Тыщенко работал здесь когда-то начальником трикотажного цеха, брал прилично, и земля под ним не горела, со всеми ладил, в высшей степени предусмотрительный деловар. Жил бы и работал еще сто лет, но прошла, начиная от Москвы, волна разоблачений по трикотажу, расстреляли двоих-троих во Фрунзе, Тыщенко ловко прикрыл свой цех и отбыл не то в Ялту, не то в Кишинев с полным, как сказал бы Вася, чумаданом. Делец он действительно первостатейный, надоело, видимо, сидеть без дела, и он зондирует почву через Мельника. Он мог бы и на проценты жить без нужды, но ему не сидится, натура просится к власти, чтобы ворочать деньгами, судьбами, рисковать, иначе гастрит, плеврит, нефрит и соболезнования семье покойного.
- Я предлагаю его ненадолго, на первый период. Отработать технологию, задать ритм.
Вася таким телячьим взором смотрел на Шибаева, что ему захотелось тарелкой с балыком закрыть Васину физиономию навсегда. На полчаса не может принять человеческий облик. Кандидатура. Что он значит в сравнении с акулой Тыщенко, этот мелкий пескарь с красными от похмелюги глазами?
По гримасе шефа Вася понял, что дело его труба, махнул рукой, нечаянно сбил бутылку шампанского, успел ее подхватить и спросил, можно ли ему закурить. И тут Мельник бросил ему шанс:
- Он надолго здесь оставаться не может, в Канаду собрался к родственникам. А на дорогу кое-какие средства не помешают.
- Собрался - пусть едет, - внушительно сказал Шибаев. - Кандидатура твоя очень подходящая, я с тобой, Миша, согласен целиком и полностью. Но в такой ситуации здесь ему работать не дадут. Ни ему, ни нам.
- Да об этом, Шибер, никто не знает, кроме нас.
- Он еще только подумал туда лыжи навострить, а об этом уже знают, где надо. Через полгода он нам тут всем срока обеспечит.
- В этом смысле Рома прав, - сказал Голубь.
- Не Рома, - поправил его Шибаев, - а Роман Захарович.
Мельник пожал плечами - было бы предложено. Риск есть, но за год-полтора Тыщенко взял бы здесь и другим дал бы ох как хорошо!
- Идея твоя насчет нового цеха, Миша, замечательная, приоритет твой, мы это ценим и продолжаем надеяться на твою помощь из Москвы в смысле поставок сырья. С пуском цеха выделки и крашения план комбината увеличивается на два миллиона рублей - не шутка. Делать план я должен с тем, кого мы назначим. Мне бы, конечно, легче было бы жить в Москве, как Миша, или, как Гриша, учить ментов уму-разуму и получать процент со своего пая. Но пока не получается. Надо вертеться здесь, пробивать фонды, ублажать рабочих, чтобы они не ушли на более выгодные места, давать план стране и не обижать друзей-товарищей. Поэтому фигура начальника цеха для меня гораздо важнее, чем для вас. Вы мой характер знаете, а с повышением по должности любой характер становится еще тверже. Я предлагаю доверить новый цех Василию Ивановичу Махнарылову. Вася этот цех строил, Вася и будет его начальником.
Вася растроганно шмыгнул носом - вон как предложил его Роман Захарович, твердо, веско, и сразу нет проблем.
- Технологию создания резерва мы освоим и без Тыщенко, - продолжал Шибаев, - и даже сами кое-что успели придумать. А теперь надо вкалывать да вкалывать, чтобы процесс шел без остановки, надо следить да следить за техникой, она у нас из дерьма, а такого мастера, как Махнарылов, найти трудно.
Тут Вася дернулся и вскочил, чуть не опрокинув стол, - от радости, что ли? - и начал бить себя по штанам да в самом опасном месте - между ног, по ширинке, даже искры посыпались, причем настоящие, он будто огонь вышибал из детородного члена, оправдываясь панически:
- Душанбинский, пля, "Памир", не сигареты, а сплошной шпагат, как дрова, горят!
