Свет всему свету - Иван Сотников


Содержание:

  • Книга первая - ОРУЖИЕ ЧЕСТИ 1

  • Книга вторая - ДУНАЙ В ОГНЕ 43

  • Книга третья - ПРАГА ЗОВЁТ 71

Свет всему свету

Роман писателя-фронтовика рассказывает об освобождении Советской Армией народов Европы от фашистского ига, об освободительной миссии советского солдата-интернационалиста.

Книга первая
ОРУЖИЕ ЧЕСТИ

глава первая
ЧЕРЕЗ ГРАНИЦУ

Весна сорок четвертого года была на редкость нетерпеливой. Ее первые дозоры появились еще в январе. И хотя их порой теснили метели с морозами, весна вводила в бой все новые силы теплых ветров и нескончаемых дождей. Дни и ночи наступала она под хмурым небом, мокла в окопах, по пояс в грязи брела по украинским шляхам и в конце концов смыла весь снег, вспучила реки, отогрела землю. Тогда, словно опомнившись, зима второпях пригнала караваны снеговых туч и затеяла яростную схватку. Только где теперь одолеть весну! День-другой, и снова примчатся ее хмельные ветры, пройдут живительные дожди, а из-за туч пробьется щедрое солнце - и конец зиме!

Но сейчас ненастье приводило начальника тыла полка Моисеева в отчаяние: увязая в снегу, едва ползут растянувшиеся обозы. Попробуй выполни тут приказ и поспей в полк вовремя! Хмуря обледеневшие рыжеватые брови, он с тоской вглядывался в белую мглу. Ни земли, ни неба!

Еще утром казалось, что с зимой покончено. Всю ночь лил дождь, и дороги развезло. Буксовали машины. Кони выбились из сил и еле тащились. Не день и не два - с месяц полковые обозы не могли угнаться за боевыми частями и плелись далеко сзади.

В недавнем бою тяжело ранило командира полка, и на его место назначили майора Жарова. Моисееву он не знаком, но говорили, крутой командир. Его батальоны первыми вышли к Пруту, и майор приказал тылам незамедлительно догнать полк.

Когда обозы втянулись в молдавское село, Моисеев, морщась, еще и еще поглядел на хмурое небо, на сугробы снега, в котором вязли изнемогшие кони, и с горькой решимостью махнул рукою:

- Заворачивай, распрягай!

- Вот разумное решение, - подъехал к нему верхом незнакомый полковник. - Заодно и я передохну с вами.

- Заходите, приветим, - пригласил его Моисеев.

- Моя фамилия Забруцкий, - отрекомендовался офицер. - Вот устрою коня - обязательно зайду. Я из компанейских.

Едва распрягли лошадей, как из полка прискакал вестовой с приказом двигаться без остановок. Моисеев неуверенно повертел в руках бумажку.

- Проходи, Зубец, в избу, - сказал он щуплому разведчику, прибывшему с приказом. - Малость передохнем и тронемся. У нас, браток, пельмени.

- Ох, и повезло мне, - переступая порог, обрадовался Зубец, - а то сухомятка оскомину набила.

- Приедем - и разведчиков угощу... Как там, в полку-то? Что за командир?

- Фамилию свою оправдывает: всем жару дает, - разоткровенничался Семен Зубец. - Молодой и, видать, толковый. На вид - чернявый, худощавый, а лицо строгое. Поглядит на тебя, будто насквозь видит.

Распахнулась дверь, и в комнату ввалился Забруцкий.

- А я в вашу дивизию еду, на должность замкомдива. Скоро начальником стану, - подмигнул он Моисееву, снимая бекешу.

Час спустя офицеры мирно беседовали за пельменями, выпили по стаканчику цуйки посетовали на погоду, легко сошлись в прогнозе, что очень скоро им придется воевать за Прутом.

