По всей видимости, схожие инструкции получил и Хью Дуглас. По приезде из Москвы Метелица встретился с ним, и объединенная группа инженеров и проектантов привела планы строительства в соответствие с новыми обстоятельствами.
- Ну что же, - кисло заметил Хью Дуглас. - Им оттуда виднее. Похоже, что строительство моста наш Президент включил в число своих предвыборных козырей.
Конечно, как символ, как впечатляющий знак соединение пролетом двух островов в Беринговом проливе убедительно. С этим нельзя не согласиться. И в душе Метелицы теплилась надежда, что после того, как будут произведены все салюты, когда журналисты, телекомментаторы, политические деятели израсходуют все запасы красноречия, хвастовства и демагогии, мост можно будет достраивать уже в обстановке относительного спокойствия как цельное, подлинно инженерное сооружение.
Метелица поделился этими размышлениями с Хью Дугласом.
- И те, кто взрывал макет-мост, может, тоже отстанут, - предположил американец.
- Не думаю, - задумчиво возразил Метелица. - Кстати, у нас ведутся интенсивные работы по обеспечению безопасности моста…
- У нас, надеюсь, тоже, - отозвался Хью Дуглас. - Но меня в известность об этом не ставят. Сказали только, чтобы я об этом не беспокоился.
- Ну, значит, у них есть основания быть уверенными в этом, - с нарочитой бодростью заметил Метелица.
Но Хью Дуглас, похоже, уловил в его голосе и недоумение, и намерение утешить собеседника.
Метелица еще раз поглядел на экраны и вдруг поймал себя на злорадной мысли, что ни журналисты, ни телеоператоры так и не увидели ничего впечатляющего, не считая того, что Арктика сегодня продемонстрировала всю мощь непогоды, на какую она способна: через три часа после операции ветер достиг ураганной силы, и это было хорошо заметно внутри экранного зала: стены ощутимо дрожали. Вибрировал пол, покрытый толстым, поглощающим звуки ковром, и порой вся башня-опора заметно вздрагивала, словно стремясь улететь. Снаружи остались только промышленные роботы. Опустела специальная площадка для представителей прессы.
Улететь сегодня к себе на мыс Дежнева будет мудрено, а тем более в Уэлен, в гости к Ивану Теину на торжество по поводу выхода в свет новой книги.
"Правда, это только переиздание, - скромно заметил автор, - но в моем возрасте и при моих темпах творческой работы и это достижение. Главная же прелесть книги в иллюстрациях, которые сделал Яков Цирценс".
От размышлений отвлек громкий голос Хью Дугласа.
- Похоже, сегодня природа решила нам устроить настоящее испытание! - прокричал он, обращаясь к своему советскому коллеге.
У него был такой вид, будто он и вправду старается перекричать с экрана ветер и летящий снег.
- Ну что ж, - отозвался Метелица. - Лучше теперь, чем в другое время.
- Судно в море! - вдруг послышался резкий, усиленный электроникой голос автоматической аварийной службы. - Похоже, что байдара! Несет на запад!
Добрая половина экранов переключилась на утлое суденышко. Это была охотничья байдара. Густой летящий снег не позволял рассмотреть людей. На радиовызовы судно не отзывалось: либо на нем отсутствовал аппарат, либо он поврежден. Огромные волны с дымящимися пенными гребнями время от времени скрывали байдару от взора.
- На судне три человека! - сообщила аварийная служба. - По данным береговой спасательной станции, при ветре свыше сорока метров в секунду ни один из вертостатов не может подняться.
Метелица встал с кресла, перешел в меньшую комнату, где находились дублирующие экраны, и позвал двух своих ближайших помощников.
- Свяжитесь с портом Провидения! В бухте Румилет находится судно для подводного монтажа! Пусть срочно направится в пролив!
Судно для подводного монтажа представляло собой специально приспособленную подводную лодку, которая в глубине плавала гораздо увереннее, чем на поверхности.
Команды передавались мгновенно, и не прошло и минуты, как на связи уже был капитан судна.
