Недавно, на ХХ съезде комсомола, прозвучали слова о том, что "школьная реформа "буксует".
Главная причина этого, думается, в том, что педагоги и ученики как-то незаметно отдалились друг от друга.
А как сблизиться? С чего начать молодому учителю или вновь избранному комсоргу? Как увлечь делами класса всех без исключения?
Ответ на эти вопросы поможет найти повествование об одном "трудном" классе - девятом "б" - и его руководительнице.
Повесть была написана десять лет назад - по свежим следам тех событий, что легли в её основу. Но и сейчас школе нужны влюблённые в своё дело учителя и думающие старшеклассники. Пусть им поможет опыт предшественников.
Содержание:
Шалимова Евгения - Ее старшеклассники 1
Часть 1 - САМЫЕ - САМЫЕ - САМЫЕ… 1
Часть 2 - " АЛЬТАИР" 16
Часть 3 - ДЕСЯТЫЙ КЛАСС 24
Шалимова Евгения
Ее старшеклассники
Моей маме, в чьём педагогическом таланте убеждаюсь всю жизнь,
посвящаю.
Часть 1
САМЫЕ - САМЫЕ - САМЫЕ…
1. Девятый "б".
В учительской навзрыд плакала молоденькая преподавательница биологии. Её утешала тучная, степенная Валентина Васильевна:
- Успокойтесь, милочка, что особенного, девятиклассник о женитьбе заговорил. Да нынче модны такие разговоры. Акселерация!
- Да, как же! Не акселерация, а хулиганство форменное, - сквозь слёзы, шмыгая носом, возразила юная биологичка. Маленькая, худенькая, вся какая-то беззащитная, она совсем не походила на учительницу - и, конечно, понимала это.
- Забудьте всё, идите в класс, как ни в чём не бывало, - усмехнувшись, с оттенком превосходства рекомендовала Валентина Васильевна, перебирая пухлыми пальцами листочки с контрольными работами по химии.
- Ни за что! - воскликнула Анжелика Сигизмундовна. - Подумайте, этот Усов посмел мне, учителю, сказать, что тему "Размножение" они летом на практике изучили! А Ломников, негодяй бессовестный, предположил, что я в этом вопросе только теоретически подготовлена, - и опять юная воспитательница залилась слезами.
- Да успокойтесь, девушка, - заулыбался старый математик, - вот будет вам пятьдесят лет, никто и не заговорит на эту скользкую тему, так что сейчас надо радоваться такому факту.
- Нет, пусть они с завучем разговаривают на скользкие темы, а я хочу спокойно работать! - неожиданно сердито воскликнула Анжелика Сигизмундовна и направилась к кабинету организатора, порой попросту называемого в школе завучем.
Продолжение истории звучало так:
- Усов, тебя Елена Владимировна вызывает.
- Меня? К организатору? За что опять?
Класс грохнул хохотом. Пятеро парней, рослых, красивых, но вульгарных, сопровождал Усова в его шествии по коридору.
Постучал, заглянул в кабинет.
- Можно?
- Да.
Широко раскрыл дверь, сощурился от яркого осеннего солнца, бьющего в глаза, спросил небрежно:
- Всем?
Елена Владимировна усмехнулась:
- На миру и смерть красна?
Спокойно, чуть насмешливо добавила:
- Нет, сначала наедине побеседуем.
Усов ухмыльнулся, захлопнул дверь, прошёл без приглашения в центр небольшого кабинета, сел, полуразвалившись, на стул и внимательно оглядел учительницу.
- Скажите, Усов, вы всерьёз решили жениться?
- Что?!
Он выпрямился - наглости как не бывало! - оглянулся:
- Это вы мне?! - пробормотал. - Почему это я должен жениться?
- Ну, как же иначе, если вы, молодой человек, так охвачены этой идеей, что даже с учительницей о ней беседуете! Значит, не терпится.
- Мне?!
