Валом валили новоселы. У каждого из них в первые полгода после получения квартиры своеобразный психоз - менять все, что только можно сменить: умывальники, дверные и оконные ручки, краны, замки.
Руководил мастерской на редкость спокойный и немногословный Семен Семенович. Он приходил на работу всегда тщательно выбритый, освеженный одеколоном, в белой капроновой рубашке. Переодевался за ширмой, при этом в щель между шкафом и ширмой было видно, как он, осматривая себя в зеркале, долго и тщательно приглаживал над височками волосы, подправляя их смоченной расческой, и, только убедившись, что они находятся в идеальном порядке, величаво выходил из-за ширмы б синем халате и рубашке-ковбойке.
Весь инструмент у него был хромирован и разложен в специальные футлярчики, оклеенные изнутри бархатом. Вынув из футлярчика, Семен Семенович не клал инструмент просто на верстак, а на специальную стеганую ватную подкладочку. Обычно он никому из желающих самостоятельно изготовить что-либо не запрещал этого. Но для "приблудных" у него содержался другой инструмент, который лежал на верстаке в центре комнаты. Надо - приходи и бери. И такое распределение никому не казалось обидным.
Отвернувшись к окну, Семен Семенович молча работал за своим верстаком, не оглядываясь, что делается у него за спиной. Но в определенный момент он вдруг вставал, подходил к работающему и по-иному закреплял деталь в тисках или менял на сверлильном станке обороты. Все это молча, лишь досадливо поморщась. Неверный звук доставлял ему такую же боль, как маэстро, когда в оркестре кто-нибудь из неопытных музыкантов допускает "киксу".
Сейчас Семен Семенович и другие механики испытывали перед Олегом неловкость, словно нарушили некий своеобразный джентльменский кодекс. Хотя не их вина в том, что пришлось приостановить работы по изготовлению макета для лаборатории Пекки Оттовича, но все равно получалось, что вроде бы они не сдержали взятое на себя негласное обязательство.
- Вот видите, - сказал Семен Семенович Олегу, кивнув на верстак, на котором сейчас стояли другие блоки.
- Ничего, - ответил Олег. - Ну, а сами-то мы здесь работать можем?
- Конечно! Приходите и работайте! Может быть, чем-то поможем. - Тотчас принялся передвигать на верстаке макеты, словно Олег сейчас же собирается сюда прийти.
"Ничего, - глядя на него, подумал Олег, - ничего особенного. Сами помаленечку все доделаем. Не боги горшки обжигают. Сделаем сами!"
37
На выходные дни Инна взяла путевку в институтский профилакторий в Усть-Нарву. Там ее соседками по номеру оказались две женщины намного старше Инны по возрасту. С одной из них Инна встречалась, та работала в сборочном цехе, другую видела впервые. Ей путевку взял муж, его Инна не знала. Даже фамилии никогда не слышала.
Женщину, которая работала в цехе, звали Клавой. Полная, с белыми пухлыми руками, мягкая, как свежеиспеченная булочка, от нее так и веяло жарой. В легком платьице с короткими рукавами. Казалось, выйди она вот так на улицу, над ней заструится парок. Она привезла с собой такое количество сумок, что когда разложила их все, то заняла тумбочку и еще пару стульев. Приходилось садиться на кровать.
Другая, Мадлен, как назвала она себя, была сухощавой, в хорошо отутюженных брючках, с модной прической "сэссун", в ушах - массивные золотые серьги. Кожа на лице у Мадлен гладкая, без единой морщинки, но именно по этой ее ненатуральной гладкости и угадывалось, что Мадлен уже немолода и часто посещает косметический кабинет.
- Пойду посмотрю, что у них здесь хорошего, - сказала Мадлен.
Вернулась она минут через десять.
- Ничего особенного. Но замечательный бассейн. Никого народу, плавают какие-то два мужчины.
Инна много слышала об этом бассейне, побывавшие здесь рассказывали о нем. Она пошла взглянуть. На всякий случай прихватила с собой купальник.
Бассейн построили два года назад, но казалось, что его открыли только вчера. Настолько все чистое, светлое. Возможно, в воду специально добавляли какой-то краситель, оттого она приобретала удивительную голубизну.