- Только бы они продержались до нашего прихода, - озабоченно сказал он. - Нам потребуется около пяти часов, чтобы добраться до пролива.
- Неужели ваш "Садко" так тихоходен? - удивился Метелица.
- Мы же плывем под водой, - с ноткой обиды произнес капитан.
- Хорошо, не теряйте времени!
С американской стороны поступило сообщение, что байдару унесло с берега Малого Диомида, куда она зашла еще вчера якобы за дополнительным горючим: обычная отговорка для иналикцев, чтобы посетить свой островок. Ходили слухи, что владельцы байдар специально так рассчитывали запас горючего, чтобы оно кончалось как раз на подходе к Иналику.
- На байдаре Джеймс Мылрок, Ник Омиак и Джон Аяпан, - сообщили с аляскинского берега.
На экранах люди в лодке походили на белых медведей: так они были облеплены снегом. Охотники пытались еще что-то сделать - гребли короткими веслами, стараясь не ставить байдару бортом к огромным ледяным валам.
Перси, не отрываясь, смотрел на экран большого цветного дисплея и лихорадочно зарисовывал увиденное. Его рука летала над бумагой, как испуганная птица. Казалось, он чувствовал себя так, словно он тоже там, на гибнущем суденышке…
- Наши эксперты говорят, что в такую погоду остается уповать только на божью милость, - уныло сказал Хью Дуглас. - Никто из летчиков не отваживается выйти навстречу лодке ни на одном летательном аппарате.
- Мы вызвали "Садко" из бухты Румилет, - сообщил Метелица.
- Вы думаете, что он может что-то сделать? - с сомнением спросил Хью Дуглас.
- На все сто процентов не гарантирую, - после некоторого раздумья ответил Метелица.
Тем временем обтянутое моржовой кожей суденышко несло прямо на мыс Дежнева. Чувствительные лазерные телеобъективы едва пробивали плотную пелену летящего снега.
За все это время Перси Мылрок не произнес ни единого слова. Он пристроился у самого большого цветного экрана и рисовал, рисовал, перевертывая страницы своего походного альбома.
Метелица время от времени кидал на него недоуменный и потрясенный взгляд; ведь на терпящей бедствие лодке - его отец! То ли парень полностью равнодушен ко всему, то ли художественное начало в нем таково, что заглушает все остальное.
После торопливого обеда все снова вернулись в экранный зал.
А Метелица так и не уходил из небольшой комнаты с дублирующими экранами. Объективы с острова Малый Диомид уже не могли достать байдару, и включились мощные камеры на материке, на мысе Дежнева.
Метелица посмотрел на часы: до подхода "Садко" оставалось еще около трех часов.
Джеймс Мылрок перевел дыхание, смахнул с ресниц налипший мокрый снег и попытался всмотреться вперед; ничего, кроме стены летящего снега. Ник Омиак и Джон Аяпан пытались грести и держать байдару против волны. Мылрок помогал им кормовым веслом. Ему не раз доводилось попадать в шторм, но такой силы бурю он видел только раз, и то с берега… Каждая надвигающаяся волна казалась ему последней, и дымящаяся вершина ее напоминала о дымке погребального костра. Но каждый раз наполовину заполненная водой байдара каким-то непостижимым чудом взлетала на гребень волны, чтобы через мгновение провалиться между высоченными валами. И тогда все внутренности поднимались к самому горлу и такое было ощущение, что тебя вот-вот не станет.
В случившемся Мылрок винил прежде всего себя. Намереваясь высадиться на родной остров, он выключил связь, и когда уже при первых признаках урагана решили вытащить байдару на берег, то первым делом выгрузили двигатель и аппараты дальней связи. Старый Адам Майна держал причальный конец и торопил. И вдруг налетел такой шквал, что бедный старик упал и выпустил конец. Старались подгрести веслами, но что могли эти жалкие, слабые попытки против разбушевавшегося предзимнего урагана? Первое время была надежда, что выкинет на Ратманова. Но особенность ветрового потока между островами такова, что направление ветра, как правило, совпадает с меридианом. Байдару вынесло через южный выход пролива в Тихий океан и понесло на запад.