- Естественно. Так вот что я хочу предложить вашим родителям. Школа позаботится об устройстве ученика Усова в вечернее учебное заведение, поможет найти работу… С регистрацией брака, видимо, тоже мы сумеем помочь, так как известно, что…
- Елена Владимировна! - парень вскочил, порываясь говорить.("Ах, как красив, строен, как великолепно сложен. Лицо какое умное, почему так нелепо живёт? Мы, учителя, испортили? Позволяем бездельничать, переводим из класса в класс без знаний… Надо немедленно исправлять положение. Но как?!")
- Да бросьте вы меня разыгрывать!
- И не думала кого-либо разыгрывать. Я понимаю, телевизор, магнитофон, диски…вокруг столько говорят и поют о любви, что вы…
- Почему вдруг на вы меня стали называть?
- Вырос человек… Жениться надумал…Что делать, разные бывают организмы… - учительница насмешливо поглядела на Борисика - так звала его вся школа, включая учителей и техничек.
Усов вскочил, горячась и страдая от непонимания: чего хочет от него эта женщина, так последовательно, уже не первый месяц, вынуждая его бросить привычное атаманство.
- Итак, когда же я встречусь с твоей мамой для беседы о женитьбе? ("Нехорошо как-то, бью в самое больное место, ведь отлично знаю: только мать он любит и жалеет - сердечница. Нет, всё правильно, получится, как задумала.")
- Какая женитьба? Бросьте смеяться! Что, я маленький, не понимаю? Ну, извинюсь я перед Анжеликой.
- Сигизмундовной!
- Да-да, Сигизмундовной…Всё, что хотите, сделаю. Не вызывайте мать. Не буду я больше пацанов смешить…
- Не могу я верить такой нечестной личности.
- Почему это нечестной?! - вспылил Борисик, чёрные цыганские глаза его зло засверкали, руки непроизвольно сжались в кулаки.("Ого, каков характер! Не зря весь микрорайон боится. Вот бы мне такого в туристскую группу штурманом. А самолюбив!")
- Не ты ли обещал на комиссии по делам несовершеннолетних прекратить свои художества, а через пару дней мальчонку из 6 "б" избили, курточками накрыв…
- Пусть не наушничает!
- Тебя бы твоим оружием!
- Не возражаю, если заслужил.
("О, как тонко чувствует изменение тона, как моментально подхватывает предложенный в разговоре стиль. Отличным помощником мог бы стать.")
- Знаешь, что не уподобляемся тебе, а то бы возражал. Кстати, девчонок твои дружки за себя дежурить заставили?
- Пусть не ябедничают, мелкота зелёная.
- Велик сам-то. Послушаешь - ты один хорош.
- А то нет? Справедливый!
- Ого! За что биолога обидел? Мужчина! Хоть бы горсть в тебе мужского… Человек первый год в школе работает, а ты охоту отбиваешь. Учительница математики готовится матерью стать - ты на её уроках петухом поёшь.
- Пусть не лезут в учителя, если толку не хватает.
- Кому же с тобой нянчиться? Неучем останешься.
- Вам, например. На литературе все по струнке ходят, а на катке с ребятами гоните, вся шпана расступается.
("Ха, потому и расступается, что с ребятами!")
- Подхалим несчастный! И не скучно тебе это?
- Я подхалим?! И ветром не подуло. Просто правду-матку люблю. Спросите у пацанов, всякий подтвердит.
- Ещё бы! Сколотил группочку, она и млеет от твоей наглости, а весь секрет в том, что ты старше и сильнее всех.
- Почему группочку? Все Борисика боятся в микрорайоне! ("Это уж точно!")
- Молодец против овец! У вас там одни дошколята. А что - на учёбу - силёнок не хватает?
- Зачем надрываться? Так переведут. Знаем, учёные.
- Да неужели? Спорим, нет?
- Ну, если вы возьмётесь…
- Непременно. За 9 "б" вообще пора взяться.
- Меня первого пометут? В вечернюю школу? - Борис задумался. Чёрные глаза налились тоской, потускнели. - А если я учиться буду? Потом в техникум подался бы. Что-то к строителям потянуло. И мать просит: одумайся, мол…
- Вот-вот, самое время.
