По мещерским масштабам колхоз "Большевик" считается крупным хозяйством. Он объединяет пятьсот пятьдесят семей. Земельные угодья его - пашни, луга, пастбища- протянулись из конца в конец на сорок с лишним километров. Главной отраслью колхозного производства является мясное и молочное животноводство. Оно здесь поставлено на промышленную основу.
Колхоз "Большевик" мне почти что родной. Я часто бываю здесь. Помню, как и с чего начиналось это хозяйство, возникшее в 1928 году. Знаю всю историю его развития. Среди здешних колхозников у меня много знакомых. Радости и печали их близки моему сердцу.
Председателем колхоза "Большевик" вот уже более сорока лет бессменно работает Аким Васильевич Горшков, тоже мой старый и добрый знакомый. Теперь ему уже за семьдесят лет. Он дважды Герой Социалистического Труда, депутат Верховного Совета СССР, член Всесоюзного совета колхозов. Если взять самых известных и самых уважаемых вожаков и организаторов колхозного строя во всем Советском Союзе, то Аким Васильевич будет, пожалуй, в первом десятке.
В свое время я написал книжку, в которой рассказал об истории этого колхоза и о его председателе. Некоторые из моих товарищей литераторов упрекали меня.
- Вот ты написал о богатом колхозе, - говорили они. - Но много ли таких в Мещере? Вероятно, один? Надо было писать о слабых и бедных, которых больше, тогда бы ты выразил жизнь, какой она есть. Русская литература всегда была проникнута сочувствием к бедняку. В этом ее сила и правда…
Так-то оно так, но ведь люди всегда стремились к тому, чтобы сделать жизнь полней и богаче. В наше время эта пленительная цель стала ясней и доступнее, и мне хотелось рассказать о тех, кто идет впереди, упорно и смело пробивая дорогу к новому.
Да ведь и сама жизнь как дорога: сначала прошел один и проложил след, за ним по этому следу устремился другой, и вот уже появилась тропинка, а потом по этой тропинке пошли и пошли, и вот уже открылась торная большая дорога.
За последние годы в Мещере появляется все больше и больше таких дорог.
6
Есть здесь селение Парахино. В пору моего детства оно наравне с Большой Куршей считалось синонимом нищеты и отсталости. Особенно тяжкой и беспросветной была доля парахинских женщин. Выражение "баба парахинская" употреблялось у нас как ругательное, если хотели кого-то оскорбить и унизить, так и говорили: "Ну ты, баба парахинская!.."
Когда я был уже взрослым, в руки мне попала небольшая брошюрка - "Историко-статистическое и археологическое описание села Парахина Касимовского уезда Рязанской губернии, составленное священником Иоанном Рябцевым". Брошюра была отпечатана в 1898 году в Московской типографии Снегиревой.
Я прочитал это сочинение с интересом. Автор, для своего времени человек просвещенный, рассказывал, что собственно Парахиным называется целая местность, состоящая из деревень: Парахиной, Фоминой, Астаховой, Александровой, Уляхиной и Сивцовой, расположенных по реке Гусь и ее притокам Нинуре, Дандуре, Сантуре, Кикуре. Прежде вся эта местность называлась Тесерьмой, и первыми ее жителями были люди мещерского племени. Потом их потеснили славяне, основавшие здесь сторожевые посты Рязанского княжества. Позже Парахино не раз служило местом сражений рязанцев с суздальцами, а также с татарами. Здесь до сих пор сохранились холмы, именуемые татарскими могилами, а поле, примыкающее к этим холмам, называлось Великим побоищем…
К тому времени, когда писалась брошюра, основным занятием парахинских крестьян была рубка леса и смолокурение. "Еще раннею весной, - говорит автор, - парахинцы отправляются в лес одни рубить дрова, другие рыть смолу. Рубка дров большей частью производится в дачах стеклозаводчика Мальцева. Этим промыслом занимаются семейные, а одинокие поступают на смоляную работу. На рубку дров отправляется весь народ, как мужчины, так и женщины, даже дети. В лесах они делают себе шалаши и живут там подобно дикарям.