После громкой Васиной выходки позволил себе негромкую Миша Мельник. Что тут такого особенного - упала искра на брюки, бывает не только с похмелья, но и у трезвого, стряхнул и все дела, но Мельник побледнел, как стена, рубец на его скуле полиловел, как сирень в цвету, он полез в карман, очки выложил, достал стеклянную трубочку с таблетками и положил одну под язык.
- Ты чего, Миша? - взволнованно спросил Голубь.
Бледность вроде бы не заразна, но странно, и Шибаев почувствовал, как щеки стягивает будто на холоде, он через силу рассмеялся:
- Авария, Миша, последствия?
Мельник, почмокивая, сосал таблетку, отхлебнул боржома.
- Картинка почудилась от перемены климата, извините, други.
- Пройдет, Миша, пройдет, - заботливо сказал Гриша, не понимая, с чего бы ему мерещилось, он не верил в приметы.
- Ну что, единогласно? - бодро спросил Шибаев. - Золотые руки, Миша, разве не так?
- Золотые… - рассеянно отозвался Мельник, все еще бледный. - Если Вася спас конфетную линию, то о чем речь.
После того, как на Каратасскую кондитерскую фабрику пришла заграничная линия с компьютером, ее восприняли как вражескую вылазку - упала выработка, рабочие стали увольняться, конвейер то и дело останавливается, оказывается, там до миллиграмма все рассчитано, какой-нибудь малейшей муры в конфетной смеси не хватит, как он тут же щёлк! - и встал. Ищите причину. Плана нет, премий нет, что делать? Вызвали специалиста с фирмы, он посмотрел - всё в порядке, нашу беду понять не может, рекламаций не принимает, а за линию золотом плачено. Делать нечего, позвали Махнарылова, потребовал он два ведра - шоколада ведро и ведро водки. Через неделю линия заработала по новой, Васиной схеме, инструкция с автографом мастера гласила: "Имейте, пля, совесть!" - остальное передавали из уст в уста: линия автоматически отключается при перегрузке конфетной массы, для бесперебойной работы требуется постоянное недовложение. Коротко и всем ясно без переводчика. Вот уже третий год не было ни одного сбоя, текучесть кадров прекратилась, мало того, принимают туда через громадный конкурс, и без "Птичьего молочка" и "Курочки-рябы" ни рабочие, ни тем более администрация не живут. Вот какого мастера двигал сейчас на повышение директор Шибаев.
- А сам он не возражает? - поинтересовался Гриша Голубь без тени юмора.
И тут Вася превзошел самого себя, отчеканил с расстановочкой:
- Смотря на каких ус-словиях. Прошу коллегиально решить вопрос, что будет иметь начальник цеха - оклад или долю?
- Меня в принципе тоже интересует подобный вопрос, - сказал Гриша. - Являемся ли мы долевиками по доходам от всего комбината, или только от цеха выделки и крашения. Судя по объяснению уважаемого Василия Ивановича новый цех является звеном единой и неразрывной цепи, следовательно, и доход его войдет составной частью в общий доход, я правильно мыслю?
Все посмотрели на Шибаева.
- А тут и дураку ясно, - сквозь зубы ответил он. Гриша развысту-пался не просто так, он наверняка пронюхал про левые шапки, и ждет момента, чтобы потребовать долю и с них.
- А можно без нервов? - попросил Голубь. - Клетки не восстанавливаются.
- Други, спокойнее, ближе к делу. - Задача у Мельника сегодня - быть пожарником, следить, где дымит, где искрит. Васю он уже засек, чуть сам инфаркт не получил, теперь Гриша с Шибером хотят сократить ему дорогу до крематория. - Предлагаю обсудить доход, как мы его поделим. Поскольку Шиберу хлопот полон рот, ему шестьдесят процентов, а оставшиеся сорок долевикам поровну.
- Каким долевикам? - не вытерпел Вася. - Кому именно? - Если на гроих, то сорок маловато, что-то они тюльку гонят, уши Васе трут, может быть, на двоих хотят?
- Начальнику цеха, - Мельник кивнул на Васю, - главному юрисконсульту, - кивнул на Голубя, - и генеральному поставщику, - он приложил обе руки к своей груди.
- Мало, сказал Вася, - я не согласен. - И смело посмотрел на шефа.
