Писатель Н. В. Угловский родился в 1921 году в Велико-Устюгском районе Вологодской области. Участвовал в боях против гитлеровской Германии и Японии в качестве военфельдшера. После войны работал фельдшером ремесленного училища в Великом Устюге, а позднее - в редакции местного радиовещания и в районной газете. Член КПСС с 1943 года.
Первый рассказ Николая Угловского был напечатан в 1941 году. Первая повесть "Наступление продолжается" вышла в Вологде в 1950 году. Заметным явлением в литературе были повести Н. Угловского "Огни в Снежном" (1954 г.) и "У нас на Севере" (1959 г.).
В новой повести "Подруги" Я. В. Угловский вновь обращается к волнующей его теме современной колхозной деревни.
Николай Угловский
Подруги
I
Хотя Володя и не знал подробностей, он о многом догадывался. Удивительно было то, что Верочка, обычно такая доверчивая, ни словом не обмолвилась о своем намерении. Ладно, он ей это припомнит. Честно говоря, его не очень интересовала вся эта "авантюра", затеянная девчатами, но было неприятно, что Верочка определенно начинает скрытничать. В письмах она была куда откровеннее.
Впрочем, после его возвращения в поселок вообще что-то сломалось в их отношениях. Володя понимал, в чем тут дело, и злился не столько на Верочку, сколько на ее подруг. В последнее время он все реже виделся с нею - и не потому, что не хотел этого, вовсе нет. Ее сдержанность и даже недоверчивость оскорбляли его. Дошло до того, что Верочка уже не раз выговаривала ему за непристойное поведение! Да что она понимает в жизни? Просто повторяет ехидные нашептывания своих "серьезных" подружек. А уж их-то мнение о нем Володя знал отлично.
В один из апрельских дней Володя случайно прослышал, что девчата-добровольцы в 12 часов едут на пленум райкома ВЛКСМ за путевками. Он отпросился у бригадира топливного склада "на часок" и пошел, в чем был - в ватнике и сапогах - к клубу. Здесь Володя увидел, как девушки усаживались в большой автобус, принадлежащий льнокомбинату. Среди добровольцев не оказалось ни одного парня.
"Ну ясно, какой же дурак согласится поехать в деревню", - презрительно подумал Володя, издали наблюдая за шумной и пестрой девичьей ватагой. Верочки он так и не смог увидеть, зато сразу же заметил Лену и Катю, а это означало, что и Верочка непременно тут.
"Ладно, черти!" - пробормотал он, когда наконец автобус тронулся.
Володя не понимал, что с ним происходит. Потоптался на тротуаре, мешая прохожим. Автобус, набирая скорость, вот-вот должен был исчезнуть за поворотом. Володя исподлобья, будто прицеливаясь, следил за ним. И как только автобус скрылся, он, еще не вполне отдавая себе отчет в том, что предпримет, круто повернулся и зашагал прямо к чайной. Здесь обычно делали передышку машины, совершавшие рейсы между железнодорожной станцией и райцентром. Возле одной из них наскоро докуривал папиросу молодой шофер в роскошных оленьих пимах.
Володя внезапно остановился, глянул на дверь чайной и обратился к шоферу в пимах:
- Подбросишь до района, друг?
- Чего так приспичило? Пассажирские же автобусы ходят, а у меня, видишь, груз.
- Пассажирский через час притопает, а мне срочно надо.
- Валяй, садись, только держись крепче.
- Не беспокойся, не впервой.
- Тогда поехали…
Приняв решение, Володя больше не томился и не размышлял о том, правильно он поступил или нет. "Там посмотрим", - подумал он о себе, как о ком-то постороннем.
В городе он не спеша бродил по улицам, разглядывал вывески и снимки в газетных витринах, долго стоял на набережной Сухоны, любуясь ее могучим разливом. Ледоход еще не кончился, у берегов, выпирая в иных местах на мостовую, теснились огромные льдины, по реке густо плыла шуга. Весна чувствовалась во всем: в слепящих солнечных бликах на синеватых кромках льдин, в радостном чириканье воробьев, в теплом дыхании оттаявшей земли. Володя вспомнил прошлогоднюю весну и довольно усмехнулся. Тогда он не ждал для себя впереди ничего хорошего. Теперь другое дело. Несмотря на многое, что еще и нынче омрачало его жизнь, Володя верил, что эта весна несет и ему новые надежды и радости.
