– Вот провокаторша, – заворчала Лариса Степановна и прошла в угол, где пряталась старуха. – Я отнимаю у тебя речь во имя Аморуля и Тайнехи!
Голос при этом у Ларисы Степановны понизился настолько, что стал походить на пропитый мужской бас. Вилена с ужасом наблюдала происходящее. С кончиков пальцев Ляли сорвалось несколько искр и отпечаталось на лице прижавшейся к стене старухи. Та завизжала диким поросячьим визгом, но вскоре затихла и только поскуливала. Видимо, такое хирургическое или энергетическое вмешательство в действительности лишило старуху голосовых звуков.
Закончив расправу, Ляля вернулась к Бусинке.
– Признаться, ты со своим парнем мне очень понравилась там наверху. Я не очень-то хочу отдавать тебя на расправу, но тебе придётся поучаствовать в мистерии потому, что на каменное ложе поместить больше некого. Дьявол на алтаре никогда не должен прикасаться к девушкам, уже прошедшим дефлорацию, иначе он просто лишится ануса. Но, думаю, до этого не дойдёт.
– Чего он может лишиться? – любопытные глазёнки Бусинки весело засверкали, несмотря на всю серьёзность положения.
Глядя на неё, Ляля тоже улыбнулась, тряхнула головой и продолжила:
– Ты, деточка, оставь свои мысли про запас. Глядишь потом и рассказик какой ни на есть напишешь. А сейчас просто запоминай. Сними крестик с шеи, держи в ладони, а когда Сатана попытается влезть на тебя, ты цепочку с крестиком намотай ему…
– …на анус? – продолжила Вилена.
– Ну, наконец-то разобрались, – расхохоталась Ляля. – Я с детства любила над мужиками поиздеваться. Может быть, это у нас с тобой самая наглядная веселуха получится, кто знает?
– Но вам-то зачем такие страсти? – удивилась Бусинка. – Вы, как я понимаю, тоже принадлежите к какому-то клану ведуний, колдунов, магов, ведьм или упырей?
– Знаешь, милочка, – голос у Ларисы Степановны вдруг стал жёстким. – У каждого свои причины довольства или недовольства своим начальством. А ты никогда не задумывалась, что подложить свинью самому Люциферу – это наивысшая ступень самооценки? Человек, если он ещё человек, способен на что-то решительное, то он уж не настолько плох, как обычно принимается и понимается. Думаешь, если я здесь, то в жизни наверху у меня всё хорошо и сладко? В этом мире никогда не бывает благополучия. Представь: только человек чего-нибудь добился, только поверил в свои силы, ан нет, тут же находится другая сила, которая заставляет ломать всё, чем ты до безумия гордилась.
– Хорошо, – кивнула Вилена. – Что я сейчас должна делать?
– Сидеть здесь. Но тихо. Я пришлю за тобой, когда надо будет. Но не выпускай крестик из рук.
С этими словами Лариса Степановна вышла из камеры предварительного заключения, и на какое-то время в подземелье стало относительно тихо. Вдруг из угла, где свернулась клубочком костлявая старуха, раздался какой-то шорох. Вилена уже стала привыкать к внеземному освещению и, приглядевшись, различила возле старухи нескольких крупных крыс, похожих на тех, что пробегали под кнутами айрисов. Первым желанием девушки было прогнать хищниц, ведь крысы запросто могли загрызть скорчившуюся старуху.
Но в следующий момент девушку охватил омерзительный скользкий ужас. Из-под тряпья, прикрывающего тело старухи, тоже выползла большая крыса. Но эта была гораздо крупнее остальных. Неужели старуха могла превратиться в крысу? Или это какая-то мутация подземных жителей? Вопросы, как взбудораженный осиный рой проносились в голове девушки, но ни на одни из них она ответить не могла. Меж тем стадо крыс прибывало и, наконец, они под предводительством самой крупной крысы-мутанта двинулись в сторону девушки.
