Глава шестая
Это было тем более приятно, что явилось полной неожиданностью. Письмо от Гришки Инопланетянина!
В сутолоке последних дней Сергей забыл и думать о нем. И уж тем более о том, что они обещали писать друг другу. А Гриша не забыл. Вот она, настоящая мужская дружба!
Как-то он там устроился, в своем Уренгое? Сергей вскрыл конверт и углубился в чтение.
Письмо было небольшим. Вначале Гриша коротко описывал, как его встретили в нефтепоисковой экспедиции, куда он был направлен старшим геологом разведочного бурения, пожаловался на бытовую неустроенность. А под конец написал то, что сразу заставило Сергея вспомнить все свои сны и все, что было с ними связано.
"…А теперь, - писал Гришка, - самое главное. По пути к месту работы проезжал я через Екатеринбург, там пересадка была и целых шесть часов между поездами. Ну, закомпостировал я билет и пошел побродить по городу. Вышел на какую-то площадь, смотрю - церковь. Церковь как церковь. Я сначала и внимания на нее не обратил. Потом глянул попристальнее, и словно озноб меня прошиб - та это церковь, какую я во сне видел! Те же окна, двери, купола, паперть. А ведь в Екатеринбурге я никогда не был. Ну да мало ли бывает совпадений. И все-таки решил зайти внутрь. Дело в том, что в церкви, где я служил во сне, была одна примечательная вещица: в самом дальнем углу бокового притвора, как раз под единственным его окном, небольшая часть стены слегка порушилась, и на сколе камня образовалось нечто похожее на девичий профиль. Я еще тогда, во сне, не мог не подивиться на такую игру случая. Стоит ли удивляться, что и теперь, зайдя в екатеринбургскую церковь, я первым делом направился в этот притвор. Нет, я вовсе не ожидал снова увидеть удивительный феномен. Скорее я пошел туда, чтобы убедиться, что там ничего нет. И что же ты думаешь? На том самом месте, под тем самым окном, в такой точно выколотке в стене отчетливо вырисовывался изящный профиль женской головки, словно специально выбитый на камне. Я остолбенел. Повторяю, в Екатеринбурге я никогда не был и ни о чем подобном мне никто никогда не говорил. Так что же это? Следствие того, что называют реинкарнацией? Воспоминание о моей прошлой жизни? Никакого иного объяснения я просто не нахожу, хотя, честное слово, до сих пор абсолютно не верил ни в какие прошлые жизни, ни в какие переселения душ, и уж если на то пошло, только разговор с тобой (помнишь, на выпускном вечере?) и заронил в меня искру сомнения. И вот эта история с екатеринбургской церковью… Неужели все это действительно было когда-то в моей прошлой судьбе? Неужели человек в самом деле проживает несколько жизней? Ты сам-то как думаешь? И вообще - слышал ли ты об этой реинкарнации, в соответствии с которой душа человека после смерти не погибает, а рано или поздно вселяется в тело другого, только что рожденного, человека, который, естественно, и не знает об этом? И лишь кое-какие воспоминания об этой прежней жизни проявляются у некоторых людей хотя бы в виде снов или каких-то иных ощущений? И может быть, так было и с тобой в твоих снах о неведомой тебе Ермиши. Кстати, жду не дождусь узнать, не нашел ли ты уже каких-то подтверждений своим предчувствиям на столь желанной тебе рязанской земле? Что подкинула тебе твоя Ермишь?
Р.5. Ну а с мечтой моей мне придется, видимо, расстаться: разве можно разыскать в таком огромном городе, как Екатеринбург, какую-то дивчину из моих снов? Хотя, признаюсь тебе, в той церкви я проторчал все время, что оставалось до отхода поезда, все надеялся увидеть в толпе молящихся свою фею. Да где там…".
Сергей дважды перечитал заключительную часть письма и потер ладонью лоб. О реинкарнации он, конечно, слышал. Но то, что сны его - всего лишь воспоминания о какой-то прошлой его жизни, даже думать не думал. Не хотел думать! Все это было бы слишком тривиально. И уж во всяком случае не вызвало бы навязчивого стремления во что бы то ни стало поехать в Рязанскую область, побывать на загадочной Ермиши.
