И как раз тогда распахнулась, точно ее сорвали с петель, дверца. Поток гудящего воздуха влетел в кабину, и девчонка с кошачьей проворностью выбросилась под колеса. Отчаянно стукнулась и снова откинулась наружу дверца. Занудным скрипом взвыли тормоза, и Лешка боком вывалился на дорогу.
Темнота ослепила его. Он подумал худшее - что девчонка попала под машину и лежит на дороге. От этой мысли его кинуло в жар.
Но в следующую минуту он услышал частый топот убегающих шагов.
- Эй, слушай, не дури! - крикнул он. - Слышишь, остановись! Я тебе все объясню!.. Эй, Нюша!..
Глаза его быстро привыкли к темноте и ясно увидели и луну, опрокинутую голубой тарелкой над ущельем, и рваные каменные бока сопок (голые камни серебряно поблескивали под луной), и узкую, почти белую дорогу, по которой убегала черная, резко очерченная фигурка.
Лешка побежал за ней, продолжая выкрикивать всякие слова, призывавшие беглянку остановиться.
И голос его, и шаги гулко раскатывались по ущелью, протяжно гудели в камнях, и все ущелье до краев наполнилось тревожным, голосистым гулом.
А Нюша бежала и бежала, и Лешка понял, что она ни за что не остановится, что бы он ни кричал ей и как бы ни уговаривал.
Он начал уставать, тяжелые сапоги и телогрейка мешали ему. На ходу он сбросил телогрейку и шапку, кинул их на дорогу.
Добежав до поворота, он не увидел впереди темной фигурки и лишь потом заметил ее - она карабкалась по склону сопки. Лешка тоже полез на сопку, хватаясь руками за острые выступы камней, и стал быстро догонять Нюшу. Еще метров тридцать-сорок вверх - и ее настигнет. Но он уже крепко устал и эти сорок метров не казались ему пустяшным расстоянием. Рубашка его прилипла к спине, он часто и трудно дышал.
Нюшу тоже, видно, покидали силы: она не взбиралась, как прежде, вверх по прямой, а все больше забирала в сторону, то пропадая за тяжелыми, холодно мерцавшими глыбами камней, то вновь появляясь на фоне зубчатой вершины, облитой лунным светом.
Лешка запыхался, остановился, прижался плечом к каменной плите.
- Слушай, ну куда ты бежишь? - крикнул он. - Спускайся вниз, я ведь не бандит, честное слово! Неужели ты шуток не понимаешь?
Нюша оглянулась и злым, срывающимся голосом ответила:
- Все равно не поймаешь! А подойдешь, буду камни бросать! - Она нагнулась и подняла увесистый камень.
- Вот дура! - засмеялся Лешка. И миролюбиво предложил: - Ну, хочешь, поклянусь тебе, что все выдумал? Насчет бандитов и шайки. Хочешь?
- Врешь ты все! - тем же срывающимся голосом крикнула она. - Зачем тогда за мной гонишься?
- Да затем, что ты погибнешь здесь! Это же сопки, тут медведей полно бродит. Ты что, не знаешь? Ну, хватит дурака валять, спускайся вниз!
- Сам спускайся! - насмешливо ответила она и отбежала в сторону, скрылась за камнем.
- Ну, постой же! - в сердцах проговорил Лешка, разозленный Нюшиной шальной дуростью.
Он начал быстро взбираться вверх, но тут же в него полетел камень. Лешка успел увернуться, но другой камень едва не попал ему в голову.
- Лучше не подходи! - угрожающе прокричала из-за камней Нюша.
Лешка остановился и сказал, раскинув руки в стороны:
- Ну, бросай же! Чего же не бросаешь? Бросай, пожалуйста, я не шевельнусь!
- И брошу! - крикнула она, но голос ее сорвался и закончился каким-то всхлипом, вроде бы она неожиданно заплакала.
- Слушай, давай поговорим по-человечески, - сказал Лешка, по-прежнему не двигаясь с моста. - Я ведь тебе говорю, что пошутил. Ну, подурачиться с тобой решил. Сама подумай, какие тут могут быть бандиты? Я на стройучастке работаю, на двести пятом километре, понимаешь? А вчера на пирсе "Онегу" встречал, видел, как ты чемодан на трапе упустила. Понимаешь?.. Ну, спускайся вниз!..