Память тут же перенесла Вилену в далёкое прошлое, когда она в Третьяковке впервые увидела картину Константина Флавицкого "Княжна Тараканова". Девушка так была потрясена увиденным, что, вернувшись домой, тут же набросала балладу, посвящённую смерти авантюристки… или всё же настоящей дочери Елизаветы Петровны:
Крепки крепостные ворота и глыбы гранитные – в рост.
Коль скоро посадят кого-то, то выход один: на погост.
Здесь узники чахнут и верят в скончаемость горя и тьмы.
И дремлет тюремщик-тетеря в незыблемом мраке тюрьмы.
Княжна Тараканова к двери: – Тюремщик, ну, что ты там сиднем сидишь?
Мне было виденье – грядёт наводненье, я вижу нашествие крыс!
Тюремщик лениво прошамкал: – Иди ты – гляди ты кака волхова, -
смахнул таракана на пол, – зараза, ан тоже живёт однова…
Едва по задворкам забористый ветер завыл, отпевая живых,
тюремщик очнулся, тюремщик приметил: острог непривычен и тих.
И лихо не бродит в глубоких подвалах, не лязгают стражи штыки,
и крысы не хрюкают в драках и сварах, лишь бури безумной шаги
к стене подбираются ближе и ближе, лишь где-то запела вода…
И снова из камеры слышится: – Вижу – грядёт наводненье. Беда!
– Вот ведьма, накликала всёжа-ки бурю, так жди – дожидайся беды, -
и он, озабоченно брови нахмуря, по лестнице вверх – от воды.
А вон и подвальные рыжие твари хвостами метут ступеня.
Хоть то на потопе, хоть то на пожаре – бегут от воды и огня.
Княжна Тараканова к двери: – Тюремщик, тюремщик, открой!
А по полу, зубы ощеря, крысиный испуганный рой.
Она на лежанку – вода подступает, а крысы ползут и ползут,
и – к ней разъярённой оскаленной стаей… – О, Боже, меня не спасут!
О, Боже, не мало ли я нагрешила за этот терновый венец?
Её оставляют последние силы, никто не поможет… конец…
И вдруг прошептала: – Тюремщик-Малюта, во храме за мя помолись.
Я слышу в последние эти минуты другой отвратительный писк.
Я вижу в России нашествие смуты, нашествие смуты и крыс.
И вот написанное когда-то возвращалось к девушке мистической реальностью. Крысы уже подобрались к самым ногам стоящей у тюремной стенки несостоявшейся невесты Сатаны. Ведь такое стадо крыс сможет обглодать человека в считанные минуты!..
Одна из хищниц уже успела укусить Вилену за ногу и та инстинктивно вскрикнула. Даже не просто вскрикнула, а завизжала, как почувствовавший нож поросёнок. Крик девушки прокатился далеко по подземным коридорам. Вполне возможно, что в этих подземельях ещё никто никогда так не кричал. Тонкий девичий визг сменился на незатихающий стон женщины, почувствовавшей близкую кончину. Вероятно, так стонали средневековые несчастные, приговорённые к сожженью на костре заживо, и так же взывала к потусторонним силам Жанна д`Арк, отдавшая жизнь служителям дьявола и спасшая родину от нашествия иноземных завоевателей.
Крысы быстро взбирались вверх по комбинезону. И когда одна из них добралась до обнажённой девичьей шеи, Вилена, почувствовав рядом противный трупный запах, просто потеряла сознание. Крик оборвался. Кто знает, много ли времени понадобилось крысам, чтобы расправиться с лёгкой добычей, но девушка ещё не сыграла свою роль в этом спектакле жизни. Скорее всего, подручные Ларисы Степановны услышали зов о помощи, а может просто настало время, но решетчатые тюремные двери открылись и несколько айрисов вошли в камеру. Видимо, у них хватило сноровки отбить девушку у крысиного стада, потому что хищники в панике бросились удирать. Но в узкие дыры невозможно пролезть всем сразу и айрисы просто принялись насмерть колоть пиками разбуянившихся крыс. Не избежала бесславной кончины и самая большая крыса, то есть мутирующая старуха, видимо гены плейотропии существовали у неё в организме с рождения. Недаром на вид она была костлявой до такой степени, что живыми оставались только глаза. А когда произошла мутация, то бывшая старуха стала самой большой из крыс и, наверное, была бы избрана королевой этого стада, если бы не нападение на королеву бала. Такой выходки айрисы простить не могли и закололи пиками несостоявшуюся королеву крыс.