Нет, он ожидал встретить здесь нечто значительно большее, чем подтверждение какой-то идеи реинкарнации. Впрочем, и это отошло на второй план. Теперь для него значительно важнее был вопрос, что все-таки связывает Софью с его таинственной незнакомкой из сновидений? А в том, что какая-то связь существует, он убеждался все больше и больше. Хотя бы потому, что девушка явно что-то искала здесь, в чем-то старалась разобраться, помимо чисто геологической обстановки. Вот хоть вчера: почти целый вечер провела в районном архиве, отыскивая сведения о помещиках, чьи усадьбы располагались по реке Ермишь.
Он и сам был бы не прочь познакомиться с этими сведениями, ведь девушка, с которой он встретился во сне у часовни над Святым ключом, была, похоже, дочерью какого-то местного вельможи. Но ей-то, Софье (…) К тому же она сама сказала, что во что бы то ни стало хотели поехать именно в Ермишскую партию, обещала даже рассказать ему, почему. Но пока это так и осталось тайной за семью печатями. Как подтолкнуть ее на откровенность? С чего начать? Не с рассказа же о своих удивительных сновидениях!
Однако все свершилось само собой. В этот вечер они с Софьей, как обычно, намечали в камералке маршруты и уже почти кончили, когда в дверь осторожно постучались и в комнату вошла хозяйка арендуемого подворья:
- Здравствуйте, люди добрые. Простите, что я в столь поздний час…
- Ничего, Евдокия Алексеевна, проходите, садитесь, пожалуйста, - отозвался Сергей. - Чем можем быть полезны?
- Не знаю уж, как и сказать… - замялась хозяйка. - зашла сейчас ко мне Настасья, жена Пашки Хромого, что на соседней улице живет, и говорит: завхоз-то ваш, ну, Ярин этот… В общем, напились они с Пашкой опять вдрызг, и этот Ярин возьми да и ляпни: удавлю, говорит, я эту курву, стало быть вас, Софья Васильевна. Удавлю, говорит, или красного петуха подпущу к ее боковушке. Вот ведь страсти какие! А что если в самом деле погубит он вас или, чего доброго, поджог устроит. Как тогда я?.. Вот думала я, думала и хочу просить вас съехать отсюда, снять другое подворье, от греха подальше.
- Ну что вы, Евдокия Алексеевна, мало ли что скажет пьяный человек! - попытался успокоить ее Сергей.
- Так ведь что у трезвого в голове, то у пьяного на языке, - не сдавалась хозяйка. - Боюсь я его. Ой как боюсь! Мужа-то у меня нет, а без мужика, сами знаете…
- Но у нас-то мужчин больше чем достаточно. Не оставим мы в беде ни Софью Васильевну, ни вас. А чтобы не произошло ничего не предвиденного, организуем ночные дежурства, будем по ночам по очереди сидеть вот здесь, в камералке, и следить, чтобы никто ничего не натворил.
- Ну если так… - немного успокоилась хозяйка. - А все-таки вы бы построже с ним, с Яриным-то. Не ровен час… - Она поправила на голове платок и пошла к двери. Но ее остановила Софья:
- Евдокия Алексеевна, давно собираюсь вас спросить: не слышали ли вы, что где-то здесь у вас еще в позапрошлом веке жили богатые помещики Мишульские?
- Как не слышать. О них, почитай, по всей Ермиши до сих пор вспоминают. Ведь в именье-то у них, говорят, чего только не было. И ели из золотой посуды, и ездили в золоченой карете. А уж само-то именье - что тебе царский дворец!
- Где же оно было, это именье?
- Чего не знаю, того не знаю. Где-то далеко отсюда, чуть ли не в самых низовьях Ермиши. Я там не была, тех мест не видела. Да там, говорят, и видеть-то теперь нечего. Даже камней от фундаментов не осталось - всё мужики из соседних мордовских сел повывезли.
- Но рядом с такими именьями были обычно какие-то большие деревни.
- А как же. И там так было. Да не деревня, а целое село. И называлось оно Благовидово.
- Как вы сказали - Благовидово? Но у меня на карте нет ничего подобного, - пожала плечами Софья.
