Вдали на гальке показалось темное пятно; похоже, что морж вылез на берег. Подойдя ближе, Иван Теин убедился в правильности своей догадки - это был первый из разведчиков, выбирающих место для будущего осеннего лежбища. Чтобы не спугнуть отдыхающего зверя, Иван Теин свернул с берега и поднялся на тундровый пригорок, поросший густой жесткой и острой травой, яркими пятнами голубых незабудок и раскиданными далеко друг от друга цветами радиолы розовой, которую в просторечии называли золотым корнем, а чукчи - юнэв. Недели через три начнется сбор и заготовка на зиму этого удивительного растения. Добавка квашеной зелени юнэва к моржовому или нерпичьему мясу давала арктическому жителю в суровые зимние дни необходимый запас микроэлементов и витаминов.
Морж медленно и лениво поднял голову и снова уронил ее меж своих передних ластов. Впечатление было такое, что зверь смертельно устал и ему нет никакого дела до человека, идущего тундровым верхом по направлению к Инчоунскому мысу. На самом деле чуткий зверь отлично слышал и видел, но пока оснований для беспокойства у него не было - человек был далеко и даже, похоже, уже замедлил шаг и намеревался повернуть обратно.
Но прежде чем пуститься в обратный путь, Иван Теин пересек косу, чтобы не беспокоить моржа-разведчика, и пошел берегом лагуны. Через водную спокойную гладь на южном берегу виднелись дома нового Уэлена. Различались дом-мастерская Сейвутегина, здание сельского Совета и его собственный дом. Они стояли у самого берега, у воды, где покачивались ярко окрашенные лодки. Отсюда хорошо просматривался и мост-макет через старый уэленский ручей. Даже на таком расстоянии он производил внушительное впечатление и впрямь украшал привычный облик Уэлена, внося в него что-то новое, однако отнюдь не противоречащее природному окружению. И Иван Теин мысленно похвалил художника Якова Цирценса.
Иван Теин не спешил. Правда, по времени ему уже пора выходить на связь с конторой Совета, и рука привычно тянулась к выключателю на небольшой черной коробочке, висящей на поясе, рядом с охотничьим ножом, но желание продлить одиночество на берегу лагуны, на этом тундровом просторе было велико. Редко выпадают такие дни, часы, когда можно побыть наедине с самим собой, стараясь отъединиться от мыслей, связывающих тебя с тысячами мелких и больших дел, почувствовать себя частью этой галечной косы, поросшей редкими, но выносливыми растениями, слиться со светом неба, воды, услышать тишину арктической тундры.
Иван Теин увидел небольшой круглый валун с гладкой, словно отполированной поверхностью. Он хорошо нагрелся на солнце, и сидеть на нем было приятно и покойно. Глаза Теина были по-прежнему обращены в сторону Уэлена, над которым, как остов радуги, возвышался мост-макет. На таком расстоянии яранги почти терялись из виду, сливаясь со склоном Маячной сопки.
Сначала показалось, что это игра нагревшегося над косой воздуха, менявшего очертания дальних предметов: пролеты моста-макета как-то странно изогнулись, оторвались от земли вместе с облаком пыли и медленно упали на землю. Только когда до слуха донесся глуховатый рокот и плотная упругая волна спрессованного воздуха ударила в грудь, Иван Теин понял, что случилось несчастье.
Первым в наушниках послышался взволнованный голос Веры Айнау, дежурившей в диспетчерской совхоза:
- Мост взорвался! Взлетел в воздух!
- Слушай меня, Вера! Слушай, Вера! - закричал в микрофон Иван Теин. - Срочно свяжись с Александром Вулькыном и Метелицей!
- А где вы?
- Я на косе, на лагунной стороне… Пусть срочно пришлют вертостат или что-нибудь другое, что окажется под рукой!
Не выключая аппарата связи, Иван Теин побежал, постепенно перейдя на гребень косы, где была твердая почва. Бедная черная коробка связи, казалось, готова была разорваться от хлынувших в ее хрупкое нутро взволнованных голосов.
