Электрический остров - Николай Асанов 15 стр.

- Почему я так редко вижу Павла Васильевича?

- А почему вы не заглядываете в лаборатории? - пожав плечами, вопросом на вопрос ответила она.- Прошлый раз вы сказали, что зайдете завтра, однако прошло уже две недели…

- Ну, если я говорю "завтра", то это еще не утвер­ждение, а только предположение, - мягко пошутил он. - Вы знаете, у нас, администраторов, столько вся­ческих забот, что даже дневник не помогает, хотя я и записал, что должен побывать у вас. Впрочем, я го­ворю не о работе, а о времени отдыха. Человек про­водит на работе только восемь часов, а шестнадцать остаются для него и друзей…

- Значит, ни Орич, ни Орленов не умеют рабо­тать,- грубо сказала Вера. - Они сидят в лаборато­риях по шестнадцати часов, оставляя восемь для себя и друзей. И я не удивлюсь, если на этом они проиг­рают, хотя им кажется, что они выигрывают…

- Зачем же так сурово? - пожурил ее Улыбышев и повернулся к Нине: - Не хотите ли посмотреть новый спектакль в драматическом? Говорят, там пре­красно поставлены "Дачники" Горького.

- А ваша бывшая жена тоже играет в спектак­ле?- вмешалась Вера, хотя он больше не смотрел на нее.

Улыбышев поморщился. Велигина, кажется, оста­лась нарочно для того, чтобы задавать бестактные во­просы и мешать ему. Надо ее проучить!

- Женщина сама выбирает себе наказание, - сухо сказал он. - Почему вы, например, остановили ваше внимание на Павле Васильевиче, о котором говорят, что он сильно пьет, не талантлив, да и внешне очень мало подходит к вам. Вам бы надо богатыря с плечами в косую сажень, а вы держитесь за бы­линку…

О, он умел ударить! Даже Нине стало неловко. Но па лице у Веры нельзя было прочесть ничего. Наоборот, она стала как будто даже любезнее, наклонилась к Улыбышеву и внимательно взглянула в его глаза:

- Как странно! Вы угадали мои мысли. Я только что думала об этом, По-видимому, все дело в том, что девушки моего поколения оказались обездоленными. Наши женихи, - во всяком случае, многие из них, - погибли на войне. И нам приходится брать то, что есть. А пользоваться любезностью волокит вашего возраста как-то неприятно. Ведь вот Марина Черед­ниченко отказала вам в своих чувствах…

Несмотря на всю свою выдержку, он вздрогнул, словно в комнату вползла змея.

- Кто вам это сказал?

- Не все ли равно? - с завидным равнодушием ответила Вера, опустив глаза на носки туфель.

Нина отодвинулась с напускным спокойствием, словно разговор не касался ее. Но Улыбышев видел, что слова Велигиной достигли цели. "Ах, стерва! Вот зачем она осталась! Ну, погоди же, ты еще пожале­ешь об этом вечере!"

- Обыкновенная сплетня, - безразлично сказал он. - В таких маленьких коллективах, как наш, все­гда находятся люди, которым доставляет удовольствие опорочить ближнего. А так как нас всего несколько человек, то, естественно, не трудно связать воедино все имена… - И пожалел: Нина взглянула на букет, потом на него, на Веру, и он понял, что она испугалась букета.

Вера встала и лениво произнесла:

- Все-таки мне придется пойти за моим беспут­ным Оричем…- она никогда не называла Павла мужем, чему Нина очень удивлялась. - Надо сказать ему, что для труда достаточно и восьми часов, а шестнадцать следует оставлять для друзей и для себя, - усмехнулась она и, сделав легкий поклон, по­плыла к выходу. Ее фигура медленно растаяла в саду.

- Ну и женщина! - воскликнул Улыбышев. Нина молчала, и он нервно и зло продолжал: - Какая-то кариатида, как будто нарочно созданная для того, чтобы поддерживать на своих плечах Орича и ему подобных неудачников…

- Вы думаете, Орич - неудачник?

- Ну да! Потому она к нему и привязалась. Будь­те уверены, как только Орич станет, - а это может случайно произойти, - знаменитым, она немедленно бросит его и перейдет к другому какому-нибудь без­дельнику, чтобы нести на своих плечах его неудачи!

