- По второй?! - испугался Василий Силыч. - Да вы нашего пильщика не знаете! Злее этого паразита на всей земле не сыщешь. Он же за три дня такое нашкодит - тоска. Весь урожай ополовинит... - Председатель кивнул на колхозников. - Вы хоть людей наших спросите.
Первым заговорил Тимофей Осьмухин. Он назвал года, месяцы и даже дни за последние два десятка лет, когда на их полях появлялся пильщик, и даже рассказал поучительную историю о том, как, понадеявшись на урожай, он купил у мельника под новый хлеб лошадь. Но на хлеб вдруг напал пильщик и нанес большой урон урожаю. Хлеба как раз хватило, чтоб расплатиться с мельником, себе же на зиму ничего не осталось. Пришлось коня продавать мельнику за половинную цену.
- Меньше поганого таракана насекомое, а в дураках меня оставило, - закончил свою речь Осьмухин. - Так что, как вы урожайная комиссия, должны нашему колхозу оказать снисхождение...
Осьмухина сменил Горелов. Он не без ехидства заметил, что комиссия и без их подсказки должна знать, что пильщик в их местах - это вроде саранчи, об этом даже в книжках написано, и потребовал уменьшить цифру урожайности наполовину.
- Ну, ну, вы не увлекайтесь, - остановил его председатель комиссии. - Не так уж страшен этот жучок. Да и в поле мы его почти не обнаружили...
- Это как так не обнаружили? - нахмурился Осьмухин.
Председатель комиссии кивнул на Степу:
- Вот и ваш агроуполномоченный все утро с нами на полях ходил... Может подтвердить.
- Думаю, что Осьмухин с Гореловым преувеличивают, - сказал Степа. - Пильщика нам бояться пока нечего.
- А ты где жучка-то искал - не на березах ли? - насмешливо спросил Осьмухин. - А может, еще в книжке про него не вычитал, от божьей коровки не отличишь?
- Искал где положено, - вспыхнул Степа. - А вот панику разводить не стоило бы...
- Да ты что, Ковшов? - зло обернулся к нему Осьмухин. - Решил людей совсем без хлеба оставить? - И он кивнул колхозникам: - А ну, граждане, показывай!..
Колхозники окружили стол, за которым сидели члены комиссии.
Прохор Уклейкин вытащил из кармана банку из-под зубного порошка и высыпал на столешницу кучку зеленоватых жучков. Горелов достал из-за пазухи бумажный фунтик с пильщиками. Сам Осьмухин вынес из соседней комнаты небольшое ведерко, полное мертвых жучков, и поставил его па стол.
- Еще надо или хватит? - спросил он членов комиссии. - Желаете, можем раздобыть этого добра сколько угодно...
- Довольно, довольно! - замахал руками председатель комиссии, отодвигаясь подальше от стола.
- Видишь, какая прорва на хлеб навалилась, - шепнул Степе Василий Силыч. - А ты все не веришь. - И он обратился к членам комиссии: - Куда ни кинь, а урожайность снижать придется. Съест нас пильщик. Не верите, так вот людей послушайте... У нас сегодня вечером как раз общее собрание будет о хлебозаготовках.
Степа в замешательстве вышел из правления.
На улице его догнали Нюша и Феня.
- Ничего не понимаю, - пожаловался им Степа. - Откуда колхозники набрали столько пильщиков? Почему же мы не заметили?
- Значит, и впрямь искать не умеем, - заметила Феня.
- А дела-то невеселые, - со вздохом сказала Нюша. - Вот она, земля наша! Только урожаю порадуешься, а уж за спиной беда какая-нибудь: то пильщик, то туча с градом, то суховей.
- Да, теперь пойдет заваруха в деревне, - мрачно согласился Степа. - Слухи всякие, жалобы, стоны. Люди опять от артели шарахнутся. - Он вдруг остановился и посмотрел в сторону поля. - А знаете что?.. Пильщик пильщиком, а нам сдаваться не к лицу. Пойдемте завтра жучков собирать.
- Да их же там тьма-тьмущая, - возразила Феня. - Что мы сделаем?
- Сделаем, если захотим. Придется, конечно, молодежь поднять. И мальчишек с девчонками. Целая армия соберется... Да, вот еще что. Надо об этом на колхозном собрании сообщить, чтобы люди не очень-то в панику ударялись...