- Я вылетаю! - услышал Иван Теин голос Метелицы.
Когда вертостат Метелицы показался над морем, Иван Теин успел пробежать не менее двух километров. Он пытался вглядеться в дальний конец косы, но ничего не мог увидеть: словно и не было там никогда моста-макета, и никакие иные искусственные сооружения, кроме древних яранг, не нарушали исконного, природой созданного пейзажа на стыке Уэленской косы и Маячной сопки.
Вертостат, похоже, шел на предельной скорости. Он приземлился метрах в пятидесяти впереди, чтобы не задеть лопастями и уберечь от поднятой пыли и гальки.
Ввалившись внутрь кабины, Иван Теин спросил:
- Что же это может быть?
- Прилетим на место - увидим, - коротко ответил Метелица.
Уже с высоты двухсот метров хорошо было видно, что мост-макет полностью разрушен. Чуть поодаль на земле лежало несколько тел. При их виде у Ивана Теина сжалось сердце.
Выпрыгнув из машины, он побежал вперед. От молчаливой толпы отделился Александр Вулькын.
- Кого убило?
- Жертв нет, - ответил Вулькын. - Несколько роботов повредило.
Только теперь Иван Теин разглядел, что на земле валялись не люди, а промышленные роботы, иные разъединенные мощным взрывом на части.
Из бухты Провидения сообщили: вылетает комиссия для расследования. Просили пока ничего не трогать.
Семен Аникай и Михаил Туккай уже ставили ограждение из тонкой веревки, отмечая границу, за которую не разрешалось приближаться.
Бросив беглый взгляд, Метелица тихо сказал, обращаясь только к Ивану Теину:
- Очень похоже на дело рук человеческих.
- Да что же это такое? Ну кому мешал этот мост-макет?
Если бы мог, Иван Теин закричал бы во весь голос, но он произнес эти слова так тихо, что только Метелица мог услышать. В них было столько горечи, боли и недоумения, что Метелица положил ему руку на плечо и тихо произнес:
- Успокойся.
У разрушенного моста-макета остались лишь двое инженеров-чукчей. Они с грустью смотрели на руины и распростертых на зеленой тундровой траве промышленных роботов. Удивительно, что вот такими, с оторванными рычагами и другими частями, они еще более походили на людей, но людей мертвых.
Отказавшись от машины. Метелица и Теин медленно двинулись вдоль лагуны, огибая ее по западному берегу.
Долго молча шли у самой воды, по разноцветной гальке, ковром уходящей под прозрачную воду. Чуть позади следовали все остальные.
Небольшой мостик через поток с болью напомнил взорванный макет-мост.
- Надо как-то подумать об усилении охраны всего строительства. Вроде и немного народу работает, а придешь на площадку - кто только не толкается там! Какие-то операторы, журналисты, фотографы. Иной раз их даже больше, чем непосредственно занятых на стройке, - сердито заметил Метелица.
- А разве у вас нет охраны? - с удивлением спросил Теин.
- В принципе есть, - ответил Метелица. - Но, честно говоря, я мало этим интересовался. Как-то бог меня миловал: на всех стройках, где мне пришлось работать, почти не было случаев саботажа или попыток взорвать сооружение. Правда, африканцы в этом отношении народ опытный и свои стройки охраняли как следует.
Сухая тундровая почва мягко пружинила под ногат ми, и Метелица с удовольствием ступал по жесткой короткой траве, которая тут же поднималась, не оставляя следа. Теплый ветерок ласкал, словно прикосновение мягкой детской ладони. Сглаженные очертания холмов уходили вдаль, к тихоокеанскому берегу Уэленского перешейка. Все окружающее дышало миром, спокойствием, величием жизни, и трудно было даже вообразить, что всего лишь чуть больше часу назад какая-то злая воля нанесла безжалостный удар в самое сердце доброты, дружбы и созидания. Кому-то не по нутру пришлось это светлое небо, тундровая робкая зелень, спокойствие озер и морей. Что же за душа должна быть у этих людей, если они решились на это?