Елена Владимировна, разглядывая задумавшегося Усова, ощутила в нём вдруг какую-то перемену, внезапно зазвучавшую надломленность.("Наверное, боится, что не догнать одноклассников. Многое упущено.")
- В техникум, говоришь? Хвастаешь, думаю. Жидковата натурочка, силёнок не хватит себя переломить. Столько заниматься нужно.
Блеснули остро цыганские глаза, белозубо сверкнула улыбка, размашистым жестом - точно шапкой оземь! - Борисик будто отмёл всё, что с ним раньше было.
- А вот посмотрим!
- Давно уж любуюсь, как ты детишек на уроках потешаешь. Скоморох!
- Этого больше не будет, вот увидите. Надоело. Правда, пора за ум браться. Мать обрадуется… Да, ещё говорят, вы новую туристскую группу набираете…
- И что?
Усов помолчал, испытующе глядя на учительницу, осторожно проговорил:
- Меня штурманом…взяли бы? ("Как чувствует собеседника, чертёнок!")
Чёрные глаза так и сверлили Елену Владимировну: не засмеётся ли? Длинная фигура подалась вперёд, лицо парня стало напряжённым, на нём ясно читалась готовность дать отпор в случае резкого отказа или издёвки.
- Штурманом? Подумаю.
- Правда? А я всегда считал - ни за что!
- Отчего же? Командирская жилка в тебе есть, воли хватит, если захочешь. Вот учёба…
- Ха, велика беда! На трояки всегда вытяну!
- Попробуй. Посмотрим, на что способен вчерашний атаман.
- А если…
- Тогда и поговорим.
- Вот слово даю! Перед Анжеликой извинюсь! Учителей больше не трону! Чего улыбаетесь? Вся школа знает: Борисик сказал - так и будет.
- Хорошо. Я всё запомнила. Иди.
Как ветром сдуло парня, едва успела учительница заметить на лице его выражение удовлетворения и даже какого-то вдохновения. В дверях столкнулся с директором школы Анной Петровной. Извинился, пропустил её, потом вышел, мягко притворив дверь.
- Что это он, какой культурный? И не узнаешь Усова, - удивилась Анна Петровна, заглядывая в глаза Елены Владимировны. - Устала? Но доканала его всё-таки?
- Ох, устала! Такое напряжение. Посложней, чем на педсовете речь держать, - учительница подошла к окну и распахнула его настежь. В кабинет хлынули волны свежего ветра, несущего от парка - он раскинулся всего в двух кварталах от школы - сочные запахи уходящего бабьего лета и последних цветов.
Час спустя разговор об Усове состоялся в учительской. Его начал преподавательница химии:
- Интересно, Елена Владимировна, когда юноши из 9 "б" будут приведены в нормальное состояние? Работать в классе невозможно!
Как всегда, Валентина Васильевна не слишком утруждала себя соблюдением этических норм.
- Вероятно, тогда все юноши нашей школы будут работать, когда мы, учителя, приложим максимум усилий! - Елена Владимировна смягчила улыбкой резковатую фразу, продолжила. - Усов дал слово, что я о нём больше не услышу.
- И вы верите этому бандиту? Какая наивность!
- Напрасно вы так считаете.
- Нечего с ним либеральничать! Наказывать надо, да так, чтобы слёзы лились!
Елена Владимировна иронически улыбнулась.
- Да-да, администрации давно пора заняться этим классом, - включилась в разговор юная Анжелика Сигизмундовна. - С ними же невозможно говорить о биологии. Сплошные смешки. Девчонки там вообще бестыжие. Теплова, например, откровенно скучает на моих занятиях.
- Это одна из лучших девочек в школе, - заметила Елена Владимировна, - Умница, прекрасный комсорг, добрейший человек.
- Не знаю, не знаю, - недовольно произнесла молоденькая биологичка, - там у них не поймёшь, где талант, а где нахальство. Такие требования предъявляют к нашему брату, можно подумать, что сами сплошное совершенство.
- Вот и отлично, раз уж требовательны к другим, значит, и с себя спросить сумеют. С таким коллективом интересно работать.
