А между тем приближался тот день, который должен стать последним днем пребывая Шерманов в этой стране. И встал вопрос, с кем он туда поедет. Решение пришло как – то одномоментно. И тут же родился план, рискованный, но дающий ему свободу.
Он не раз уже пользовался той информацией, которую копил год от года. После того, как грабить на заводе стало опасно (на место прежнего руководства пришли молодые и голодные), у него и у Пашки случился денежный простой. И тогда он стал придумывать схемы. Четкие, продуманные до мелочей, схемки отъема денег у всякого рода предпринимателей. Нет, не банальные наезды с применением физической силы и нахрапа. Этим занимались все, кому не лень, пачками садясь в тюрьму. Верхом шика считалось пожить хоть месяц, но крутым братком. Шерман с брезгливостью относился к такой шелупони, и все время осаживал Пашку, который рвался к боевым действиям. У него все было построено так, что никто даже не догадывался, что законом здесь и не пахнет. К делу был подключен и Самойлов, бывший сослуживец по границе, которого Пашка подобрал на улице, пьяного и бездомного. Отмыв и облагородив бывшего бомжа, они зарегистрировали на поддельный паспорт первую фирмочку – шарик, выдав Самойлова за директора. Получив деньги со "сделки" на ее счет, обналичив и оприходовав по карманам, тут же пускали Самойлова в запой, выплатив ему его долю "жидкой" валютой. А "шарик" лопался. В клиенты, или жертвы, выбирались люди не случайные, а те, на которых у Шермана был "материальчик". В то время многие инженеры и мелкие заводские начальники возомнили себя бизнесменами и пооткрывали всяких ИЧП и ООО. Даже, если обобранный до нитки клиент пытался искать правду, ему посылались копии документов и записей откровений о неблаговидных поступках прежней жизни. И все молчали.
Соколова он оставил на десерт. Для финального аккорда. Развести его, было делом чести. Поэтому он и устроился к нему сам. И деньги, на которые он собирался его обуть, не сравнимы с той мелочью, которую они брали с других. Но и Соколов был не дурак. Кроме того, партнером у него был его, Шермана, сосед по лестничной площадке, классный юрист и тоже очень осторожный человек, Юрий Голованов. Его Шерман даже побаивался, без его подписи не был действителен ни один контракт. И на него у Шермана не было "материальчика". Успокаивало одно, все трое дружили семьями, а Соколов и Голованов, похоже, действительно ему доверяли.
Эту операцию он разрабатывал почти год. Она должна стать последней, после чего он уедет из чужой страны навсегда. Все шло по плану. Ни Соколов, ни Голованов и не догадывались, что фирма "САМ и К", которую из осторожности зарегистрировали по настоящему паспорту Самойлова, пустышка. Год безупречной работы, приличные активы и имущество по балансам, регулярная реклама в средствах массовой информации. Кто же заподозрит неладное? Но Голованов заподозрил. Самойлова взяли в банке, когда он получал по чеку наличные. Дохлый, дожидавшийся его в машине, видел, как того под белы рученьки вели к серой "Волге". Заложить Шермана он не мог, в минуты трезвого просветления дело он имел только с Пашкой. В конце рабочего дня его вызвал к себе в кабинет Соколов. Он был готов к разговору, хотя надеялся, что его все – таки просчитать не удалось. Напрасно надеялся. В кабинете, кроме самого Соколова, был Голованов. Вдвоем они его просто "разложили по полочкам". Он понял, что они стали его подозревать с самого начала, но доказательств его причастности у них нет. Поэтому ему предложили "выметаться" отсюда. И пусть скажет спасибо своей жене, только ради ее спокойствия они не раздувают дело. "Спасибо" он из себя выдавил, но унижение, которое испытал впервые в жизни, забыть так и не смог. До сих пор, когда в памяти всплывали снисходительные жалостливые ухмылки этих двух рослых красавцев, его охватывает жаркая волна ненависти. И еще он сделал напоследок одну вещь. Хоть немного, но позабавился, видя как вытягивается холеная морда любителя чужих жен от обрушившейся на него информации. Не зря он таскал с собой диктофон на заводские вечеринки. Водка развязывает людям языки и туманит сознание. Соколов, например, однажды стал жаловаться ему, как он влип с этой буфетчицей. Та забеременела и, как утверждает, от него, и теперь требует, чтобы он ушел к ней. А у Соколова и в мыслях не было бросать жену, которую он любит, ради пухлых прелестей сомнительной свежести поднадоевшей ему бабы. Кстати, тогда Шерман не поленился навестить эту размечтавшуюся дурищу в ее буфете. Плача, она поведала ему, что уезжает на родину, в Качуг Иркутской области.