К Петрову дню и смольники, и дроворубы возвращаются домой и принимаются за уборку сена и хлеба. Уборка сена весьма неудобна в здешней местности. Трава по Гусю, лесам и болотам бывает плохая".
Что касается хлеба, то Рябцев свидетельствует: рожь и овес родятся здесь худо, гречу губят туманы и ранние морозы.
Отец Иоанн оказался дотошным исследователем. В своей брошюре он сообщает о том, сколько кубов дров нарубит за сезон дровосек и сколько аршин холста наткет за зиму женщина, и даже о том, сколько ведер вина выпивают парахинцы за год…
Общий же вывод, который можно сделать из наблюдений Рябцева, сводится к тому, что жизнь парахинских крестьян тяжела и скудна, у многих появилось стремление покинуть эту бедную землю и переселиться куда-нибудь в другие места.
Советская власть принесла в Парахино новую жизнь.
В конце пятидесятых годов мне самому довелось побывать в тех местах.
В газете "Известия" было опубликовано сообщение о том, что за долголетнюю работу учитель Парахинской сельской школы Федор Федорович Афонькин Указом Президиума Верховного Совета СССР награжден орденом Ленина. В связи с этим мне вспомнилась история учителя приходской школы Астреина. Тусклая, дикая, беспросветная жизнь и трагическая гибель этого одинокого сельского интеллигента со страшной силой изображена писателем А. И. Куприным в рассказе "Мелюзга". История, описанная Куприным, имеет точный адрес: Большая Курша. Это совсем недалеко от Парахина. Вот мне и захотелось поехать к учителю-орденоносцу Афонькину и расспросить, как жилось и работалось в этих местах ему.
Поехали мы вместе с секретарем Курловского райкома партии. Территориально Парахино входило тогда в Курловский район Владимирской области. Ехать же с секретарем райкома мне было сподручно, так как в его распоряжении имелась автомашина ГАЗ-69, которую называли "палочкой-выручалочкой", потому что на других машинах по здешним дорогам проехать было нельзя даже в летнюю пору, хотя от районного центра до Парахина было всего двадцать пять километров.
- Дороги - наш бич, - говорил секретарь. - Хлопочем о постройке автомобильной дороги, которая соединила бы Гусь-Хрустальный с Рязанским кольцом, которое проходит через Спас-Клепики на Касимов, но раньше чем через десять лет ее не построить. А пока что приходится ездить по бездорожью…
Афонькина в Парахине мы не застали. Он ушел в лес по грибы, как сообщила его жена, тоже бывшая учительница, Марья Дмитриевна.
- Федору Федоровичу уже шестьдесят второй год пошел, а он в летнее время с утра до ночи по лесу бродит. В лесу-то ему каждый кустик знаком. Да ведь и как же: мы здесь всю жизнь прожили, - сказала она.
Я спросил ее: как жилось?
- Ну, как жилось, - раздумчиво сказала старушка. - По-разному - и плохо, и хорошо… Федор Федорович-то мой начал учительствовать с семнадцати лет. Я тоже приехала сюда из Москвы семнадцатилетней девушкой. Здесь мы и поженились. Время было трудное - революция. Кругом разруха. В школе - ни тетрадок, ни карандашей. Ребятишки - полуголодные. У новой власти до училища руки не доходили. У нее других забот было много. Назначили Федора Федоровича заведовать волостным отделом народного просвещения. "Ты, говорят, полностью отвечаешь за это дело". Легко сказать - отвечаешь! А каково приходилось ему? Сейчас и вспомнить-то удивительно. Того нет, этого не хватает. В лесу живем, а зимой в классах стены мерзли. С осени дров не завезли. Однако постепенно дело наладилось. Кроме школы открылся еще ликбез. Неграмотных в деревне тогда было уж очень много. Особенно женщин. С ними мне пришлось заниматься. Днем - с детьми, вечером - со взрослыми. Вот так, словно белка в колесе, бывало, и крутишься…
Потом пришла пора коллективизации. Опять же и в этом деле мы с Федором Федоровичем участие приняли. Он первым счетоводом в колхозе был, пока не подготовил себе замену. А то ведь во всем селе счетовода найти не могли. Одним словом, судьба наша так уж с крестьянской-то судьбой связана, что все деревенские заботы и нашими заботами сделались.