- Ой, товарищ организатор, вас бы туда классным ркуоводителем, узнали бы, как с ними интересно.
- А что? Может быть, именно так оно и случится. Как раз сегодня еду в больницу за результатом анализов. Врачи запрещают работать организатором, гоаорият, сильная перегрузка…
- И вы серьёзно хотите оставить руководящий пост? И возьмёте этот ужасный класс? - потрясённая Анжелика Сигизмундовна придвинулась ближе. Учителя плотным кольцом обступили Елену Владимировну, обсуждая ошеломившую всех новость.
2. Новый руководитель.
Елена Владимировна шла за директрисой - так все в школе звали грозную Анну Петровну- по коридору, направляясь в спортзал, где прославленный 9 "б" занимался физкультурой. Сердце её стучало, рукам было холодно. ("Зачем я согласилась? Ничего не получится, я не одолею такой класс.") Вся школа знала: 9 "б" - это не только знаменитый Усов, но и Ломников, бывший вор, осуждённый условно, и Шатров, лентяй и острослов, талантливый бездельник, которого даже учителя побаивались, и очень непростые девчонки. Сорвать урок у любого учителя, в полном составе сбежать с занятий по труду или факультатива, учинить массовую драку с параллельным классом - всё это было для 9 "б" само собой разумеющимся развлечением. Правда, были там и хорошие ребята, но они терялись среди общей неуправляемой массы своенравных и неуправляемых "бешников". Семь классных руководителей сменилось за минувший год в этом изумительном коллективе, и вот теперь ей, Елене Владимировне, предстояло работать с ним.
- Отпущу из администрации при одном условии, - говорила накануне Анна Петровна, - если возьмёшь 9 "б".
- Но я…
- Молчи, тебе достаточно у них и через день бывать. Ты всё сумеешь, они тебя любят.
- Что вы, Анна Петровна! Ошибаетесь! - возразила учительница. Она вела в 9 "б" литературу и отлично помнила, как на первый урок, к которому готовилась всё лето, опоздало восемь человек. Но чем-то они ей нравились, эти трудные ребята…
Размышления прервал учитель физкультуры, появившийся на пороге спортзала:
- Все построены. Ждут. Чувствуют необычное.
- Здравствуйте, 9 "б"! У вас новый классный руководитель: Елена Владимировна, - проговорила Анна Петровна. Она никогда не была сторонницей длинных речей.
- Ура!!!
И гром аплодисментов. Елена Владимироанв смутилась и рассердилась. Рядом стоял Вадим Сергеевич, преподаватель физики, её предшественник. Он пытался своё недолгое руководство классом превратить в мирное сосуществование под девизом: "Ты не трогай - тебя не тронут".Не получилось. Чуткие ребята не приняли столь непедагогический ход.
- Извините, Вадим Сергеевич. Они не со зла…Просто они литературу любят… и туризм, - смущённо пробормотала Елена Владимировна, окончательно запуталась и замолчала. Она всегда терялась, если школьники оказывали ей явное предпочтение. Даже когда она чувствовала, что это справедливо, на душе было нехорошо.
- Бросьте, коллега. Я всё понимаю. Правильно, какой я педагог. Просто физик.
Вадим Сергеевич, при всех его недостатках, обладал редким даром самокритичности.
Стройные ряды девятиклассников нарушились. Девчонки прыгали, мальчишки улыбались. Кто-то пропел "тра-ля-ля!", где-то прозвучало "Ну, теперь живём!", чувствовалось, новость многих обрадовала. ("Они ждут от меня чуда. Вон какие сияющие глаза у толстенькой Томочки. И с чего она, прогульщица и вертушка, улыбается?") Елена Владимировна почти физически ощутила ту тяжесть, что навалилась на плечи. ("Обмануть ожидания ребят? Нет, это невозможно. Значит опять сын не сможет достаточно видеть маму, а муж снова будет вынужден обедать в столовой и грустно разглядывать меня по вечерам… Разгрузилась…")
От тяжких мыслей отвлекли, как всегда, ребята.
- Классный час будет седьмым уроком?