Оставил он ему кассетку с записью на память, пусть слушает в свободное время. А его осунувшуюся вмиг красоту вспоминает, чтобы порадоваться.
Глава 27
Сергей Безрядин вошел в кабинет и устало опустился на стул. Сделанный на мебельном комбинате где – то в шестидесятых годах прошлого столетия, он протяжно скрипнул под ста килограммами живого безрядинского веса.
– Когда худеть собираешься, колобок?
– Ну тебя, Ленька, отстань. При таком режиме не до диеты.
– Ты хоть домой – то забежать успел?
– Нет, сейчас отчитаюсь и поеду.
– Что привез?
– Любопытную информацию дали наши коллеги на Павла Дохлова. Очень интересный оказался тип. С богатой биографией. Первый срок ему светил еще в семнадцатилетнем возрасте, за изнасилование. Девочка, не побоявшись молвы, видимо под давлением родителей, написала на него заявление. А потом забрала. Что между ними произошло, никому не известно. Следователь, который вел это дело, сам теряется в догадках. Катерина Погодина вместе с родителями, через день после подачи заявления, отказалась от своих обвинений полностью. Так что огласки, как таковой, не было. Погодины на следующий день уехали из города в неизвестном направлении. А Дохлов через три месяца ушел в армию. Служил пограничником на границе с Китаем. И тут едва избежал трибунала. Зверски избил солдата – первогодка. Пресловутая "дедовщина". Дело удалось спустить на тормозах. Чувствуешь, "наш" потенциальный клиент?
– Не обязательно, если, повзрослев, одумался.
– Одумался на время. После армии в Оренбург не вернулся, поехал с сослуживцем к нам, в Куйбышев. Тот помог ему устроиться на завод. Женился, родилась дочь. Через десять лет получил квартиру. Имя сослуживца – Шерман Виктор Маркович. Ничего тебе фамилия не говорит?
Борину эта фамилия говорила о многом. Вмиг вспомнилась Даша, сидящая напротив него за кухонным столом, подперев кулачками подбородок.
– Насколько я помню, Шерман работал у Соколова, кажется, бухгалтером.
– Да, а Дохлов – начальником службы безопасности. И тот кидняк, по которому его осудили, был организован не без участия Шермана. Но он проходил по делу, как свидетель. Более того, третий участник этой авантюры, некто Самойлов, директор фирмы – однодневки, осужденный вместе с Дохловым, тоже их армейский кореш. Ничего раскладик?
– И что это нам дает? Шермана и Самойлова нет в живых, остается Дохлов. Месть? Но он освободился в 1999 году. Прошло пять лет. Варианта два: "дозрел" или подвернулся случай. А случай называется Сергеев Леон Михайлович со своим наследством. Все логично.
– За этой троицей, как ты знаешь, еще два доказанных эпизода. Но опять непосредственное участие Шермана доказать не удалось. Хотя, схема, на мой взгляд, проста до безобразия: Шерман внедрялся в фирму, кстати, выбирались именно честно работавшие, производственные, исправно платящие налоги, ИЧП и ЗАО. Каким – то образом выводил на сделку с очередной фирмой, где директорствовал Самойлов. Как главный бухгалтер, он имел доступ ко всем финансовым документам, поэтому мог проконтролировать перевод денег на нужные счета. А техническую часть исполняли люди Дохлова, якобы "наезжая" на подставную фирму.
– Да, похоже на правду. Как же Шерману удалось уйти от правосудия?