- Рано делить проценты, - отозвался Шибаев. - Из первых доходов надо возместить деньги вкладчикам, тем, кто финансировал строительство. Затем обязательно, я подчеркиваю! - взять крупную сумму из первого резерва и вручить ее нейтральному лицу на случай нашего провала. Что скажут юристы?
- Мудро, - сказал Мельник. - Но не просто нейтральному, а еще и способному предпринять действенные шаги по нашей выручке. Могу сразу его назвать - директор ликеро-водочного завода Сагинадзе. А сейчас задача ясна каждому. Василий Иванович отвечает за работу своего цеха, Роман Захарович - за общее руководство и создание резерва, я помогаю в обеспечении сырьем и оборудованием, а Григорий Карлович охрану на всех участках - в торговой сети, в милиции и вообще по начальству.
Шибаев опять уперся:
- Я согласен в общих чертах, но в частности охраной мы обеспечены.
- Это мы еще посмотрим, - сказал Голубь задето, да и кого не заденет, если его хотят выбросить из дела, а он вложил в него 12 тысяч.
- Други-други, спокойно! - Мельник тут как тут с огнетушителем. - Шибер, мы знаем, на кого ты возлагаешь надежды, но прислушайся к моему совету. Башлык не станет ввязываться по мелочам, допустим, если тебя возьмет за хобот рядовой инспектор ОБХСС, а от рядовых копоти много. Но капитан Голубь может помочь во всех звеньях, от рядового до генерала. Не советую тебе ждать случая, чтобы в этом убедиться, - Мельник выразительно оставил паузу. - Сам ты не можешь прямо платить ребятам из ОБХСС, а Гриша сделает это в лучшем виде и тем самым гарантирует нам спокойствие. Когда горел ярким пламенем на "Бытмебели" кое-кто из наших общих знакомых, именно Гриша вызволил из беды, надеюсь, ты не забыл?
- Одни горели, а другие карман грели! - свирепо сказал Шибаев, и стало ясно, что он обо всем догадался. Сейчас он разорется, начнет материть всех подряд и громыхать по столу кулаком.
Вася тяжело вздохнул - они или передерутся, или подожгут его новый цех, и кто вышку возьмет, пока неясно, возможно, у Григория Карловича пистолет, им же положено.
- Ну чего ты, Шибер, как пацан, - торопливо заговорил Мельник, - не надо выдумывать козни там, где их нет.
- Без первоначального капитала у нас не было бы сейчас никакого нового цеха, - напомнил Голубь. - Все мы скидывались и знали, чего ждем. Каждый мог свою сумму и в другое дело вложить, не так ли? Я хочу быть правильно понят, но Василий Иванович не вкладывал в дело ни копейки.
- Он всю душу вложил! - рявкнул Шибаев так, что у Васи от восторга упала на стол капля из носа.
- Други, прошу не мелочиться! - решительно повысил голос Мельник. - Мы уходим от главной задачи нашего ответственного совещания.
Хватит бузить, Шибер. Чем не устраивает тебя моя раскладка на проценты?
- Я предлагаю так: директору сорок, долевикам по двадцать.
Трое вздохнули ноздря в ноздрю, таким веским тоном было сказано, что ясно всем - решения своего Шибер менять не станет.
- Только работать будет каждый на совесть. Грише я буду платить прежде всего за дело, а не только за консультации.
- Разумеется. А пример можно?
- Если мне надо кого-то посадить, ты посадишь.
- Я подчиняюсь решению большинства, - согласился Голубь, - но прошу учесть еще одно условие.
- А может, не надо, Григорий Карлович? - попросил Вася. Зачем лишний базар, Васю утвердили, все в ажуре, а начнутся условия, и шеф все может переиграть.
- Надо, это принципиально. Необходимо обеспечить контроль. Я имею в виду контроль со стороны долевиков.
Ну не гнида ли?! Он мне будет устраивать контроль!..
- Если я в состоянии провести вокруг пальца любого ревизора, то уж тебя, контролера, как-нибудь одурачу. Как ты будешь за мной надзирать?
- Очень просто. Мы внедрим на комбинат своего человека.
