И действительно, треск в траве умолк.
- Мишка! - на поляну вышла Инна.
- Чего тебе? - спросил Мишка, приближаясь к ней.
- Где ты измазался? - напустилась она на Мишку, неодобрительно поглядывая на Олега. За ней на поляну вышли Даша и Юра Белогрудкин.
- Ну, голубчики, а мы думали, что вы потерялись. Все давным-давно уехали. Где это вы пропадали?
Олег и Мишка переглянулись. У них была теперь общая тайна, которую они никому не могли доверить.
13
Последние две недели у Буркаева не было ни одной свободной минуты: начались стендовые испытания по заказу "Гроздь". По опыту работы Буркаев знал, что главные конструкторы бывают двух типов: одни предпочитают руководить "из норы", другие - "с горы". Таков стиль их работы.
Первые пытаются влезть в каждую мелочь, сделать все сами. Конструкторы же второго типа предпочитают "общее руководство", а все остальное должны выполнять другие, в первую очередь - разработчики отдельных приборов. Сами они боятся даже близко подойти к аппаратуре и чуть что случилось, малейшая закавыка, тотчас создают невероятную шумиху. Начинаются телефонные звонки, докладные записки и начальникам лабораторий, и главному инженеру.
При проведении испытаний они требуют присутствия всех основных исполнителей - независимо от того, работает их прибор или нет. Все равно, сиди. Так им спокойнее!.. Именно таким и был главный конструктор по изделию "Гроздь" Родион Евгеньевич Новый.
Делать на стендовых Олегу было нечего. Аппаратура работала исправно. Укрывшись в уголке за прибором, он "набросал" на листке миллиметровки блок-схему стенда для проведения испытаний новой трубки. И пришел к выводу, что, пожалуй, не так и страшно все, как вначале представлялось. Любая новая работа поначалу кажется сложной, подчас просто невыполнимой. Но потом привыкнешь, присмотришься, и вроде бы ничего. Можно позаимствовать, конечно с соответствующими переделками, готовые узлы из других изделий. Это уже что-то!.. Заново придется разрабатывать только усилитель. Правда, это тоже не фунт изюма. Есть над чем подумать. Но - интересно!
Прикинув загрузку группы, Олег решил разработку усилителя поручить Сереже Маврину. Хотя, безусловно, для такого дела Сережа не лучшая кандидатура. Но никого больше нет. "Что ж, буду подключаться сам". Доработкой заимствуемых узлов, подбором комплектации к ним займется Юра Белогрудкин. Только он!
14
Почему-то Инна никак не могла забыть тот последний разговор с Дашей. Ее злило, что эта девчонка может относиться к ней с жалостью.
А Даша по-прежнему вела себя смешно и глупо. Возвращаясь с обеда, читала на ходу, держа в одной руке томик Гомера, а в другой за длинный ремешок - сумочку, которой, никого не замечая, размахивала в такт прочитанным стихам. И когда ее окликал кто-нибудь из знакомых, она, как бы очнувшись, произносила "А-а?" и смотрела удивленно - мол, откуда вы появились? - а затем кивала: "Здравствуйте". И, как обычно, ругала Белогрудкина, когда, закинув ногу на ногу, тот разговаривал с очередной дамочкой, нежным баритоном "щекотал ей ушко". А Юра хохотал, делая большие глаза, и, будто оправдываясь, говорил ей:
- Милочка, ты это напрасно. У меня справка есть, что я еще не целованный.
Инна жила в предчувствии, что должно что-то случиться. И поэтому, когда несколько позднее обычного она вернулась домой и не застала сына, ее словно толкнуло что-то в сердце: вот оно! Хотя и прежде случалось, что Мишка забредал к кому-нибудь из приятелей и засиживался в гостях.
"Пусть придет, я его отчитаю!" - думала Инна.
Приготовила ужин, включила телевизор, полистала журнал, а его все не было. Зашла к Мишкиному приятелю Сережке, но Ефросинья Петровна, Сережкина бабушка, сказала, что Мишки у них не было. А у Сережи разболелась голова и он спит. Инна вышла на улицу. В сквере увидела мальчишек, Мишкиных ровесников.
- Не знаете, где Миша?
- Нет.
Она уже направилась к парадной, но вдруг один из них сказал:
- А он поехал путешествовать.
- Куда?.. Зачем?..
На Турухтанные острова.
- Да, - загалдели все ребята разом, - на Турухтанные острова. Он сел в трамвай и поехал. Вон туда.
"Боже мой! - ужаснулась Инна, припомнив, что совсем недавно Мишка спрашивал у нее про эти острова. - Зачем они ему? И где они? Что ему там надо?"
