торжественной обстановке, под вспышки фотокамер, вручит главному врачу родильного дома сам президент благотворительного фонда Александр Евгеньевич Чертков. Жанна продумала все до мелочей, само мероприятие пройдет в актовом зале медицинского учреждения, где соберется трудовой коллектив, для прессы она забронировала специальные места в первом ряду. Раиса Николаевна настояла на фуршете для узкого круга лиц после проведения мероприятия. Жанна идею не поддержала, но Раиса Гавкало наперекор пиарщице закупила продукты, привезла выпивку, и заставила главного врача сервировать у себя в кабинете рабочий стол. Гавкало не откажешь, проще подчиниться.
Суета, гремит музыка, главный вход родильного дома украшен разноцветными шарами. Жанна попросила журналистов, видеооператоров и фотографов пройти на второй этаж в актовый зал. Она непрерывно звонит помощнику Черткова, тот упорно не отвечает. Сертификаты, ей нужны сертификаты. Что делать? Все, катастрофа, прибывают учредители. Первым на мероприятие пожаловал Борис Борисович Шарапов, за ним Роман Громыко и Владимир Сушко. К центральному входу подъехали машины Олега Тамилова, Геннадия Сивки Анатолий Птаха прилетел на черном джипе последний.
У Жанны аритмично затрепетало сердце, неприятно закололо под левой лопаткой, в голове пиарщицы родилось множество нецензурных слов, которые спешили выйти на свет божий, главное место для этого выбрано подходящее. Мат – прекрасная разрядка от стресса, но не тогда, когда вокруг тебя рыщут и щелкают затворами видеокамер представители самой негуманной профессии. Секретарша Черткова по телефону сообщила Жанне Громовик, что через пять минут президент фонда "Родня Задорожья" прибудет собственной персоной к центральному входу родильного дома №4. Пора действовать!
Жанна решила сделать непристойное предложение главному врачу родильного дома Адаму Абрамовичу Левину, человеку преклонного возраста, с очень плохим зрением, который вынужденно носил толстые линзы в круглой старческой оправе на горбатом носу. Впрочем, зачем Левину хорошее зрение, если роженицы благодарны доктору за его золотые руки, которые безотказны, как вечный двигатель.
– Адам Абрамович, вы должны мне помочь.
– С большим удовольствием, Жанна.
– Даше мне срочно два сертификата на любое оборудование, которое есть в вашем родильном доме. Мне сертификаты на новые аппараты искусственной вентиляции легких не привезли, прошу вас Адам Абрамович. Это важно, через пару минут приедет Александр Евгеньевич. А ему вручить вам нечего.
Деятельность доктора Левина далека от пиара, он непревзойденный специалист в области кесарева сечения. Но важность момента Адам Абрамович прочувствовал, он открыл рабочий стол, деловито порылся и, наконец-то, достал два документа, отдаленно напоминающие сертификаты. На самом деле синенькие книжечки представляли собой инструкции по использованию при родовспоможении кружки Эсмарха.
– Это единственное, так сказать, оборудование, которое в этом году закупило за бюджетные деньги городское управление здравоохранения для нашего родильного дома, – с грустью в голосе констатировал аксакал гинекологической сферы.
– Сойдет, – выпалила Жанна, кружка, ложка, чашка Эсмарха – разбираться времени нет.
Жанна встретила босса на лестнице, Александр Евгеньевич направлялся на второй этаж, дорогу ему показывала санитарка, тыча грязной резиновой перчаткой наверх, указывая короткий путь к месту дислокации мероприятия. Чертков злобно глянул в сторону пиарщицы, мол, почему не встретила у входа, прозевала. Жанна успела сунуть Черту сертификаты.
В актовом зале родильного дома №4 не было свободных мест, все хотели посмотреть на учредителей фонда "Родня Задорожья", не каждый день встретишь в одной аудитории такое количество богатых людей. А чего стоит сам президент?