- "Своего!" - Шибаев ударил по столу кулаком, и вся посуда дробно подпрыгнула. - Персонального, от имени Голубя мне хочешь стукача подсунуть, да?! "Внедрим". Ну не сволочь ли твой дружок, Миша? - Шибер выкатил бешеные глаза на Мельника.
- Гриша не совсем удачно выразился. Он хотел бы, как я понимаю, каких-то гарантий.
- Тоже мне адвокат, "гарантий", - передразнил Шибаев. - Гарантия - это я.
- Прямо как Людовик Четырнадцатый, - невозмутимо заметил Гриша.
Шибаев приподнялся, рывком дотянулся до Гришиного плеча и грубо ковырнул пальцем.
- Я с тебя погоны сниму, вот тебе моя гарантия! - заорал он. - И ты знаешь, за что. У тебя рыло в пуху передо мной. "Бытмебель" - твоя работа от и до! Но пока я пожалею твоих деточек. - Шибаев оскалил зубы в улыбке и сел на место. Попутно он учил Васю золотому правилу - не идти до упора. Поддел за ребро - и назад, и притом с улыбочкой, извините, нечаянно.
Гриша Голубь не испугался, не возмутился, голос его сохранял миролюбие.
- Рома, доказательств по "Бытмебели" у тебя никаких. Надеюсь, мы останемся не только компаньонами, но и друзьями. Гарантии необходимы в любом случае, даже в самом малом деле, таково требование времени, так что, прошу спокойнее.
- Други, пора подвести черту. - Мельник оказался самым выдержанным, он совсем не кипятился, может быть, как посторонний. - Итак, вместо большой тройки начинает действовать большая четверка. Я бы посоветовал сразу решить вопрос об экспедиторе, есть ли у нас достойный кадр?
Вася посмотрел на шефа и ничего не сказал. Как быстро он вырос. Знает же, что с экспедитором у нас туго, но впереди шефа он не вылезет ни с каким предложением. Зато вылез Голубь - у него есть подходящая кандидатура.
- Кто такой? - спросил Мельник. - Мы его знаем?
- Яша Городец.
- Так у него же судимость, кого ты мне суешь! - возмутился Шибаев. - На материально ответственную должность!
Вася снова затрепетал, как осиновый лист, поскольку у него три судимости.
- Нашел криминал! - воскликнул Гриша.
- Экспедитором будет Шевчик, - объявил непререкаемым тоном Шибаев.
Вася в недоумении - он же подал по-собственному, и Роман Захарович сам сказал, что подпишет через две недели, как понять?.. Высо-окая политика, учись, Махнарылов.
- Легковат юноша. - Мельник поджал губы. - Как бы тебе, Шибер, не пришлось самому ездить. Тут нужен напор, характер, где лаской, где таской, сам знаешь. Я бывал в Карелии, в Якутии, в "Дальзвере", там такие волкодавы Шевчика в два счета проведут. Молодо-зелено.
- Помучится, так научится. Считаю вопрос решенным, - заключил Шибаев, и никто ему не стал перечить, хватит уже заседать.
- Как насчет сауны по такому случаю? - беспечным голосом поинтересовался Миша Мельник. - Цыбульский обещает высший класс. Проведем ритуал посвящения Василия Ивановича в деловары почетной низшей категории.
- Как понять ритуал? - забеспокоился Вася, уж не обрезание ли ему грозит?
- Будем тебя купать в боржоме.
- Другое дело, - убежденно сказал Вася, избавленный от страха. - А в чем купают высшую категорию?
- В шампанском, конечно, пусть это будет для тебя путеводной звездой.
Подняли последний тост - за врагов наших, пусть они живут и здравствуют, и тогда наши силы и наши ряды утроятся.
- Поздравляю, Василий Иванович, с началом большой карьеры, - Мельник похлопал Васю по плечу. - Не забывай, что это я открыл тебя первым. Теперь пришла пора и самому тебе яйца нести.
Вася хотел уточнить, он и так их всю жизнь носит, но для начальника цеха это будет не совсем прилично.
- Учтите, Василий Иванович, - добавил Голубь, - как сказал Бальзак, счастье человек берет там, где сам его кладет.
- А где он берет несчастья?