- Так когда ее рисовали, эту карту-то вашу? Совсем недавно, поди. А Благовидово-то лет сто назад сгорело. Дотла сгорело. Люди и отстраивать его не стали. Разбрелись кто куда. Кто в Сибирь подался, на свободные земли, кто тут, у родственников, пристроился. Осталось одно название. И то если бы не господа… Ну, я пойду, пожалуй, не серчайте, что помешала вам, - спохватилась хозяйка.
- До свидания, Евдокия Алексеевна. И не беспокойтесь, пожалуйста. Все будет в порядке.
- Дай-то Бог… - Она живо перекрестилась и выскользнула в дверь.
А Софья снова склонилась над картой:
- Благовидово… Да, было такое село, сама вчера видела в одном из документов прошлого. Но где оно было? Где располагалась усадьба этих господ Мишульских? - она потерла лоб ладошкой, явно стараясь разобраться в какой-то навязчивой неопределенности.
Сергей тронул ее за плечо:
- Соня, помните, вы обещали рассказать мне, почему решили ехать непременно в Ермишскую партию. Это связано с тем, что когда-то здесь жили господа Мишульские?
- Да, с ними, точнее, с усадьбой этих господ. Я давно уже дала себе слово посетить эту усадьбу, чтобы отдать дань памяти одному… Не знаю даже, как сказать… Словом, речь идет об одном маленьком мальчике, который был похоронен там. И хотя это было давным-давно… Но вы слышали, что сказала Евдокия: от усадьбы не осталось и следа.
- Да, вот и на карте нет ничего подобного. А ведь я тоже что-то слышал об этих господах Мишульских. И тоже что-то в высшей степени экстраординарное.
- Тоже слышали? - живо обернулась к нему Софья. - Где? Когда? Что именно слышали?
- Сейчас уж и не вспомню. Но что-то уж больно знакомая фамилия - Мишульские.
- Так, может, кто-то из ваших родных или знакомых упоминал ее? Ваш отец, мать, бабушка?
- Отца с матерью я вообще не помню, я уже говорил вам. А вот бабушка, может, и упоминала. Она любила поговорить о старине.
- А эта ваша бабушка не бывала в здешних краях?
- Нет, она и слышать не слышала ни о Ермиши, ни о чем таком вообще.
- А ее родители?
- О своих родителях она почему-то не любила вспоминать, а вот деда своего - моего, стало быть, прапрадеда чтила как святого. Помнится, она рассказывала о нем часами, могла без устали восторгаться его подвигами.
- Кем же он был, ваш прапрадед?
- Он был военным.
- В больших чинах?
- Какое там! Он был простым солдатом. Но не в каком-то там задрипанном тыловом гарнизоне, а в войсках самого Багратиона и отличился не где-нибудь, а в знаменитом Бородинском сражении, да так отличился, что был удостоен Георгиевского креста. А получить Георгиевский крест простому солдату, сами понимаете… Словом, рассказам бабушки о нем не было конца. И так они запали мне в душу, что - верите? - я даже во сне стал видеть себя солдатом Багратиона. Честное слово! Будто и марширую под бой барабанов, и ядра к пушкам подтаскиваю, и в штыковую атаку хожу. Даже награждение меня Крестом приснилось.
- Вас?!
- Да, будто стою я перед строем солдат и сам Багратион прикалывает мне к мундиру Георгия. И так явственно все это вижу, словно на самом деле было. Но это еще не все! В одном из снов я видел даже свою смерть…
- Смерть?!
- Да, это произошло, похоже, когда мы уже гнали французов из России. Снова был бой. Бой жестокий. И я будто ясно увидел направленный на меня ствол ружья. Помнится, я еще инстинктивно зажал лицо руками, ничего другого просто не оставалось делать. И в тот же миг - яркая вспышка, тупой удар в грудь, острый приступ боли. И сразу вслед за тем - полное безразличие и покой, точнее, какое-то блаженное умиротворение и ощущение стремительного падения то ли в бездонный колодец, то ли в бесконечный, круто наклоненный тоннель. Позже я много читал об ощущениях, какие описывали люди, пережившие клиническую смерть. Похоже, я пережил нечто подобное. Но ведь я был абсолютно здоров. Неужели, наслушавшись рассказов бабушки, я так живо представил себе прапрадедушкину смерть?