Зубец и ординарец Моисеева, разместившись в соседней комнате, собирались без помех вволю насладиться пельменями. Только принялись за первую тарелку, как Зубец увидел в окно своего дружка Серьгу Валимовского. Весельчаки-неугомоны, они любили подшутить друг над другом. Как-то на ночевке Валимовский насыпал на подушку Зубца нюхательного табаку, и Семен долго чихал под хохот разведчиков. Поэтому, увидев сейчас приятеля, Зубец решил созорничать в отместку. Схватив ковшик и зачерпнув воды, он выскочил в сени и притаился за стеной у двери. Ему хорошо слышно, как Серьга подымался по ступенькам крыльца. Едва приоткрылась дверь, Зубец с силой плеснул из ковша и захохотал во все горло. Но вдруг поперхнулся и с раскрытым ртом так и остался на месте: перед ним, мокрый и злой, стоял майор Жаров.

- Что за дьявольские шутки! - выругался командир.

- Т-т-товарищ м-майор, - заикаясь, оправдывался оторопевший разведчик, - я н-не в-вас хотел...

- Ладно, идите.

Когда майор скрылся за дверью, Зубец готов был растерзать Валимовского, а Серьга только покатывался со смеху.

- Ну, влепил, - поддевал он Семена, - прямо снайпер.

- Перестань.

- Теперь майор тебя запомнит.

- Перестань, прошу!

Дверь распахнулась, и в сени выскочил ординарец Моисеева:

- Что же ты натворил, Зубчик?

- Не говори, сам не знаю, что будет.

- Ладно убиваться, ступай: пельмени стынут.

- Бог с ними, с пельменями.

- Ступай. Я зараз слетаю тут.

Зубец с Валимовским уселись за стол.

- Можешь меня поздравить, Зубчик, - примирительно сказал Серьга, уплетая пельмени, - только что назначен ординарцем командира полка.

- Да ну, в самом деле?

- Вызвал к себе, расспросил, - продолжал Валимовский. - Я все начистоту выложил: и как у румын служил, и как бежал от них после освобождения Бессарабии, и как воевал с сорок первого. А командир говорит, дескать, мне не денщик нужен, а надежный помощник, расторопный, смекалистый боец. Сказал, и переводчиком у него буду. Хорошо знаю по-румынски. Не горюй, авось и тебя поддержу.

Зубец все же расстроился. Вот те и пельмени. Лучше уж ехать, может, забудется. Лишь бы выручить у Моисеева сумку. Слегка приоткрыл дверь и несмело поманил начальника тыла. Но тот, занятый гостями, отмахнулся с досадой.

- Погоди, дай им остыть, - сказал Валимовский.

Когда в хату вошел Жаров, Моисеев наполнял стопки.

- Нашего полку прибыло, - весело произнес он, приглашая к столу офицера.

- Садись, майор, за компанию, - поддержал полковник.

Подобные встречи на привалах были обычны, и майора никто не спросил, кто он и откуда.

Жаров пристально поглядел на Забруцкого, потом на Моисеева, чокнулся с ними и решительно поставил стопку на стол:

- В рот ее не беру, - тихо признался он, - только виноградное.

- Да вы как красная девица, - огорчился Моисеев.

- Что поделать!

- Ну как там? - нетерпеливо спросил Забруцкий.

- Тылы без ножа режут.

- Погода не солдат - ей не прикажешь, - вздохнул Моисеев.

- Люди сильнее погоды - они все могут, - возразил Жаров.

- Все, да не все, - заупрямился Моисеев.

- Те, что не пробавляются пельменями, все могут.

- Эка диковина, - отмахнулся начальник тыла. - В полку у нас чуть не каждый день пельмени.

- Давно тут? - поинтересовался Жаров.

- Да только что стали, невмоготу.

- А там с часу на час ждут приказа форсировать Прут.

- Что поделать, ночью дождь, а сейчас, смотрите, какая метель.

В дверь опять нетерпеливо заглянул Зубец. Моисеев рассерженно поднялся из-за стола и подошел к двери.

- Что тебе?

- Сумку дайте, поскачу обратно, а то комполка всыплет, пожалуй.

- Больно ты ему нужен.

- Тише, товарищ капитан, услышит же.