– Как ни печально, я думаю, что дело в сумме с достаточным количеством нулей, переданной в нужные руки.
– Смотри, что тогда получается. Дохлов убивает Голованова на лестничной площадке, дождавшись, когда Сергеев выйдет из квартиры, пообщавшись со своей новой родственницей. В тот момент, когда он вынимает нож из тела жертвы, теща Голованова открывает входную дверь и видит его с орудием убийства в руке. Дохлов заталкивает женщину в квартиру, на кухню, там убивает ее и уходит. Ключи Голованова остаются в двери. Не заметил в спешке? Возможно. Труп Голованова он сталкивает в лестничный пролет черного хода. Встает вопрос: откуда он узнал точное время возвращения Голованова? Как "подгадал" под визит Сергеева. Хотя…
Борин набрал номер телефона квартиры, в которой поселился Леон.
– Леон Михайлович? Борин беспокоит. Скажите, знал ли Павел Дохлов о том, когда вы собираетесь в гости к Петровой Валентине Николаевне? Должны согласовывать с ним каждый шаг, таково условие финансовой поддержки? Время визита сам назначил? Понятно. Кстати, он не звонил? Нет? Хорошо, тогда, до связи.
– Понял? Дохлов велел Сергееву навестить Петрову в определенный час, таким образом подставив его под убийство.
– Но Дохлов из города в последнее время не выезжал.
– Что, за ним следили?
– Угадал, он находится в разработке по делу о крупных махинациях в Торговом банке.
– Тогда это сделал кто – то из его подручных по его указанию. Думаю, доказать это будет несложно.
– А взрыв?
– Тут еще проще. Зная, что Соколов часто оставляет машину во дворе, подложить взрывчатку было делом нескольких минут.
– А откуда он это знал?
– Что знал?
– Что тот оставляет машину во дворе?
– Да, это вопрос. Как и то, откуда он узнал, что Голованов именно этим вечером вернется из командировки, и, что он вообще в командировку ездил?
– Похоже, у него есть кто – то на фирме.
– Да, похоже. Вот что, Сергей. Сходи еще раз к Соколову, поговори с ним, кто из тех, кто работал с ним в девяностых, работает сейчас. Поговори с секретаршей, с Хохлуновой, кажется.
– Хорошо.
– А завтра из Иркутской области вернется Артем, расскажет нам об этой загадочной девице. Что – то не нравится мне ее появление после стольких лет безвестности.
– А с Дохловым что будем делать?
– А куда он денется от наших оренбургских коллег? Я еще позвоню им, попрошу повнимательней присмотреться к окружению.
Глава 28
Леон положил трубку и задумался. Не зря этот следователь ему понравился. Он не из тех, которые сначала обвиняют, а, потом забывают принести извинения за то, что ошиблись. Все – таки подобрался он к Дохлому. Значит, тот причастен к убийствам. Конечно, сам он пачкаться не будет, но вот его "шестерки" – полные отморозки. Это что же получается, он решил на него, на Леона, трупы повесить? Вот сволочь! А я еще раздумывал, говорить ли о нем Борину. Хорошо, что сказал, а то бы получилось, что прикрываю убийцу.
Звонок мобильного заставил Леона вздрогнуть. "Помяни и вот оно. Что – то "оно" раньше времени. Еще не вечер!", – подумал он со злостью.
– Ну, что молчишь, язык проглотил? – интонации в голосе Дохлого не предвещали приятной беседы.
– Что ты хочешь услышать?
– Отчет о проделанной работе, дружок.
"Издевайся, издевайся, скоро мало не покажется", – Леон постарался успокоиться. Дохлый не должен был догадаться, что он все знает.
– Был у Соколовой. Поговорить толком не успели, пришли менты и меня забрали.
– Да что ты говоришь? За что же тебя, бедного?
– Проверяют всех, кто приходит к Соколовым, у них в прошлый понедельник взорвали машину во дворе.
– Молчание на другой стороне трубки затянулось.
– И больше ничего?
– Нет. А что еще может быть? Расспросили, отпустили. Но уезжать из города не велено.