Сейчас гляжу на молодых учителей и думаю: им куда как легче работать. Но вы не подумайте, что я жалуюсь. Нет, мы свое сделали и свое получили. Когда Федор Федорович узнал, что его орденом Ленина наградили, так у него даже слезы из глаз полились. "Не зря, говорит, Маша, мы свою жизнь прожили". Конечно, не зря. По селу идешь, люди встречаются. И чуть ли не каждый в нашей школе учился. Здороваются: "Здравствуйте, Федор Федорович, здравствуйте, Марья Дмитриевна…" И в большинстве своем люди хорошие. Каждый будто награда за наш учительский труд…
Пока я слушал словоохотливую старушку, подошел сын Афонькиных, Владимир Федорович. Он в то время был в Парахине председателем сельсовета. Владимир Федорович тоже включился в разговор и стал рассказывать, как нынче живут парахинцы.
- В гору, в гору дела пошли, - гудел он. - Своя интеллигенция в селе выросла. Когда мой батька начинал здесь работу, во всей Парахинской волости было всего шесть учителей, а теперь тридцать с лишним. Да медицинский персонал, да специалисты производственники. А потом обратите внимание на то, что и весь деревенский народ стал на голову выше, политически поднялся.
- Правда, Володя, правда, - согласно кивала головою Марья Дмитриевна. - И учителя-то теперь все с высшим образованием. Да что там учителя! Бегал у нас тут пастушонок один, Ваня Гусев. Бывало, погонит стадо на вырубку и попросит у нас книжечку почитать, когда ему время там выпадет. А теперь гляди-ка: Ваня Гусев в институт поступил, студентом стал.
- Колхоз у нас есть "Победа", - гудел Владимир Федорович.
- Расхвастался! - остудил его секретарь райкома. - Колхоз-то у вас хотя и называется "Победа", а никакими победами похвалиться не может. В районе на одном из последних мест…
У Афонькиных я познакомился с молодым учителем Сергеем Михайловичем Волковым, который родился и вырос в самом Парахине, да еще как выяснилось, приходится правнуком тому самому священнику Рябцеву, который в свое время составил "Историко-статистическое и археологическое описание села Парахина".
Сергей Михайлович рассказывал мне о парахинской молодежи, сетуя, что многие ребята после окончания школы и службы в армии стремятся устроиться в городе, так как не видят в деревне перспектив для своего развития.
С тех пор прошло более десяти лет. Бывая во Владимире и в Гусь-Хрустальном, я слышал, что положение в парахинском колхозе круто изменилось. О нем стали говорить, как о передовом не только в районе, но и в области. И эти перемены связывали с тем, что к руководству хозяйством пришел новый человек - Клавдия Митрофановна Белова. Это еще молодая женщина. Родом - парахинская. После окончания сельской семилетней школы училась в сельскохозяйственном техникуме, а потом некоторое время работала младшим агротехником в колхозе "Большевик" на Нечаевской. Работа в "Большевике" была для нее школой житейского опыта.
При Беловой Парахино пошло в гору. Вот выдержки из письма, полученного мной от учителя тамошней школы С. М. Волкова:
"…А новости у нас вот какие: во-первых, новая школа на 380 учащихся. Учительский коллектив - шестнадцать человек. В большинстве своем коренные парахинцы и в свое время сами окончили здешнюю школу. Теперь шестеро имеют высшее педагогическое образование и трое сейчас учатся на заочном отделении института. Остальные (кто постарше) со средним образованием. Они преподают в начальных классах, и у них уже большой опыт.
Во-вторых, в Парахине новый клуб. Мы называем его Домом культуры. Каменное двухэтажное здание. В нем - широкоэкранное кино, библиотека с книжным фондом 8 тыс. томов. Прекрасное фойе, комнаты для кружковой работы. Кстати, на районном смотре художественной самодеятельности наш колхозный коллектив занял второе место. Выделено помещение для краеведческого музея.