Мелькнула мысль о несостоявшемся обеде дома, о недоумённых вопросах, ожидающих её…
- Да, конечно, седьмым уроком. Для тех, кто хочет.
Дружный смех встретил её слова. ("Хотят все? Едва ли. Впрочем, обычное любопытство: с чего начну? Однако…и тут не все одинаковы. Какие враждебные глаза у Гриши Ломникова. Злые? Нет, скорей глаза человека, который чего-то очень опасается. Ясно, тёмные силы будут вынуждены затаиться. Игорь Шатров, кареглазый крепыш. У, сколько иронии во взоре! Примет ли он меня? Костик Баранов открыто изумлён моим пришествием, простодушный. А как насторожено лицо, даже поза Реминой. Вот с кем столкнусь не раз. Очень трудная девочка. Да… Есть над чем подумать.")
- Ой, мамочка, ты не представляешь, какая она прелесть! - трещала Лизонька, прокручивая на мясорубке фарш для котлет. Только что вернувшись из школы, девчонка, как обычно, примчалась к матери на кухню поделиться своими "потрясающими новостями". - Подумай, к концу года, говорит, мы займём в школе первое место в соревновании комсомольских групп. Вы, говорит, теперь самые - самые плохие, так все думают. Конечно, уроки срываем, представь, труды прогуливаем. Биологиня, например, помнишь, со слезами сбежала от нас к организатору. Ой, смех, а Елена Владимировна явилась тогда к нам, строгая, неприступная, холодная такая. Как она говорила! При ней даже Ломников умолкает. Какая-то сила в ней есть. Я обязательно учителем буду. И только по литературе! Всю жизнь у ней учиться буду! Как хорошо, что ты у меня всё понимаешь! - Лизонька вскочила, откинув толстую русую косу. Обняла Агнию Георгиевну, расцеловала и провела пальчиком по маленькому шрамику над губой - её обычный жкст в минуты особой нежности. - Так вот, слушай дальше. На классном часе Елена Владимировна говорит: "Мы должны три цели поставить на год. Первая - стопроцентная успеваемость - это в нашем-то классе! - пятнадцать человек на 4 и 5 - из тридцати трёх. У всех дух захватило! Вторая - готовить себя к пятой четверти и создать трудовой лагерь на месяц…Знаешь, мама, это, как сказка. Ну, кто не мечтает о трудовом лагере! Представляешь, месяц - все вместе, работа ужасно трудная, зато вечера… - Лизонька мечтвтельно вздохнула, и даже Агния Георгиевна представила себе тёмную ночь с манящими звёздами на небе, рыжий костёр и задумчивые глаза ребят, одухотворённое лицо их воспитательницы…
Лизонькина мама почувствовала удовлетворение: наконец-то у дочери хороший наставник в школе.
- Мам! А третья цель - отлично провести поход. Туристский! Двадцать дней на плотах по горной речке Берёзовке…Знаешь, Елена Владимировна сказала, что кто выполнит все три условия на отлично, может считать, что к десятому классу подготовился по-коммунистически. Как ты думаешь, смогу я год кончить только с тремя четвёрками?
Агния Георгиевна вздохнула.
- Мамочка, миленькая, не сердись! Это чудовище, химоза наша, это не человек! Ну, хорошо, хорошо, не буду, а то у тебя лицо такое, будто ты личное оскорбление получила. А если наша Валентина Васильевна очень неумная особа да ещё сплетница! Мы её всей школой ненавидим. Могу же я за всю жизнь одного плохого учителя встретить..? Но я отклоняюсь. Не смейся! Знаю, скажешь, я только и отклоняюсь, а на самом деле всё имеет прямое отношение к существу вопроса, как говорит Елена Владимировна. Так вот, мы начали новую жизнь. Всё у нас иначе! Были самые-самые плохие, станем самые-самые хорошие. Не веришь? То-то. Мы тоже верим.
Тоненькая, трепетная, она торжествующе вскинула вверх руки и повертелась на одной ножке.
- Расскажи мне подробней о моей сопернице, - полушутя предложила Агния Георгиевна дочери. - Хотя бы знать, на кого моя Лизонька молится.