Нина вяло улыбнулась. Он слабо видел ее лицо, только глаза светились, словно в них было фосфори­ческое сияние.

- А что такое Марина? - вдруг тихо спросила она.

Он понял, что больше нельзя возмущаться. Хватит и того, что она согласилась с ним в оценке Велигиной, во всяком случае не протестовала.

- Чередниченко работает у нас уже второй год,- сказал Улыбышев тихо. - И когда-то я думал, что найду в ней свое потерянное счастье. Но она ждет принца.

- О!

- Есть такие девушки, которые всю жизнь ждут принца. Впрочем, есть такие мужчины, которые всю жизнь ищут девушку, попавшую в беду…

- Как?- ее глаза приблизились, и он испытал настоящее удовольствие, потому что заглянул в них, как в душу. Эта душа была наполнена интересом к его словам. Но если вновь возвращается любопытство, то никакая Велигина не разрушит того, что приходит вслед за любопытством.

- В молодости я тоже искал девушку, попавшую в беду, чтобы спасти ее. Прелестный закон рыцарства, которому подчиняется мечтатель! Увы, теперь девуш­кам не угрожает опасность от злых волшебников и ко­варных врагов. И лишь немногие из мечтателей спо­собны всю жизнь ждать такого случая. А среди деву­шек - принца ждут довольно многие. Так хочется красивой сказки…

- Сказки… - проговорила Нина, и нельзя было понять, жалеет ли она или усмехается.

- Но я нашел вас! - вдруг проговорил он.

Она вскочила на ноги, прежде чем он успел взять ее руку.

- Вы затем сюда и пришли, чтобы сказать это? - спросила она.

У него не хватило дыхания для ответа.

- Прошу вас оставить меня!

За последнее время он испытал довольно много неудач, так что стал рассматривать их чем-то вроде составной части своего дня. Но это было слишком даже для его терпеливого характера.

- Нина Сергеевна! - воскликнул он, поднимаясь.

- По-видимому, я вела себя легкомысленно и на­казана поделом! - безжалостно сказала она. - Учти­те - я не ищу принца и не собираюсь попадать в беду. Прошу вас, уйдите!

Ярость, владевшая Улыбышевым после ядовитых намеков Велигиной, вскипела еще больше. Не было сомнений, что вмешательству Веры он обязан таким финалом. Ему казалось, что он стоит перед Ниной очень долго, но часы на его руке отказывались под­твердить это. Он машинально смотрел на стрелки, и они все еще не сдвинулись с места, как Нина снова сказала:

- Я жду…

Тогда он медленно повернулся и спустился с террасы. Что-то прошуршало в воздухе и упало на до­рожку. "А, мои цветы!" - с невольной усмешкой ре­шил он. Эта усмешка оказалась лучшим лекарством от душившего его гнева. Внезапно все предстало в юмористическом свете, Вот он придет домой и вы­зовет Райчилина. Когда же неудавшийся Макиавелли придет, он с привычным юмором расскажет ему, чем кончилась его попытка соблазнить Маргариту. И они посмеются над неудачей вдвоем…

Тут Улыбышев прервал свои мысли. Нет, Райчилин не станет смеяться! Да и ему не до смеха. Ведь ни­кто не помешает Орленову завтра же сблокироваться с Пустошкой и пойти в обком партии. И тогда все то, что он строил с таким тщанием, рухнет!

Улыбышев выругался и ускорил шаги.

"Нужно что-то предпринимать! Ну, если бы этот Орленов провинился в чем-нибудь или нечаянно прикоснулся рукой к обнаженному проводу в своей лаборатории. Фу, черт, о чем я думаю!"

Улыбышев всегда был уверен, что настойчивый че­ловек может преодолеть все препятствия. Как же он раскис! Ведь Нина сама дала ему в руки оружие про­тив себя! Завтра он может прийти к ней с покаянной головой, и еще посмотрим как она будет себя вести! Вот в чем дело!