Расправившись с подземными грызунами, они завернули Вилену в большую простыню из чёрного атласа и потащили куда-то по замысловатому подземному лабиринту. Бессознательное состояние спасало девушку от сумасшествия, потому что вряд ли она спокойно смогла бы перенести постоянное ощупывание тела тащившими её айрисами.
Наконец в одном из гротов носильщики бросили девичье тело на огромный квадратный камень и убрались по своим делам. Следующими за Вилену принялись две женщины, одеждой похожие на кухарок или монахинь в белых подрясниках. Однако высокие поварские колпаки у них на головах отсутствовали. Вместо этого женщины были закутаны в белоснежные платки по самые глаза. Они деловито перевернули девушку на спину, принесли ушат тёплой воды и омыли её. Затем защёлкнули на запястьях рук и на лодыжках ног кандалы, вделанные в камень.
Следующими косметологами были двое мужчин в таких же белых подрясниках и накинутых сверху клеёнчатых фартуках. Оба деловито принялись растирать девичье тело ароматными маслами и благовониями. Один из них заметил судорожно сжатую в кулак правую руку невесты, попробовал разжать, но у него ничего не получилось. К счастью, его старания были прерваны вспыхнувшим дополнительным светом на высоком потолке пещеры. Ленточные светильники испускали холодный люминесцентный свет. Но в отличие от земных неоновых разноцветных огней, он не резал глаза.
По воздуху огромного грота тут и там стали проплывать серебристые шарики, потрескивающие в полёте такими же серебристыми искрами. Видимо, это были сгустки какой-то редкой, но очень нужной биологической энергии, потому что гости, начинающие стекаться под своды пещеры, ловили на ходу эти шарики и с видимым удовольствием поглощали приготовленное для них угощение.
Гостей понаехало довольно большое количество. Многие расхаживали просто нагишом, а некоторым хватало только камышовой повязки на бёдрах. Но были и такие, будто в этом месте должен был состояться фуршет на государственном уровне с присутствием царственных особ, поэтому мужчины во фрачных парах, а женщины в бальных платьях, украшенных по подолу множеством драгоценностей, тоже присутствовали.
Айрисы застилали плоские камни белоснежными скатертями, и тут же организовывали что-то в виде "шведского" стола. Гости почти тут же набрасывались на выставленную еду и поглощали всё, чем их угощали, не дожидаясь начала мистерии. Возможно, здесь было так принято, потому что айрисы старались вовсю. На одном и том же столе можно было найти хорошо прожаренную тушку кабана, запечённых уток в яблоках, осетров, тушёных под соусом "Марешаль" и обложенных трюфелями, рябчиков и перепёлок с пережаренными кусочками тыквы и отваренном в молоке картофелем вместе с болгарским перцем, набитым грецкими орехами. На больших серебряных подносах высились горы нарезанных фруктов, а в отдельных фаянсовых блюдах плавали различных сортов яблоки, вымоченные в белом вине.
Меж горами аппетитной снеди и шедеврами кулинарного искусства стояли кувшины с красным вином и коньяком, выдержанным в ясеневых бочках. Такой коньяк необыкновенным ароматом привлекал присутствующих. Из гостей знающих и ценящих редкие напитки, многие спешили отведать именно этот коньяк. Айрисам чаще всего приходилось отправляться за добавкой горячительного напитка.