Переодевшись, Инна вошла в воду. Парни, оба крепкого спортивного телосложения, наверное, тренировались, плавали по смежным дорожкам в одну и другую сторону. Красиво плавали. Голова в воде, мелькают только чуть согнутые в локтях руки. Залюбуешься.
- Как? - спросила Клава, когда Инна вернулась в номер.
- Прекрасно.
- Не боялись приключений? - улыбнулась Мадлен.
- Нет.
Разговорились. Клава поинтересовалась, в каком подразделении работает Инна.
- Ваш муж тоже в этом институте? - спросила Мадлен.
- У меня нет мужа, - ответила Инна.
Ни Мадлен, ни Клава о семьях больше не говорили. Так, о всяких пустяках.
На следующий день с утра они все вместе поехали в Нарву. Клава решила пробежаться по магазинам. Мадлен направилась на почту позвонить мужу, чтоб не скучал. А Инна решила прогуляться по городу.
По мосту перешла через реку. Осмотрела старинную крепость. Постояла на берегу возле воды.
Большой мост соединял, казалось, две части одного и того же города, но на самом деле городов было два: Нарва и Ивангород.
На одной из улиц Инна встретила Мадлен.
- Вы тоже гуляете? - спросила Мадлен. - Мне муж рекомендовал посмотреть город. Знаете, здесь столько очарования. И дети все такие хорошенькие, чистенькие, просто прелесть.
Дальше пошли вместе.
В профилакторий вернулись лишь к ужину. Клава рассматривала разложенные всюду - и на столе, и на подоконнике - покупки.
- Я сейчас уберу, - засуетилась она. - Совсем избегалась, умаялась. Поесть даже не удалось. А вы что-нибудь купили?
- Нет, - ответила Мадлен. - Я ничего. Зашла в книжный магазин, но ничего такого, что меня заинтересовало бы, не увидела.
- Здесь такие красивые детские вещи продаются, - продолжала Клава перекладывать свои покупки. - Купила вот внучке платьице. Другой - кофточку. Есть хорошие рубашечки для малышей. Или у вас уже взрослые? - При этом она обратилась только к Мадлен.
- У нас с мужем нет детей, - ответила Мадлен.
- Как это? - удивилась Клава.
- Дети связывают по рукам. А так мы где только не бывали! Куда хотим, туда и едем! Крым, Кавказ, Закарпатье. Каждый бархатный сезон - там. Посмотрите на меня! Разве вы дадите мне мой возраст?
- А сколько вам? - поинтересовалась Клава.
- О-о! Об этом женщин не спрашивают! - рассмеялась Мадлен. - У нас есть одна знакомая теннисистка, мастер спорта. Вы взглянули бы на нее до замужества! Шустрая, упругая, как теннисный мяч. Вышла замуж. Появился ребенок. И посмотрите, что с ней стало! Нет, мы с мужем решили пожить в свое удовольствие, не заводить детей.
- Да, ваш поезд уже ушел, - сказала Инна. Она и сама не поняла, как это у нее вырвалось. Но уж очень разозлила ее Мадлен с этим, произносимым, как заклинание, "муж". Конечно, несколько резко получилось. Но так ей и надо, чтоб не хвасталась.
Инна вышла из номера, спустилась на первый этаж, где в киоске продавались газеты. Возвращаясь в номер, она шла коридором, когда в одном из пустых в это время фойе из кресла ей навстречу поднялась Мадлен. Она, несомненно, специально здесь ждала Инну.
- Это жестоко! - подойдя и остановившись напротив, сказала Мадлен. Голос у нее срывался. - Что вы знаете обо мне? Да, собственно, ничего. Тем не менее, это вас не оправдывает. Надо быть осторожнее, чтобы не сделать человеку больно. Да, у нас не будет детей. И это - мой крест! Со мной случилось то, против чего предупреждают медики, но что у молодых женщин все же часто случается. Мы с мужем тогда только что поженились, не были обеспечены. Во всяком случае, так нам казалось. И поэтому, когда мы узнали, что у нас должен быть ребенок, мы решили - лучше не надо. Лучше подождать. Вы понимаете меня?.. У нас больше не было детей. И не может быть. Теперь уже само собой. Вы правы, мой поезд ушел!