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

1

В лаборатории Орленов забывал на некоторое время о посторонних делах. Здесь не было места ни Пустошке, ни мыслям о недостатках электротрактора, для которого, собственно, он и создавал свои аппара­ты. Вот то крайнее отсутствие логики, которое иногда овладевает конструкторами! Главное еще не готово, а он возится с деталями к этому главному и счаст­лив! Но он и без логики чувствовал себя в лаборатории прекрасно. Здесь он был творцом, создающим новые приборы и аппараты, которые не могли бы воз­никнуть без него.

На этот раз стук в дверь не рассердил Андрея. Он с удовольствием щелкнул замком, впуская позднего посетителя, и только на мгновение в глазах его мельк­нуло недоверие при виде Велигиной. Вот уж кого он не ждал увидеть в своей лаборатории!

Однако он широким жестом пригласил Веру и, от­ступив в глубь комнаты, сверкающей приборами, за­кричал:

- Я уловил их! Я их поймал! Вера взглянула непонимающе. Орленов потер лоб и объяснил:

- Я так долго думал о токах высокой частоты, что мне кажется, будто все в мире должны знать, о чем я говорю. Извини, Вера, сейчас я тебе все по­кажу… Сделав несколько быстрых шагов, он достиг про­тивоположного конца комнаты, где гудел электромо­тор. На круглом щите перед вращающимся стулом был смонтирован пульт управления трактором. Ниже этого пульта располагался небольшой щиток, с кноп­ками и циферблатом, на который Вера вначале не обратила внимания.

Орленов сел на вращающийся стул и оглянулся на Веру.

- Ты только посмотри!- воскликнул он.

- А это не опасно? - спросила она. - Я не хотела бы сделать Орича плачущим вдовцом! Хотя жить с ним и утомительно, но не так неприятно, как думает Улыбышев.

- Ничего, ничего, - успокоил ее Андрей, не заме­чая иронической усмешки. - А при чем тут, собствен­но, Улыбышев? - вдруг спохватился он.

- Да так, погрызлись немного.

- Где ты его видела?

- У вас.

Андрей замолчал, но она заметила, что он без прежнего воодушевления готовится к показу действия прибора. Так ему и надо! Пусть не оставляет жену в одиночестве! Может быть, и ей надо так же посту­пить с Оричем? Вот бы он побегал! Андрей молчит, но Павел не стал бы молчать. Он бы орал, как ра­неный тигр… Кстати, а как они орут, эти самые тигры?

Впрочем, Орленов снова увлекся. Он опять повер­нулся на вращающемся стуле к Вере и пояснил:

- Ты видишь этот кабель? Ток напряжением в две тысячи вольт пробегает по нему восемьсот мет­ров. - Вера несколько отступила от кабеля, столь спокойно лежавшего на полу и уползавшего через окно в поля. - Там, в углу, где находишься ты, место подстанции, здесь - трактор. Представь себе, что трактор ушел от подстанции на восемьсот метров, а трактористу необходимо выключить ток. Как он это сделает?

- Ну, я думаю, посвистит или выстрелит из ружья, - неуверенно сказала Велигина. - Право, я не знаю, как передать сигнал за восемьсот метров. Может быть, флажками или зеркалом…

- Это идея Улыбышева. В этом случае на под­станции должен дежурить электрик, который будет внимательно следить за сигналами тракториста. Но ведь дело даже не в этом. Вот трактор остановлен, нужно произвести какой-то технический осмотр, а ме­жду тем подстанция продолжает подавать ток. Как же все-таки выключить подстанцию?

- Ты растолковываешь довольно внятно! Значит, ты тракторист, я - электрик? Ну что же, я жду си­гнала… и выключаю!

- В том-то и дело, что мне удалось совместить тракториста и электрика!- счастливо засмеялся Ор­ленов.- Смотри, вот трактор работает… - мотор за­гудел громче. Затем Орленов дотронулся до регуля­тора на щите. - Теперь я останавливаю трактор. И вот теперь, смотри! Смотри! Я отключаю подстанцию, находясь за восемьсот метров от нее! - Орленов на­жал одну из кнопок на нижнем щитке, и мощный трансформатор - понизитель тока, возле которого стояла Вера, - вдруг тонко зажужжал и смолк. В ла­боратории стало необычайно тихо. Орленов вытер пот со лба, словно это маленькое движение стоило ему огромного напряжения.