Александр Евгеньевич светился от счастья. Главный врач Адам Абрамович рассказал о проблемах родильного дома, поблагодарил "родню" за проведение масштабной социальной акции, благодаря которой удалось приобрести дорогостоящее оборудование. Учредители фонда "Родня Задорожья" по очереди, под бурные аплодисменты, имели возможность высказаться, поблагодарить медицинский персонал родильного дома за каторжный труд и человечное отношение к новорожденным. Адам Абрамович не выдержал, прослезился. Он снял очки, которые запотели от слез, вытер их полой накрахмаленного голубого халата, откашлялся и торжественно предоставил слово президенту благотворительного фонда "Родня Задорожья" Александру Евгеньевичу Черткову.
– Сегодня выяснилось, что многие из учредителей нашего фонда появились на свет именно в родильном доме №4,– бурные аплодисменты. – Здесь сегодня произнесли много заслуженных и добрых слов в адрес медицинского персонала, я присоединяюсь к этим словам. И хочу выразить глубокую благодарность за ваши неравнодушные сердца и золотые руки, за ваш профессионализм. Разрешите от имени всех учредителей фонда "Родня Задорожья" вручить вам Адам Абрамович эти сертификаты, – Чертков на секунду запнулся и торжественно прочитал, – Сертификаты на… кружку Эсмарха…
Недоумение. Пауза. Медики переглянулись, обещали новое оборудование, а дарят клизмы? Жанна готова провалиться сквозь землю. Черт, черт, черт! Сегодня Чертков ей такую клизму вставит, мозги вытекут. На помощь пришел главный врач родильного дома Адам Абрамович, который на тернистом жизненном пути и не из таких пикантных ситуаций выпутывался.
– Александр Евгеньевич, и за это спасибо и за два новеньких аппарата искусственной вентиляции легких! Благодаря новому оборудованию, мы сможем оказывать квалифицированную медицинскую помощь новорожденным. Спасибо фонду "Родня Задорожья", лично вам, Александр Евгеньевич, – коллектив четвертого родильного дома взорвался овациями.
Чертков протянул сертификаты доктору Левину, они замерли на несколько секунд, фотографы запечатлели значимый для фонда момент.
Торжественная часть состоялась, затем представителей СМИ и учредителей переодели в специальную одежду, и повели в родильное отделение, демонстрировать оборудование. К одному из аппаратов уже подключили младенца. Он дергал маленькими ножками в больших махровых белых носках. Ребенок выглядел жалким и незащищенным. На фоне работающего аппарата искусственной вентиляции легких президент фонда и главный врач о чем-то шептались. Затем Александр Евгеньевич обратился к журналистам и торжественно объявил, мальчика родила мать-одиночка, у нее нет финансовых средств на лечение ребенка, поэтому фонд "Родня Задорожья" берет расходы по выхаживанию младенца на себя, журналисты захлопали в ладоши. Пиар удался на славу! Жанну восхищала природная креативность Александра Черткова, его умение молниеносно ориентироваться в ситуации, работать с прессой, делать незапланированные, тонко продуманные, верные, с точки зрения успешного пиара, поступки.
Пообщавшись с журналистами, Жанна раздала пресс-релизы и с чувством выполненного долга направилась в кабинет главного врача. Раиса Николаевна Гавкало блистала на фуршете, одаривая комплиментами главного врача, учредителей, лично президента благотворительного фонда. Жанна с раннего утра испытывала жгучее чувство голода, пиарщица протянула руку к заветному бутерброду, но, встретившись глазами с шефом, сразу поняла – обеда не будет. Желудок недовольно пробурчал, его протест хозяйка проигнорировала. Жанна глубоко вздохнула, убедившись, воздухом сыт не будешь. Шеф вышел из кабинета в разгар фуршета, Громовик покорно последовала за ним в коридор.
– Ты оштрафована на триста баксов, хотя по-честному, тебя надо гнать поганой метлой из фонда. Ты зачем дурака из меня делаешь? Что за сертификаты подсунула? Если глупость про клизмы промелькнет в сюжете, на телеканалах или в газетах, пощады, Громовик, не жди, – злился шеф.