Теин невольно горестно вздохнул и снова ощутил на своем плече руку Метелицы:
- Не переживать надо, а исправлять.
- Нет, и переживать тоже надо! - неожиданно для себя резко возразил Теин. - Искать, найти и наказать тех, кто устроил взрыв! Разве не ясно, что нас предостерегают? Предостерегают и намекают на то, что такое может случиться с самим Интерконтинентальным мостом!
Они уже шли по улице нового Уэлена, точнее по набережной, естественному дерновому тундровому берегу, мягко спускающемуся к воде, на которой покачивались разноцветные лодки и среди них немало новых, просвечивающих желтизной байдарок, обтянутых свежей моржовой кожей.
Теин и Метелица поднялись в рабочую комнату. Ума принесла чай, сдержанно поздоровавшись с гостем. Она уже знала о случившемся: видела из окна, как взлетел на воздух мост-макет. Сам звук взрыва был не очень сильный; стекла во всех домах Уэлена остались целыми. Но, как она уже знала, от моста остались лишь обломки.
- А опоры уже поднимаются из воды, - после продолжительного молчания произнес Метелица. - Приглашаю вас посмотреть. Представляете, когда я однажды утром глянул с высоты своего дома на мысе Дежнева и увидел поднимающиеся одновременно несколько опор из воды, я вспомнил старую эскимосскую легенду о происхождении Берингова пролива. Помните, там говорится, что между островами Имаклик и Иналик бежал неглубокий поток, который легко можно было перейти по брошенным на воду китовым позвонкам. Так вот, эти возникшие из воды бетонные опоры почему-то напомнили мне китовые позвонки из старой эскимосской легенды.
- Когда и эти позвонки взлетят на воздух, это будет уже другая легенда, - задумчиво сказал Теин, продолжая смотреть в окно на другой берег лагуны.
Ведь и недолго простоял мост-макет, соединяя берега старого уэленского ручья, но вот не стало его - и уже остро его не хватает, словно от самой природы отняли что-то значительное. Яков Цирценс волновался, просил инженеров-монтажников так развернуть сооружение, чтобы мост-макет встал как часть природы, естественное продолжение рисунка берегов ручья.
- Ну что вы, совсем загоревали! - сказал Метелица.
- Знаете, мне уже не хватает этого моста, - грустно признался Иван Теин.
- Будет вам новый мост-макет, - немного помедлив, сказал Метелица. - У нас есть еще несколько макетов для разного рода испытаний - динамических, метеорологических, даже эстетических. А возьмем, пожалуй, анадырский макет. И поставим его там же.
Ивану Теину стало как-то легче, когда он представил, как мост-макет встанет на предназначенном ему месте, снова соединив берега старого уэленского ручья.
Пришел Александр Вулькын, удрученный случившимся. Его большое круглое лицо напоминало полную луну за облаком.
- Вот Сергей Иванович говорит, что можно поставить новый мост, - поспешил его утешить Иван Теин.
- Но такого-то больше не будет! - сокрушенно заметил Вулькын.
- Точно такой же, - заверил Метелица.
Туча сошла с лица Александра Вулькына:
- Комиссия прилетела, и вас ждут в сельском Совете.
Комиссию по расследованию возглавлял Владимир Иванович Тихненко, небольшого роста, коренастый, с пытливыми большими глазами, чукча. Его прадедом был промышленник, осевший на Чукотке перед революцией, в Рыркайпии, на мысе Северном. Николай Тихненко женился на чукчанке и зажил обыкновенным чукотским охотником, положив начало разветвленной и распространившейся по всей Чукотке династии чукчей с сильной примесью украинской крови. Специальность свою Владимир Иванович унаследовал от деда, прославившегося распутыванием загадочных преступлений во второй половине прошлого века.