- Кто тебя услышит?

- Жаров!

- Что ты мелешь?

- Да он же за столом у вас...

- Как за столом? - прошептал Моисеев, закрывая за собой дверь.

- Ну да, у вас, разве не узнали?

Побледнев, Моисеев прислонился к стене. Вот те и "красная девица"!

- Как с сумкой-то, товарищ капитан?

- Иди ты к черту, - рассвирепел Моисеев. - Не до сумки тут...

Собравшись с духом, он вернулся к столу и с трудом отдал рапорт.

- Так как же вы кормите полк? - строго спросил Жаров.

- Товарищ майор, мы...

- Не оправданий, порядка требую, слышите, порядка! - подчеркнул Жаров и приказал поднять обоз по тревоге.

"Да разве коней убедишь словами: им овес подавай", - подумал Моисеев, а вслух сказал:

- Кони не выдюжат.

- Горячий обед бойцам приготовить на марше, - продолжал Жаров, - а всем офицерам тыла всю неделю выдавать сухим пайком. Пусть знают, каково без горячего.

- Слушаюсь.

- И смотрите, впредь не отставать!

- Слушаюсь, - упавшим голосом произнес Моисеев.

- А полк по-прежнему ежедневно кормить пельменями! - не без иронии заключил Жаров.

- Слушаюсь, - совсем раскраснелся начальник тыла.

Жаров, а за ним и Забруцкий направились к двери.

- А с пельменями у вас здорово получилось, - засмеялся полковник.

- Не люблю хвастливой болтовни, - ответил Жаров. - Пусть не бросает слов на ветер.

- Конечно, конечно.

Полковник лишь теперь сказал о своем назначении и, распрощавшись, уехал. Жаров расстался с ним без сожаления. Чувствовалось, они чем-то не понравились друг другу.

Майор прошел во двор, где его заместитель по политической части майор Березин уже разговаривал с коммунистами и комсомольцами тыловых подразделений. Разъяснив им приказ командира, он сказал, что беречь военное имущество - задача первостепенная, но беречь затем, чтобы как можно лучше заботиться о людях и обеспечить бой всем необходимым. Смуглое лицо его с узким прямым носом и белесыми слегка приподнятыми бровями горело воодушевлением. "Замполит у меня оперативен", - отметил про себя Жаров.

Когда обозы уже вытягивались на дорогу, офицеры заспешили в полк.

- Вот сила приказа! - сказал замполиту Жаров.

Березин хитровато прищурил глаза:

- Боюсь, без помощи обозы не придут вовремя.

"Это что, поправка или возражение?" - подумал майор, пришпоривая свою Стрелу.

2

Андрей Жаров позавчера принял полк, и работы стало невпроворот. Его права и обязанности неимоверно расширились, и, казалось, на все не хватает времени. Впрочем, командир не отчаивался. Ведь и год назад, когда впервые принял батальон, было точно так же. Сознание ответственности за жизнь сотен людей обязывало не размагничиваться и быть начеку. Им во всем должно руководить чувство долга. Значит, думай и думай!

Он устроился против Березина и придвинул к себе кружку с чаем. За окном лютовала метель. По пути в полк промерзли до костей, и обжигающий чай будто разливался по жилам. Сначала пили молча, заметно оттаивая с морозу.

- А настроение у людей боевое, - нарушил молчание Березин.

- С ними еще работать и работать.

- А как иначе? - согласился Березин. - Кое-кого, однако, пугает слишком крутой нрав командира полка.

- Лишь разгильдяи не любят порядка и дисциплины.

- Не нужно забывать, что приказ и убеждение всегда усиливают друг друга.

- Что же, уговаривать нерадивых?

- Нет, требовать и убеждать.

В дверь резко постучали, и через порог порывисто шагнул майор Костров, командир первого батальона. Возле его черных висков заметно бились жилки, он возбужденно раскраснелся.

- Разорили, вконец разорили, товарищ майор, - одним духом выпалил комбат.

Жаров недоуменно пожал плечами.

