Между делом он рассказывал про свои последние похождения с, поселковыми девушками.
- Пожалуй, придется жениться за Зельме Румбайнис, - говорил он в один из вечеров. А днем позже: - Марта Витынь, наверное, будет моей… - и еще через несколько дней: - Почему бы мне не жениться на Эльзе Звайгзнит?
Он и сам не знал, на ком остановиться. По легкости и скоротечности чувства его напоминали мыльные пузыри; они возникали без пыла и гасли без боли.
Закончив вязку сети и камер, они перенесли работу наружу, потому что для крепления обручей требовалось большое помещение. С этого дня двор Менгелисов стал чем-то вроде балагана для всего поселка. Каждый, кто смыслил что-нибудь в морском промысле, считал своим долгом выступить с насмешливой критикой.
- Вы, наверно, строите цеппелин? - попробовал зубоскалить старый Румбайнис. - Как же, теперь ведь воздухоплавание в моде!
- Правильно, дядя Румбайнис, - отвечал Оскар. - Это будет цеппелин. И знаешь, для чего мы его строим?
- Ну? - Старик даже трубку изо рта вынул.
- Готовимся к Судному дню. Когда начался всемирный потоп, Ной построил ковчег и спас и себя и по паре от всякой плоти. Но это была только репетиция Судного дня, а когда придет конец света, мы на этой штуке подымемся от горящей земли к небесам…
- Богохульник! - пробурчал рассерженный старик и отошел в сторону.
Другие подходили ближе и ощупывали детали мережи. Какой-то упрямец попытался разорвать петлю камеры, но безуспешно.
- Пусть их, пусть пробуют, скоро у них пропадет охота! - говорили за их спиной гнилушане. - После первой же бури одни лохмотья повиснут на тросах.
- Думают, что лососи сами придут к ним и будут искать горловину мережи, чтобы влезть туда, - смеялись другие. - Это все равно что сунуть под нос рыбе вентерь и приказать ей влезть в него.
- У кого денег куры не клюют, тому, конечно, можно пускать их на ветер, - жаловался соседям Петер Менгелис.
Никогда бы он не подумал про Оскара, что такой умница, бывалый ловец и кормщик способен на подобную глупость.
- Он еще разорит мальчишку, вот увидишь, - говорил Петер жене.
Ольге было стыдно за легкомысленного брата. Знала бы она раньше, ему пришлось бы искать пристанища в другом месте. Теперь она переносила его присутствие, как зубную боль, и когда по поселку разнесся слух, будто Оскар соблазнил какую-то сироту, а потом бросил ее, Ольга поспешила сообщить ему об этом.
Оскар и не думал оправдываться. Он опять был замкнутым и молчаливым. Но когда этот поступок с сиротою стал предметом обсуждения на одном из сектантских собраний и брат Теодор назвал его "вызовом безбожного развратника, брошенным в лицо всем честным людям", - Оскар насторожился. Он почувствовал здесь чью-то направляющую руку. Людей подстрекали против него с определенной целью.
"Гляди в оба, Оскар!" - сказал он себе.
3
Оскар съездил в местечко и заказал кузнецу несколько больших якорей. Фред изготовил буи и распорные шесты. Перед рождеством все было закончено, и готовую мережу спрятали в клеть.
Наступило рождество. Весь первый день Оскар не выходил из дому. Запершись в своей комнатке, он шагал из угла в угол, останавливался по временам у окна и вглядывался в темную морскую даль. На душе у него было тоскливо, и как он ни старался думать о предстоящих делах, мысли его все время убегали к, родному поселку. С грустью вспоминал он прошлые праздники, проведенные среди родных… Бывало, приезжают дальние родственники, с которыми удается видеться только раз в год; мужчины беседует о своих делах, женщины осматривают клеть, хлеб, скот-молодняк…
Оскар стиснул кулаками голову, чтобы прогнать навязчивые воспоминания, но они следовали одно за другим, манящие, болезненно-грустные. Он тосковал по дому. А здесь от всего веяло холодом, все казалось неприветливым. Люди здесь подавили в себе любовь к жизни и прозябали в покорном и трусливом ожидании "светопреставления", а ловкий шарлатан отравлял им души, пропитывая их мраком и мутью.