Сама она ни разу не бывала на этих островах и смутно представляла, где они находятся. Выбежав на улицу, она заметалась на тротуаре. Ей повезло, подвернулось свободное такси.
- Гоните быстрее! - попросила Инна.
Оказалось, Турухтанные острова находятся не так уж и далеко. Как только свернули за ТЭЦ и машина покатила по тряской брусчатке, слева и справа вдоль дороги потянулись заборы, за которыми вздымались высоченные горы угля и песка. За ними виднелись краны на растопыренных ногах-опорах. Потом Инна увидела залив, синюю воду и над ней фиолетовые облака.
У трамвайного кольца она выскочила из такси и побежала к железнодорожному пути, по которому медленно, словно гусеница, полз состав. Справа - ворота в порт, проходная, слева - забор и тоже ворота. Начало состава находилось за одними воротами, конец - за другими. Инна остановилась возле пути. Постукивая на стыках, мимо нее мерно катились колеса, и, когда вагон проезжал, она на мгновение видела напротив себя бабку в ярко-оранжевом жилете с флажком в руке.
Не вытерпев, Инна побежала вдоль путей - ноги по щиколотку проваливались в рыхлую землю, - и, когда оказалась возле ворот, последний вагон прополз мимо, и она увидела совсем рядом двух толстых, совершенно одинаковых мужчин в мичманках возле открытой двери в проходную. Оба с интересом смотрели на нее.
- Вы не видели здесь мальчика? - спросила она.
- Нет, - ответили они, продолжая рассматривать ее.
Она побежала к воде. Берег, очевидно, когда-то выравнивали бульдозерами. Землей завалили доски и бревна. Теперь, вымытые водой, они торчали из подрубленного волнами обрыва. Не так далеко от берега был остров. А правее стояло громадное, больше, чем этот остров, судно. И к нему, то ли от острова, то ли от барж, полз утюг - буксир, тянул за собой завесу черного дыма.
- Мишка! - покричала Инна.
Она вернулась на совершенно пустынную, будто посреди Сахары, трамвайную остановку, жалея, что отпустила такси.
Из трамвая никто не вышел, в нем не оказалось ни единого пассажира, а когда двери на секунду отворились и тотчас захлопнулись и она вскочила в вагон, то заметила, что одновременно с ней, с другой площадки, сели неизвестно откуда взявшиеся двое парней, по всему - мореходы. Один из них держал в руках белые кораллы - целый куст, а другой - похожую на бандуру диковинную рыбину. Они сели в самом конце вагона позади Инны и, пока она отрывала билет, молча осматривали ее.
- Ничего товар, - сказал один.
- Жрать хочется, - сказал другой.
"Может быть, мы разъехались, - думала Инна о Мишке. - И он уже вернулся домой. А я мечусь!"
На остановке она выскочила из вагона, добежала до телефонной будки, позвонила домой. Но никто не ответил. "Возможно, он у Сережки?.."
Выбежав на проезжую часть, остановила какой-то грузовик.
- Ненормальная! Под колеса захотела?! - высунулся из кабины шофер.
- Мне рядом. - Она назвала адрес. Не спрашивая разрешения, влезла в кабину, села рядом с шофером. Сунула ему трешку.
Свет у них в квартире не горел. Поэтому она побежала к соседям. И на этот раз ей открыла Ефросинья Петровна.
- Не нашла? - спросила она. По вопросу Инна поняла, что Мишки у них не было. Куда бежать?
- Надо в милицию, - посоветовала Ефросинья Петровна. - Кого-то надо попросить.
"Возможно, Буркаев что-то знает, - подумала Инна. - Тогда, на поле, они разговаривали о Турухтанных островах".
Она набрала номер стендовой. Так, на всякий случай. Может, там кто-то знает его домашний телефон. Но как только она назвала его фамилию, ей ответили: "Сейчас позовем".
"Конечно, где же ему еще и быть, как не здесь!" - подумала она. И услышала знакомый голос.
- Алло.
- У меня пропал Мишка.
15
Не прошло, наверное, и десяти минут, как Буркаев приехал. Она еще стояла возле телефонной будки, когда он выскочил из остановившегося напротив грузовика.
- Где он? - спросил встревоженно.
- Не знаю. Уехал на Турухтанные острова.
- Не волнуйся, сейчас найдем. Поехали туда. Где-то он там.
И пока ехали, он повторял ей одно и то же:
- Не волнуйся, найдем.
Опять она, бежала по этому странному пустынному берегу, из которого торчали бревна, как обглоданные белые кости. А ниже шевелилась и шипела белая пена. И черный буксир полз по фиолетовой воде, волоча ленту далеко тянущегося за ним черного дыма. Олег переговорил с дежурными у проходной, оба пожали плечами.