Тихненко уже побывал на месте, и перед ним на чайном столике приемной председателя сельского Совета лежал смятый тюбик желтой краски для рисования.
У окна несколько человек о чем-то приглушенно спорили.
Тихненко тепло поздоровался с Метелицей и Теином и с ходу приступил к делу;
- Пока осмотр ничего существенного не дал. Вот разве этот тюбик. На вид только краска. Вон там техники пока о своем спорят, а я бы хотел сказать вам, что взрыв произведен методом аннигиляции вещества. Суть его заключается в том, что взрывается целиком все сооружение. Материал, из которого состоит объект, сам превращается во взрывчатое вещество. Скажем, металлическая арматура или, наоборот, бетонные наполнители… Зависит от выбора…
- Выходит, во взрывчатое вещество можно превратить любой материал? - нахмурившись, спросил Иван Теин.
- Теоретически, да, - уныло кивнул Тихненко. - Таким образом даже можно взорвать весь земной шар. Вам придется изучить наши предложения по усилению охраны строящихся объектов, - Тихненко обратился к Метелице.
- Готов выслушать ваши пожелания.
Метелица понимал, что ужесточение контроля, введение системы специальных проверок может усложнить работы, но придется идти на это. Он с тревогой думал о будущем нелегком разговоре с Хью Дугласом. На американской стороне строительства толклось столько народу, что порой толпы туристов создавали самые настоящие помехи работам. Старейшая аляскинская авиакомпания "Раян-Эрлайнз" широко рекламировала посещение строящихся объектов Интерконтинентального моста на пассажирских дирижаблях, вертостатах, а в эти летние дни морские пассажирские лайнеры пересекали во всех направлениях Берингов пролив, часто мешая проходу грузовых судов.
- Что же касается конкретных виновников, то пока ничего определенного не могу сказать. - Тихненко еще раз посмотрел на помятый тюбик с краской.
- Вы его подозреваете? - встревоженно спросил Иван Теин.
- Вы имеете в виду Перси Мылрока? - улыбнулся Тихненко. - В той же степени, как и любого из промышленных роботов.
Непонятно было, шутит он или говорит всерьез.
- Какой-нибудь из промышленных роботов мог иметь программу на производство взрыва, - пояснил Тихненко.
- Это черт знает что! - не выдержал Иван Теин.
Неужели так будет всегда? Неужели нельзя никому доверять до конца, и потому всегда будет существовать подозрительность, необходимость осторожности, недосказанность и проистекающие от всего этого чувства неуверенности в отношениях между людьми?
- Организовать и устроить этот взрыв технически нетрудно, - продолжал Тихненко. - Главное иметь несложную на вид штучку размером со спичечный коробок или вот такой тюбик с красками, положить на тот или иной материал, который должен взорваться. И человек, и механизм, доставившие детонатор на место, могут и не подозревать о своем соучастии в преступлении. Импульс на взрыв может быть подан из любой части земного шара, с любого спутника и даже с соседней планеты.
- Ну, а раскрыть, разоблачить того, кто это сделал, возможно? - спросил Теин.
Тихненко застенчиво улыбнулся:
- Мы будем работать. С товарищами. А вам, товарищ Метелица, я к вечеру предоставлю перечень необходимых мер безопасности.
- Такие же меры должны быть приняты и на другом берегу? - спросил Метелица.
- Вообще-то это их дело, - пожал плечами Тихненко. - Насколько мне известно, они пока отказались сотрудничать с нами в обеспечении безопасности строительства.
- Я поговорю об этом с Хью Дугласом, - пообещал Метелица.
Тихненко вместе со своей командой снова отправились к поверженному мосту. Перед отлетом в бухту Провидения он зашел в сельский Совет и сказал что можно убирать обломки.
- Значит, можно ставить новый мост-макет? - спросил Метелица.
- Можно.
- А если он опять, того… - у Ивана Теина язык не поворачивался назвать это слово вслух.
- Надеюсь, такого больше не случится, - с серьезным видом сказал Тихненко.