На другой день Оскара навестила гостья - с самого утра пришла Лидия.
- Вот ты где устроился, - сказала она, осмотрев убогое убранство комнатки Оскара.
- Да, здесь я и живу, - ответил Оскар. Трудно было ему сдержать радость при виде сестры: она ведь пришла из того милого мира, куда он рвался всем существом. В этот миг даже Роберт казался ему довольно славным пареньком, только разве чуть-чуть шалопаем.
Лидия присела на пододвинутую скамейку и сконфуженно улыбнулась, не зная с чего начать.
- Ну, как вам там живется? - спросил Оскар.
- Ты ведь сам хорошо знаешь, как нам может житься. Много ли отец наработает, когда его все время донимает ревматизм. Руки совсем не переносят холода; не поймешь, что за напасть. Как ты тогда ушел, мы взяли в работники Кривого Янку. Ну, это ведь не то, что свой человек. Какая ему забота, целы ли сети или порваны…
- Да еще приходится платить ему за работу, - добавил Оскар.
Лидия покраснела и сконфузилась еще больше.
- Разумеется, надо платить… - сказала она тихо. - Конечно, правда, Оскар… Тебя обижали, но разве из-за этого стоило уходить из дому?
- Это не сразу так получилось. Да, кроме того, отец сам сделал выбор, думал - так будет выгодней.
- На позапрошлой неделе продали черную корову. Стала удерживать молоко, чего же ее зря кормить целую зиму. И потом я еще одну вещь хотела сказать… - Лидия начала шарить по карманам. - Приходила к нам Залитиене, сейчас же после твоего ухода, дала мне вот это. Это, говорит, было подарено Зенте к ее конфирмации. Ей они теперь не нужны, пусть, говорит, возьмут обратно - куда хотят, туда и девают.
Лидия протянула брату часики.
Оскар стиснул зубы, чтобы не выдать овладевшего им волнения. Прошло несколько минут, прежде чем он смог заговорить:
- Так вот что она сказала… "Куда хотят, туда и девают"… И мне они тоже не нужны. Оставь их у себя, я их тебе отдаю.
- Мне? Нет, Оскар, у меня уже есть одни. Что мне делать с двумя часами? Ты сам должен знать, куда их девать.
- Тогда отдай матери.
- Разве она возьмет такую вещь? Они ведь человеку принесли несчастье.
- Ну, тогда продай их! - сердито крикнул Оскар. - Купите себе что-нибудь на вырученные деньги, а меня оставьте в покое.
- Если уж так…
Лидия еще раз попыталась отказаться, а потом все-таки сунула часы в карман.
- Значит, черную корову продали? - спросил Оскар.
- Да, удерживала молоко.
- А на вырученные деньги купили Роберту новое пальто с котиковым воротником?
- Ты это напрасно, Роберт в нынешнем году не получил пальто. Вообще ему пришлось обходиться без нашей помощи. А Гароза больше не захотел ждать.
Оскар остановился перед сестрой:
- А как с салаковым неводом, в порядке он?
- Кому же его приводить в порядок? У отца времени нет, а работник целый день с сетями в море.
- Так. А коптильня работает?
- Понемногу. Сейчас мы коптим только свой улов, другие больше не хотят. Не знаю, что там случилось: отец, наверно, кое-кому не смог сразу заплатить. Сейчас все идут к Осису.
- Осис? Это рыжий-то? - забывшись, Оскар даже кулаки сжал.
Но он тут же одумался: ему-то что за дело до этой семьи! Ведь его выгнали.
- Так, значит, Роберт живет кое-как? - задумчиво спросил Оскар. - Ну, когда кончит учение, обзаведется всем необходимым.
- В этом году ничего… навряд ли закончит…
- Что, заленился?