Снизу он видел прижавшуюся к выступу скалы тонкую фигурку Нюши. Она держала в руках камень и молчала.
- Ты что, не веришь? - спросил Лешка, не дождавшись от нее ответа.
- Не верю! - все тем же ломким, звенящим голосом ответила Нюша, и Лешка понял, что она крепится, чтоб не заплакать.
- Слово чести, не вру! - горячо заговорил Лешка. - Да меня в поселке любой знает. Я здесь пять лет живу. - Лешка умолк, не зная, что бы еще такого сказать, чтобы доказать ей, что он вовсе не та темная личность, за которую себя выдал.
- А чем докажешь? - вдруг спросила Нюша окрепшим голосом.
- Да чем угодно! - мигом отозвался Лешка. - Могу тебе паспорт показать. Или билет комсомольский. - Он уже доставал из кармана брюк бумажник и, развернув его, добавил: - Иди смотри, если не веришь.
- Положи на камень, а сам спустись вниз! - подумав, ответила Нюша.
- Ну вот, давно, бы так! - обрадовался Лешка и, оставив на округлом камне бумажник, начал проворно спускаться с сопки.
А Нюша, натерпевшаяся за эту ночь такого страха, о котором не читала даже в самых фантастических книжках, все еще не могла прийти в себя и поверить, что с ней сыграли шутку. Она подождала, пока человек, которого она минуту назад готова была закидать камнями, отойдет подальше, и лишь после этого вытерла слезы и, осторожно ступая, пошла вниз, продолжая сжимать в руке острый камень.
Взяв бумажник, она внимательно перелистала оказавшийся в нем паспорт и комсомольский билет, подставляя их поочередно под свет луны. Чтобы не разреветься, она больно прикусила губу и со злом запихала в бумажник документы. Потом подтянула повыше разодранный на коленке чулок, послюнила разбитое колено, сняла правую туфлю и опять-таки со злом оторвала вместе с каблучком отлетевшую подметку и швырнула ее вон.
Вот в таком виде - с разодранным чулком, исцарапанной щекой и с туфлей без каблучка - она вышла на дорогу.
- Поверила? - встретил ее бодрым возгласом Лешка. - Ну и отчаянный же ты человек!
Нюша презрительно глянула на него и сказала:
- Почему это вы меня на "ты" называете? Вы меня отвезите туда, где взяли, потом разговаривать будем. - И независимо пошла по направлению к машине, часто шаркая бескаблучной туфелькой.
Лешка догнал ее и начал извиняться за свою глупость и необдуманность. И еще стал говорить о кране "Пионер" и о том, как ждут мостостроевцы запасных частей к нему и как он всех подведет, если погонит машину назад в поселок. Он говорил об этом всю дорогу: и когда шел рядом с Нюшей без шапки и без телогрейки, и когда надел их, подобрав по пути, и даже тогда, когда уже сели в кабину.
- Так что делать, Нюша? - спросил он, озадаченно вскинув густые брови. - Скажете - в поселок, поедем в поселок. Как скажете, так и будет.
Вид у Нюши был неприступен, а выражение лица каменное. Она долго молчала, наконец строго и надменно сказала, не поворачиваясь к нему:
- Раз вы боитесь за свой кран, везите свои запчасти, а потом чтоб сразу отвезли меня. Но я с таким свинством первый раз встречаюсь.
6
С утра весь поселок переполошился. Только и разговору было, что о Нюше Носовой. Вот была такая Нюша из Закалужска, такая симпатичная, такая расчудесная, осталась одна в комнате, когда подружки ускакали на танцы к автобазовцам, и пропала Нюша, такая симпатичная, такая молоденькая…
Девчонки хлюпали носами, растирали по щекам слезы и наперебой излагали явившемуся в общежитие следователю милиции "суть дела". Как они вернулись с танцев и не обнаружили дома Нюшу, а обнаружили лишь разбросанное на полу выкройки да ножницы, подозрительно валявшиеся на одеяле. Как не обратили сперва на все это внимания, а когда обратили, то побежали в милицию. Как тарабанили в двери и окна, пока, наконец, не разбудили дежурного сержанта, который не пожелал отнестись серьезно к их заявлению, а, наоборот, посмеялся над ними, сказав, что молодые и симпатичные девчонки пропадают ночью в их поселке лишь в том случае, когда отправляются под ручку с каким-нибудь местным рыцарем подышать лунным воздухом, а надышавшись, благополучно обнаруживаются.