Повисло, как говорится, неловкое молчание, и опять у Мельника посинел шрам - чуть что, сразу у человека играют нервы. Последствия аварии. Никто ничего не сказал, но Шибаев с такой гримасой глянул на Васю, что тот понял - не принято в их кругу произносить всякие такие слова про горе и беду, а то накликаешь. Вася своим умом допёр, что несчастья человек берет там же, где кладет счастье, все из одного источника. Если уж Бальзак такой авторитет, мог бы не полениться и додумать вторую половину мысли. Гриша начал расхваливать сауну - такое мог создать только гений Цыбульского. Оказывается, у нас при желании можно найти и отделочников экстракласса, и дизайнеров на уровне мировых стандартов, не оскудела земля русская, только надо позволить.
- Посмотришь, Миша, какие там панели, а какая резьба на втором этаже по дереву. Шашлычная, бар превосходный, а какая плитка в бассейне, ты, Миша, ахнешь!
- У меня к Мише разговор по сугубо личному делу, - сказал Шибаев. - Желательно без контроля со стороны компаньонов.
Вася достал сигареты "Памир" (Душанбе), протянул Голубю, тот слегка усами повел - не курю, и они вышли.
Шибаев сказал, ему нужно купить квартиру в Москве, а еще лучше дом и прописать одну знакомую с дочерью.
- Когда это надо? - спросил Мельник, будто Моссовет у него в кармане.
- Она может поехать летом, когда у девчонки будут каникулы.
Мельник помолчал, наверняка прикидывая, когда же сам Шибер уйдет
отсюда. Если отправляет свою подружку, то долго не задержится - однако уточнять не стал, зная, что правды не услышит.
- В Измайлове устраивает?
- Хотелось бы в самом городе.
- А это и есть в городе, на метро от площади Революции пять остановок, а не пятнадцать-двадцать, как другие едут от Ждановской или от Планерной
- А что там, в Измайлове, на каких условиях?
- Фиктивный брак, самый легкодоступный вариант на сегодня. Приличная интеллигентная семья. Дети поженились, старик остался один в своем доме. Женим его на твоей знакомой, и все лады. А потом дарственная и развод. Только надо учесть, он много запросит.
- Запросит - дадим. - Шибаев никогда не рядился, или платил или посылал подальше. Сегодня компаньоны его пойдут в сауну, а он пойдет к Ирме и порадует ее Измайловом, она будет смеяться: "Где уж нам уж выйти замуж!" - Жду твоих сообщений, Миша, к первому февраля.
Когда они вышли из цеха, Гриша Голубь, стоя возле своего "Москвича", отвечал Васе на вопрос, что можно купить на сто тысяч, небрежно, со знаем дела уточнял:
- С бассейном во дворе, выложен голубой импортной плиткой, но главное, в нем волнообразователь из Штатов. А в самом доме - фонтан в гостиной.
- Фонта-ан? - переспросил Вася. - С водой?
- Разумеется. Не такой, конечно, как перед горисполкомом свищет.
- Знаю - "Слёзы Каратаса".
- Да? Не слышал. Нет, не такой, гораздо миниатюрнее, и не по бедности, а для соразмерности. И вокруг черные лебеди.
- Почему черные? Крашеные?
- Белые пошлость, именно, черные, это особый шик, большая редкость, стоят они в три раза дороже.
Уже когда сели и тронулись, Григорий Карлович счел нужным дополнить:
- Вообще, Василий Иванович, сто тысяч - это бумага. Уважающий себя человек денег не держит, он все переводит в золото, в бриллианты.
Нет, Вася не согласен, Васе надо обязательно подержать обычные деньги, самые простые, каких куры не клюют, и каких ему всю жизнь не хватало. Именно бумажные ему нужны пятерки, десятки, полсотни, сотни, не золотые и не серебряные - что на них купишь?
- Золото, Василий Иванович, это твердая валюта, - дополнил Мельник. - Это уверенность в завтрашнем дне, которой нет на буржуазном Западе. - И все дружно заржали. Кроме Васи. Он-то хорошо знает, что такое уверенность в завтрашнем дне: дали тебе срок и будь уверен, что завтра он не кончится.