- Как раз теперь-то и начал работать. Но ведь посуди сам: много ли может отец посылать ему без тебя? Вот Роберту и пришлось поступить в какую-то контору, они там углем торгуют.
Оскар подошел к окну и загляделся на пасмурное зимнее небо, сплошь затянутое облаками.
- Сейчас ты мог бы смело вернуться домой, - поспешила подсказать Лидия, пока брат стоял к ней спиной. - Никто тебе больше мешать не будет. Хозяйничай, как тебе вздумается.
Оскар обернулся:
- Нет, сестричка, из этого ничего не получится. Отец не такой еще старик, чтобы отойти от дел, а я не настолько молод, чтобы оставаться под его опекой. Два медведя в одной берлоге…
- Ты, наверно, думаешь, что он на тебя все еще сердится? И напрасно. Отец давно все позабыл и простил.
Да, Лидии не следовало этого говорить. Оскар вдруг выпрямился:
- А что ему прощать! Что это за отпущение грехов? И кто из нас нуждается в прощении? Помнишь, как он мне сказал напоследок: "Забудь, что у тебя есть отчий дом!" Я и старался это выполнить как умел… Ну да хватит, поговорим о другом.
Когда они сошли вниз, Ольга и Петер тоже стали уговаривать Оскара, но он отклонил их посредничество и сказал, что не стоит пока ждать от него такого шага.
- Ну, а попозже, через некоторое время? - пристала обнадеженная его словами Лидия.
- Там посмотрим.
4
В тот же вечер в доме волостного правления устраивался бал. Фред уже за неделю прожужжал Оскару уши разговорами об этом и потребовал, чтоб он хоть раз выбрался из дому.
- Ты так раньше времени заржавеешь!.. Стоит только человеку немного поразмяться, и у него тотчас меняется настроение. Тебе надо проветрить мозги, и ты сразу увидишь жизнь в ином освещении… Я люблю веселых людей!
Оскар довольно равнодушно выслушал приглашение Фреда, но после ухода Лидии он уже больше не мог переносить одиночество. Чем больше клонилось время к вечеру, тем тревожнее становилось у него на душе. Спектакль в доме волостного правления не сулил ему ничего заманчивого, он их достаточно насмотрелся, но в этот раз он чувствовал, что многое потеряет на всю жизнь, если останется дома… Анита непременно будет там - в такой день она дома сидеть не станет. И если он не пойдет, то… Кто знает, что может случиться?
Когда Оскар с Фредом вошли в дом волостного правления, там уже было полным-полно народу, хотя все еще продолжали прибывать новые парочки и целые семьи. Заметив в коридоре у вешалки Оскара, знакомые парни окружили его и принялись расспрашивать, как ему живется. Фред не отходил от него ни на шаг, засыпая вопросами о всех незнакомых девушках, которых он встречал пронзительным взглядом сыщика.
- Оскар, а ту, в зеленом, знаешь? Вон ту, которая входит в зал! Красивая девчонка. А это кто, в синем джемпере, не из Чешуй? Гляди, как гордо выступает, надо будет пригласить ее на вальс. Пойдем в зал, посмотрим, кто там собрался. Ну, я вижу, девочек здесь достаточно.
Оскар односложно отвечал, оглядываясь по сторонам в поисках Аниты, но ее нигде не было видно. Войдя в зал, они с Фредом влились в людской поток. Здесь Аниты тоже не было. Все вокруг потускнело, и бестолковой показалась ему веселая суетня. Понурившись, бродил он в толпе, здоровался и отвечал на приветствия, пожимая руки и кивая головой, а взгляд его все время искал знакомую девичью фигуру.
"Теперь уже не придет", - думал Оскар. Он не замечал блеска в глазах девушек, которые провожали его ласковыми взглядами, не прислушивался к трескотне Фреда, не отвечал на вопросы. Наконец они остановились у самых дверей и стали наблюдать за потоком входящих людей.