– Плохо, Сергеев, плохо. Дело – то затягивается.
– Я что ли виноват?!
– А я?!
– Может и ты…
– Не понял. Ты чем – то недоволен?
– Недоволен, что время уходит. Если бы ты меня не задержал своими "расследованиями", я уже давно бы встретился со всеми.
– Что тебе сейчас мешает?
– Ничего, кроме того, что я в поле зрения наших доблестных органов нахожусь. Это ничего, что я подозреваемый, да?
– Но ты же не взрывал машину, надеюсь?
– Так и ведь пока и не нашли того, кто это сделал.
– Ну, тогда и не гони волну. Иди к своей сестрице и забирай побрякушки. Пора долги отдавать.
– Слушаюсь и повинуюсь, господин.
– Ладно. Пока.
"Похоже он принял мою покорность за настоящую. Придурок. Как был озабочен собственной "самостью" с детства, так таким и остался. Думает, что вертит мной, как хочет. Вот для него сюрприз будет, когда его возьмут". Леон уже почти не сомневался, что Паша сядет всерьез и надолго. А к тому времени, как выйдет, Леон будет же далеко от этой страны, в Австралии. Почему именно на другом полушарии, Леон и сам не знал. Но менять жизнь, так уж совсем на противоположную!
Глава 28
2004 г. Оренбург
Дохлый, зажав мобильник в руке, задумчиво разглядывал цветовое пятно на стене кабинета. Эту абстрактную картинку нарисовала его жена, Юлька. Бывшая "мисс Теплый Стан" ничего не умела в этой жизни, кроме как тратить деньги и малевать такие вот шедевры. Пашка вспомнил свою первую жену, Светлану, так подло бросившую его, как только он принес первые хорошие бабки вместо тех копеек, на которые они жили. Как она ему тогда процедила сквозь зубы: "Дохлов, теперь, когда ты начал "делать деньги", я со спокойной совестью могу "уносить ноги"." Она забрала дочь и уехала к матери, в Воронеж. Он посылал ей щедрые алименты, но переводы всегда возвращались невостребованными. Ехать к ней, унижаться, Пашка позволить себе не мог. Так и получилось, что он не видел, как выглядит его повзрослевшая дочь, хотя знал, что он уже дважды дед.
Что – то не понравился ему вчера голос школьного дружка. Появилась в нем некая хамоватость, исчезли просящие нотки. А если он про него рассказал, про то, какую роль он играет в этом деле? Тогда и его будут подозревать. Еще в "помощники" запишут. Ах, как не вовремя! Эта сделка с Торговым банком позволит ему смыться из этой страны куда-нибудь, где много солнца и соленой воды и нет этих тупых дружков по зоне и "клиентов". Он прикупит домик на берегу морского залива и будет каждый день потягивать пиво, сидя в плетеном кресле на террасе. Погрузившись в мечты, он не заметил, что в комнате он уже не один. Один из тех, кого он только что мысленно обозвал "тупым дружком", стоял перед ним, скрестив на груди руки с огромными кулачищами. В лице громилы не было ни проблеска ума. Дохлый поморщился.
– Ну, что у нас там?
– Там, это – пришли к нам.
– Кто? Говори, не мямли!
– Говорят, из налоговой. Они сейчас в бухгалтерии.
– Какая еще, к черту, налоговая!
У него все везде было "схвачено". Приходить к нему было незачем, он самолично привозил конверт каждый месяц в назначенный день. То, что к нему пришли в контору, да еще без звонка, означало только одно: они где – то прокололись. Прощай, далекий берег и бутылочка пива перед сном!
Дохлый натянул пиджак и поправил сбившуюся набок кобуру пистолета. Возможно, это всего лишь плановая проверка, а его человек из налоговой в отпуске и не смог предупредить. Дохлый, наклеив любезную улыбку на лицо, вошел в кабинет к главному бухгалтеру. Ольга Макаровна, дама внушительной комплекции, бухгалтер "от бога", с беспокойством взглянула на него. С первой минуты стало ясно, что это не простой визит вежливости. Изымали именно те документы, которые касались Торгового банка, и, которые они не успели довести до ума. Приди они завтра, ничего бы не нашли. Значит, их "вели". Хорошо еще, что человека, который им помогал в банке, успели убрать. Дохлый молча смотрел, как рушатся его планы.