Ящик с навигационными приборами остался на берегу Иналика. Джеймс Мылрок помнил, как вынес его собственными руками и осторожно положил подальше от воды. Где байдара, на каком расстоянии от берега - теперь невозможно определить. Однако Мылрок хорошо знал, что с берегов их видно, и главная его цель была удержаться на плаву до того момента, когда байдара приблизится к берегу. Что же касается помощи здесь, в море, об этом и речи не могло быть.
Байдару несло на запад, к чукотским берегам. Мылрок слизнул с усов наросший лед и крикнул спутникам:
- Попробуем поставить парус!
Джон Аяпан обернулся: не сошел ли с ума их кормчий?
- Да, попробуем поставить парус! - повторил Джеймс Мылрок. - Так мы скорее достигнем чукотского берега. По всему видать, нас несет к Тунитльэну, там берег низкий, и волны могут нас выбросить на галечный пляж.
Окоченевшие руки в мокрых нерпичьих рукавицах плохо слушались. Дважды мачта едва не скользнула за борт, и Мылроку пришлось отпускать рулевое весло, чтобы помочь товарищам. Нижний конец мачты в предназначенное гнездо пытались всунуть часа полтора. Еще минут двадцать ушло на то, чтобы кое-как закрепить оттяжки. Хорошо, что они имели автоматические карабины и не было надобности вязать узлы. Теперь дело было за тем, чтобы поднять сам парус. Однако, как понимал Мылрок, на всю площадь его поднимать опасно, а рифов нет. Позвав на свое место Ника Омиака и передав ему рулевое весло, Джеймс Мылрок достал охотничий нож и с его помощью уменьшил площадь паруса примерно на треть.
Много сил уходило на то, чтобы вычерпывать воду. Хорошо, что в байдаре нашлось два пластиковых ведра.
Джеймс Мылрок осторожно потянул парус. Мокрое полотнище тотчас заполнилось упругим, плотным ветром. Рванувшийся гик едва не снес голову впереди сидящему Джону Аяпану, но тот вовремя пригнулся. Байдара напряглась и ринулась вперед. Теперь она неслась, обгоняя огромные волны с шипящими, дымящими мелкой водяной пылью вершинами. Скорость облегчила управление суденышком. Ник Омиак и Джон Аяпан могли немного передохнуть и переключиться на откачивание воды. Да и вода уже реже перехлестывала через борта: байдара как бы убегала от настигающих ее волн.
Иван Теин, наблюдавший из своего кабинета за байдарой, сказал:
- Ну, если они подняли парус, значит у них еще достаточно сил.
- Вы думаете? - спросил с экрана видеофона Метелица.
- Вот тут мне принесли прогноз, составленный компьютером, - продолжал Иван Теин. - При такой скорости, вели ветер не переменится, они должны высадиться на южном берегу полуострова, примерно в восьми километрах южнее пункта Тунитльэн, через четыре часа. Часа через два я отправлюсь туда с врачами.
- Хорошо, - кивнул Метелица. - Скоро должна подойти подводная монтажная платформа "Садко".
- Однако при такой волне они вряд ли могут всплыть, - заметил Иван Теин. - Вот что меня удивляет: куда подевались все туристские суда?
- Все они, получив штормовое предупреждение, укрылись в заливе Нортон, в бухте Провидения и в заливе Лаврентия, - ответил Метелица.
Он вернулся в большой экранный зал. Перси Мылрок по-прежнему рисовал.
Не выдержав, Метелица подошел к нему и спросил:
- Вы хоть обедали?
Перси поднял голову, и в его глазах мелькнуло странное выражение. Отрешенное, какое-то мистическое, словно он был где-то в ином, нездешнем мире.
Может быть, именно так и проявляется настоящее вдохновение, подумалось Метелице, но некоторое сомнение не покидало его.