"Ее не будет… Зачем только я сюда пришел?" - беспрестанно повторял про себя Оскар. Но вдруг перед глазами у него все поплыло. Улыбка проступила на его лице: он заметил входящую Аниту. С нею были Эдгар и Лидия.
Фред дернул его за рукав.
- Оскар, погляди скорее, кто это такая? - без всякого стеснения показывал он на Аниту, которая прошла в нескольких шагах, не оглянувшись в их сторону. - Черт подери, какая изящная! За этой поневоле придется приударить! По крайней мере есть из-за чего постараться! Ах, чертенок! Походка-то у нее какая! Ты погляди на фигурку, на ножки! Кто это? Ты ее знаешь?
Оскар с трудом сдерживался, чтобы не заткнуть ему рот основательной оплеухой. Откровенные замечания Фреда глубоко оскорбляли его чувство; ему казалось, что американец одними помыслами и жадными взглядами оскорбляет любимую девушку. Какая непростительная подлость думать так об Аните, смотреть на нее такими глазами! Он все-таки сдержался и сказал равнодушным тоном:
- Это дочь лавочника Бангера.
- Того самого, нашего компаньона?
- Да.
- Ну, ей-то уж старик отвалит хорошее приданое! Как, по-твоему, Оскар? Да, с ней стоит познакомиться. Ты сам-то знаком с ней?
- Мы же соседи.
- Тогда ты меня и представишь. Тебе от этого ни в коем случае не отвертеться. А кто это рядом с ней?
- Это моя сестра…
- Что ты говоришь! Верно, я ведь видел ее фотографию в альбоме у Ольги. Ну, тогда за чем же дело стало, давай подойдем к ним, этого даже приличия требуют. Пойдем!
- Лучше попозже…
- Ах, да, у вас там какой-то семейный скандальчик… Все понятно. Ну, попозже, только уж будь так добр, обязательно. Она мне страшно импонирует.
Оскар скрепя сердце согласился. Выполнить обещание ему пришлось гораздо раньше, чем он предполагал: Эдгар увидел Оскара и стал пробираться к нему вместе с обеими девушками. Фред от удовольствия только руки потирал.
В ожидании спектакля они стали прогуливаться по залу. Фред говорил один за всех и сразу же пустил в ход тяжелую артиллерию: он, как и следовало ожидать, перескочил на свои приключения в чужих странах. Нью-Йорк… Панамский канал… Лондонские карусели… Да, одних этих слов было достаточно, чтобы вскружить голову женщине!
- Если бы вы знали, что это за карусели, - рассказывал он, молитвенно сложив руки. - Не то что какие-нибудь там санки или лодочки, а настоящие воздушные корабли! Вы садитесь в самолет и летите по воздуху, только все время по кругу, по кругу, а внизу играет оркестр.
- И оркестр? - сделала удивленное лицо Анита.
- Да, настоящий оркестр с флейтами и бубенцами.
- Даже бубенцы! Это правда?
- Я же вам говорю! Кажется, что мчишься на лошадях! Это мне весьма импонирует!
После этого рассказал про виденные им в паноптикуме восковые фигуры известных преступников:
- Вообразите только, у них совершенно кабаньи клыки… А глаза! Такие мертвые, неподвижные, что мороз по коже продирает, когда вы на них смотрите! Я видел, как одна дама упала там в обморок… Ничего не поделаешь, нервы не выдержали…
Он видел и бой быков в Испании, и матч между боксером Демпсеем и, знаете, тем самым свирепым аргентинцем Фирпо… Но Анита не позволила ему об этом рассказывать.
- Пощадите мои нервы, я теперь всю ночь не засну! - в притворном ужасе взмолилась она. - Состязание боксеров - это, наверно, что-то кошмарное!
- А мне это импонирует!
В этот вечер ему многое импонировало.
Начавшийся спектакль разъединил их на время.
- Как полагаешь, Оскар, не пригласить ли нам их на стакан чаю с пирожными? - спросил Фред с озабоченным видом, когда они остались вдвоем. - Я займу столик. Любит она сладкое?