Она повернулась и быстро пошла по коридору, почти побежала.
- Мадлен!
- Можете называть меня просто Маня!..
Наверное, надо было догнать ее, остановить, обнять, попытаться утешить. Но Инна не умела этого делать.
38
У Инны беспокойно забилось что-то в душе, когда утром, войдя в комнату, она увидела Олега. Только сейчас она поняла, что все минувшие дни тосковала по нему, но не захотела признаться себе в этом.
- Кто вчера разбросал здесь все бумаги? - раздраженно спросила она, пройдя к своему столу. И тут же подумала, что надо сдерживаться.
Олег стал угощать всех в комнате конфетами "Коровка", которые привез из Межциемса, - у них существовал такой обычай: из командировки всегда привозили что-нибудь.
Он вытряхнул конфеты из кулька на верстак.
- Угощайтесь!
Первым и здесь оказался Сережа. Подошли и остальные. Маврин положил несколько конфет Инне и Даше.
- Пробуйте. Вкусные!
- Как молоденькие дамочки! - тут же добавил Белогрудкин, оглянувшись на Дашу: отреагировала или нет.
- Послушайте, вам никогда не говорили… - повернулась к нему разгневанная Даша.
- Говорили, говорили, милочка! Мне все говорили, - прервал ее Юра.
Даша только вздохнула.
Взяв конфету, Инна вышла из комнаты. В конце рабочего дня она позвонила Татьяне Полевиной.
- Ты сегодня чем занята? Я хотела бы тебя увидеть, - сказала Инна.
- Я все время (собираюсь тебе позвонить. Давай обязательно встретимся! - обрадовалась Татьяна. - Сегодня очень удобно. Эдуард Иванович уезжает на дачу. Я совсем свободна.
Договорились, что они встретятся в половине седьмого в сквере на углу Кировского проспекта и улицы Братьев Васильевых. Татьяна жила недалеко оттуда.
Инна пришла на десять минут позднее, чем договорились, но все равно ей еще пришлось ждать. Татьяна прибежала запыхавшись, вела на поводке пуделя Артамошу.
- Извини, я немного задержалась. Эдуард Иванович решил взять с собой на дачу и Артамона. Позвонил около шести, там у него совещание, ему, как всегда, некогда. Попросил, чтобы я привезла Артамошу к восьми на Московский вокзал. Но мы с тобой еще успеем. Где-нибудь посидим, поговорим. А может, ты поедешь со мной?
- Нет, уволь! - сказала Инна.
- Ну, все равно, времени у нас еще навалом! Успеем посидеть и поговорить. Бежим скорее!
Они зашли в ближайшую мороженицу. Артамошу оставили на улице, привязав к поручню у окна, а сами сели за столик напротив. Артамоша их видел, подпрыгивал, просился к ним. Или сидел, часто переступая передними ногами, поскуливая, колотил по асфальту хвостом.
- Не обращай на него внимания, тогда он успокоится, - сказала Татьяна. - Как ты живешь?.. Девушка, если можно, пожалуйста, побыстрее! - попросила Татьяна официантку, которая обслуживала их. При этом она все время посматривала то на дверь, то на часы. Спрашивала то одно, то другое, не дожидаясь ответа. - Как там Мишка? Наверное, уже большущий?.. Вы где в этом году отдыхали?
- Ну хорошо, а если ты не придешь на вокзал к восьми? - перебив ее на полуслове, спросила Инна. - Тогда что?
- Что ты? - ужаснулась Татьяна, глянув на часы.
- Поедет на следующем поезде. В конце концов, сам мог бы зайти домой и забрать собаку.
- Я же говорила, у него совещание.
- Да нет у него никакого совещания! Так же, как мы с тобой, сидит сейчас где-нибудь с приятелями. Просто лень приехать. Ты плюнь и вообще не езди. Хоть один раз.
Татьяна даже подскочила, словно Инна собиралась ее удерживать.