В коридоре послышались громкие голоса, захлопали двери.
– Разберись, что там еще.
Дверь в бухгалтерию открылась. На пороге стояли трое в форме.
– Уголовный розыск. Дохлов Павел Николаевич?
– Да, я.
– Вы задержаны по подозрению в причастности к убийству начальника кредитного отдела Торгового банка Вавилина Сергея Николаевича. Вот ордер.
Дохлый мельком взглянул на бумажку.
– Что за бред. Кто это такой?
– Пройдемте с нами, вопросы будете задавать потом.
– Ольга Макаровна, позвоните адвокату Волчеку, пожалуйста. Надеюсь, на это я имею право?
Глава 29
2004 г. Самара
Борин положил телефонную трубку на аппарат и чертыхнулся. Только что из Оренбурга ему сообщили, что Павел Дохлов задержан. Как это не вовремя! Ьорин ничего не мог предъявить ему, не было прямых доказательств. Он надеялся, что, оставаясь на свободе, тот обязательно на чем-нибудь проколется. И вот теперь оренбургские коллеги его закрыли.
– Здравия желаю!
Артем Кораблев, поправляя мятый костюм, вытянулся перед начальством, весело сверкая глазами.
– Что улыбаешься, настроение хорошее?
– Никак нет. Разрешите доложить?
– Ладно, Артем. Садись, рассказывай.
– В Качуге прекрасная погода.
– И еще там живет интересующая следствие девица.
– Наталья Ивановна Прохорова, 1984 года рождения. Найти ее было несложно, к моему приезду ребята не только узнали ее адрес, но и успели навести о ней справки. Живет одна, до отъезда в квартире были пьянки, народ менялся, так что ничего о постоянных подругах и друзьях сказать нельзя. Похоже, у нее опохмелялся весь район. Я разговаривал с соседкой, которая знала еще ее родителей. В общем, яблочко именно от яблони. Где – то в начале июля она закрыла свою квартиру и убыла в неизвестном направлении. За несколько дней до этого с ней видели мужчину весьма характерной внешности, определение которой "серенький какой – то". Возраст около пятидесяти лет.
– Все это сообщила соседка?
– Да. Уезжала она, как понятно, к нам, в Самару, чтобы познакомиться с папочкой Соколовым. Вернулась она 25 июля. С тех пор не просыхает. Видимо, Соколов отстегнул – таки ей энную сумму, так как она еще и стала колоться. Так что, к взрыву она отношение не имеет.
– Это тоже соседка поведала?
– Нет, ребята из райотдела. К ней зачастили местные наркоманы.
– Значит, поговорить с ней не удалось?
– Обижаете. Привели ее в чувство и допросили с пристрастием. Напугали, что арестуют за причастность к убийству, она все рассказала. В Самару к отцу ей предложил поехать некий Павел.
– Так, интересно.
– Да не очень. Описание почти подходит под Павла Дохлова, но по фотографии она его не опознала.
– Может, с памятью у нее плоховато?
– Да нет, все нормально. Кстати, фото Сергеева, которое вы послали по факсу, вызвало у нее куда больший интерес.
– Почему?
– Говорит, что где – то его видела, но у нее был все равно не он.
– Смутно все как – то. И не тот, и не этот.
– Самое интересное, что тот, кто ее привез в Самару, оказывается, снимал здесь квартиру и, она сказала мне адрес. Он очень интересовался привычками Соколовых и подробно расспрашивал о них и об их детях. Она говорит, что сразу поняла, что у него к этой семейке свой интерес.
– А какой?
– Ну, этого она не знает.
– В день, когда Соколовы ей указали на дверь, она пошла на квартиру, которую снимал ее любовник.
– Так она еще и спала с ним! Ему же полтинник!
– Ну и что. Говорит, что любила его. Кто их разберет, этих молодых дурочек.
– Давай, "старик", дальше повествуй.