- Якорева забрали, Соколова с Зубцом тоже... - расстроенно перечислял Костров. - Семерых самых лучших выхватили. С кем воевать остается?

- Не шуми, комбат, садись, выпей чаю.

- Какой чай, если тебя, как белку...

- Перестаньте, Костров!.. - оборвал Жаров офицера.

- Ведь не для себя же я.

- А Жаров для себя? Березин для себя?

- Разве я говорю?

- Не говорите, так думаете. Пусть, дескать, другие дадут, а я не хочу: мне с этими легче.

Надув губы, Костров умолк.

- Садись, Аника-воин, - уже другим тоном предложил Жаров. - Ведь и Якорев, и Соколов с Зубцом, и все остальные - опытные разведчики.

- Я же в интересах батальона, - пытался оправдаться комбат.

- А я в интересах полка!

- Виноват, - опустил руки по швам Костров.

- То-то, - смягчился Жаров, отпуская командира.

Березин с досадой и сожалением поглядел вслед комбату. Прямо закоренелый собственник. Не батальон, а удельная вотчина. Что ж, придется держать его на прицеле.

- Опасная болезнь! - ответил Андрей на немой взгляд Березина. - И, как всякую, лучше не запускать.

После обеда штаб полка собрал комбатов, чтобы ознакомить их с последней армейской сводкой. Склонившись над картой Румынии, офицеры вглядывались в ее леса и горы, в холмистые равнины, испещренные жилками беспокойных рек и тонкой паутиной незнакомых дорог. Скоро им шагать по этим дорогам, пробиваться с боями. Жаров исподволь присматривался к командирам. У Кострова лицо замкнуто. У Думбадзе оно разгорячено, даже азартно. У Черезова - серьезно и спокойно. Андрею все нравилось в них: и самоуверенность Кострова, и порывистость Думбадзе, и выдержка Черезова. С такими людьми только и воевать по-гвардейски!

Андрей встал из-за стола и прошел к окну. Утром отсюда хорошо был виден Прут, его правый берег, где беспорядочно раскинулось румынское местечко. Теперь же все затянуто белой непроницаемой мглой.

- Ух и завируха! - вздохнул Черезов.

- Хоть трудности и безмерны... - начал было Жаров.

- Чего бояться, - перебил его Костров, - подумаешь, полюс трудностей! Не такое видели. - Слово "полюс" у него одно из любимых.

Жаров обернулся, пытливо взглянул на комбата:

- Бояться, конечно, нечего, а видеть трудности нужно.

- С того берега они станут виднее, - снова не сдержался комбат.

И в словах, и в том, как они были сказаны, Жаров почувствовал вызов. Ему вспомнилось, как позавчера Костров представлял батальон. Все делал как бы нехотя, держался подчеркнуто независимо. В нем ощущалось невысказанное сопротивление, скрытый протест.

- Перестаньте, Костров, - тихо сказал Жаров. - Офицер не мальчишка. Прежде чем сказать, ему подумать должно.

Черезов и Думбадзе смущенно переглянулись. А Жаров продолжал:

- Бессмысленные возражения не делают чести офицеру. Да и тон ваш совершенно недопустим.

- Виноват.

Отпустив офицера, Андрей задумался. Что же все-таки с Костровым? Не съедает ли его обида, амбиция, зависть? Или виной всему их прошлое?

Как ни верти, а счеты у них давние. Еще с начала войны. Жаров командовал тогда взводом, Костров - ротой. Защищая ключевую высоту, взвод Жарова израсходовал все боеприпасы и в горячке боя откатился. Командир роты рассвирепел и готов был расстрелять Андрея. Даже пистолет выхватил. Не подоспей командир полка, так бы и случилось. Но тот разобрался, вступился за молодого офицера. А Кострову, наоборот, сделал внушение - почему проглядел, не обеспечил взвод боеприпасами. С тех пор Костров поедом ел Андрея. Мстительно следил за ним и не прощал любого промаха. К счастью, вскоре они расстались надолго и воевали потом в разных частях. И вот встреча.