"Вот он, удел замужней женщины!" Инна вспомнила, как несколько лет назад, еще до замужества, Татьяна трижды сильно влюблялась. Двух первых ее ухажеров Инна не знала, а третьего видела как-то. Теннисист, мастер спорта. С ним Татьяна познакомилась, когда он приезжал на соревнования. Затем несколько раз самолетом летала к нему, кажется, в Сухуми, одалживая на это у знакомых денег, закладывая вещи в ломбард. Летала всего на два выходных дня. Ее отговаривали, убеждали, что этого не надо делать, но она все равно летела. В ту пору Татьяна казалась Инне очень независимой, самостоятельной, а вот теперь - рабыня.
- Ладно уж, беги! - сказала Инна. - Я здесь расплачусь.
- Да-а?.. Бегу!.. Уже опаздываю! Ты извини, посидим как-нибудь в другой раз! Обязательно!
Инна сидела, поджидая официантку, чтобы расплатиться.
- Здравствуйте.
Она и не заметила, когда к ней подошли, и вскинула глаза, лишь когда поздоровались.
- Здравствуйте.
Напротив стоял Коля Шумков. Тот самый, с которым она познакомилась на вечере во Дворце культуры. Так же, как и в тот раз, он стоял, склонив головку к плечу, смотрел на нее васильковыми глазами.
- А, здравствуйте, Коля!
- Вы меня узнали?
- Конечно, узнала.
Коля сел и молчал, заметно тушевался, не зная, о чем говорить. Она помогла ему.
- Вы по-прежнему бываете во Дворце культуры?
- Нет.
- А чего же вы?
Коля пожал плечами.
"Из него, наверное, получился бы идеальный муж", - подумала Инна. И ей пришла в голову озорная мысль. Такое она могла позволить себе только сегодня, сейчас, после шампанского.
- Послушайте, Коля, а вы не хотели бы на мне жениться?
Он печально посмотрел на нее и вздохнул.
- Я женат, - сказал Коля. - От меня ушла жена.
- Как?
- Ушла, и все. Как уходят. У меня нет жены, хотя формально я женат.
"Это новость!" - удивилась Инна. Почему-то ей ив голову не могло прийти, что он может быть женатым.
- Ведь от кого-то уходят, если к кому-то приходят, - он говорил это с такой болью, которой неудержимо хочется поделиться с любым, пусть случайным, незнакомым, далеким собеседником, который уйдет, и все, а тебе, оттого что поделился, может быть, хоть немножко станет полегче. - Ушла к офицеру, летчику.
- Что ж вы, Коля? Надо быть решительнее, смелее, - Инне казалось, что она понимает, почему именно так произошло. И может поучать его, как взрослый ребенка. С ней-то уж никогда бы подобного не случилось. - По-моему, вы слишком робки, скромны. В наше время это недостаток. Надо действовать решительнее. Решительнее добиваться того, чего ты хочешь.
- Что ж поделаешь, я ее любил, а она меня - разлюбила. Тут нет законов, - грустно заключил Коля.
"Нет, ты просто хлюпик. Просто робкий, конфузливый человек", - подумала она.
Их прервала официантка.
На уголке стола лежали приготовленные Инной деньги, она подождала, пока официантка заберет их, и только после этого встала.
- Я провожу вас немножко, можно? - Коля тоже поднялся.
- Пожалуйста. Я на метро.
На несколько секунд задержавшись у зеркала в фойе, Инна вышла на улицу. Коля ждал ее, стоял, склонив голову к плечу. Они пошли. Инна впереди, вскинув подбородок, расправив плечи, словно шла не к метро, а к трибуне. Коля брел следом. И Инна продолжала поучать его, словно своего Мишку, уверенная, что это, несомненно, принесет Коле пользу.
- Надо быть заметнее, Коля. Не таким робким. Смелее!.. Послушайте, дайте мне ваш телефон. Я вам позвоню.
- Пожалуйста. Вот моя визитная карточка.
- До свидания, Коля.
Пожав ему руку, с трудом удержавшись, чтобы не погладить его по голове, она прошла через турникет и долго махала рукой, пока эскалатор увозил ее. И только когда Коля исчез из виду, она глянула на визитную карточку, которую держала в руке.
"Шумков Николай Петрович. Каскадер. Киностудия "Ленфильм"".
"Что-о?! Каскадер?! Не может быть!.."