СОРВАЛОСЬ
В сумерки Степа с Нюшей отправились на колхозное собрание.
Проходя мимо лавки сельпо, они заметили за углом Клавку и рядом с ней Феню Осьмухину.
Размазывая по щекам слезы, девочка горько плакала, а Феня, присев на корточки, старалась ее утешить.
Степа с Нюшей подошли ближе.
- Что с ней? - обратилась Нюша к Фене. - Подралась, что ли, с кем или побили ее?
Клавка продолжала всхлипывать.
- Она говорит, что обсчитали ее... конфет недодали, - пояснила Феня.
- Каких конфет?
Феня пожала плечами и сказала, что толком от Клавки ничего не может добиться.
Нюша опустилась на завалинку, усадила Клавку рядом и вытерла ей нос.
- Ленька небось обидел?
-...Ага... Ленька... - выдавила наконец Клавка и, разжав ладонь, показала слипшиеся паточные карамельки. - Еще орехи обещал, пряники... И все себе взял. Обманщик такой!.. Я ему сколько жучков насобирала...
- Каких жучков? - насторожилась Нюша.
- Ну, этих самых... что колоски перепиливают, хлеб губят. Пять коробков собрала... Больше всех...
Слово за словом, и Клавка выдала все, что знала. Дядя Тихон и Тимофей Осьмухин велели Леньке с мальчишками собрать в поле побольше жучков-пильщиков. За каждую полную спичечную коробку они платили по пятиалтынному. Мальчишки старались вовсю: забыли про ягоды, про речку и целые дни выискивали в поле пильщиков. Ленька даже привлек к этому делу и ее, Клавку, обещав ей потом всякие подарки. И вот сегодня дядя Тихон и Тимофей Осьмухин расплатились с мальчишками. Ленька получил от них деньги, накупил в лавке кучу сладостей, но ее бессовестно обманул, сунув в руку всего лишь с десяток карамелек.
- Погоди, погоди... - перебила Нюша Клавку. - А где вы жучков собирали?
- Везде шарили, - ответила девочка. - Только у нас в поле их мало... Мы больше не по нашим полям ходили... далеко отсюда.
Нюша нахмурилась и поднялась с завалинки.
- Иди домой, - строго сказала она сестренке. - И не нюнь!.. Нос вытри. А с Ленькой я потом поговорю.
Клавка ушла.
Нюша переглянулась со Степой и покосилась на Феню. Та стояла, отвернувшись в сторону и опустив голову. Нюша коснулась ее плеча.
- Видали, чем мой папаша промышляет?.. - с трудом выдавила Феня. - Как был мужик-собственник, так и остался. Чуть дело хлеба коснется, так он голову теряет. И зачем только его бригадиром назначили?..
- Мой отчим ему тоже не уступит, - отозвалась Нюша. - Два сапога пара.
Феня задумалась.
Доколе же она будет молчать и мириться со своими родителями? Собиралась уйти из дому и начать жить по-своему - не сумела. Надеялась, что с приездом Антона в доме многое переменится, но опять все идет по-старому.
Да и Антон стал совсем не таким, как раньше.
Позавчера Феня нечаянно подслушала его разговор с отцом.
...Дело было поздно вечером. Антон пришел из тракторной бригады домой, помылся, поужинал и лег спать. Когда в доме все стихло, Тимофей в нижней рубахе подошел к постели сына и сел у него в ногах.
- Антоша, слышь, что ли? - вполголоса заговорил он. - У меня вот кости ноют... старость, видно, чуют. И сна нет.
- Хлеб жалко городу везти, вот и сна нет, - усмехнулся Антон. - В тебе кровь гуляет мужицкая...
Отец молча поднялся. Ему хочется обругать сына и уйти. Но он почему-то не уходит и вновь опускается на постель.
- Ну ясно - мужицкая... - почти с удивлением восклицает Тимофей. - А какая же еще? Что я, святой иль коммунист? Чай, жалко мне свое добро-то? Ты, Антоша, не заедайся, не ершись, прошу тебя. Поговори, как сын с отцом... по-хорошему, по-родному.