- Повтори, повтори! - закричала Вера так гром­ко, словно она и в самом деле находилась в восьми­стах метрах от Орленова.

- А вот повторить пока еще не могу, - устало сказал он, и улыбка исчезла с лица, будто он стер ее вместе с потом своим мятым платком. Сунув платок в карман, он объяснил: - Отправить импульс с трак­тора на подстанцию я уже могу. Но заставить при­бор сработать снова пока еще не умею. Открыто, так сказать, одностороннее движение. А нужно, чтобы линия управления работала в обе стороны! Тут еще искать да искать!

- Ты найдешь! - сказала Вера, ничуть не умеряя своего восторга, и подошла к нему, опасливо перешаг­нув через кабель. - Я в этом уверена! - повторила она в ответ на его робкую и виноватую улыбку.- И ты сам знаешь, что найдешь!

- Пожалуй, это верно! - спокойнее сказал он. - Хотя Улыбышев не очень верит в мои силы…

- Ну, я дала сегодня жизни этому щеголю! - ко­ротко засмеялась Вера. - Понимаешь, он попытался выяснить, почему я такая, а не иная. И я его отшле­пала при Нине.

Орленов улыбнулся, и Вера поняла, что он почти успокоился. С прежней живостью он сказал:

- Попробуем еще? Я сейчас сделаю "перезаряд­ку" прибора.

- По-моему, тебе надо отдохнуть! - решительно ответила Вера. - Я, собственно, зашла за тобой. Хо­рошо, если бы ты отдубасил моего Орича, как я Улыбышева. Павел опять заблудился в трех соснах. А ведь нам надо держаться вместе, особенно в связи с намечающимися событиями? - лукаво взглянув на него, намекнула она. - Ты ведь, я думаю, не отсту­пился от своего намерения вправить мозги Улыбышеву, и союзники тебе нужны.

В самом деле, как же он забыл об Ориче? Если на будущем заседании Ученого совета Павел поддержит его, Улыбышеву будет труднее отбиваться. Тут Вера права. Да и работу Павла следует посмотреть, может быть, помочь ему. Протянутая вовремя рука крайне необходима - это он знал по себе.

- Пошли вербовать союзников!- весело сказал он. - Только мы к нему ненадолго! Понимаешь, я, ка­жется, вечность не был дома!

Андрей уже успокоился и с тщательными предо­сторожностями выключал свои приборы. Потом еще раз осмотрел все, проверил положение кабеля и вы­ключил рубильник высоковольтного ввода. После этого он открыл дверь в коридор и выключил свет. Вера ждала снаружи. Заперев дверь двумя оборотами ключа, Андрей положил его в карман и пошел за нею.

- На твоем месте я бы пломбировала двери ла­боратории,- строго сказала Велигина. - Нельзя вхо­дить в дом, если из него могут выстрелить. Я думаю, ключи от лаборатории не только у тебя?

- Конечно, - он пожал плечами. - Есть и у мон­тера и у директора.

- А вот я бы их отобрала. Пусть приходят при тебе.

- Вы так и делаете?

- А как же!- недовольно сказала она. - Я не приглашала никого осматривать мои работы. А вот сейчас, - пожалуйста!

Орленов не стал спорить. Предосторожности, кото­рые он применял, исключали опасность. Но все-таки ключи следовало бы отобрать. Тут Вера права. Никто не знает, что может случиться, если тот же монтер полюбопытствует, как действует какой-нибудь при­бор.

Они сбежали с холма. Все смешалось в темноте: свет звезд сливался со светом бакенов и с отражения­ми огней. Хорошее время для прогулки!

Темная вода была похожа на неосвещенное зерка­ло. Зато там, куда падал случайный луч, она колеба­лась и дрожала, и казалось, что от нее исходят пою­щие звуки. А может быть, сама темная немота ночи пыталась петь?

- Ну и ночка! - засмеялся Орленов.

- Мне так часто приходится вытаскивать Орича откуда-нибудь за воротник, что я привыкла к ночным прогулкам, - то ли печально, то ли усмешливо ска­зала Вера. - Хочешь, я возьму тебя под руку? Нина не увидит.