Молоденький следователь, с нежным лицом, младенческим румянцем на щеках и шелковистым пушком над верхней губой, записал решительно все, что говорили ему девчонки, аккуратно уложил в Нюшин рюкзачок оставшиеся после нее вещи, в последний раз сосредоточенно оглядел комнату и, сказав на прощанье: "Ну что ж, разберемся", - отправился к себе в милицию обдумывать случившееся и строить всякие, необходимые в данном случае версии.
Он отправился в милицию, а девчонки - в райком комсомола, где Валя Бессонова произнесла перед Женей Полуниным взволнованную речь, после чего стало понятно, что девчонки решили немедленно покинуть Каменное Сердце, раз здесь творятся такие безобразия, что пропадают живые люди.
На это Женя Полунин ответил своей речью, не менее взволнованной и ставящей все точки над "i".
- Мы вас понимаем и разделяем возмущение. Случай из ряда вон прискорбный, но следствие в надежных руках, и мы уверены - оно приведет нас к логическому концу, - говорил он, твердо вышагивая вокруг письменного стола и похлопывая остро отточенным карандашом по ладони. - Что касается отъезда, то вы нас ошарашили. Что же получается? Получается бегство от трудностей. Ни вам, ни нам не к лицу. Теперь рассудим спокойно. Прежде чем уехать, вам придется вернуть подъемные. Подъемные выплачены из государственного кармана, а не из моего лично. Лично я мог бы махнуть рукой, но государство закрывать глаза на этот факт не имеет морального права. Так что взвесьте и подумайте.
Девчонки взвесили и поняли, что подъемные истрачены и возвращать государству нечего. Они покинули Женин кабинет далеко не в том агрессивном настроении, с каким явились.
- Да, девочки, заехали мы с вами неизвестно куда, - сказала Валя Бессонова, когда девчонки очутились на улице. Впервые в голосе Вали послышались печальные нотки. - Надо нам теперь держаться все время вместе и ни в коем случае не знаться с этими типами из автобазы. Все это из-за них случилось.
- И у меня такое предчувствие, - всхлипнула Катя, Нюшина подружка по Закалужску, у которой с ночи не просыхали глаза. - Не прощу себе, зачем я ее одну бросила.
- Дело не в том, что ты ее бросила, а в том, что мы поддались провокации и пошли танцевать с этими типами, - строго ответила Валя.
Страшненькая Шура Минаева, которой ужасно понравился Алик Левша, никак не соглашалась в душе, что в истории с Нюшей виноваты автобазовские парни. Она хотела отстоять свою точку зрения и перед строгой Валей, и перед зареванной Катей, но, подумав, что делать, это в такую печальную минуту не стоит, благоразумно промолчала.
- Да, девочки, - решительно повторила Валя, - нам надо держаться вместе и забыть, что напротив живут эти темные личности.
- Выходит, мы светлые личности? - попыталась пошутить Шура Минаева.
Но Валя шутки не приняла и с достоинством ответила:
- Представь себе, светлые.
Рабочий день был в разгаре, и автобазовские парни, занятые своими делами у станков и машин, знать не знали, конечно, какие нелестности отпускают в их адрес вчерашние партнерши по танцам и какой суровый приговор вынесен им.
И пока они, то есть "темные личности", вытачивали на станках всякие болты и гайки, пока валялись на спинах под машинами, меняя задние мосты и карданные валы, пока поджимали тормозные колодки, красили кабины грузовиков, пока они все это делали, девчонки дружной толпой, со скорбными лицами, молчаливые и поникшие ходили по поселку - из милиции на почту, с почты в редакцию газеты, из редакции - в столовку, снова в милицию и снова на почту.