Около трех часов дня Володя очутился в фойе районного Дома культуры, где проходил пленум. В боковом коридоре толпилось немало народу - наверно, из тех, кто любит шум и суету всякого рода собраний и совещаний, но предпочитает отсиживаться в кулуарах. Володя осмотрелся, понял, что до "его никому нет дела, и смело вошел в зал заседаний. Вошел - и замер у дверей: на трибуне он увидел Катю.
Обращаясь то к президиуму, то к сидящим в зале, Катя звонким, хорошо поставленным голосом ("Ну и артистка!" - подумал Володя) говорила:
- Конечно, товарищи, мы поедем, раз уж так получилось… Вот и путевки нам вручили, спасибо. Конечно, мы понимаем, будет трудно. Я вот даже близко к коровам не подходила. Но раз мы сами решили поехать, и нам доверяют, то доверие оправдаем. Мы же комсомольцы и рабочий класс, а комсомольцы всегда шли впереди. В общем, девчата поручили мне сказать, что трусов среди нас не будет, ну, а кто струсит - тому позор на всю жизнь. Вот и все.
Ей аплодировали дружно и долго. Володя только усмехнулся и вытянул шею, надеясь увидеть Верочку. Он рассчитал правильно: Катя, сойдя с трибуны, села в первом ряду, и сейчас же Верочка приподнялась, поздравляя подругу. "Может, и она выступит? Да нет, куда ей! Интересно, чем все это кончится?" - размышлял Володя.
Но тут секретарь райкома Сергей Поповкин предложил еще раз поприветствовать славных патриоток, опять раздались шумные аплодисменты, а потом еще шумнее все задвигали стульями, и Володя поспешно выскочил в фойе.
В последующие полчаса ему пришлось проявить поистине необыкновенную изобретательность и терпение, чтобы самому все видеть и одновременно избежать встреч со знакомыми. В конце концов ему удалось поймать Сергея Поповкина одного на площадке лестницы.
- Извините, у меня к вам всего два вопроса…
- Пожалуйста, - с привычной вежливостью сказал Поповкин, мельком оглядывая незнакомого рослого парня в сером, небрежно застегнутом на одну пуговицу ватнике. - В чем дело?
- Можете вы мне сегодня выписать путевку в колхоз?
- Сегодня - вряд ли, - невольно улыбнулся Поповкин. - Во-первых, поздно, а во-вторых - откуда вы?
- С льнокомбината. Разнорабочий… - Володя вдруг смутился. - Прежний секретарь меня хорошо знал. Булавин моя фамилия. Владимир Петрович Булавин.
- Комсомолец?
- Был… А разве в колхозы только комсомольцев направляют?
- Нет, почему же? А вы что, выбыли из комсомола по возрасту?
- Видите ли, я недавно вернулся из заключения. Попал в прошлом году за хулиганство. В драку по дурости ввязался. Поэтому и хотел поговорить с вами.
- А, понимаю. Тогда пойдемте в райком, там побеседуем. Тут рядом.
- Помню, - облегченно кивнул Володя. - Не раз там бывал…
II
- Ну, девочки, пора нам сматываться, - сбрасывая одеяло, объявила Катя. - Хватит. У меня такое предложение: устроим сегодня прощальную вечеринку, а завтра, чуть свет, манатки в охапку и шагом марш в колхоз. Договорились?
- Как вечеринку? В общежитии нельзя, - робко возразила Верочка.
- Так мы же не танцы будем открывать, чудачка. Полагается же посидеть по-человечески перед дорогой в своей компании. Ясно?
Как видно, Верочке не совсем было ясно, и она вопросительно взглянула на Лену Прилуцкую. Та спокойно сказала:
- Пожалуйста, приглашайте кого хотите, мне все равно.
- Я не собираюсь кого-то приглашать. Ну, к чему это? - досадливо сказала Верочка.
- Ладно тебе, почетная старушка, - отмахнулась Катя. - Я сама за тебя приглашу. Ленка записалась в монастырь, и ты туда метишь? Если хочешь знать, Володька и без приглашения придет. Он у тебя и спрашивать не будет. Вот тоже скромницы мне нашлись. Противно.