- Ну-ну, давай по-хорошему, - соглашается Антон. Тимофей наклоняется к сыну и говорит еще тише. Он очень жалеет, что согласился остаться в колхозе. Лучше бы подождать еще годик-другой. Сладкая артельная жизнь - это только в книжках да на словах. А он, Тимофей Осьмухин, и до колхоза жил не хуже, а, пожалуй, лучше. Хлеб до осени всегда был у него в закромах. А теперь... Одни неприятности, суета, путаница, скандалы на собраниях...
Нет, земля уже не радует, и Тимофею, видимо, пора прощаться с ней. Да и Антону незачем здесь долго задерживаться, надо подыскивать работу почище да полегче.
- Мы тут на днях с матерью в городе были, - продолжал Тимофей. - Домишко высмотрели. Так, коробочка-невеличка, а четверым места хватит. Вот бы на нашу семейку, сынок. И цена подходящая...
Феня приподняла голову. Вот уж сейчас-то Антон отчитает папашу, высмеет его. Он, мол, уезжать от земли никуда не собирается, на трактор сел прочно... Но Антон долго молчит, а потом небрежно спрашивает:
- Сколько просят... за домишко-то?
- Пока лишь задаток в три тысячи. Вот чего я за хлеб-то, сынок, ратую. Загнали бы его на базаре, вот нам и дом в городе.
И отец с сыном принимаются считать и прикидывать. Они уже продают старую деревенскую избу, борова, теленка, ненужный для городской жизни скарб, вселяются в городской дом, заводят огород, обносят усадьбу забором...
Феня отворачивается к стенке и закрывает голову одеялом. Антон словно двоится в ее глазах. И она не знает, какому из них теперь верить. Тому ли, который умело водит трактор в поле, бьет отца с матерью веселыми насмешками, или тому, который шепчется сейчас с отцом...
- Что же делать-то теперь? - с тоской спросила Феня.
- Может, смолчим... помилуем, - усмехнулась Нюша, выжидающе поглядывая на подругу.
- Да ты что, смеешься! - Феня вскинула голову, и лицо ее пошло пятнами. И что она за человек, в самом деле? Девушка посмотрела в сторону правления. - Нет уж... молчать не стану. Пошли на собрание.
- Сама, что ли, скажешь или нам с Нюшей начать? - спросил Степа.
- Сама, - хмуро выдавила Феня.
Нюша, просветлев, встряхнула подругу за плечи:
- Правильно, Фенька... Наконец-то!
Втроем они направились к правлению колхоза. Около пожарного сарая на бревнах сидели мальчишки и с деловитым видом раскалывали половинками кирпичей грецкие орехи.
- Пируете, огарки? - спросила Нюша. - С каких это доходов?
- А мы... мы рыбы наловили! - растерянно забормотал Ленька, пряча за спину кулек с орехами. - Клев был очень хороший... А потом еще кузовок ягод дачникам продали...
- Не завирайся! Мы уже все знаем, - оборвала его Нюша и взяла за плечо. - Рассказывай всю правду...
Когда Степа, Нюша и Феня вошли в правление колхоза, собрание было уже в самом разгаре. Они с трудом протиснулись в дверь. В комнате было шумно, душно, накурено, лампа под потолком мигала - вот-вот потухнет.
За столом рядом с Василием Силычем сидели директор МТС и председатель комиссии по определению урожайности.
Расстегнув ворот рубахи, Репинский тяжело дышал, лицо его блестело от пота, будто он опорожнил полуведерный самовар.
Что ж это такое? Его, директора МТС, райком партии назначил в Кольцовке уполномоченным по хлебозаготовкам, и он ничего не может поделать с колхозниками.
Добрых полчаса Репинский докладывал им о плане уборки: хлеб надо сжать и обмолотить в считанные дни, засыпать семенной фонд, сдать что положено государству по хлебозаготовкам, расплатиться зерном с МТС, а остатки поделить на трудодни.
Казалось, все было ясно, но колхозники почему-то то и дело вскакивали с мест и, перебивая его, начинали ожесточенно спорить. Они кричали, что не затем записались в артель, чтобы получать какие-то крохи, сидеть на голодном пайке. Ведь у каждого семья, детишки, куры, скотина и всех надо кормить-поить.
- Это что ж выходит? - устало переспросил Репинский. - На разнесчастную курицу тоже зерна подавай. А там на кошку запросите, потом на собаку...