Но в центре большого стола, среди напитков, поднимающих адреналин, стоял большой стеклянный кувшин, но котором был нарисован крест! Можно было предположить, что в сосуде налита святая вода, но зачем она здесь? Во всяком случае, никто из присутствующих старался не прикасаться к злополучному кувшину с крестом. Все старались просто не замечать его и отдавали честь другим закускам и ароматному спиртному.
Народу с каждой минутой в пещере прибавлялось, но чувствовалось, что все чего-то ждут. Или кого-то. И вот, наконец, по одному из туннелей к собравшимся вышел обыкновенный человек в необыкновенной одежде.
При появлении Владыки Тьмы все гости на мгновение замерли. С нескрываемым трепетом и почтением смотрели они на своего властителя, разглядывая одеяние. На его тело была надета камиза из китайского шёлка. Поверх неё накинуто безрукавное блио из тонкого атласа с вышивкой золотой канителью по подолу, воротнику и напуском, нависшим над широким кожаным поясом. Голову мужчины покрывал огромный берет чёрного бархата с приколотым к нему страусовым пером. В довершение всего к правому плечу застёжкой-фибулой был пристёгнет короткий плащ, типа римского полудаментума с меховой оторочкой по краям.
Мужчина царственной походкой прошёл к алтарю, возле которого стоял массивный трон с высокой резной спинкой, и опустился на него, высоко задрав камизу.
Под сводами огромной пещеры прокатился вздох облегчения, будто для гостей явление хозяина представлялось самым главным эпизодом в предстоящей мистерии. Перед троном сразу возникла живая очередь: все присутствующие должны были подойти к хозяину, поцеловать анус и правую руку.
Нельзя сказать, что сия часть мистерии не нравилась окружающим. Наоборот. Первыми к поцелую частей тела хозяина устремились присутствующие дамы. И они, видимо, очень назойливо старались этим выразить свою преданность, потому что нескольких дам айрисам пришлось силком оттаскивать от хозяина. Это своеобразное приветствие затянулось на довольно длительное время, так как демонов, ведьм, колдунов, ведуний и прочей нечисти собралось великое множество.
Наконец приветствие окончилось, и за алтарём заиграл струнный музыкальный оркестр. Но кроме арф, клавесинов и скрипок музыку поддержали несколько флейт и кларнетов. А к трону подошла наша знакомая Лариса Степановна и по знаку владыки уселась на ступеньках. Как ни осмеивают журналисты отчётно-выборные собрания, но без этого не обошлось и здесь.
Владыка Тьмы указующим корявым перстом указывал на какую-нибудь ведьму или из толпы собравшихся, та подходила к нему и отчитывалась о проделанной работе. Главный дьявол выражал либо одобрение, либо недовольство. Но любое проявление недовольства хозяина было чревато необратимыми разрушительными последствиями. Самое лёгкое наказание – проштрафившаяся ведьма или колдун исчезали из поля зрения, превращаясь в небытиё.
Однако некоторых владыка благосклонно прощал и выбирал из присутствующих попечителя, который был обязан следить за набедокурившей нечистью до следующего шабаша. Если же попечитель не мог уследить за хулиганом, то перед троном наказывали обоих: попечитель должен был насмерть загрызть подопечного на глазах у всех. А потом, чаще всего, и сам терял голову от молниеносного удара меча, с которым палач хозяина прятался позади трона.
Таких наказанных спасти не могло уже ничто, даже Бог, несмотря на то, что Он Всемогущий. Скорее всего, Господь никогда не влезал в разборки нечистой силы. Ведь истинная мудрость в том и состоит, что каждый должен заниматься своим делом, поэтому Всевышний никогда не вникал в суть происходящего на шабаше.
После серьёзного "разбора полётов" наступил час молодых, то есть перед владыкой выстроились только что вступившие на путь поклонения Люциферу. Хозяин доставил себе труд лично побеседовать с каждым и давал им отеческие наставления. Это считалось как бы посвящением в ведовство: неофит овладевал тайной силой и получал щит заступничества от других сил. Затем каждый из неофитов исполнял под музыкальную какофонию танец на кресте, который бросался ему под ноги. После этого неофит плевал на крест и во всеуслышание произносил десять дьявольских заповедей, горевших огненными буквами на стене за алтарём:
Люби Люцифера и почитай его.