И еще вот что: в последние годы многие выпускники нашей школы, поступая учиться в техникумы, стремятся закрепить себя за колхозом. Так, например, сейчас только во владимирских техникумах обучаются более 20 наших выпускников, и почти все они по окончании учения хотят работать в Парахине. Клавдия Митрофановна обещает создать для этого все условия. Уже теперь некоторые из учащихся получают стипендию от колхоза.
Клавдия Митрофановна очень энергичная и дальновидная женщина. Здесь ее уважают. С каждым она умеет найти общий язык, настроить и убедить. Грубости от нее не услышишь, а если и поругает кого, то - за дело. И так, что провинившийся человек долго будет помнить об этом.
Характерно и то, что сама она, не посоветовавшись с колхозниками, единолично жизненно важные вопросы решать не будет. Однако умеет так подойти, что ее слово все равно остается решающим.
Не подумайте, что я стараюсь расхвалить ее. Нет, в Парахине про нее то же самое скажет всякий.
Нынешней весной недели на две она уезжала в Москву. Не знаю, известно ли вам, что после окончания сельскохозяйственного института Клавдия Митрофановна поступила на заочное отделение аспирантуры и теперь уже готовит кандидатскую диссертацию о новых высокоурожайных сортах картофеля. Для Мещеры эта культура значит то же, что для Кубани или Поволжья пшеница. А материалом к диссертации является повседневная практика парахинского колхоза. В прошлом году по урожайности картофеля наш колхоз вышел на первое место в области и получил очень большой доход.
Вот такие дела. Правда, на улице у нас весной, осенью да и летом в дождливое время по-прежнему грязновато. Но говорят, что в будущем году улицу покроют асфальтом. Сейчас тут строят шоссе, которое свяжет Владимир с Рязанью. Ответвление пройдет и в Парахино. Приезжайте, увидите все своими глазами…
С. Волков".
Что я могу добавить к этому? Иоанн Рябцев свидетельствовал в своей брошюре о бедственном положении парахинских крестьян. Правнук его свидетельствует о том, как идет обновление жизни.
Все-таки это верно: жизнь - как дорога. Прошел кто-то первым, проложил след. За ним другой, за другим - третий, и проторили тропу. А там пошли и пошли - и, глядишь, уже открылась большая дорога…
7
Мещера богата торфяными болотами. Главные из них - Шатурское, Гусевское, Мезиновское.
Гусевское болото лежит вблизи Гусь-Хрустального, поэтому я знаю его лучше других. Оно протянулось на два десятка километров до реки Поли. Глубина сфагновых залежей тут очень большая. Местами она достигает пяти-шести метров. Под этим слоем встречаются окаменелые коряги - останки могучих деревьев, шумевших здесь, может быть, еще до великого обледенения.
Промышленная добыча торфяного топлива на Гусевском болоте началась в конце прошлого века. На этом топливе работала котельная текстильной фабрики и стекловарные печи Мальцевского завода.
На торфяном топливе работает Шатурская электростанция имени В. И. Ленина. В начале тридцатых годов она считалась самой крупной и эффективной торфяной электростанцией в мире.
Торф идет не только на топливо. Торфяная крошка с успехом используется и для удобрения мещерских песчаных полей.
8
Знойным, засушливым летом 1972 года на Мещеру обрушились лесные пожары. Несколько очагов пожара возникло в Гусевском районе Владимирской области. Причиной и в том, и в другом, и в третьем, а может быть, и в сотом случае была беспечность, неосторожность: кто-то из рыбаков, ночевавших на берегу речки или лесного озера, оставил непотушенным костер, кто-то из грибников бросил тлеющий окурок сигареты, а для сухой, как порох, подстилки леса довольно и малой искорки, чтобы вызвать пожар.