- Не знаем, не видели здесь мальчика.
Порасспрашивал Олег и бабку в будке на переезде. Нет, она тоже мальчика не приметила.
- Не волнуйся, - уговаривал Олег Инну.
Они сели в трамвай и поехали домой. Мишки дома не было.
По справочному Олег узнал телефон отделения милиции.
- Дежурный слушает, - ответили ему (фамилию Олег не разобрал).
Он спросил, куда ему обратиться, если у него семилетний сынишка убежал путешествовать.
- Куда убежал? - спросил дежурный.
- Путешествовать.
- Ох-хо-хо, - вздохнул дежурный. Видимо, случай ему хорошо знаком. Он уточнил адрес, по которому Олег проживает, и посоветовал обратиться в "детскую комнату" по месту жительства.
- Где это? - спросил Олег. Дежурный дал телефон и назвал адрес.
Трубку сняла женщина. Но голосу - уже не молодая, с правильной дикцией.
- "Детская комната"? - спросил Олег. - Меня направили к вам из отделения милиции.
- Мы уже два года как переименованы, - назидательно сказала женщина. - Что случилось?
- У меня сынишка вернулся из детского садика и удрал куда-то. Его приятели говорят, что поехал путешествовать.
- Вы сами его из садика брали? - поинтересовалась женщина.
- Нет, он приходит самостоятельно.
- Нужно брать.
- Здесь до садика всего два подъезда.
- Все равно надо брать самим. Придите ко мне, напишите заявление. Принесите с собой его фотографию. Конечно, не грудного возраста. Только постарайтесь побыстрее. Через полчаса я ухожу.
- А когда будете?
- В понедельник… Обращайтесь в отделение милиции, куда вы звонили. Фотографию обязательно возьмите.
- Что? - спросила Инна, когда Олег положил трубку.
- Ты не волнуйся. Будет все в порядке. Сейчас идем в милицию.
В коридоре раздался звонок. Она вскочила и побежала открывать. На лестничной площадке, улыбающийся, стоял Мишка.
- Ты где был? Где ты был? - напустилась Инна на него.
- Я гулял.
- Нет, где ты был?
- Ну чего? На Турухтанных островах.
До этого она думала, что как только он вернется, накажет его. А теперь ничего не могла сделать. И ей вдруг стало неловко за проявленную слабость. Пытаясь взять себя в руки, она повернулась к Олегу и сказала сухо:
- Спасибо.
16
Даже во сне Сережа Маврин куда-то бежал. Больше ничего ему и не снилось, только куда-то бежит, то ли догоняет кого-то, то ли боится опоздать. В гостинице спать с ним в одном номере не мог никто. Лучше поселиться с каким-нибудь храпуном, чем с Сережей. Утром, когда он просыпался, одеяло и подушка валялись на полу, а простыня оказывалась скрученной в жгут.
Главной задачей для него сейчас было - приобрести кооперативную квартиру. Сережа уже ознакомился со всеми типами строившихся домов, побывал и в "кораблике", и в "трехлистнике". В управлении кооперативного строительства его знал каждый работник. Так что вопрос о квартире мог решиться в один день. Нужно лишь достать деньги на первый взнос. Самый простой и реальный способ их накопить - поехать в длительную командировку. Так бы, наверное, он и поступил, но тяжело болела мать. Значит, надо что-то иное. И вот тут-то и пришла ему блестящая идея: продать люстру. Она висела у них в квартире еще с довоенных времен. Бронзовая громада. В ней было пуда на два металла. Литые листья, литые цветочки лотоса, виноградные лозы.
При всем желании ее не повесишь в современной квартире, ей требуются высокие, метра четыре, потолки. Значит, надо продать. В церковь!.. Сережа чуть не подпрыгнул от пришедшей мысли. Оригинально и просто! До такого, наверное, не додумывался еще никто. Или на киностудию. Там часто покупают различные старинные вещи, которые можно использовать как реквизит в каком-нибудь фильме. Можно снести и в комиссионный магазин. Предложить в разные места. Где больше дадут.
Чтоб показать товар лицом, Сережа вымыл люстру о содой, продраил суконочкой. Ехать с такой громоздкой вещью в трамвае или автобусе он не решился, поэтому пошел пешком.
В соборе в этот день службы не было, и народу - никого, за исключением одинокой сгорбленной старушки, которая бесшумно и почти незаметно, как бестелесная тень, бродила возле алтаря. Другая, тоже одетая во все черное и повязанная черным платком, с темными губами и темными провалами глазниц, справа от дверей за фанерной стойкой продавала свечи. Прикрепленная к стойке, висела большая жестяная кружка, похожая на почтовый ящик, с надписью "На храмъ".