Он подал ей руку. С Велигиной всегда было прият­но. Она была хорошим товарищем. Так они прошли некоторое время и неожиданно наткнулись на угол теплицы. Вера, протянув руку, ощупью нашла дверь.

- Кто там? - ворчливо спросил голос Орича.

- Воры, - пропищал Андрей.

- А вот я возьму ружье да выстрелю солью! - сказал Орич, открывая. - Это ты, Вера?

- Я и Орленов, - ответила Вера, выступая вперед.

- Какие же вы, к черту, воры! Ваши шаги были слышны еще на горе. Я думал, конная милиция ска­чет… - неприветливо пошутил Орич.

Андрей, которому все сегодня удавалось, хотел бы, чтобы Орич был помягче и повеселее. Плохое настрое­ние товарища в такое время принимается как упрек: "О себе-то позаботился, нахватал полные пригоршни удачи, а о товарище забыл?" Он прошел в теплицу, зажмуриваясь от яркого света, готовый шуткой и сме­хом разогнать тучи, под которыми ходил тут Орич.

Теплица представляла собой длинное узкое поме­щение со стеклянной крышей и широкими окнами. Вдоль помещения в четыре ряда стояли стеллажи с растениями. Воздух был полон влаги, и Орленову по­казалось, что он пахнет озоном, как перед грозой.

Теплица была разделена двойными непроницае­мыми переборками на три части. На высоте человече­ского роста бетонные переборки заканчивались стек­лянной стенкой, а двери в них были похожи на блин­дажные. В первых двух отделениях теплицы горели сильные лампы накаливания, из третьего через стек­лянные стены проникал дрожащий свет люминесцент­ных ламп. Растения на стеллажах, представляющих собой длинные, широкие, с низкими бортами ящики, медленно покачивались от воздушных токов.

- А у вас тут недурные тропики! - воскликнул Андрей.

- Но каждому посетителю грозит участь ка­питана Кука, Орич съест! - засмеялась Вера. - Он и тебя-то пустил только потому, что не успел за мной закрыть дверь!

- Опытная работа не любит постороннего взгля­да,- ворчливо заметил Павел.

- Боишься, что сглазят?

- Нет, увидят не то, что надо…

Это прозвучало как предупреждение. Андрей от­ступил в средний проход и замолчал. Если ему будут показывать опыты, хорошо. Если не будут, тогда можно поспорить. А раздражать Павла ему не хоте­лось.

- Тут не только тропики, - вызывающе сказала Вера. - Тут у нас есть и полюс холода… - Она взгля­нула на Орича, тот промолчал.

- Ну что же, забирай Павла и пойдем домой,- предложил Андрей. Он почувствовал, что Вера бо­рется с молчаливым сопротивлением Орича. - От этой духоты одно спасение - свежий воздух. Я думаю, он каждый вечер с тобой ссорится. В таких парниках мо­гут прорастать не только добрые злаки, но и сорные семена.

Вера перевела взгляд на Андрея. В нем вдруг по­явилась мольба. Орленов невольно опустил глаза. Ему не хотелось разыгрывать ни миротворца, ни напа­дающего.

- А может, ты, Павел, покажешь свой полюс хо­лода?- спросила Вера.

- В самом деле? - поддержал Орленов. - Я как-то приходил к вам, но не застал хозяев. Любопытно посмотреть на твои опыты. Да и Вере не терпится провести меня в свое царство света, я ведь вижу…

Вера взглянула благодарно. Орич нахмурился:

- У нее есть свой вход.

- Нечего сказать, довольно милое приглаше­ние!- засмеялся Андрей. Он никак не мог понять такого отношения со стороны Орича. Всякий человек, интересовавшийся его собственными опытами, был для него другом, помощником, пропагандистом. А Орич смотрел на посетителя как на врага. Что же такое он тут делает, если боится постороннего взгляда?

- А директора и парторга ты так же любезно вы­гоняешь?- не выдержал и спросил он.

- Они лица официальные, - сухо ответил Орич.

- Ах, так? Ну, а я твой друг! - сказал Андрей и, прежде чем Орич мог помешать ему, прошел к тяже­лой двери в соседнее отделение и открыл ее.

Вера шагнула за ним, словно решив прикрывать его с тыла. Орич остался на месте.