Признавай Богом только его.
Поноси Иисуса кощунственными словами.
Презирай и ненавидь своих родителей.
Убивай, грабь и всегда ругайся матом.
Развратничай и совращай малолетних.
Воруй и обманывай.
Давай деньги в долг и обирай должников до нитки.
Нарушай клятвы и данное слово.
Возжелай чужую жену, разврати её и завладей имуществом.
Но на этом официальная часть ещё не закончилась. Каждый из вновь обращённых подходил к столу, на котором лежал свиток договора, укалывал большой палец правой руки, лежащим тут же ножом и делал отпечаток большого пальца на свитке.
Снова заиграла фривольная музыка. Дьявол хлопнул в ладоши и на площадке перед троном неофиты выстроились в круг лицами наружу – спиной внутрь круга. Весёлая часть шабаша началась с танца вновь обращённых. Хоровод двигался против часовой стрелки всё быстрее и быстрее, поскольку темп музыки увеличивался. Наконец, цепочка танцующих разорвалась. Ведьмы и колдуны в изнеможении попадали на пол, но вовсе не за тем, чтобы передохнуть. Прямо перед троном Владыки Тьмы вновь обращённые принялись спариваться, оглашая пространство сладостными ахами и охами.
Остальные гости заволновались. Видимо, каждому из них не терпелось поддержать новеньких, но в этот момент Люцифер поднялся с трона и поднял вверх правую руку. Музыка сразу оборвалась. Прекратить сексуальные утехи пришлось и новеньким, но все надеялись, что это ненадолго.
Сатана направился к жертвеннику, где прикованная к поверхности лежала его невеста, которая должна была стать королевой шабаша. Владыка Тьмы хотел начать действо всеобщего непотребства, задрал камизу, вновь обнажая свое тело, принялся пристраиваться к распятой для него на камне девушке, но вдруг что-то произошло. Одна рука девушки оказалась свободной, и она что есть силы кинула чем-то в Люцифера. Девушка, видимо, старалась попасть в область сатанинской гениталии. Это у неё получилось, потому что Люцифер заверещал на всю пещеру настоящим поросячьим визгом. Человеческое лицо Владыки Тьмы превратилось в волосатое кабанье рыло, он отпрыгнул от жертвенника и закружился на месте. Потом, испустив ещё один оглушительный визг, бросился удирать куда-то по подземному коридору.
Глава 13
Надо сказать, что ученица Фёдора Кузьмича девица Александра превратилась с годами в статную девицу, но не оставляла своим вниманием старца и часто наведывалась к нему, соревнуясь с Иваном Григорьевичем в ухаживании за отшельником. Что ни говори, а женское умение вести хозяйство всегда брало верх. Латышев сдался, но всегда приветливо встречал гостью. А та сначала бралась за уборку кельи, будто бы и не уезжала. Потом они с Фёдором Кузьмичом садились пить чай. К трапезе старец всегда надевал свой старый длиннополый халат синего цвета. Видимо, этот цвет был у него любимым.
Но в этот раз с чаем пришлось повременить. Фёдор Кузьмич сидел за столом в Красном углу и ждал ученицу, которая замешкалась где-то во дворе. Но тут Александра вбежала в избу с известием:
– Батюшка! Трапезничать придётся немного погодя. От Краснореченского сюда подымается какой-то мужик.
– Пешком? – осведомился старец.
– Пешком. А как же ещё? – удивилась девушка. – Он скоро будет здесь. Хоть и в горку, а идёт – за ним не угонишься.
– Ну, что ж, – гостям всегда рады, – кивнул старец. – А чай наливай-ко давай! Гость нам не помеха. Ежели добрый человек, то с нами почаёвничать не откажется.