- Хватит, слыхали, - брезгливо сказала Лена. - Уже девятый час, а в колхозе, говорят, в четыре вставать придется. Ну и влипли же мы…
Верочка опять не могла понять, шутит она или говорит всерьез. Лена вообще казалась Верочке какой-то загадкой. Сколько у нее было знакомых ребят, а по-настоящему так ни с кем и не подружилась. Да и Катю не сразу поймешь, чего она хочет. Говорит одно, а думает другое. Странно, что судьба свела их, таких непохожих, вместе. Как в поезде дальнего следования. Никогда не угадаешь, с кем тебе придется ехать, да и не думаешь об этом. Но вот проходят первые часы пути, и в каждом купе образуется свой кружок людей. Они почти ничего не, слышали о прошлом новых знакомых, но им уже кажется, что они давно знают друг друга. Потом кто-то прощается, выходит из вагона, и о нем забывают. А иногда и нет. Все зависит от расстояния и еще от чего-то, о чем Верочка слышала от других, но сама не испытала.
Ее все считали тихоней. Среднего роста, тоненькая, хрупкая на вид, она выглядела совсем девчонкой, хотя ей уже было восемнадцать лет. Просто удивительно, как родители отпустили ее в дальний путь. Возможно, они думали, что их Верочка после окончания школы ФЗО станет на льнокомбинате если не инженером, то хотя бы мастером и, значит, ей не придется работать физически. Она так и писала им: работаю на прядильной фабрике, управляю сложной машиной, нисколько не устаю… На самом деле она здорово уставала в первое время, потому что не хотела быть в числе отстающих. Опыт и сноровка пришли позже. И хотя ее, имя не раз заносилось на Доску почета, Верочка по-прежнему оставалась все такой же - тихой, скупой на слова, неприметной среди других.
Пожалуй, одна Катя, в общем-то не лишенная наблюдательности, иногда с лукавой усмешкой говорила подругам: "Вы не смотрите, что она тихонькая. Это только видимость, я-то ее знаю. В тихом омуте черти водятся, слыхали? Вот так и Верочка наша: молчит, а затронь ее за больное - и взорвется".
Как бы там ни было, Верочку нельзя было не полюбить. Ее чуткость и подчас неожиданное понимание таких вещей, о которых не принято говорить вслух, поражали не только простодушную и прямую Катю, но и скрытную, нередко нестерпимо высокомерную Лену Прилуцкую. Лена была всех старше и красивее, она даже в рабочем халате выглядела интеллигенткой, как отзывалась Катя, которая вместе с Верочкой втихомолку гордилась своей подругой, такой красивой и непонятной. Они приехали сюда, на льнокомбинат, в разных поездах, но за два года невидимые нити, казалось, прочно связали их. Надолго ли? Вот этого они не могли сказать. До сих пор у каждой были свои планы, а теперь, выходит, им снова выпала одна и та же дорога. Ну, что ж, посмотрим, как все это будет на новом месте… Откровенно говоря, никто из них не считал остановку в колхозе конечной…
Досыта набегавшись днем по разным делам, они к вечеру снова собрались в своей комнатушке - в последний раз, как они думали. Ни о какой вечеринке Катя больше не заговаривала. "Интересно, видела ли она Виктора?" - подумала Верочка. Катя прилегла на койку отдохнуть, и по ее утомленному, злому лицу Верочка решила, что если она и видела Виктора, то уж больше видеть его не захочет. Верочке всегда казалось, что Виктор слишком воображает и вообще между ним и Катей ничего серьезного нет. А вот Володю Верочке за эти дни так и не удалось встретить. Сегодня она нарочно прошла мимо дома, где он жил с сестрой, но дом оказался на замке. Днем в столовой его тоже не было. Может, будет в клубе? Ну, туда-то уж она ни за что не пойдет. Этого еще не хватало. Если уж ему все равно, что она уезжает, то ей и подавно. Непонятно только, куда он запропастился? Неужели опять загулял с дружками? Ох, уж эти дружки! Надо ему уехать отсюда, пока снова не попал в беду…
Катя внезапно спустила ноги с кровати, неприязненно посмотрела на подруг и сказала:
- Тут Виктор должен прийти. Я ему вина велела принести. Вермуту. Вы не возражаете?