Видно, то прошлое и мешает им трезво глядеть друг на друга. А нужно быть выше личных симпатий и антипатий...

Принесли радиограмму. Жарова вызывали к комдиву. Едва он собрался, как прибыл Моисеев, наглухо закутанный заснеженной плащ-палаткой, и, запыхавшись, доложил, что кухни и обозы прибыли.

- Наконец-то! - обрадовался Жаров и приказал готовить тылы к новому маршу: - На рассвете форсируем Прут!..

- Эх, кони мои, кони!.. - уходя, вздохнул Моисеев.

- Хозяйственник он неплохой, - отметил Березин.

- А к дисциплине не приучен, - возразил Андрей. - Главное у него - кони с машинами, а людей не видит.

- Что ж, будем приучать.

3

До командного пункта генерала Виногорова Жаров добрался с трудом. Без Валимовского, который вырос в этих местах и знает каждую тропку, пришлось бы немало поблуждать по улицам и переулкам молдавского местечка. Пурга слепила глаза, перехватывала дыхание.

Приняв рапорт, комдив грузно прошел к столу и склонился над двухкилометровкой, расчерченной синим и красным. Никого, кроме Забруцкого, еще не было. "Что за спешка", - подивился Жаров, с любопытством приглядываясь к генералу. Крупное, почти без морщин лицо его с живыми проницательными глазами было жестким. Жарову всегда нравилась твердость.

- Армия вышла к границе на участке... - указывая по карте, приступил Виногоров к делу. - Противник отходит в горы. Слева, у Ясс, он ожесточенно сопротивляется. Действуя в назначенной полосе, полку вести разведку в направлении: Дорохой, Сучава, с выходом на Молдову...

Жаров изумленно взглянул на голубую змейку реки у самых Карпат и мысленно прикинул расстояние. Ого!..

- Я не оговорился, на Молдову! - перехватив его взгляд, повторил генерал. - Вы отрываетесь от своих войск на десятки километров и действуете, рассчитывая лишь на свои силы. Другие полки двинутся позже.

Ставя задачу, Виногоров пристально вглядывался в лицо Жарова, словно проверяя, насколько понятен ему замысел. Андрей не всякий раз выдерживал взгляд комдива и против воли опускал глаза. Задача сложная, ответственная. Почему же комдив выбрал самый слабый, сильно потрепанный полк. Выходит, другие он бережет, не хочет ими рисковать, зная, что в случае неудачи жертвует меньшим. Эта мысль мешала Андрею сосредоточиться.

Душевное состояние командира не ускользнуло от комдива. Что с Жаровым? Боевой офицер, а должной собранности нет. Не верит в успех? Нет, командира с подобными настроениями нельзя пускать на такую задачу.

- Я требую, - твердо прозвучал голос генерала, - чтобы приказ выполнялся с полным напряжением сил. Люди у вас боевые. С ними ничто не страшно.

Андрей и сам знал, люди у него бывалые, с серьезной боевой выучкой. За ними - путь от Волги. Они насмерть стояли в Сталинграде, сражались под Курском, форсировали Днепр. В районе Корсуня полк принял на себя главный удар окруженной немецкой группировки, понес тяжелые потери. Один из его батальонов во главе с Костровым сам оказался в кольце, героически выстоял и пробился к своим. В беспрерывных боях от Днепра до границы комдив постепенно восстанавливал силы полка, направляя сюда лучшее из пополнений. И все же в полку мало людей, техники.

- Я намеревался вначале, - размышлял вслух Виногоров, - послать более сильный полк, но передумал и выбрал ваш. Доложил командарму, и он поддержал мое решение. Закаленный полк легче вынесет тяготы похода. Мы рассчитываем также на ваше командирское мастерство, на вашу энергию, упорство. Покажите, на что способен полк. До сих пор он выполнял любую задачу. Не уроните чести и теперь.

Андрей вздохнул полной грудью. Ему стало неловко за свои сомнения.

- Задача будет выполнена, товарищ генерал!

- Вот и славно.

Дальше