Он застегнул маленький черный чемоданчик:
- До свидания!
Поздним вечером, когда солнце, проделав огромный путь по большому северному летнему небу, спускалось над Инчоунским мысом, Иван Теин провожал друга. Вертостат начальника, находился на посадочной площадке, в старом Уэлене, и Метелица, вместо того чтобы вызвать машину на этот берег, решил пройтись.
Сначала шли молча, следуя на этот раз пешеходной тропкой, петляющей чуть выше главной дороги. На склоне горы кое-где виднелись яркие пятна женских камлеек: зеленые листья-чипъэт набрали силу, и было как раз время их сбора на зиму. За чипъэт пойдут горьковатые, терпкие листья кукунэт, а затем - юнэв, золотой корень. Чуть позже наступит пора ягод: морошки, черной шикши и голубики. Немного видов северных растений произрастало на перешейке Чукотского полуострова и своим скромным видом они не шли ни в какое сравнение с тропическими фруктами, в изобилии привозимыми на Чукотку, - их выращивали в теплицах хозяйства Опэ. Но в зимний зенит, когда от мороза с пушечным треском разламывался лед на лагуне, в полдневные сумерки полярной ночи так хорошо положить на язык мерзлые ягоды морошки или зелени, глянцевые от тюленьего жира чипъэт, разогнать сонливость от терпкого, чуть сладковатого вкуса радиолы розовой - юнэв.
- Самое горькое открытие в том, что очевидная, хорошая, нужная всем вещь вдруг кому-то не нравится, - с гневом произнес Метелица.
- В молодые годы, - задумчиво отозвался Иван Теин, - когда мои первые книги неожиданно для меня вдруг получили признание и критики и читатели стали их расхваливать, я с недоумением услышал несколько единичных кислых отзывов. - И вот что интересно: я с особым вниманием и тщанием изучал именно эти отзывы, и потом, когда писал следующие книги, каким-то подспудным, глубоким сознанием ловил себя на том, что приноравливаюсь к этим брюзгам, литературным мизантропам. Умом-то понимал, что это глупо, а все же думал о них: а что-то они скажут?
- Ну, наши-то разбойники, положим, пострашнее литературных критиков, - усмехнулся Метелица. - И, конечно, глупо предполагать, что в мире не найдется влиятельных и могущественных сил, которые бы не попытались помешать строительству или хотя бы навредить нам… Да уж ладно, будем надеяться, что служба товарища Тихненко разберется и оградит нас от будущих несчастий.
Вертостат был накрепко причален автоматической скобой к причальному кольцу. Он развернулся по ветру, и большие его прозрачные крылья трепетали, как крылья гигантского насекомого.
Метелица легко подтянулся на сильных руках и мягко уселся в пилотское кресло.
Услышав низкий, вибрирующий предостерегающий сигнал, Иван Теин отошел в сторону. Прозрачные лопасти слились в сверкающий диск, на несколько мгновений мелькнула радуга, расцепились захваты причала, и вертостат, плавно оторвавшись от земли, развернулся почти на месте по курсу и полетел сначала вдоль старой Уэленской косы, круто набрал высоту над Маячной сопкой и скрылся за вершиной.
Иван Теин еще некоторое время стоял возле посадочной площадки, рядом с причальной мачтой для дирижаблей.
За стихнувшим шумом улетевшего вертостата сразу же стал слышен размеренный рокот морского прибоя, и ноздри уловили запах соленого ветра, соленой воды.
Семен Аникай с возвышения управлял двумя механизмами, расчищающими площадку от обломков. Выше завала уже успело образоваться небольшое озерко. Получившая свободу вода старого уэленского ручья шумно сбегала в лагуну.
- К завтрашнему дню здесь ничего не останется, - бодро сообщил Аникай. - Чисто будет.
- Слышал, что здесь будет возведен другой мост-макет? - спросил Теин.
- Слышал, - ответил Аникай. - Раз решено, так надо довести дело до конца.