- Да ведь какая кошка, Анатолий Лаврентьевич, - привстала с лавки Матрена Осьмухина. - У меня вот кот живет... Варфоломеем зовут. Так он, холера, больше мужика хлеба съедает.
- Матрена! - хихикнул кто-то в углу. - А он самогонку не пьет, Варфоломей твой?
- Я так полагаю, - поднимаясь, заговорил Тимофей Осьмухин. - Народ правильно шумит... несладко ему приходится. Год у нас выдался худой, хлеба недород, да тут еще вредный жук объявился. Вот и надо бумагу от всего колхоза писать, чтобы нам урожайность снизили и от хлебозаготовок освободили. Да и эмтээс пусть подождет с расчетами...
- Слышите, к чему он клонит? - шепнул Степа девчатам, подталкивая их вперед. - Действуйте, просите слова.
Переведя дыхание, Феня поднялась на цыпочки и, обращаясь к отцу поверх голов колхозников, негромко произнесла: - Вот и неправда все это...
Осьмухин с удивлением уставился на дочь:
- Это как то есть неправда?
- А вот так... Плачешься, людей стращаешь. Бедные мы, несчастные, без хлеба остались...
- Фенька, сядь! - прикрикнула на нее Матрена. - Зелена еще ты отца поучать! Он дело говорит!
- Ты, девка, не мешайся тут, - сердито сказал Горелов. - Жук-пильщик по нашим местам - это вроде стихийного бедствия... И нам по закону скидка по урожайности положена... Об этом хоть председателя комиссии спроси. Какие уж тут хлебозаготовки могут быть...
- А где он, пильщик-то? Кто его в поле видел? - не выдержав, выкрикнула Нюшка.
- Это еще что такое? - нахмурился Осьмухин, и глаза его воровато забегали по лицам колхозников. - Василий Силыч! Граждане! - взмолился он. - Подтвердите... Скажите вы девкам.
- Ты, батя, не хитри, - тяжело дыша, заговорила Феня. - Лучше признайся, как ты жучков на чужих полях собирал, как колхозников застращал, председателя... Как вот комиссию...
- Да уймись, крапивное семя! - побагровев, перебил ее Тимофей. - На отца клевещешь! - И, расталкивая колхозников, он полез к дочери.
- Не горячитесь, Осьмухин! - остановил его Степа. - Давайте-ка без домашних картинок. А если угодно - у нас свидетели есть. Могут и подтвердить. - Он выглянул в окно и помахал рукой.
Через минуту в дверях правления показалась группа мальчишек во главе с Ленькой Ветлугиным.
Колхозники расступились и пропустили ребят к столу.
- Говори все по правде... не бойся, - шепнула брату Нюша.
И Ленька, переминаясь с ноги на ногу, рассказал все...
Вечером, после ужина, Павел Трофимович и Лощилин удалились в пристройку.
- Докладывайте, что там произошло? - недовольна спросил механик.
- Что ж докладывать, поди, и без меня наслышаны, - с досадой ответил Ширяев и рассказал о собрании.
Сначала все шло очень удачно. Но тут неожиданно вмешались Степка Ковшов с девчатами и раскрыли проделку с жучками.
Председатель комиссии по определению урожайности заявил, что за такой обман государства бригадира Осьмухина придется привлечь к ответственности, а заодно и председателя колхоза, который во всем доверился бригадиру.
Расстроенный Василий Силыч сказал, что он готов понести ответ, и попросил собрание освободить его от должности председателя правления - не справляется он, видимо, с колхозными делами.
Но колхозники на это не согласились. После долгих споров Василия Силыча оставили председателем, а Осьмухин с поста бригадира был снят. Колхозники решили выполнить хлебозаготовки в срок и вывезти зерно в город красным обозом.
- Та-ак! - протянул Лощилин. - Ради чего ж мы огород городили? - Он швырнул на пол окурок и растоптал его носком сапога. - Плохо, Ширяев, никуда не годится. И хлебозаготовок сорвать не сумели, и вторая бригада осталась без нужного человека.
- Не прошел наш номер с жучками, - вздохнув, признался Ширяев. - Уж я ли не внушал Осьмухину с Гореловым, как надо действовать. А они, обалдуи, взяли да и перестарались... Мальчишек наняли жучков собирать. Ну и попали как кур во щи...