- Я не хочу есть, - пробормотал Перси. - Здесь так интересно. Хорошо бы оказаться поблизости от лодки и все это зарисовать в естественных красках…
Метелицу поражало полное безразличие Перси к судьбе отца. Он не поинтересовался, какие меры спасения приняты, есть ли надежда? Видите ли, ему хотелось бы зарисовать все это в естественных красках… Впервые за все время общения с художником Метелица почувствовал нечто вроде неприязни.
- Как "Садко"? - Метелица обратился к дежурному инженеру.
- "Садко" на связи.
На экране видеофона появилось смугловатое, обрамленное черной бородкой лицо капитана подводного судна Матвея Юрьевича Бабаева.
"Где он успевает загорать?" - подумал Метелица, но тут же сообразил, что смуглота у Бабаева природная: он осетин.
Поздоровавшись, Бабаев сообщил:
- По расчетам нашего штурмана, мы настигнем лодку напротив Тунитльэнского мыса.
- А в такую погоду и волну ваше судно может всплыть на поверхность? - спросил Метелица.
- Попробуем, - как-то неуверенно ответил капитан.
- Поточнее не можете сказать?
Почувствовав раздражение и нетерпение в словах Метелицы, Бабаев твердо сказал:
- Всплывем!
Первым это заметил Джон Аяпан. Он тронул за рукав Джеймса Мылрока и показал на гнездо мачты. Оно вздрагивало и медленно выворачивалось вместе с толстым деревянным брусом, скрепляющим оба борта байдары. Будь судно на гвоздях или даже на болтах, а не на сыромятных лахтачьих ремнях, которые напрягались и пружинили от неимоверной нагрузки и, однако, не рвались, оно давно бы рассыпалось.
- Садитесь оба на брус! - скомандовал Джеймс Мылрок.
Оба охотника повиновались кормчему, но не успели они усесться на гнездо паруса, как с громким треском вырвало брус, и парус вместе с мачтой скрылся в белесой пелене летящего снега.
Джеймс Мылрок невольно взглянул на часы; плавание под парусом продолжалось немногим более двух часов. Но где же берег?
- Кит! - вдруг закричал Ник Омиак, указывая на волны чуть левее по курсу.
Но это был не кит. Джеймсу Мылроку достаточно было кинуть мимолетный взгляд, чтобы узнать подводную монтажную платформу "Садко" и догадаться, что она послана для их спасения. Вот только каким образом она может снять охотников с байдары, не рискуя их утопить? Если она приблизится на опасное расстояние, то от чудовищного удара не спасут сыромятные лахтачьи ремни, и байдара развалится на куски.
Сделав маневр, подводная платформа оказалась как бы позади по курсу уносимой ураганом байдары. Ник Омиак и Джон Аяпан снова взялись за весла.
- Матвей Юрьевич!
Капитан опустил перископ.
- Вас вызывает Иван Теин из Уэлена.
- Матвей Юрьевич, - голос у Теина был спокойный и деловой. - По нашим данным, байдаре до берега осталось десять километров. Боюсь, что вам будет трудно их снять с лодки на плаву. Пусть попробуют на гребне волны выброситься на берег.
Связавшись с Метелицей и посоветовавшись с ним, Бабаев решил дать шанс самим охотникам.
Берег Джеймс Мылрок не увидел, а услышал по глухому шуму прибоя. А потом на какое-то мгновение мелькнула темная полоса и снова скрылась.
- Внимание!
Громкий возглас тут же унесло ветром, но спутники услышали кормчего.
- Теперь надо удержать байдару на вершине гребня! - Джеймс командовал уже увереннее.
Ему не раз приходилось высаживаться на берег в сильный прибой. Но в такой, пожалуй, впервые за долгую, далеко не спокойную жизнь морского охотника. Да еще на незнакомый берег. Хорошо, если нет подводных камней. Джеймс Мылрок развязал негнущимися пальцами тесемки капюшона, откинул его и еще раз прислушался: судя по шуму откатывающейся воды, берег отлогий и галечный. Он мысленно помолился. Но не христианскому богу, а тому, кто испокон веков покровительствовал морским охотникам. Джеймс Мылрок едва помнил эти заклинания, переданные ему еще дедом. Но древние, с туманным значением слова как бы сами собой возникли в памяти, и он их произнес отчетливо, вложив в них всю силу неизвестно откуда взявшейся веры.