Лена подняла голову от письма, которое она писала второй день и все не могла кончить, и пожала плечами. А Верочка словно обрадовалась:
- Ну и пусть. На стол надо бы чего собрать.
- Собирать-то нечего, - усмехнулась Катя. - Стаканы достань, и ладно. Я пирожков с повидлой купила. А может, он и не придет. Я ведь в шутку ему сказала. Пойдем тогда в клуб. Ты, Ленка, свою поэму закончила?
Лена промолчала. Только перо быстро забегало по бумаге. Как видно, она спешила, боясь, что ей помешают дописать.
- Интересно все же, кому ты пишешь? И куда столько писать? Будто навек с кем-то прощаешься, - безжалостно продолжала Катя, не обращая внимания на умоляющие жесты Верочки. - По-моему, письма - это вообще пережиток. Уж если в глаза врут, так чего же от бумаги ждать? Сроду никому не писала и не буду.
- Не зарекайся, - упрекнула Верочка.
- Не буду, не буду, не буду, - упрямо и зло, словно мстя кому-то, повторила Катя. Она надела туфли, порывисто выпрямилась, достала с полки сверток с пирожками. - Давайте перекусим, они еще теплые. Ленка, ставь точку, ну их…
Лена, не оборачиваясь, надписывала конверт. Верочка сказала:
- Подожди минутку…
- Не понимаю, чего ты нервничаешь, - насмешливо сказала Лена, пряча письмо в чемодан. - Ну их… а сама только о них и думаешь. Если ты никого не ждешь, я ложусь спать.
- Ложись и мечтай, а мы пойдем гулять, - с вызовом ответила Катя. - Да, Вера, чего же это Володя не показывается? Ты его видела?
- Нет.
- Ну и дура. Погоди, а он, может, того… в пивной, может, пропадает? А ты даже и не поинтересовалась.
- Что я ему - нянька? - вдруг вспыхнула Верочка, сверкнув на Катю своими большими голубыми глазами.
- Ну, не нянька, а все-таки. - смутилась Катя. - Он же всегда к тебе хорошо относился.
- Мало ли что…
- Ну и дела, - от души рассмеялась Катя. Поглядеть на нас со стороны - прямо трагикомедия. Невесты без женихов, и ехать завтра надо черт знает куда, и ссоримся, как маленькие. Пойдем-ка лучше в клуб да тряхнем стариной напоследок, а?
- Меня уволь, - сухо сказала Лена.
- Я бы пошла, только… - нерешительно сказала Верочка.
В этот момент в дверь постучали, и тотчас в комнату вошел Виктор. Он уже не раз бывал здесь и чувствовал себя уверенно. Вообще с тех пор, как его взяли на ТЭЦ помогать монтировать оборудование, Виктор Червинский всюду чувствовал себя уверенно. В конце года ТЭЦ должна была войти в строй, и он не сомневался, что останется там работать. Чтобы подковать себя по теории, Виктор изучал электротехнику по учебникам дома. Верочка знала, что Виктор своего добьется, и невольно сравнивала его с Володей. Сравнение оказывалось явно не в пользу Володи. И все-таки Виктор Верочке не нравился. Чем - она и сама не могла бы объяснить. И Кате, по ее словам, он тоже не нравился, но Верочка не верила этому. Он был славный парень, Виктор, - вел себя культурно, вежливо, хорошо одевался, не пил. Лена, к примеру, хвалила его за манеры, но почему-то избегала с ним разговаривать.
- Добрый вечер, девчата. Катюша, можно снять пальто? А я думал, у вас - компания. Чего это все такие пасмурные?
- Откуда ты взял? - ворчливо ответила Катя. - Вовсе, не пасмурные. Собрались вот идти в клуб.
- В этакую рань? Там же никого нет. Я принес, что ты заказывала.
- Ничего я не заказывала, - нахмурилась Катя.
- Я сам догадался, - обезоруживающе улыбнулся Виктор.
- Ну, это другое дело, - повеселела она.