Если бы выгоревшие в Гусевском районе леса приводить в порядок и восстанавливать только силами местного леспромхоза, то на это понадобилось бы очень много времени. Между тем, нерасчищенные горельники за два-три года могут превратиться в очаги лесных эпидемий, способных нанести вред не меньший, чем сами пожары. Поэтому пришлось обратиться за помощью к колхозам и совхозам южных безлесных районов страны. Тем позарез была нужна древесина, а на горельниках были рухнувшие опаленные деревья, которые еще можно пустить в дело. Зимой здесь работали бригады из Воронежской области и Краснодарского края. Заготавливая для себя древесину, они провели поверхностную разборку на сотнях гектаров горельников. Но главная забота о восстановлении лесов все-таки дело местных лесхозов.
Летом 1973 года мне довелось побывать в тех местах, где прошли лесные пожары.
Главный лесничий Гусевского леспромхоза Иван Иванович Борисов и секретарь партийной организации Анатолий Иванович Максюков предложили мне проехать с ними по основным горельникам и поглядеть, что там делается. Оба они в свое время окончили Муромский лесной техникум и уже не первый десяток лет работают в Гусевском леспромхозе. Оба - энтузиасты лесного дела.
Леспромхозовский ГАЗ-69, вихляя и прыгая, словно козел, колесил по узким лесным дорогам и просекам то мимо черных завалов, то вдоль сгоревших торфяников, то по уже раскорчеванным вырубкам. Отрадно было из горельников углубиться в зеленый бархат живого уцелевшего леса, от которого веяло свежей смолой и прохладой. Но потом снова попадались омертвелые гари. Чаще всего встречались опаленные заросли молодняка.
- Истинная трагедия! - сокрушался лесничий. - Лесок только-только начал набирать силу, а жизнь его оборвалась безвременно и жестоко. И беда в том, что именно молодой загубленный лес чаще всего превращается в источник заразы.
В Тасинском лесничестве, угнездившемся на окраине маленького заводского поселка, Максюков спросил, работает ли нынче товарищ Узбеков?
- Работает. Сегодня он в 118 квартале гарь расчищает.
- С ним надо встретиться, - предложил мне Максюков.
По пути в 118 квартал он рассказал, что Виталий Узбеков - один из лучших механизаторов леспромхоза. Поступил сюда пятнадцать лет тому назад сразу после армейской службы. Сначала был слесарем, потом трактористом. Зимой работает на трелевке леса, а летом на корчевке пней и подборке сучьев на вырубленных участках. Сейчас ему уже под сорок лет. С 1961 года - член партии. Среди товарищей пользуется большим уважением и авторитетом. В работе проявил себя талантливым рационализатором.
- Вот, например, получили мы новую машину для подборки сучьев. Технически она считалась хорошей, но Узбеков, поработав на ней, предложил изменить конструкцию. С его предложением согласились. Переделывал машину он сам, и в результате производительность ее увеличилась в десять раз. В десять раз! - подчеркнул Максюков.
Там, где прежде работали десять машин и десять механизаторов, Узбеков стал управляться один. За производственные успехи его наградили орденом Трудового Красного Знамени, а в прошлом году - медалью "За отвагу на пожаре". Нынешней весной он по своей инициативе посадил 60 гектаров нового леса.
Вот и сейчас он был занят расчисткой горельника для новых посадок. Трактор натужно ревел, ворочаясь средь беспорядочно рухнувших деревьев. В знойном воздухе кружилась темная пыль. Махнув Узбекову рукой, чтобы остановился, лесничий спросил, как идет дело. Тот сдержанно, лаконично ответил: "Нормально". Подошли рабочие из его бригады и подтвердили, что дело идет хорошо. Узкое, сухое лицо Узбекова, темные брови шнурочком и миндальной формы глаза как бы соответствовали фамилии, и я спросил, уж не из Средней ли Азии он?
- Нет, - ответил Узбеков. - Я здешний. Родился в Тасине. Рос и учился здесь. Армейская служба проходила в Прибалтике, в войсках ВВС. Но Мещера манила к себе. Отслужив, я вернулся сюда, женился на девушке, с которой дружил еще до призыва в армию, и теперь у нас уже трое детей.