Сережа поинтересовался, где бы он мог увидеть попа. Священника в церкви не оказалось, и к Сереже через некоторое время вышел церковный староста, бородатый старик в синей косоворотке. Выслушав Сережу, староста покачал головой и сказал:
- Нет, купить мы не можем. Видите, какая у нас паства. Но если вы решите ее подарить, мы примем.
Сережа решил поехать на киностудию. Добравшись туда, он долго и упорно звонил по разным телефонам, чтобы найти ведающего реквизитом человека. Мимо него взад и вперед сновали мужчины в кожаных или замшевых куртках, иногда останавливались ненадолго возле прилепившегося к телефону Сережи, беспокойно топчась, давая понять, что они очень спешат, но Сережа никак не реагировал, и тогда они устремлялись дальше. Сереже все казалось, что это киноартисты, даже когда двое из них протащили через турникет лестницу-стремянку. Наконец Сережа дозвонился, нашел нужного человека.
- Иду, иду, - сказал тот, выслушав Сережу. - Сейчас иду.
И действительно, к удивлению Сережи, почти сразу появился в вестибюле этот человек-гора, величаво вышел, будто катя перед собой свое громадное брюхо. С улыбкой осмотрел всех и направился к Сергею, изящно держа перед собой сигаретку. Аккуратно, сомкнутыми губами, он чуть прикасался к мундштуку этой сигаретки и выпускал дымок, будто посылал кому-то воздушные поцелуйчики.
- Здра-а-авствуй-те, - сказал он Сереже, как давнему знакомому. И подал руку так, будто Сереже следовало ее поцеловать.
Голова Сережи оказалась на уровне средней - и единственной - пуговицы его пиджака. Казалось, что сначала на него надели пиджак, а потом его раздули, как резиновую игрушку, от этого пуговица стояла ребром, готовая оторваться, а нитка, на которой она держалась, растянулась, как резинка в рогатке. Черный пиджак был засыпан пеплом, словно древние Помпеи. Пепел лежал и на лацканах пиджака, и на плечах, даже на голове у Помпея Помпеевича, как тут же мгновенно окрестил его Сережа.
- Здравствуй, Нюсенька! Здравствуй, Валюша! - приветствовал Помпей Помпеевич пробегавших мимо девушек.
- Что вы принесли, показывайте?
Сережа развернул плед.
- Очарова-а-ашка! - возликовал Помпей Помпеевич. - Очарова-а-ашка!
Сережа обрадовался было, но заметил, что Помпей Помпеевич смотрит не на люстру, а вверх, на спускающуюся по лестнице девушку.
- Очарова-а-ашка! Здравствуй, Машенька!
И только когда девушка скрылась, с постепенно тающей улыбкой он опустил очи долу.
- Какая пре-лесть! Произведение искусства! - и вздохнул. Теперь он рассматривал люстру. - Смотрите, как умели делать древние мастера. Пре-елесть! - Он еще послал кому-то несколько воздушных поцелуйчиков, а затем аккуратненько, двумя пальчиками снял у Сережи с лацкана воображаемую соринку. - И это вы хотите продать? Зачем?
- Как зачем?
- Через двадцать лет ей цены не будет. Не надо, не продавайте. - В голосе у него было столько хрупкой, с трудом сдерживаемой дрожи и волнения, что Сережа обеспокоился, как бы он не разрыдался. - Не продавайте. Тем более, что для моей картины это вовсе не нужно. Вы попали не по назначению.
- А кому же нужно? - растерялся Сережа.
- Никому! Очаровашка!.. Вы смотрите, какая очаровашка. Здравствуй, Люсенька!
Пришлось Сереже идти в комиссионный магазин. У дверей в комнату оценщика стояло несколько человек. Сережа встал в очередь, прикидывая, сколько же здесь придется торчать, но неожиданно раздался зычный возглас:
- Серж! Вы? - Маврин оглянулся. Перед ним стояла Лара Николаевна. - Вы по какому поводу?
На этот раз она была в водолазке навыпуск, в вельветовых, в обтяжку, как гимнастическое трико, брюках, на ногах римские сандалии, перепоясана широким ремнем с громадной пряжкой. Но это лишь условно сказано - перепоясана, ибо спереди ремень провисал свободной петлей. Сереже пришлось объяснить, зачем он здесь.
- Покажите, покажите! - потребовала Лара Николаевна. - Ого! Да это как раз то, что мне надо! - воскликнула она. - Продайте мне! Я очень люблю старую бронзу и собираю ее! Оцените сейчас, сколько будет стоить, и я беру. Только при одном условии! Деньги несколько позднее. Когда получим премию на конкурсе.
- А вы надеетесь получить?