На почте у них любезно принимали радиограммы, в которых они сообщали папам и мамам о благополучном приезде и посылали им крепкие поцелуи. В столовке их кормили сытным обедом. И это было хорошо. Плохо было то, что знакомый редактор газеты отказался напечатать заметку о трагической судьбе Нюши и поместить Нюшину фотографию, подаренную самой Нюшей еще в Закалужске Кате.
Еще хуже было то, что у молоденького лейтенанта за весь день расследование не продвинулось ни на шаг вперед.
Трижды являлись девчонки в милицию и трижды уходили оттуда, ничего не узнав нового.
А когда к концу рабочего дня явились туда в четвертый раз, дежурный не пустил их больше к следователю. Дежурный спрятал в стол книжку, которую до этого читал, вышел из-за перегородки и придав лицу чрезмерную вежливость, сказал так:
- Вот что, молодые-интересные, вы нам работать мешаете и грязь с улицы в дежурку тащите. А убирать некому, потому как никто в уборщицы не идет. Когда дело прояснится, мы вас поставим в известность. А пока занимайтесь своими делами и благоустраивайте свой быт.
Возможно, дежурный получил указание начальства пресечь вот такое коллективное, к тому же частое, посещение милиции, возможно, сам проявил инициативу, но после столь безучастного приема настроение у девчонок окончательно испортилось. В унылом молчании они поплелись к себе в общежитие. А потом в похоронном молчании сидели в Валиной комнате, не зная, о чем говорить и что им вообще, бедолагам, делать.
И лишь когда над поселком могучим басом взревел гудок котельной и окна отозвались ему тонким звоном, Шура Минаева встрепенулась и сказала:
- На автобазе смена кончилась.
- Что ты хочешь этим сказать? - испытующе поглядела на нее Валя.
- Ничего… Просто так подумалось, - потупилась Шура, хотя "подумалось" ей вовсе не "просто так". Алик Левша пригласил ее, когда танцевали, в кино и обещал после работы зайти за нею, и теперь она не знала, как ей быть с Аликом, который ей очень понравился.
- В коридоре хлопнули двери, кто-то затопал сапожищами.
- Эй, хозяйки, где вас тут искать? - послышался чей-то, похоже, недовольный голос.
Девчонки, как по команде, высыпали в коридор.
- Кто у вас за старшего? - спросил пожилой дядечка в поношенной телогрейке и в зимней замасленной шапке, утратившей форму от долгой носки.
- А что вы хотите? - строго спросила Валя Бессонова, выступая вперед.
- Уголек вам привез, перевалить его надо. Там в сарае кой-какие ведра есть и пара лопат. Так что действуйте, а мне наряд подпишите. - Дядечка достал из кармана замусоленный наряд и карандаш, протянул Вале.
- Какой уголек? - недоверчиво спросила Валя, не решаясь взять наряд.
- Натуральный антрацит, печки топить, чтоб вы тут не померзли, - добродушно ответствовал дядечка и добавил: - Подписывай, дочка, у меня еще сегодня три клиента на очереди.
Получив подписанный наряд, мужчина небрежно сунул его в карман и вышел, а Валя сказала девчонкам:
- Вот что, девочки, хватит нам хандрить. Затопим печки и будем жить. А то и холодно у нас, и неуютно. Идемте разгружать.
Однако разгружать им не пришлось, потому что дядечка оказался шофером самосвала и самолично, без помощи девчонок, нажал на нужные рычаги и вытряхнул из кузова огромную кучу угля, а точнее - угольной пыли, пополам с черным крошевом, именуемом почему-то антрацитом. Крошево надо было перенести в сарай.
Потом тот же дядечка-шофер привез еще такую же кучу угольного крошева и еще. Затем распрощался с девчонками и убрался восвояси.
Уже темнело, и девчата успели крепко устать от непривычной работы, когда во дворе появились парни - такие же, как вчера, наряженные и наглаженные, с такими же, как вчера, сияющими физиономиями. Было их человек двадцать, и подходили они к сараю не спеша, негромко переговариваясь и посмеиваясь, точно был сегодня праздник, и вот вышли они в праздничный вечер, как водится, прогуляться.