Виктор достал из карманов две бутылки белого вермута. Верочка поставила на стол стаканы, Катя на газете разложила пирожки. По приглашению Виктора подсела к столу и Лена.
- Нет, девушки, как хотите, а я не понимаю, с чего вам вздумалось ехать в деревню? - говорил Виктор, чокнувшись и выпив со всеми. - По-моему, несерьезно это. Ну чем вам было плохо на комбинате.?
- Не в том дело, что плохо, - не совсем уверенно стала возражать Катя. - Мы же комсомольцы и должны понимать, что в животноводстве требуются молодые, грамотные кадры…
- Послушал бы ты, как она выступала на пленуме, - смеясь, сказала Лена. - "Конечно, мы поедем, раз уж так получилось…" Выходит, она тут ни причем, а уж так как-то вышло, что приходится ехать. Ну и смеялись же там…
- И вовсе никто не смеялся, зачем ты так? - негромко, неизвестно почему краснея, сказала Верочка. - Катя все правильно говорила, особенно насчет трудностей и доверия.
- Конечно, правильно, - самолюбиво подтвердила Катя. - Жалко, что заранее не подготовилась, а то бы аплодисментов еще больше было.
Верочке не нравился этот разговор. И Катя говорит не то, и Виктор, как видно, не понимает их. От вина Верочка раскраснелась, это и смущало, и забавляло ее. Ей не хотелось сейчас говорить о том, что она не умела выразить словами. Это было в ее душе, торжественное и невыразимое, и она хотела сберечь его на будущее чистым и целостным, как оно зародилось еще там, на пленуме.
Но она не знала, как переменить разговор. Интересно, что сказал бы Володя, если б увидел ее опьяневшей? А ведь она и в самом деле опьянела, и ей хотелось, чтобы Володя сидел рядом, а не Виктор, который ничего не может понять и, наверное, жалеет их.
- Нет, как же вы решились? - посмеиваясь и явно не веря в серьезность их намерений, спрашивал Виктор. - Кто был зачинщиком?
Девушки переглянулись. Теперь им уже трудно припомнить, как это началось. Ну было комсомольское собрание, потом беседа в комитете, потом горячие, споры в общежитии… И вдруг Катя, удивляясь собственной догадке, воскликнула:
- Точно! Сейчас я вспомнила: это Верочка первая сказала, что поедет. Верно, Верусь?
- Не знаю. Нет, нет, этого не, может быть, - отпиралась Верочка. - Многие девчата так говорили.
- Нет, я точно помню, не отпирайся. Сперва ты, а потом та, с косами, из бельно-отделочной… Ну и мы тоже. Вместе учились, вместе жили - чего же нам разлучаться? Вот так и получилось.
Виктор прищурился, разливая вино в стаканы.
- Раз уж вам захотелось отличиться, почему бы не махнуть на целину или еще дальше? Это было бы дело, а то надумали… под коровами лазить.
Он постарался смягчить упрек своей обезоруживающей улыбкой, но Верочка тотчас возмутилась:
- Не всем же на целине быть. Под коровами лазить - тоже не просто. Нет уж, раз взялись, передумывать тут нечего.
- Молодец, Верочка! - похвалил Виктор, и она никак не могла понять, смеется он или говорит искренне. - Что ж, за дальнюю дорогу! - поднял Виктор стакан.
- Какая же она дальняя? - бодрясь, проговорила Катя. - До нашего колхоза всего двадцать километров.
- Жизнь не километрами меряется, - без прежней иронии сказала Лена, беря стакан двумя пальчиками и задумчиво рассматривая его.
Но выпить им не пришлось. В комнату без стука вошел Володя. Возможно, он и стучал, но они не слышали, чокаясь. Верочка испуганно поставила стакан на стол. Ей показалось, что Володя пьян и что он сейчас устроит скандал. Катя и Лена переглянулись. Их взгляды, казалось, сказали друг другу: ну вот и испорчен вечер, надо же… Верочка закусила губу. Виктор сказал с небрежным радушием:
- А, Булавин… Садись, выпьем за компанию.
- Не стоит, - качнулся Володя, оставаясь на прежнем месте, у дверей. - Извините, что помешал. Вера, мне бы надо с тобой поговорить.