- Но ведь ваш прапрадед умер не в бою.
- Кто знает…
- Как кто знает? - рассмеялась Софья. - Иначе не было бы ни вашего прадеда, ни деда, ни вас самого. Нет, ваш прапрадед здесь ни при чем, вы пережили смерть другого человека, того, кого видели во сне в Бородинском сражении.
- Но это и был мой прапрадед.
- С чего вы взяли?
- Так сама бабушка…
- Бабушка-то рассказывала о прапрадеде. Но это только оживило вашу память. А видели вы во сне, похоже, самого себя. Таким, каким были в вашей прошлой, давно прожитой, жизни.
- Так вы тоже верите в эти прошлые жизни, эту так называемую реинкарнацию?
- Как вам сказать… Все это можно только предполагать. Здесь еще слишком много неясного. Хотя мне самой иногда кажется…
Софья надолго замолчала.
- Что кажется? - насторожился Сергей.
- Да нет, все это лишь на уровне подсознания. А кстати, вы не задавались там, во сне, вопросом, откуда был родом снившийся вам солдат?
- Нет, я даже не задумывался об этом, просто ни к чему было. Хотя… Хотя еще в том первом Бородинском сражении мне вспомнилась однажды небольшая часовенка над ключом…
- Часовня над ключом?! - вскричала Софья.
- Да. А что это вас так поразило?
- Нет, ничего… Просто вы так подробно описываете свои сны, что я будто сама начинаю видеть все вам приснившееся: и ваше награждение Георгиевским крестом, и картину вашей смерти, и вот теперь эту часовенку… Но продолжайте, прошу вас.
- Так вот, вижу, будто исчезли вдруг все блиндажи, редуты, пушки и вместо них - крохотная часовня над ключом, и все вокруг нее такое близкое, родное. Возможно, это и было воспоминанием о родине…
- Очень может быть. Только это-то уж определенно не со слов вашей бабушки.
- Кто знает… - начал было Сергей, и вдруг словно молния пронзила его. Все батальные сцены, в которых он якобы участвовал, вся его солдатская жизнь могли присниться и под влиянием бабушки. Но часовня-то над Святым ключом - как о ней могла знать бабушка! Это же та часовня, у которой он встретил в недавнем сне барышню Мишульскую.
Да, теперь Сергей вспомнил и то, где слышал эту фамилию: то была фамилия той девушки-дворянки, непременной участницы всех его снов. И стояла та часовня не где-нибудь, а на берегу Ермиши, и скорей всего здесь и была родина снившегося ему солдата. Более того, тот паренек - подмастерье кузнеца и солдат Багратиона - одно и то же лицо, и это на царскую службу провожал старый кузнец своего названого сына, закапывая ночью у часовни какую-то реликвию и упоминая о какой-то несчастной девушке, возможно, той же барышне Мишульской, заплаканное лицо которой до сих пор стояло перед глазами Сергея. Тогда действительно рассказы бабушки тут совсем ни при чем, а все это - воспоминания о его собственной прежней жизни.
Но опять-таки при чем здесь Софья? Как она-то может быть связана со всеми его видениями, если они и были навеяны какой-то реинкарнацией? Почему ей так важно разыскать бывшую усадьбу господ Мишульских и отдать дань памяти какому-то мальчику, судьба которого ей явно не безразлична?;
- А почему вы так заинтересовались всем этим? - прямо спросил он.
- Чем "этим"?
- Ну, моими снами и… вообще.
- Я скажу вам, Сережа, только… Вы ведь не все еще рассказали мне. Так?
- Да, - признался Сергей, - потому что…
- Потому что не во всем еще сами разобрались?
- Да, - повторил он. - Вернее, совсем ни в чем не разобрался.
- Вот и я… Мне тоже надо о многом рассказать вам. Но я также до сих пор не могу собраться с мыслями. Не будем спешить. Предоставим самому времени расставить все по своим местам. Кстати, вы в Бога верите, Сережа? - Я хотел бы верить, только…
- Я понимаю. Даже в этом мы с вами схожи. Впрочем, один хороший и умный человек сказал: в Бога нельзя ни верить, ни не верить, Бога надо чувствовать.