- Здравствуйте, девушки, как живем? Трудимся помаленьку? - бодро сказал Коржик, возглавлявший шествие парней. - Полезное дело, труд облагораживает человека. Ну как, нашлась ваша Нюша-беглянка?
Катя, насыпавшая в ведро уголь, повернула к нему черное от пыли лицо и неприязненно бросила своему вчерашнему партнеру:
- А вам какое, собственно, дело?
- Дела, конечно, нет - чистое любопытство, - попробовал отшутиться Коржик.
- Тоже мне, кавалеры, - презрительно хмыкнула харьковчанка Маша Кудрявцева и, подхватив тяжелое ведро, скрылась в сарае.
- Извиняюсь, девушки, какая вас муха укусила? - изумился Алик Левша. - Мы вам билеты на картину взяли, пятьдесят штук в общей сложности, а вы, извиняюсь…
- Ой, умру! Они нам билеты взяли! Осчастливили! - язвительно перебила его Катя. - Видали вы таких добрячков?!
И тут же девчонки насмешливо закричали:
- Билетами удивили!..
- Их не звали, а они явились!..
- Нас сразу предупреждали, что вы собой представляете!..
- Вот именно!..
- Вот именно! - громко сказала Валя Бессонова, появляясь из сарая с пустым мешком в руках. И крикнула парням: - Уходите отсюда, мы вас знать не желаем!
Парни сперва растерялись и молчали, точно проглотили языки. Но потом все сразу обрели дар речи и тоже закричали девчатам:
- Это же о чем вас предупреждали? Вы договаривайте!
- Видали, они нам свой харьковский характер показывают!..
- Кто б это, извиняюсь, вам билеты брал? Шуток не понимают!..
- Пошли, братцы, отсюда! Чего мы тут не видели!
У Шуры Минаевой обрывалось сердце, когда она поглядывала на Алика. Ей казалось, что вот сейчас Алик подойдет к ней, именно к ней, возьмет ее при всех за руку и при всех уведет в кино, поскольку они вчера договорились. И она уйдет с ним от всей этой сварки, потому что они договаривались. Но Алик Левша даже ни разу не взглянул на нее, точно они были незнакомы и ни о чем - не договаривались, а все время смотрел на Валю Бессонову и все свои слова посылал Вале, точно так же, как и Мишка Веселов, и Коржик, и прочие парни, будто вокруг была одна Валя Бессонова.
Шура усердно подгребала с земли остатки угля и не участвовала в словесной перепалке с парнями.
- Девочки, хватит с ними разговаривать, будем выше! - крикнула Валя и распорядилась: - Пошли домой!
Девчонки мигом побросали в сарай ведра, мешки и лопаты.
Шура заходила в барак последней, втайне надеясь, что, может, в эту, в последнюю минуту, Алик окликнет ее.
Умываясь на кухне, Шура печально поглядывала в окно и видела, как через лужу по камушкам парни возвращались в общежитие. Впереди скакал Коржик, за ним - огромный Мишка Веселов, потом Алик, а за ним другие парни, которые совсем ее не интересовали.
На ночь девчонки опустили все шпингалеты на окнах, завесили окна простынями, закрыли на оба крючка входные двери, подперли их ломом, забаррикадировали столом и табуретками и, приняв такие меры предосторожности, улеглись спать, решив с утра отправиться в милицию и поговорить с самим начальником.
Но встреча с начальником не состоялась.
Утром, еще затемно, пришел прораб Свиридов и заявил, что бригаде пора приступать к работе. В его сопровождении девчонки отправились сперва в столовку, потом - на объект. Он выдал им под расписку негнущиеся брезентовые комбинезоны, такие же рукавицы, яловые сапоги и телогрейки и объяснил, чем надлежит заняться: очистить от мусора, то есть от кирпичного боя, ненужной арматуры, осколков стекла и прочего хлама весь строящийся Дом культуры и подготовить помещение к внутренней отделке.
- Работа, неквалифицированная, но необходимая, - сказал членам новосозданной бригады прораб Свиридов. - Когда начнем штукатурку, поставлю бригадиром штукатура. Месяца через три получите разряды. Разряд, естественно, поднимет заработок. А пока выбирайте себе бригадира сами.