И вдруг на берегу вспыхнул огонь. Мощный прожекторный луч прорезал словно лезвием снежную пелену и лег на усталые, воспаленные лица охотников.
- Там люди! - радостно воскликнул Джон Аяпан. - Нас там ждут!
Ударил и другой луч, на этот раз с подводной платформы. Он как бы освещал путь, по которому байдара должна была плыть.
Джеймс оглянулся и увидел ее, волну, которая должна вынести судно на берег. Она надвигалась, пенясь и дымясь верхушкой, словно сдвинувшаяся с земли горная вершина.
- Вперед! - закричал во всю силу своих легких Мылрок. - Гребите изо всех сил!
Дымящийся гребень вала исчез под кормой, и в ту же секунду охотники почувствовали, как байдара вздрогнула и понеслась к берегу. Но скорости было явно недостаточно. В таких случаях к силе гребцов и мощи вала присоединялись руки тех, кто с берега тянул причальный конец. Но этот конец невозможно бросить с байдары, ибо его попросту не было: он остался на Малом Диомиде.
Джеймс Мылрок даже привстал на корме и наклонился по направлению движения байдары. Как ему хотелось ускорить бег суденышка! Но что он мог поделать? Хоть бы вал не стал откатываться раньше времени! Еще немного! Еще немного!
И тут пелену летящего снега словно прорвало, и все трое находящиеся в байдаре увидели людей на берегу. Несколько человек, обвязавшись веревками, бросились навстречу байдаре. И, если бы не они, суденышко подхватило бы отступающей волной, затянуло под закручивающийся вал, и тогда… Но сильные руки крепко держали байдару, они подхватили обессилевших охотников, которых все же напоследок крепко ударило по спине следующей волной, но уже на твердом берегу.
Первый, кого они узнали, был Иван Теин.
- Быстро в машину! - распорядился он. - Байдару - в Уэлен!
Тундровый болотоход не отличался особым комфортом, но, очутившись в кабине рядом со своим спасителем, Джеймс Мылрок, захлебываясь от сдерживаемых рыданий, признался:
- Друг… У меня нет слов… Нет слов, чтобы тебя благодарить! Ты нас спас!
- Да что вы, Джеймс! - Иван Теин был растроган и растерян этим проявлением благодарности. - Спасибо вашему умению…
И подумал: "Нет, могут еще жители Берингова пролива противостоять стихии! Не утеряли они наследства своих предков!"
Вдруг заговорил Джон Аяпан:
- Послушайте, друзья! Всё! И никогда больше! Окончательно!
Он произносил эти слова с какой-то горячей убежденностью, и поначалу всем показалось, что охотник начал бредить от пережитых волнений.
- Я вам говорю - всё! - повторял Джон Аяпан. - Я поклялся: если живым выберусь на берег, то больше никогда в жизни, до конца дней моих, не возьму в рот спиртного!
Все рассмеялись.
Спасенных поместили в сельской больнице, пустой, но теплой и уютной. Каждому была предоставлена палата.
После горячей ванны Джеймс Мылрок лег в чистую постель и заснул мертвым сном, как и двое его спутников.
На следующее утро, поднявшись с постели, Иван Теин первым делом глянул в окно; снегопад прекратился, но несколько ослабевший ветер все еще выл и стенал. И даже отсюда, из нового Уэлена видны были волны в море. Подумалось, что в старом Уэлене сейчас невесело. В давние времена в такую непогоду жители Уэлена, взяв с собой самое ценное и необходимое, уходили в сопки или же сюда, на тундровый берег лагуны, а возвратившись после шторма, обычно не досчитывались нескольких яранг.
Одолевая упругий ветер, Иван Теин заспешил в больницу.
Дежурный врач, племянница художника Сейгутегина, сообщила, что охотники чувствуют себя хорошо, отклонений от нормы нет, только излишне возбуждены.
- Это понятно, - с улыбкой заметил Иван Теин. - Для них это нормальное состояние!