- И вы чувствуете его?
- В последнее время, кажется… начинаю чувствовать.
Глава седьмая
Прошло еще несколько дней, до предела заполненных работой. Экспедиция все дальше продвигалась на юг, и вместе с тем все рельефнее вырисовывалась общая картина геологического строения района. Но не хватало главного - не было найдено остатков ископаемой фауны, а без этого невозможно было с полной определенностью судить ни о возрасте слагающих его толщ, ни о характере осадконакопления того времени.
Напрасно Софья часами просиживала на наиболее перспективных обнажениях, перебирая чуть ли не каждый сантиметр алевролитов и глин, - они были немы, как листы книги со стертым текстом. Не лучше обстояли дела и у Сергея с Петром и Степаном. Каждый раз, собираясь вечером в камералке, они лишь безнадежно разводили руками, все больше теряя надежду на успех.
Так было и сегодня вечером. Заполнив карту фактического материала и просмотрев полевые дневники отрядов, Сергей, отмахавший за день не один десяток километров, собрался уже пойти спать, как вдруг дверь раскрылась и в комнату вошел пожилой мужчина с рюкзаком, в котором угадывалось что-то очень тяжелое.
- Здравствуйте, молодой человек, - прямо от двери начал он, опуская рюкзак на пол. - Здесь, что ли, главный геологический начальник?
- Да, это я, - ответил Сергей. - А что вас привело ко мне?
- Да вот набрал я диковинных камней там, у нас на речке, а что они значат, в толк не возьму. Неужели, думаю, природа такое сотворила? - он развязал рюкзак и начал выкладывать на стол свою находку. А у Сергея аж дух захватило от волнения и радости. На стол ложились, поблескивая сколами зеленоватого перламутра, окаменелые раковины, напоминающие туго закрученные в спираль ребристые рукава, в которых он без труда узнал знакомые формы нижнемеловых аммонитов.
Это было как сон, как сказка, как нежданный дар судьбы.
- Где? Где вы взяли такое сокровище? - не переставал повторять он, любовно перебирая драгоценные реликвии.
- Да у нас на третьем перекате их полным-полно. Так прямо под обрывом на дне и лежат. Наши бабы болтают, что эти кренделя чуть ли не от барской усадьбы остались. А я так думаю, что они просто из обрыва выкатились, потому как видел в одном месте, что один такой камень прямо в глине торчит. Ну вот… А на днях шурин мой - он здесь, в райцентре, живет - увидел мои камни и говорит: "Нынче к нам геологи приехали, землю нашу изучают. Свез бы ты, показал им эти завитушки, может, и интересно это им будет". Завтра у него, шурина-то моего, как раз день рождения, вот я и приехал сюда. А заодно и камни эти прихватил. Хотя, может, и ни к чему они вам…
- Что вы! Что вы! Вы даже не представляете, какую услугу нам оказали. Спасибо вам огромное! Простите, не знаю, как вас зовут…
- Да что вам в этом… Ну, Маркел я, Маркел Иванович Гаранин. А камни, значит, стоящие?
- Не только стоящие. Их только нам и не хватало. По ним мы теперь всю геологическую историю вашего края распишем. Только скажите, где он, этот третий перекат? Кстати, вы и о какой-то усадьбе упомянули.
- А как же! Как раз над этим самым обрывом стояла в прошлом веке усадьба господ Мишульских, были у нас такие богачи. Правда, сейчас-то от этой усадьбы ничего не осталось. Одна часовня над Святым ключом…
- Что?! - невольно воскликнул Сергей. - Часовня? Над Святым ключом?!
- Да. Вот ведь какая оказия: и усадьбу давно порушили, и от села Благовидово ничего не осталось. А часовня как стояла, так и стоит…
- А вы… Вы что, живете там неподалеку?
- Нет, живу я далековато от тех мест, а бываю частенько: рыбалка там хорошая. И потом… Тянет меня в те места, ведь предки-то мои в Благовидове жили. К тому же природа в тех краях - закачаешься!
- А вы не могли бы показать это место на моей карте?