- Не знаю, право.
- Хорошо, я скоро узнаю это сам. Мне кажется, пока все оборачивается в мою пользу. Вот что значит уметь обходиться с женщинами! Если я сегодня же вечером не договорюсь с нею о свидании - больше я не Фред Менгелис.
Оскар засмеялся, но каким-то странным смехом.
- Не веришь? - спросил Фред. - Ну посмотрим!
После окончания спектакля он потащил Оскара на поиски Аниты, но Оскар не торопился. Пока из зала убирали стулья и освобождали помещение для танцев, в буфете уже хлопали пробки и молодые люди подкреплялись пивом и водкой. Прохаживаясь по коридору, Оскар встретился с учителем Акментынем. Они одновременно протянули друг другу руки и заговорили. Фред незаметно ускользнул - в женском обществе он чувствовал себя куда лучше.
- Как вам понравился спектакль? - спросил Акментынь. - Пустенькая вещь, рассчитанная на дешевый успех.
- Почему здесь ставят только комедии? - в свою очередь спросил Оскар. - Постоянно одни и те же глупые шутки: облить кого-нибудь водой, вывалять в муке, а то еще битье посуды! А игра! За весь спектакль хоть бы одно слово было сказано просто, по-человечески… И это называется искусством… Когда хотят изобразить веселье, начинается прямо-таки безумное ликование, какого в жизни и не бывает. Зато уж чуть дело доходит до печали - раздаются такие шумные вздохи, как будто людей постигло самое страшное несчастье. Почему это так?
- Конечно, это недостаток чувства меры у начинающих.
Понемногу они разговорились о духовных интересах местного общества.
У людей не было никаких духовных интересов - суровая тяжелая борьба за существование поглощала все физические и духовные силы.
- Говорят, вы начали уже осуществлять кое-что из своих намерений, - заговорил Акментынь. - Морская мережа, ледник… это не плохо.
- За это меня теперь и облаивают на всех перекрестках… - ответил Оскар.
Акментынь улыбнулся.
- Это борьба. Вы здесь, на взморье, угрожаете старому порядку, в особенности кое-кому из тех, кто живет за счет труда рыбаков. Неужели вы надеялись, что они сдадутся без боя, не попытаются удержать позиции?
- Нет, на это я не рассчитывал, - сказал Оскар и тоже улыбнулся. - Я только не ожидал, что они применят такие гнусные средства.
- Вам надо быть готовым к тому, что они прибегнут и к еще более гнусному оружию, - продолжал Акментынь. - Поэтому будьте все время начеку и готовьтесь к самой отчаянной борьбе. Не давайте им застигнуть вас врасплох.
Заиграли вступительный вальс. Они вошли в зал. Увидев в противоположном конце Аниту, Оскар извинился перед Акментынем и пошел приглашать ее на танец. На полдороге он заметил, как из толпы вынырнул американец и отвесил Аните глубокий поклон. Она поднялась и пошла танцевать с Фредом.
Оскар опоздал.
Растерянно стоял он посреди зала, а вокруг него уже закружились танцующие пары. Придя в себя, Оскар пробрался к стенке и присел на стул. Звуки вальса придавали его впечатлениям меланхолическую окраску, хотя вокруг него сияли счастьем лица проносившихся мимо парочек.
"Многие из этих смеющихся парней скоро разучатся улыбаться, превратятся в угрюмых, грубых мужчин, начнут пить и ругаться с женами. Некоторые станут даже пускать в ход кулаки. А эти девушки, эти милые существа - какими они будут несчастными в семейной жизни, как быстро увянут от нужды и горя!.." Он не мог объяснить, откуда взялись эти щемящие сердце думы, почему ему одному надо видеть эту изнанку жизни, о которой все знали и которая никого сегодня не тревожила. Когда он увидел танцующую с Фредом Аниту, - понял, что грустил от одиночества, что страдало уязвленное самолюбие. Если бы Фред сидел у стены, а он танцевал бы на его месте, все казалось бы иным…