- А кого вместо Осьмухина бригадиром назначили? - спросил Лощилин.
- Агроуполномоченного, этого самого... Ковшова.
- Этого еще не хватало! - нахмурился Лощилин. - Неужели нельзя было кого-нибудь из своих выдвинуть...
- Пытался, Николай Сергеевич... не получилось, - признался Ширяев. - Люди к Ковшову прислушиваться стали, доверяют ему. У этого птенца крылышки отрастают. Высоко летать начал, далеко видеть...
Лощилин задумался. Да, этот комсомольский вожак то и дело встает им поперек дороги. Только что они разнесли слух, что трактористы неучи, бракоделы, аварийщики, как Ковшов поднял на ноги всю ячейку. Комсомольцы стали лучше ухаживать за машинами, проверять качество вспашки, сева, взяли под свое наблюдение всю тракторную бригаду. А вот теперь эта неудавшаяся история с жучками, назначение Ковшова бригадиром...
- А знаете, о чем Ковшов поговаривает? - сообщил Ширяев. - Надо, мол, в тракторной бригаде проверочку устроить, кое-кого из парней убрать, а на их место кольцовских девчат поставить. Да и вообще, мол, не мешает к начальству эмтээс присмотреться...
Лощилин не по-доброму усмехнулся:
- Не много ли берет на себя парень... Мы ведь тоже не лыком шиты... не с такими справлялись. - Он помолчал, потом жестко добавил: - Волков бояться - в лес не ходить. А мы до леса только еще добираемся. Плохо пока действуем, лениво, вхолостую. Золотое время теряем. Пора с этим кончать, Павел Трофимыч.
- Что же делать-то будем? - угрюмо спросил Ширяев.
- Дел по горло... - Лощилин понизил голос. - Осенний сев подходит... Только мозгами пошевели.
СИВКИ-БУРКИ
Перед осенним севом тракторная бригада разделилась на две группы: лучшие трактористы во главе с Антоном должны были обслуживать полеводческую бригаду Павла Трофимовича, остальных закрепили за бригадой Степы Ковшова. Нюшку Антон включил в свою группу.
- Ты что ж это - нарочно подстраиваешь? - удивилась Нюша. - Ковшов только на ноги встает, а ты ему самых неопытных трактористов суешь. Иль за отца обиделся?
- Отец здесь ни при чем, - вспыхнул Антон. - Он свое получил по заслугам. И трактористов не я распределяю, а начальство эмтээс.
- Тогда я к начальству пойду, - заявила Нюша. - Пусть меня в бригаде Ковшова оставят.
- Вот это зря! - с досадой покачал головой Антон. - Пожалеешь потом. Лучше бы ты за меня держалась.
Но Нюша все же сходила в МТС и настояла на том, чтобы ее оставили в бригаде Ковшова.
Осенний сев в Кольцовке начали почти вовремя. Машины работали ровно, без задержки, в первые же дни вспахали немалую часть озимого клина, и в колхозе решили, что трактористы за весну и лето кое-чему научились.
Но к концу недели снова начались перебои: вышло из строя несколько тракторов, на склад не завезли вовремя горючего, затем обнаружилось, что в МТС не хватает тракторных сеялок.
Начавшийся было сев приостановился. Степа шумел, ругался, составлял один акт за другим, а вспаханная земля тем временем подсыхала, покрывалась жесткой коркой.
- Невесело же я свое бригадирство начинаю, - вслух размышлял Степа. - Опять все вкось да вкривь полезло.
Особенно удивляло его то, что Антон и его приятели, работавшие в бригаде Павла Трофимовича, всегда вовремя получали машины и сеяли почти без задержки.
- Надо бы за всех думать, коль ты бригадир, - упрекнул Степа Антона. - А то ералаш получается: одни норму гонят, другие без дела сидят.
- Начальства и без меня хватает... Пусть оно и думает, - отмахивался Антон. - А мое дело баранку крутить.
Степа то и дело наведывался в МТС, не давая покоя Лощилину, дежурил в мастерской, требуя от рабочих поскорее отремонтировать машины.
Наконец Мите Горелову удалось получить в мастерской МТС двадцатисошниковую сеялку.